Сквозь костры иллюзий

– Выронил, наверное. – Никита подобрал нож и закрепил его на ремне. – Точно все нормально? Я слышал грохот.

– Да-да, все хорошо, – закивала я, рассматривая свои носки. Хакер проследил за моим взглядом. Послышался недовольный вздох.

– Почему ты босиком?

– Я спустилась попить воды, это же всего две минуты, – отмахнулась я и попыталась обойти парня, но он преградил дорогу.

– Эля, правила придумали не просто так. – Он произнес мое имя так холодно и четко, что по спине пробежали мурашки. Если он назовет меня так еще пару раз, то я возненавижу три буквы своего имени быстрее, чем Рома перестанет называть меня пинтой. – Ты должна перемещаться только в обуви.

– Это написано в вашем уставе?

– Что? – На короткое мгновение черты его лица разгладились. Никита удивленно смотрел на меня, не понимая, о чем речь.

– Слышала, что у вас есть свод правил, как у любого спецотряда. А это, – я указала на записку с холодильника, – так, посмеяться.

Глаза хакера сузились. Никита сделал шаг вперед и теперь нависал надо мною, из-за чего я чувствовала себя беззащитной. От него веяло прохладой, дождем и металлом. Вот почему в первый раз я подумала о сварщиках.

– Это, как ты говоришь, помогает не сойти с ума, проводя дни в замкнутом пространстве, и создает хотя бы подобие семьи.

– А где твоя настоящая семья?

Несмотря на то, что этот наемник нагонял на меня страху больше остальных, любопытство оказалось сильнее страха. Я хотела убедиться, что напуганный мальчик из видения – тот самый хакер, который сейчас сверлил меня недовольным взглядом. И что важнее, я должна была выяснить, почему увидела именно его прошлое, и как оно связано с моим.

– Иди спать. – Он наконец отошел в сторону, позволяя мне пройти, но на этот раз я не двинулась с места.

– Никита, мы тут сидим почти неделю. От простого человеческого общения хуже никому будет.

– Не считаю бессмысленные разговоры с тобой общением, – выдал он, сопроводив слова оценивающим взглядом. – И в следующий раз спускайся в обуви.

Наверное, он хотел меня задеть, но не вышло. Не знаю почему, но его укол я восприняла как вызов. Мне захотелось во что бы то ни стало сломить стену между нами и докопаться до правды. Не придумав ничего лучше, я проскользнула мимо него и схватила ту же ручку, которой переписывала послание с ноутбука.

– Что ты делаешь? – Никита недовольно наблюдал за моими движениями.

Открыв зубами ручку, я выплюнула колпачок под ноги парню и добавила еще один пункт в его любимый список.

12. Не вести с Никитой бессмысленные разговоры.

Пока я писала, парень выглядывал из-за моего плеча, а его дыхание щекотало мою шею.

– Очень остроумно, – возмутился хакер и попытался вырвать листок, но я отпихнула его локтем, помешав это сделать. Уж что-что, а за эту неделю я поняла, как Никита лелеял свои правила, а потому он не мог оставить новый пункт. Зачеркнуть его – значит сдаться.

Развернувшись на носках, я сцепила руки за спиной и выразительно посмотрела на парня снизу вверх. Раз уж согласно собственному правилу говорить мне не полагалось, остались только визуальные атаки. К несчастью, хакер не первый раз боролся с программой, которая хотела разрушить его систему.

– Если так ты не будешь задавать лишних вопросов, то я оставлю это правило, – пробубнил он, выдержав мой взгляд.

Да что такое! Неужели к этому роботу не подобрать код? Злостно вручив ему ручку, я гордо прошла мимо. Босиком.

Пока я шагала к лестнице, услышал, как заскрипел стул под весом Никиты. Как клавиши застучали быстрее, чем автоматическая очередь пуль разрывала тишину в том заброшенном аэропорту. Но потом все смолкло. За спиной раздавалось лишь жужжание техники. И в эту секунду я вспомнила, зачем вообще спускалась на первый этаж. Злосчастная единица на иконке почтового ящика. Я не успела вернуть сообщение в статус «не прочитано».

Ладони мгновенно вспотели, а по спине пробежал холодок, от которого меня передернуло. Я ускорила шаг, мысленно уговаривая себя не перескакивать через две ступени.

