Очки цвета роз

Глава первая

Анна

Я очень любил свои розовые очки. Они делали меня совершенно другим. Я нравился себе в этих очках. Долго я не мог начать носить их, полагая, что это будет слишком вызывающе. Но потом вдруг понял, что они делают меня по настоящему интересным.

В Парке Горького ко мне подошёл гопник и сказал: «Сними очки, голубь!» Я не помню как сделал джеб. Это была непосредственная реакция на оскорбление. Противник поднимался долго. Его друзья уже держали меня за обе руки с двух сторон. «Герой» наконец-то встал и начал по-дилетантски лупить мне в живот. Бил изо всех сил. За такое я пыром пнул обидчику в яйца, а его напарнику – справа пяткой в пах. От неожиданности тот отпустил руку, и разобраться с третьим было уже проще. Он автоматически держал меня за руку уже теперь скорее из страха и уважения, нежели из желания победить. Я наладил ему в лоб, и пока гопнички ползали по асфальту в поисках либидо, принялся искать упавшие на тротуар любимые очки. Но не тут-то было, блин!

Очки потрескались и развалились на неровные, но очень стильные кусочки.

Я оглядел незащищенным взглядом обесфильтренную картинку.

«Собрать или оставить кусочки здесь? Может быть их склеить?» – задавал я себе вопрос. Уходя, я всё время хотел вернуться, но свежая картина жизни манила и не пропускала мысль о кусочках.

«Жаль. Нужно было сохранить кусочки. Мало ли что, » – вяло размышлял я утром за чашкой кофе. Состояние было глупейшее.

Позже я вернулся к тому месту, где разбил очки. Мелкие, раздробленные, потерявшие розовый цвет, окоченевшие кусочки все еще были там.

«Как все же всё раздроблено! Раздолбано! Но как, все же, прекрасна жизнь в этой посвежевшей картинке!»  – думал я.

Вновь удаляясь, я размышлял о поломке очков и делился с друзьями.

«С меня сошли розовые очки,»  – напечатал я другу.

«Спали?» – уточнял друг.

«Они сошли частями, как ледник с вершины!» – шутил я.

«Поздравляю!» – был ответ.

«Поздравляю!» – были ответы остальных, кому рассказал о сходе.

Вечером я вернулся на мостовую. При помощи лупы пытался найти хотя бы что-то из раздробленного. Тщетно. Каблуки прохожих и ответственность свиперов уничтожили все.

«Кажется мне хреново,» – думал я за чашкой кофе следующим утром.

Я отправился на место схода розовых очков и сфотографировал ареал схода.

«Хоть так! Ведь они были там. Кусочки. Значит я прикасаюсь к ним. Глядя на фото,» – подумал я, засыпая.

«Какой тяжелый случай!» – думал я утром в понедельник.

«Поздравляю!» – прилетали еще целую неделю запоздалые ответы друзей.

Утром следующего понедельника я напечатал статус: «Спасибо всем за поздравления!»

Анна посещала мою страницу после того, как я поставил под ее фото «Like». «У Вас сегодня ДР? Все вас поздравляют!» – напечатала она.

«Да! – немедленно солгал я.

"Здорово!" – отреагировала Анна.

"Отметим?" – напечатал я.

«Почему бы и нет!» – напечатала она.

– Это вам! – протянула мне Анна розовые очки. – Прекрасная терапевтическая штука для городского жителя!

– Спасибо! – проговорил я. Хотел еще что-то сказать, но подавился слюной.

– Сделайте глоток! – Анна дала стакан.

– Спасибо!

– Вы в порядке?

– В абсолютном! Вы хотите есть, Аня?

– Да!

В кафе мы смеялись о пустяках. Анна сделала вдох.

– Ты не будешь против, если я провожу тебя? – спросил я.

– Нет!

– Осторожно, здесь ступенька!

Анна сделала вид, что падает и ощутила, как сильная рука мягко поддержала ее, невольно коснувшись груди.

– Когда увидимся? – спросил я во дворе ее дома.

– Давай созвонимся завтра!

– Хорошая идея!

– Пока?

– Пока!

– Спасибо за вечер!

– Тебе – тоже.

– Ну, я пошла?

– Что это у тебя?

– Где?

– Вот здесь…

***

Аня проявила себя, как гений диалога на следующий день, когда спросила меня за завтраком: «Ну, как твои дела?»

