Семь жизней до счастья

Глава 3

Лу Хайкун вовсе не белоглазый волк

В ту ночь Лу Хайкун и его дядя Лу Лань провели всю ночь за разговорами при свечах. Я ушла в свою комнату, умылась, расчесала волосы и впервые за долгие дни уснула крепким сном.

Ну а потом… потом ничего значимого не произошло.

На другой день Лу Лань, дядя Лу Хайкуна, посадил под домашний арест императорского инспектора армии и под лозунгом «Очистим империю от предателей» открыто выступил против нового императора. Единомышленники из южных областей последовали его примеру. Лу Хайкун полностью посвятил себя делу мести. Маленький мальчик совсем перестал улыбаться. Целыми днями он с невозмутимым лицом штудировал книги и изучал боевые искусства, бегая рядом с дядей.

Я же полюбила таверну, которую держала красавица-вдова по имени Лань Сян. У нее были волшебные руки, и она мастерски готовила вино. Даже в Небесном царстве я не пробовала вина вкуснее, хотя, возможно, там у меня попросту не хватало денег на хорошую выпивку…

Мне не нравилась напряженная обстановка в резиденции наместника, которая находилась под строгой охраной. Каждое утро, проснувшись, я убегала в таверну, пила вино и разглядывала посетителей. Подружившись с хозяйкой, я время от времени флиртовала с ней, а она говорила, посмеиваясь:

– Будь ты мужчиной, я бы давно уже выгнала такого развратника.

– Если б я знала, что встречу такую милую женщину, то родилась бы мужчиной, – отвечала я с сожалением.

«А ведь если бы я и впрямь родилась мужчиной, то небесный страж Ли не смог бы связать наши с Чу Куном судьбы», – подумала я, делая зарубку на память.

Мне исполнилось двадцать лет, а Лу Хайкун был по-прежнему одержим местью. Мощь армии севера неуклонно росла. Мне совсем разонравилась жизнь в резиденции наместника, я каждый день убегала оттуда и возвращалась поздно вечером.

Однажды я, как всегда, шла домой после заката, но на подходе к воротам застыла от изумления. Там не появилось ничего примечательного, однако непрерывный поток посетителей, сновавших туда-сюда, подсказывал, что сегодня – не обычный день. Заметив подарки в руках гостей, я вдруг вспомнила, что сегодня Лу Хайкуну исполняется пятнадцать лет. Я посмотрела на свои пустые руки, почесала в затылке и снова отправилась в таверну.

Лань Сян уже собиралась закрывать заведение. Увидев меня, она удивилась:

– Почему ты вернулась?

Я хотела попросить кувшин вина навынос, но потом сообразила, что у Лу Хайкуна вряд ли найдется сегодня время, чтобы поболтать со мной. Я с легким сожалением вздохнула:

– Ребенок, которого я вырастила, ушел к другому. Судьба так несправедлива, что впору ругаться в голос.

Лань Сян не стала задавать лишних вопросов.

– В большинстве случаев жизнь расходится с нашими пожеланиями. Может, зайдешь и посидишь немного?

Я бросилась к хозяйке с объятиями.

– Ах, милая Лань Сян, ты такая отзывчивая! Ну, поцелуй же меня!

– Вот нахалка! Уже поздно, я заварю тебе чаю, а вина больше не дам!

Пока Лань Сян ходила на кухню, чтобы вскипятить воду, я украла с прилавка кувшин вина и, запрокинув голову, сделала большой глоток. Крепкий напиток обжег горло, и я невольно зажмурилась. Когда Лань Сян вынесла заваренный чай, я уже уронила голову на стол, обмякшая и беспомощная. Сознания я не теряла и ясно понимала, что хозяйка сердито трясет меня, однако тело меня больше не слушалось. Мне вдруг захотелось вернуться в тело облачной феи со скромным запасом духовных сил, накопленных за несколько столетий. До чего же было удобно – пить и никогда не хмелеть.

Не знаю, сколько времени я пролежала в оцепенении, как вдруг у самого уха раздался дрожащий, испуганный крик:

– Юньсян!

С трудом приоткрыв один глаз, я увидела, что Лу Хайкун толчком распахнул дверь таверны и торопливо идет ко мне.

– Ого! – Я неуверенно выпрямилась. – Нашел все-таки, мелкий паршивец.

Теперь Лу Хайкун был выше меня на полголовы. Он подошел ко мне и присел на корточки, не обращая внимания на мои слова. Потом взял меня за руку и долго держал, пытаясь успокоиться.