– Стой. – Ледяной голос заморозил меня. Я оцепенела на середине лестницы, не смея оглянуться. – Может, хотя бы двенадцатое правило чему-то тебя научит.

Звук клавиатуры дал понять, что я свободна. Не задерживаясь больше ни секунды, я взлетела по лестнице и спряталась в своей комнате. Записка словно обжигала кожу. Я тут же вытащила ее из-под резинки и запихнула под матрас, а сама накрылась одеялом, будто оно могло уберечь от ядовитых слов и колкого взгляда. Но не успела и подумать о словах Никиты, как меня атаковала острая боль. Я свернулась калачиком, схватилась за голову и раскачивалась из стороны в сторону, убаюкивая себя вместе с мигренью. Ушло несколько часов, прежде чем пульсация стихла, а я смогла уснуть.

На следующий день все повторилось. И через день тоже. Боль не смолкала. Она преследовала меня повсюду: в каморке на втором этаже, в ванной, за обедом и даже в общей комнате. Вместе с болью перед глазами то и дело вспыхивали красные пятна и расплывчатые силуэты. Если после первого видения головная боль почти не беспокоила, то после второго я уже не знала, куда себя деть. Ангар в одночасье стал невыносимо тесным и темным. Мне не хватало воздуха. Казалось, что я начинала сходить с ума.

Очередная вспышка света пронеслась так быстро, что мне показалось, будто я ослепла. Но потом зрение вернулось, вот только вся энергия перешла в голову. Виски пульсировали, а затылок гудел.

– Опять голова? – мягко спросил Сережа, оставив на столике стакан с водой и таблетку.

Я промычала в знак согласия, не в силах даже отвечать, выпила лекарство и снова схватилась за голову. Как я ни пыталась вызвать видения – ничего не получалось. Я коснулась всех вещей наемников, какие только нашла, но ничего похожего больше не происходило. Зато боли усилились.

– Это точно появилось после похищения? – в очередной раз спросил Сережа, чем вызвал у меня недовольный вздох.

Мы сидели в гостиной на боковом диване лицом к барной стойке. Как обычно.

Позади нас Рома оттачивал навыки ближнего боя. Как обычно.

На кухне Марина готовила обед на нашу большую компанию. Как обычно.

А Никита… мне казалось, его задница уже приклеилась к стулу, а пальцы – к клавиатуре. Как обычно.

– Учитывая то, что я не помню бо́льшую часть своей жизни – не знаю, – устало ответила я и скривилась. От таблеток язык начал неметь.

– Это новое лекарство. Надеялся, что оно поможет. – Парень провел руками по волосам, смахивая в сторону отросшую челку.

– Мне бы помог свежий воздух.

– Эля… – Он ласково протянул мое имя, но вместо заботы я слышала, как скрипят прутья моей золотой клетки.

– Я пленница?

– Разумеется, нет, – прыснул Сережа и скривился, будто мои слова его задели. – Мы оберегаем тебя. В штабе безопасно.

– Так я не прошу меня никуда увозить. Просто высунуть нос на улицу, и все. Я даже за ворота не выйду, постою на границе.

– Нет, это опасно, – настаивал главарь наемников, но и я не сдавалась.

– Сережа, мне физически плохо. Ты сам не знаешь, сколько нам еще тут сидеть. Я прошу о глотке свежего воздуха, и все.

Парень сжал губы в тонкую линию, облокотился о колени и посмотрел на меня измученным взглядом. Затворничество тоже плохо на него влияло. Под небесно-голубыми глазами образовались темные круги, лицо осунулось, и даже кожа потускнела.

– Лучше дождаться распоряжений сверху и придерживаться плана. – Сережа ободряюще похлопал меня по плечу.

– Почему мы не можем обратиться в посольство? – не сдавалась я.

– Ты еще в розыске.

– Но меня же подставили! Почему…

– Тебя схватят, как только ты ступишь к ним на порог. – Сережа бережно взял меня за руку и накрыл своей ладонью. Он делал так с первого дня, как мы познакомились, и движение казалось таким обычным, что я перестала обращать на него внимание. – Я не хотел пока говорить, но мы кое-что выяснили.

Я непроизвольно сглотнула и сильнее стиснула его ладонь. Каждая мышца в моем теле напряглась.

– Эля, тебя похитила опасная группировка, которую разыскивают как минимум в пяти странах.