– Ну, как твои дела?

– Ты знаешь, кажется, мои дела – очень даже!

– Ты уверен?

– Да. А как твои дела?

– Мои дела в порядке!

– Увидимся сегодня?

– С удовольствием!

– Поехали?

– Поехали!

– А куда мы едем?

– Пока не знаю!

– Здорово!

Мы ехали по дороге потому что нам нравилось это делать вместе. Анна с гордостью поглядывала на людей в других машинах. Было заметно, что ей чрезвычайно важно, что мы едем в хорошей машине, и что я ее человек, а она мой. Она всем будто рассказывала, мол, видите, как у нас, все хорошо!

Обожаю таких девушек. Они очень позитивны, полны добра и искренности.

– Ты любишь лес? – спросил я.

– Очень. Но я не люблю зеленый цвет, – ответила Анна.

– Как можно любить лес, не любя зеленый цвет? Смеешься?

– Извини. Я хотела сказать – темно-зеленый.

Я не поверил ей. Не поверить. Такая слабость свойственна людям. Не поверить легче, чем попытаться верить. Пытаться верить – это труд, с которым справляются не все.

– Куда сегодня?

– Пойдем в театр?

– Согласен. Будем одеваться или придем, как хулиганы?

– Будем одеваться. Я беру красное платье. Понимаю твой взгляд. Мы сможем подобрать тебя ко мне, не волнуйся.

– Где ты увидела волнение? Ты серьезно полагаешь, что я могу переживать из-за сочетаемости наших костюмов?

– Разве нет?

– Да.

– А чего тогда?

– Ничего. Прости.

– С тобой очень легко. С тобой невозможно поссориться.

– Хочешь поссориться?

– Нет.

– С тобой тоже легко. Хорошо, что ты пришла тогда ко мне.

– Я тоже рада этому.

– Я соврал про ДР.

– Я допускала это. Ничего. Иначе бы мы не встретились.

– Это правда. Ты хочешь этот?

– Тебе не нравится?

– Очень нравится.

– Надень его, и мы посмотримся.

 Мы замерли у зеркала. Это была идеальная пара. Вспомнилось сразу несколько фильмов, в которых была такая же. Я не верил своим глазам. Девушка, которую я так долго искал, стояла рядом со мной, едва касаясь меня бедром, и улыбалась мне.

– Я люблю тебя!

– Вот видишь как полезно переодеваться!

Я обнял ее, потом взял на руки и отнес в спальню. В этот вечер мы опоздали в театр по причине. Когда на следующий день мы, все же, пошли в театр, хоть и на другую постановку, на нас глазели все в присутствии.

– Во мне уже миллион дыр прожгли, – делилась со мной Анна.

– Во мне – тоже, – говорил я.

Так бы все и продолжалось, если бы навстречу из буфета не вышел Никита. Высокого роста, холеный и прекрасно воспитанный светский лев, Никита легко и умело поприветствовал нас. Нас с Никитой связывал непальский треккинг и небольшое приключение с двумя особами там, в горах, когда шла адаптация. Помятуя как Никита умеет обаять дам, я обеспокоился о том, как бы этот матерый  дамский угодник не увёл у меня Анну.

– Кто это?

– Никита. Вместе путешествовали в Непале.

– А я подумала, что вы враги. Он так быстро ушел.

– Мы хорошие знакомые. А удалился потому, что ты ему очень понравилась. Думаю, и как пара мы ничего кроме зависти у него не вызвали.

– Точно?

– Точно. Я его знаю.

– Что будем делать? Может быть, пока уйдем из ситуации?

 «Уйдем из ситуации» – гениально. Я приобнял Аню. Да, «Аню». Аня, так теперь я ее называл.

Мы лежали рядом, глядя в потолок, без всякого желания шевелиться. Это было прекрасно. Ее кисть свисала с моего плеча в изломе и делала картинку по-настоящему торжественной.  Наши разогретые тела источали теплый дурманящий запах молодого здоровья. Любовь. Близость двух сердец, которые уже больше никогда не смогут друг без друга.

Вот почему парни, однажды поняв, что девушка не простит ошибки в отношениях, готовы умереть. Часто звучит совет: «Найди другую, и все сразу пройдет». Ребзя, не работает это с теми, кто по-настоящему любит или влюблен.

– Кофе?

– Угу!

– Устал?

– Еще бы!