– Я рассказал про день рождения только дяде и не ожидал столько гостей. Знаю, ты не любишь толпу. Охранники в особняке уверяли, что ты не возвращалась, а стражники у ворот доложили, что ты приходила и снова ушла. Я подумал, ты рассердилась…

Несмотря на юный возраст, Лу Хайкун иногда справлялся с делами не хуже своего дяди. Но сегодня он изъяснялся сбивчиво и нелогично. Я захихикала и махнула рукой:

– Чего ты волнуешься? Теперь-то я не могу тебя отлупить.

Лу Хайкун помолчал и усмехнулся:

– Юньсян никогда не била меня.

О том, что я когда-то замышляла его убить, он даже не догадывался. Я решила не спорить и порылась рукой в подвесном кошеле. Не обнаружив ничего достойного, я в досаде вытащила два маленьких кусочка серебра:

– Вот, с днем рождения! Не знаю, что тебе еще подарить.

Лу Хайкун ошеломленно уставился на серебро, хлопая глазами:

– Это мой подарок?

Я предусмотрительно прикрыла кошель:

– Больше денег нет!

Мальчик оторопел, не зная, плакать ему или смеяться.

– Ну и жадина ты, Юньсян, – заметил он наконец с легким сожалением.

Однако он аккуратно убрал серебро за пазуху, поближе к сердцу. Я положила голову ему на плечо.

– За добро следует отплатить добром. Отнеси меня домой. Я не хочу идти. Слишком устала.

Разумеется, Лу Хайкун не стал отказываться, послушно кивнул и взвалил меня на спину. На выходе я вдруг вспомнила кое-что и обратилась к растерянной Лань Сян:

– За деньгами ступай в резиденцию военного наместника, милая. Там полно богачей.

Когда мы вышли из таверны, я поняла, что Лу Хайкун пришел один. В его нынешнем положении прогуливаться по ночам в одиночестве было слишком опасно. Моя голова безвольно покоилась у него на плече, подрагивая в такт шагам.

– Ты должен думать о собственной безопасности, а потом уже – обо всем остальном, – сказала я.

– Еще я должен защищать тебя, – с гордостью ответил Лу Хайкун. – Теперь я точно могу о тебе позаботиться.

Я больше ничего не сказала. На дороге слышались только уверенные шаги Лу Хайкуна. Спустя время он снова заговорил:

– Юньсян, почему ты сегодня так много выпила? Ты расстроена?

– Я ничем не расстроена, просто вино было вкусное, – честно призналась я. – Я размышляла о жизни, о том, как летит время и все меняется.

Лу Хайкун остановился. Я потерлась о его плечо, устраиваясь поудобнее, и приготовилась задремать:

– Я скучаю по прошлому.

В Небесном царстве жизнь была легкой и безмятежной. Неудивительно, что смертные завидуют небожителям.

Лу Хайкун не двигался с места. Когда я уже начала засыпать, до меня донеслись приглушенные слова:

– Прости, Юньсян.

Я не поняла, почудилось мне или же кое-кто мучился из-за чувства вины.

После дня рождения Лу Хайкуна в воздухе запахло войной. Императорский двор больше не мог закрывать глаза на растущую армию севера. Поговаривали, что император начал готовить войска к походу. Первому министру Суну, моему отцу, поручили охрану столицы.

Лу Хайкун был так занят, что его не было видно ни днем, ни ночью. Я не могла понять, что он думает обо мне, и не знала, что чувствую к нему. В моих глазах он был не реальным человеком, а временным воплощением небожителя Чу Куна. Выпив отвар тетушки Мэн, Лу Хайкун исчезнет навсегда. Я проводила все больше времени в таверне у Лань Сян, а захмелев, плелась домой спать.

В день, когда на севере выпал первый снег, я, как обычно, пошла в таверну. К моему удивлению, Лань Сян наотрез отказалась наливать мне выпивку. Я в расстройстве достала из кармана все серебро и швырнула на стол.

– У меня есть деньги! Видишь? Давай мне вино!

– Хочешь вина, ступай за ним в погреб, – заявила Лань Сян.

Я без колебаний встала, забрала серебро, вышла на задний двор таверны и спустилась в погреб. Как только я переступила порог, широкая ладонь зажала мне рот, а у самого уха раздался хриплый мужской голос:

– Ни звука.

Предупреждение прозвучало так, словно я уже успела нарушить запрет. Я заморгала, давая понять, что готова подчиниться. Убедившись, что я настроена покладисто, мужчина отпустил меня, приподнял полы своей одежды и неожиданно преклонил передо мною колени. Склонив голову, он почтительно произнес:

– Госпожа, прошу простить мою грубость.

Услышав давно забытое обращение, я сразу поняла: этого человека послал мой отец, господин Сун. За спиной мужчины в черном стоял его напарник в зеленых одеждах, похожий на кабинетного ученого. Несмотря на лютый северный холод, он держал в руках вызывающе яркий складной веер. Я презрительно поджала губы:

– Ах, это вы, Мудрец из Зеленых Гор и Черный Воин! Давно не виделись, как поживаете?