Кажется, теперь вместе с языком онемело и все мое тело. Хотелось прокричать, что это сон, что я обычная девушка, но правда тяжелой бетонной плитой опускалась на плечи. Сережа продолжил:

– Женщина, которую ты видела, – религиозный фанатик. Она верит в пророчества и легенды, а библией прикрывает жестокие преступления. Она очень опасна и невменяема. И самое ужасное, что у нее есть последователи. Без поддержки сверху нам не выбраться.

В руках появился легкий тремор, и Сережа крепче стиснул мои пальцы. Свободной рукой он поглаживал мое запястье, где еще оставался еле заметный след от наручников. Разбитые губы уже зажили, а рана на голове затянулась. Теперь вмятины от оков – единственное физическое напоминание о похищении. Но чем больше я узнавала, тем страшнее становилось не за будущее, а за свое прошлое.

– Что же я такого натворила, чтобы они меня похитили? – Я отвернулась от Сережи. Но стоило мне это сделать, как тут же наткнулась на хакера. Он не сводил глаз с наших с командиром сцепленных рук. Осознав, насколько странно это выглядело, я вырвала ладонь и скрестила руки на груди. – И что это за группировка такая?

– Это засекреченная информация, – мягко произнес главарь наемников.

– Ладно, есть хоть что-то от вашего заказчика? Сколько нам еще ждать?

– Недолго, – расплывчато ответил он и резко встал, не желая больше говорить. Как обычно.

Я запрокинула голову на спинку дивана и уставилась в бетонный потолок. Лучше бы вместе со своей жизнью я забыла последние пять минут разговора. Сумасшедшая с ордой вооруженных до зубов верзил определенно явится ко мне во сне, и я снова буду бродить по огромному ангару в одиночестве, пытаясь избавиться от жутких образов в голове.

– Никита, поехали, – скомандовал Сережа, вырвав меня из омута темных мыслей.

– Ого, надо же! – не сдержала я эмоций. – Ты оставляешь свой пост?

Хакер наградил меня презрительным взглядом, но ничего не сказал. Сделав вид, что меня не существовало, он гордо прошел к воротам.

– Ты что-то напутал. – Я развернулась на диване, и теперь облокачивалась подбородком о спинку. – Согласно двенадцатому правилу это нам нельзя с тобой разговаривать, а не наоборот.

– Нет никакого двенадцатого правила, – не выдержал Никита. От раздражения он взъерошил лохматые темные волосы и переступил с ноги на ногу.

После того как я вписала новый пункт, наемники продолжили добавлять правила. Появилось шестнадцатое и двадцать первое, а когда список перевалил за тридцать, Никита не выдержал. Смял листок, выбросил в урну и угловатым строгим почерком вывел новый свод, где все заканчивалось на цифре одиннадцать.

– А ты даже свои правила нарушаешь, – неожиданно пробубнил хакер.

– Я не держу зла на людей, в отличие от некоторых, – нашлась я, демонстративно выставив на стол ноги, ведь там красовались новенькие черные берцы.

В попытках найти подход к этой морозной колючке я даже пошла на уступки и последние несколько дней носила обувь. Но, кажется, мой поступок не тронул холодное сердце.

– Интересно, как ты это поняла, если ничего не помнишь, – бросил парень.

С каждым днем мириться с его колкостями становилось все сложнее. Даже Рома стал меньше раздражать. Я хотела ответить, но перед глазами снова вспыхнули пятна, а в виске раздалась боль. Новое лекарство Сережи не помогло. Я сползла по спинке дивана, свернулась и схватилась за голову двумя руками.

Через минуту почувствовала, как рядом с диваном кто-то присел. Даже с закрытыми глазами понимала, что это командир. Казалось, он действительно переживал за меня.

– Мы заедем в аптеку, и я спрошу таблетки посильнее, ладно? – негромко сказал он.

Я кивнула, заведомо понимая, что мне не поможет ни одно лекарство во всей Чехии. Жуткие боли связаны с видениями, и я даже не представляла, как могла с этим бороться.

Напоследок проведя рукой по моему плечу, Сережа ушел. Послышалось шуршание у входа. Скорее всего, с петель сняли две из четырех зимних курток. Затем писк от нажатия клавиш на панели с кодом, еле различимый звук отъезжающих в сторону ворот и урчание мотора, а затем все смолкло. Путь к свободе снова закрылся.

– Ну наконец-то! – выкрикнул Рома.