– Я встретила Никиту вчера. Того, из театра.

– Вот как? Узнаю его стиль. Наверное, случайно мимо нашего дома проезжал? Или проходил…

– Он подарил мне букет пионов.

– Никита знает правила игры.

– Он по-своему хорош. Было бы глупо отрицать, что он нравится женщинам.

– И нравится тебе.

– Как тебе сказать…

– Сменим тему.

– Эй! Ты обиделся…

– Я не ребенок, чтобы обижаться.

– И все же, обиделся.

– Да, я – ребенок.

– Ну, прекрати.

– Я в душ.

– Возьми меня с собой.

 Я легче обычного взвалил Аню на плечо и, не обращая внимания на ее протесты (что ее несут как овечку), доставил тело в ванную. Там она долго целовала меня в губы. Я включил теплую воду, и через пару минут, мы, нежно обнимаясь, и поглаживая друг друга, забыли о пионах от Никиты.

Правда – ненадолго. Блин.

Не успели мы приступить к нашим обычным дневным делам, как Анин айфон сверкнул

сообщением. Она улыбнулась и отложила телефон. Я молча продолжал работать на компе, когда Аня не выдержала.

– Никита пригласил меня в Парк Горького в пятницу вечером.

– Не знаю что сказать.

– Я не буду реагировать.

– Это твой отчет передо мной?

– Нет.

– Почему не хочешь отшить его?

– Я не хочу вести себя конфликтно. Никита не заслуживает такого.

– О! А ведь это конфликт: послать наглеца, который лезет в отношения.

– Ты злишься.

– Ты так считаешь?

– У тебя нет повода.

– Я должен съездить в офис.

– Чего так?

– Забыл флешку на рабочем столе.

– Срочно понадобилась…

– Представляешь, да.

– Вот так?

– Вот так.

– Останься со мной. Не уезжай сейчас и… так. Не бросай меня. Слышишь?

– Ты говоришь глупости. Я планировал съездить.

– Перепланируй.

 Я боролся несколько минут. Потом молча собрался и вышел из дома. Вслед ничего не

прозвучало.

«Отшил бы Никиту с его пионами, будь я девушкой», – прошептал я, садясь за руль.

Мне стало смешно от собственной глупости и импульсивности, но поездку отменять не стал.

Глава вторая

Фрирайд

Когда вы возвращаетесь домой, а вашей девушки там нет, значит, она нашла дела поважнее. Это нормально. Есть друзья, с которыми можно поболтать в кафе. Есть прогулка, а это девушки часто делают в одиночестве. Прогулка и одиночество вообще очень часто – синонимы.  И есть… многое другое, более интересное, чем ожидание обиженной второй половины.

Я заснул перед телевизором, который в кои веки включил, ожидая Аню, и позже намеревался позвонить…

За утренним же кофе понял, что в моей жизни произошла большая лажа. Заснуть в такой ответственный вечер – непростительно для влюбленного мужчины.

Сразу разболелась голова (ну, еще бы). Я хлопнул сто граммов коньяка, под непроходящую мигрень восстановил последний разговор и понимая, что он был ужасен, начал во всем обвинять себя.  Понимая, что за руль в таком состоянии не сяду, я отменил встречу в офисе и начал планировать примирение. Ошибок за прошедшие сутки было совершено по меньшей мере две: отъезд вчера в офис против желания Ани, и выруб вечером без звонка своей девушке с вопросом где она и увидимся ли мы.

Не успел я придумать первый текст, как от Ани прилетело сообщение: «Я не нахожу в себе сил ни объяснить твое вчерашнее поведение, ни увидеться сегодня. Мне тяжело сказать тебе это, но я беру паузу».

Любой из мужчин, который хотя бы один раз в жизни получал такое сообщение, согласится, что это причина выпить. Что я и сделал.

Утром, выходя из клуба, я увидел круглосуточную кофейню и с порога громко сказал девчушке у кофемашины: «Капучино, ноль три, с лесным орехом, если не затруднит!»

Через неделю после размолвки с Аней я напрочь забыл о негативе. С величайшим  удовольствием я впрыгнул в свои фрискейты и предался любимому занятию. Когда весенний ветер овевает тебя на скорости тридцать километров в час, когда с одной стороны набережная Москвы-реки, а с другой всемирно известный любимый парк, который открыт круглые сутки триста шестьдесят пять дней в году, на душе всегда хорошо. На второй план отходят самые, казалось бы, чудовищные невзгоды. Ты начинаешь мыслить позитивно, и то, что вчера казалось неразрешимой проблемой, сегодня становится пустяком, который не имеет права тебя вводить в депрессию.

Так происходит потому, что ваша кровь обогащена кислородом, и мозг начинает работать правильно, отсекая любую инфо, которая разрушает.

Как подтверждение моей теории, на втором часу фрирайда, уже в Лужниках за мной увязалась компания из пяти человек (три девушки и два парня), которые пытались меня догнать. Я уже порядком устал и не особенно тратился на отрыв. Они же довольно громко высказывались по поводу моего лидерства.

– Он все равно скоро устанет! – кричал высокий брюнет.

– Серж, я его уже второй год вот так догоняю! Он не устает никогда! – кричал в ответ его напарник.

– Зачем нам его догонять? – кричала упругая девушка с рыжими волосами

– Действительно, зачем? – вторила ей подруга.

Третья девушка молча старалась поддерживать общую скорость группы. Ей было нелегко держаться с ними, потому что у нее совершенно очевидно был плохой подшипник.

Я прыжком развернулся на сто восемьдесят градусов и, немного снизив скорость, махнул им рукой, мол, догоняйте. Группа скейтеров рассмеялась. Я же вновь развернулся и помчал к Бережковскому мосту. Судя по прекратившимся разговорам, группа напряженно сокращала разрыв.

Есть споты на треке, где расположены люк, кочка или впадина, а то и вообще, через весь трек может быть протянут дренажный шланг городских служб, по причине чего, второпях, можно сильно разбиться. Скейтеры вообще часто сильно разбиваются, пытаясь достичь ощущения полета.  Зная это, я снизил скорость и сделал это, чтобы в желании догнать меня они не разбились.

Пятерка с гордостью обошла меня. Они что-то весело друг говорили другу, оглядываясь на меня. Я решил передохнуть и уже почти уселся на лавочку, когда впереди раздался громкий женский возглас. Я немедленно приблизился к месту происшествия. Серж лежал на правом боку. Его запястья и колени были в крови. Я достал из аптечки бинт и немедленно перебинтовал оба колена. К счастью запястья пострадали значительно меньше. Серж попал в глубокую ямку люка. Такое часто случается, когда смотришь по сторонам.

– Вызывайте скорую к охране Лужников у Бережковского моста, – сказал я рыжеволосой. – Бери его за ноги под мышку и поехали с ним туда, – обратился я ко второму парню. Тот молча взял Сержа за ноги. Взгляд его был серьезен.

– Потерпи. Такое бывает, – весело сказал Сержу.

– Не надо было нам тебя обгонять! Вот и поплатился я, жестоко, – прошептал он.

– Глупостей не говори. Сейчас подштопают тебя в травме, и завтра снова побежишь, как новенький – ответил я. – Бывает и хуже.

Мы отправили Сержа в больницу. Рыжеволосая вызвалась ехать с ним, обещая друзьям отзвониться по результату. Не знаю почему, но она продиктовала мне свой телефон и тут же попросила перезвонить. Я сделал, как она просила.

– Спасибо тебе. Огромное. Тебя как зовут? – негромко спросила она, сохраняя номер.

– Гриша, – почему-то солгал я.

– Гриша, спасибо! Спасибо тебе! Огромное! – повторилась рыжеволосая.

Я не стал узнавать как зовут ее, поскольку сам брякнул не свое имя. Скорая уехала.

– Гриша, а ты сейчас куда? – спросила одна из двух оставшихся подружек.

– Обратно в Парк Горького, – ответил я.

– Мы – тоже, – сказал друг Сержа. – Глеб!

Мы пожали руки.

– Я Алла, а это моя сестра Катя! – сказала Алла, держа под руку Глеба. – Ну, что? Едем осторожно? Хоть бы у Сержа не было никаких осложнений!

– Не беспокойся. У него просто сильно ободрало кожу. Поэтому выглядело страшно. Походит в стрептоциде пару недель, ничего страшного, – успокоил я.

Мы в среднем режиме достигли первого Андреевского моста и дружно ввалились в лифт. Было уже довольно поздно, однако, мои новые друзья и не собирались домой. Они увлекли меня на горки, а потом мы ели снеки и пили колу прямо у того места, где я подрался с незадачливой гопотой из Хамовников.