– Даже не вздумай! – тут же ответила Марина.

По звукам началась потасовка. Я открыла глаза и выпрямилась. Снайпер стремительно стаскивал боксерские перчатки и раскручивал бинты, которые фиксировали запястье. Блондинка же стояла возле него, уперев руки в боки.

– Маринка, ты не представляешь, как меня ломает. Лучше не стой на пути.

– Видимо, ты прослушал помпезную речь Сережи. Нам нельзя выходить из штаба.

– Это относится к Пинте, – нашелся Рома, кивнув в мою сторону. – Про меня речи не было.

Бросив гонщице в лицо эластичный бинт, парень кинулся к воротам. Но Марина тоже не растерялась. Поймала на лету повязку, швырнула ее на пол и понеслась к компьютеру, который стоял на барной стойке рядом с ноутбуком.

Красная лампочка на стене поменяла цвет на зеленый. Пока ворота отъезжали в сторону, Рома нетерпеливо похлопывал себя по бокам, будто что-то искал.

– Не дождешься! – выкрикнула Марина, барабаня по клавиатуре. Лампочка стала красной, а ворота поехали в другую сторону.

– Маринка, прекрати! – взревел Рома. Он снова ввел код, пытаясь выйти, и девушка снова помешала ему, блокируя выход с компьютера.

Следя за их стычкой, я обогнула диван и подошла к парню. Пока они ломали ворота, я могла хотя бы одним глазком взглянуть на мир за пределами стальных стен. Может, хотя бы так мне станет легче.

– Это не смешно! – не унимался Рома. Он, наконец, нашел, что искал. Из кармана показалась пачка сигарет и зажигалка. – Никита убьет, если учует запах в ангаре.

– А если выйдешь – тебе открутит голову мой братец.

– Ну знаешь ли, к нему я уже нашел подход.

Неугомонная парочка продолжала перекидываться колкими фразами, а ворота в очередной раз открылись. Безумная мысль посетила меня. Пока я решалась на отчаянный шаг, ноющая боль повторилась, и это придало сил. Я проскользнула мимо Ромы и выскочила на улицу.

Мне хватило всего нескольких шагов. Я тут же прижалась спиной к стальной стене и зажмурилась от непривычно яркого дневного света. Холодный ветер мгновенно пробрался под тонкую футболку, рассыпав по коже мурашки.

– Эй! А ну иди сюда! – снайпер выскочил следом за мной.

– Твою мать, Рома, верни ее! – послышался голос Марины из глубины ангара.

Не обращая внимания на недовольства наемников, я вдохнула полной грудью. В нос ударил запах сырости, леса и талого снега. Промозглый воздух щекотал ноздри, обжигал изнутри, и от него тут же защипало в глаза. Боже! Не думала, что буду так сильно скучать по обычной прогулке.

– Эль, дойди-ка до ангара своими ножками. – Рома потянул меня за локоть в душный ангар, но я уперлась ногами, не позволяя затащить себя обратно.

– Дай мне две минуты, – взмолилась я, цепляясь пальцами за гладкие стены штаба.

– Ты же понимаешь, что я без разговоров могу закинуть тебя на плечо и унести?

– Но ты же этого не сделал. – Посмотрев в глаза шоколадного оттенка, обрамленные длинными густыми ресницами, я поняла, что за все время пребывания в штабе мы с парнем ни разу нормально не говорили.

Для меня снайпер оставался непонятным. Он мог пошутить и подбодрить, отчего на душе теплело. В такие моменты мне хотелось поведать ему все свои переживания. Но в следующую минуту он выдавал настолько колкую фразу, что я теряла дар речи. Несмотря на его грозное прозвище и род занятий, я знала наверняка: он меня не тронет. Как и никто из наемников. И я решила этим воспользоваться.

– Я просто постою тут, пока ты куришь, а потом мы вместе вернемся обратно.

Рома недовольно качал головой, все еще крепко удерживая меня за локоть.

– Никто ничего не узнает. Обещаю. – Я вложила в слова так много отчаяния, сколько наскребла в своей душе, и это сработало.

– Черт возьми. Эх, Пинта, ну не могу я тебе отказать! – Рома выругался, вытащил из пачки сигарету и зажал ее между зубов. – Маринка, закрывай!

– Сдурел, что ли? – послышался отдаленный голос гонщицы.

– Мы вернемся через тринадцать минут. – Не дождавшись ответа, снайпер сам нырнул в ангар, схватил с вешалки две куртки, ввел заветную комбинацию и вернулся на улицу под звук закрывающихся ворот. – Надень, а то замерзнешь, – уже обратился он ко мне, подавая куртку.

– Спасибо. – Я слабо улыбнулась, завернулась в куртку, которая оказалась на три размера больше меня, и снова прижалась спиной к стене, осматривая окрестности.

По обе стороны от ангара тянулся густой лес. Сосны и ели перемешались с голыми обледенелыми стволами лиственных деревьев. Дорожки вокруг здания усеивал гравий, который хрустел под ногами, как тонкий лед. Наверное, не просто так. Дорог не было, но в одном месте деревья стояли шире, а на земле различались еле заметные следы шин. Их немного припорошил снег, который наверняка растает через пару часов.

– Какой сейчас месяц? – Мой вопрос нарушил неловкую тишину.

– Ты настолько ничего не помнишь? – усмехнулся Рома, но заметив мое замешательство, тут же стянул улыбку с лица, прокашлялся и отвернулся, чтобы поджечь сигарету. – Кхм, февраль. В этом году на удивление тепло, ниже нуля только по ночам.

Стоило появиться тонкой струйке дыма, как зажигалка исчезла в кармане тактических штанов, а сам Рома мечтательно запрокинул голову наверх. От удовольствия он даже прикрыл глаза.

– Как хорошо, что все свалили, – прошептал парень, делая еще одну затяжку. – Я уже устал таскаться с Серегой в город.

Рома оттолкнулся от стены и медленно направился в сторону леса. Пользуясь случаем, я засеменила следом. Мы ушли с гравия и вскоре уже переступали через валежники и поваленные деревья, двигаясь по периметру ангара. Вдалеке постукивал дятел. Пасмурное серое небо едва различалось сквозь тонкий туман, и от этого все вокруг казалось почти бесцветным. Только местами вспыхивали коричневые пятна старой листвы на кустах – единственные напоминания об осени и красках. Я то и дело цеплялась за сучья, увязала в подтаявшем снегу, скользила на мокрых корнях, но старалась не отставать.

– Командир не разрешает тебе курить?

– Он много чего запрещает, если уж на то пошло. Иногда это выводит из себя.

– По-моему, разозлить тебя легче простого, – усмехнулась я, понемногу расслабляясь. Несмотря на ледяной ветер, сковывающий легкие, на улице мне и правда становилось лучше. – Достаточно просто ударить.

– Между прочим, в тот раз пострадало мое эго! Получить удар от какой-то девчонки – немыслимо!

– Я не какая-то девчонка. Меня так-то опасные люди похитили, – подхватила я его тон, удивляясь самой себе.

– Е-е-е! – Рома присвистнул и несколько раз хлопнул в ладоши. – Ты уже шутишь! Видишь? Человек – та еще зараза, ко всему привыкает. – Он сделал пару затяжек. – А вообще прости, что нагрубил в первый день.

От удивления я замерла и уставилась на него, не зная, что сказать.

– Эль, я знаю, что мелю все подряд, и это иногда звучит не очень.

– Иногда? – уточнила я, зная, что каждая вторая фраза снайпера наполнена грубостью или нахальством.

– М-да? – пристыженно спросил он, поджимая губы. – Ну да, вот такой я! Пацаны уже привыкли, Маринка тоже, а к новому человеку я как-то не подготовился.

Я молча слушала его откровения, страшась спугнуть прилив чувств. Мне хватало негласной войны за этими стенами, и развязывать новую не было никакого желания.

– Мир? – Рома невинно поднял мизинец и протянул мне, будто в этом жесте крылось больше, чем детская договоренность.

Улыбка застигла меня врасплох. Я приняла его мизинец и сжала его своим, подкрепляя договор.

– Только если перестанешь называть меня пинтой.

– А ты, чур, больше не лупи меня по лицу, – усмехнулся парень, но его улыбка мгновенно померкла. Он уже не замечал меня, а внимательно смотрел за мое плечо.

Вдалеке послышалось шуршание колес. Я проследила за взглядом снайпера и увидела среди деревьев блестящую крышу автомобиля. Мы оба понимали, что наемники не могли вернуться так быстро. Страх, в отличие от ветра, забрался в самую душу, и внезапно все предостережения Сережи сбылись.