– У тебя подшипник шумит, – сказал я Кате, когда мы сели на лавочку отдохнуть.

– А это страшно? – наивно взглянула она на меня.

– Совсем нет, просто это мешает набирать нужную скорость. Можешь ногу сюда положить? – я ладошкой показал на свободное место на лавочке.

– Конечно!

Я достал из рюкзака ключ и вынул подшипник из шумящего колеса на глазах у изумленной Кати.

– Так значит, это все так быстро разбирается? – воскликнула она.

– Да. Смотри. У тебя седьмой ABEC, и он практически полностью разрушен. Поэтому раздается то скрип, то неприятное шипение, а иногда, как ты заметила, даже треск, что свидетельствует о последних часах и даже минутах существования подшипника. Можно я осмотрю твои ролики? Снимай. Возьми мои шерстяные носки. Сейчас все еще очень холодные вечера!

Катя послушно натянула мои носки на свои прекрасные ноги, а я довольно быстро поменял подшипники во всех восьми колесах.

– Вот это да! Я такого никогда не видел, – восхищенно сказал Глеб.

– Шикарно! – вторила ему Алла. Катя просто восхищенно молчала.

– Обычный дежурный набор. Рекомендую всегда возить с собой толстые носки, ключ и двенадцать-шестнадцать подшипников, – скромно заметил я, переполненный гордостью за свой незначительный опыт.

– Это так здорово! – закричала Катя, встав на ролики. – Они теперь сами едут!

– Будь осторожна, это девятка. Она коварная. Но ты вроде бы совсем неплохо катаешься, – предостерег я.

– Я теперь всех обгоню! – радовалась такой обновке Катя, делая баловливые круги.

– И все же, будь осторожна! – повторил я, вскидывая полегчавший рюкзак на спину. – Ну, мне, пожалуй, пора. Рад был познакомиться.

– Пока! Еще увидимся! Ты – кайф! – сказала Алла.

– Спасибо за то, что помог, – пожал мне руку Глеб.

– До свидания, – тихо и несколько разочарованно сказала Катя. Очевидно, ей не хотелось, чтобы я уезжал.

Я выскочил на Крымский мост и уже через двадцать минут был на Тверской.

«Привет, это Катя!»

«Гриша, спасибо тебе!»

«Твой номер мне дала Агата, подруга Сержа.»

«Можно я сохраню его? Может быть спишемся и еще покатаемся как-нибудь?»

Сообщения сыпались одно за другим. Мне немедленно стало чрезвычайно стыдно от того, что я назвал не свое имя этим славным ребятам. Захотелось сразу же ответить и как-то исправить эту ошибку, но я решил повременить с саморазоблачением.

«Конечно, сохрани», – только и ответил я.

 Подъезжая к дому, я увидел Аню, гулявшую во дворе. На лавочке сидел азиат-мигрант и громко разговаривал с родственником по Вотсапу. Жители первого и второго этажей нашего прекрасного дома возмущенно выглядывали из окон. Я подошел к парню и знаком показал ему, чтобы он убавил громкость. Тот понимающе кивнул. Но громкость разговора не изменил. Я подошел и аккуратно забрал трубку у него из рук.

– Вы понимаете, что вы тут не один? – громко спросил я.

– Почему так делаешь? Что так ты делаешь? – возмутились сначала дворовый абонент, а затем и его собеседник с экрана телефона.

– Отойдите от входа в здание и орите там! Орите там, а не здесь! Поняли? Между прочим, в вашей культуре не очень приветствуется громкий разговор в чужой стране на незнакомом местным жителям языке! Считается плохим тоном у вас! Не так ли, друг? – тихо спросил я.

Парень молча выхватил у меня телефон, желчно усмехнулся и прошел в глубь двора, перейдя на среднюю громкость. Я понимал, что это не окончание разговора и стоял в ожидании.

– Так нормально? – осведомился мигрант.

Я кивнул в ответ и направился к подъезду.

– Спасибо вам! – громко сказала женщина с первого этажа.

Я помахал ей рукой и подошел к Анне.

– Привет.

– Привет. Я хотела взять плойку. Я очень люблю ее, – холодно сказала она.

– Почему ты не открыла квартиру своим ключом? – поинтересовался я.

– Я оставила ключи от твоей квартиры у себя дома, а сейчас ехала с работы и вдруг вспомнила, что плойка здесь.

– Ясно. Поговорим?

– Я очень устала и хочу отоспаться.

– Как там Никита?

– Никита – славный парень. Почему ты так спрашиваешь? Ничего же нет.

– Ну, что ж, пойдем за плойкой?

– Пойдем. А почему ты на роликах?

– Хобби. Я не мыслю жизни без фрирайда.

– А я совсем не умею кататься.

– Хочешь – научу.

Аня промолчала. Скоро плойка была у нее в руках.

– Ну, мне пора.

– Пока.

– Пока.

Признаться, я совсем не думал об Ане в этот вечер. После ее ухода меня занимала только одна мысль. Мысль о неожиданно скверном поступке с называнием чужого имени пяти новым знакомым в Лужниках несколько часов назад.

Их сообщения, нечасто, но шли одно за другим. Там были благодарности от братьев по треку, и каждое из них содержало обращение «Гриша». Получив очередное сообщение и увидев слово «Гриша», я почувствовал себя нехорошо.

«Какого хрена ты так поступил?» – бесился я, глядя на себя в зеркало.

«Гриша, я покажусь очень назойливой, если приглашу тебя завтра покататься?» – пришло сообщение от Кати.

Девушки в наше время достаточно смелы и, одновременно, весьма тактичны. Одна и та же особа может вести себя очень ровно, а может и грязно послать. Таково наше время. Технологический процесс. Женщины стали универсальны. Они отвергают без лишних церемоний, и приближают так же стремительно. Поэтому отвечать на их вопросы надо быстро.

«С удовольствием, Катя!» – напечатал я.

«И еще… Гриша – мой псевдоним. Я пишу музыку и литературу», –  оперативно добавил я.

«Здорово! А можно узнать Ваше первое имя, сэр?» – со смайликом спросила Катя.

«Иван», – ответил я.

«Спасибо! Иван. Во сколько и где?»

«Это зависит от одной детали. Я качусь от самого дома. А ты? Переобуваешься?»

«Мне без разницы».

«Тогда выкатывайся на Смоленскую набережную у Новоарбатского, а оттуда покатим куда вместе решим!»

«Хорошо! Во сколько?»

«В пять».

«Договорились. Если потеряемся – созвон!»

Странное чувство поселилось во мне после окончания разговора. Я вспоминал ее небольшую грудь, плотные тренированные ноги, простенький спортивный прикид, и кровь начинала бурлить в моих жилах, и сердце билось как-то по-другому.

«Какие насыщенные дни…», – подумал я, засыпая.

Утром я думал о Кате и понимал, что начал влюбляться в неё. Она привлекала меня все больше и больше. На первой ложке овсянки я подумал, что это моя импульсивная месть Ане за Никиту, но на втором глотке насыщенного американо, я пришел к выводу, что все не так уж просто. Катя мне нравилась своим поведением с самого начала, поскольку была красива, скромна и тактична, что по умолчанию является редким сочетанием в наши дни. Одновременно, она могла проявлять волю, и вчера на треке, имея очевидную проблему с экипировкой, ни разу не пикнула. И… я видел, что она заглядывается на меня, а значит, я, наверное, все-таки интересовал её.

Такие незатейливые мужские рассуждения бурлили в моем отдохнувшем мозгу весь день, пока я не понял, что пора выдвигаться. Надев ботинки с колесами, я уже через пятнадцать минут был на спуске к набережной. Напротив Британского посольства я остановился. Там существует уклон, который тянет очень сильно. Так сильно, что приходится постоянно притормаживать, а это вызывает быструю усталость. Поэтому на месте я появился уже очень разогретым.

Катя была одета в белые брючки с лампасами и черную футболку, от чего девушка становилась божественно пропорциональной. Штанишки подчеркивали и без того плотные организованные ножки, а футболка делала её умеренную грудь и талию очаровательным сочетанием. В целом её неширокая фигура в сочетании с небесным взглядом была обольстительной.

Мы направились в сторону Лужников.

– Почему ты назвал при знакомстве не свое имя? – спросила Катя.

– Не знаю, просто вылетело, – ответил я.

– Научи меня тормозить, как ты это делал вчера!

– Легко! Правую ногу вперёд. Чуть согни в коленях обе ноги! Правым коньком начинай как-бы скрести асфальт, работай грейдером, левой – то же самое, только наоборот, удерживай! Держи равновесие. Руки в разные стороны.