Эти двое – мастер стратегии и мастер боя – уже много лет служили отцу. Черный Воин выполнял поручения, а Мудрец из Зеленых Гор разрабатывал коварные планы и помогал устранять политических противников. Наверняка он приложил руку и к уничтожению семьи Лу Хайкуна пять лет назад.

Теперь эта парочка оказалась на севере. Похоже, отец твердо решил вернуть меня домой. И точно – Мудрец из Зеленых Гор, обмахиваясь веером, с улыбкой сказал:

– Госпожа помнит нас. Это большая честь. Мы пришли, чтобы передать сообщение от господина министра.

Я тут же заткнула уши и развернулась, чтобы уйти:

– Не хочу слышать.

Черный Воин мгновенно вскочил на ноги и крепко сжал мое плечо, а Мудрец из Зеленых Гор продолжил, по-прежнему улыбаясь:

– Господин Сун сказал, что вы достаточно повеселились, пора возвращаться домой. Император уже выбрал для вас жениха – Третьего принца.

Слова проникали в уши помимо моей воли. Я недоверчиво распахнула глаза:

– Третий сын узурпатора, принца Чжихоу, еще жив? Он ведь дурачок! Отец хочет отдать меня за него? А как же моя помолвка с Лу Хайкуном?.. – Я покачала головой. – Мой отец… он меня больше не любит.

Черный Воин крепче стиснул мое плечо.

– Осторожнее, госпожа.

Мудрец из Зеленых Гор вздохнул:

– Госпожа долго отсутствовала и ничего не знает о делах господина министра. Из-за вашего побега он много раз оказывался под подозрением у императора. Теперь, когда вот-вот разразится война, император все же доверил господину охрану столицы, но из-за вас… Император подозрителен. Если что-то пойдет не так, министра постигнет участь семьи генерала. Прошу вас задуматься о положении господина, вы ведь его дочь. Если вы вернетесь в столицу и выйдете замуж за Третьего принца…

– Хватит! Замолчи! – Я раздраженно почесала в затылке. – Дай мне подумать несколько дней.

Черный Воин был по натуре нетерпелив и нахмурился:

– У нас нет времени на проволочки.

В глубине души я и сама была раздосадована, поэтому тут же вспылила:

– Если вы меня свяжете и потащите обратно, я пожалуюсь отцу на жестокое обращение! Скажу, что вы каждый день мучили и унижали меня. Пока я жива, вам не будет покоя!

Лицо Воина тут же позеленело. Видимо, я не зря заработала прозвище Демоницы Грозы Небес. Мудрец из Зеленых Гор усмехнулся:

– Госпожа, не сердитесь. Мы не собираемся вас принуждать. Просто подумайте, взвесьте все за и против. Как бы то ни было, господин – ваш отец, который растил и всегда защищал вас.

Эти слова задели меня за живое. Мой отец, хоть и совершил много дурных поступков, ко мне был всегда добр. Я поджала губы и холодно произнесла:

– Если решу вернуться, то через три дня буду ждать вас у Южных ворот. Если не приду – не ждите меня. Возвращайтесь и передайте отцу, что я неблагодарная дочь.

Черный Воин хотел возразить, но Мудрец остановил его:

– Через три дня мы будем ждать у Южных ворот.

Я вышла из погреба и увидела виноватое лицо Лань Сянь.

– Ты всего лишь следила за мной по приказу отца, скрывая от меня правду. Все эти годы ты заботилась обо мне. Тебе нечего стыдиться.

В резиденцию наместника я вернулась рано, чем сильно удивила стражу у ворот. Еще больше их поразила моя просьба о встрече с Лу Хайкуном – ведь я редко сама кого-то искала. Однако стражники не сказали, где его найти. Я предположила, что мальчишка опять занят каким-то секретным делом, но, дойдя до главного зала, внезапно услышала громкий заливистый смех Лу Ланя:

– Хайкун, взгляни на мою приемную дочь: она и умна, и сильна. Подходит тебе или нет? А если сравнить ее с дочерью министра, кто лучше?

Приемной дочери в зале, конечно же, не было. Дядя с племянником так увлеклись разговором, что не заметили меня. Я застыла у входа, уставившись на плитки пола. Прошло много времени, но Лу Хайкун не отвечал.

Сердце охватило непонятное чувство, которое помешало уйти. Я поджала губы, холодно фыркнула и перешагнула порог зала.

– Сравнивать двух девушек в их отсутствие – занятие неблагодарное. Почему бы вам не позвать приемную дочь и не поставить нас рядом, чтобы открыто определить, кто лучше, кто хуже?

Застигнутый врасплох, Лу Хайкун обернулся, побледнев от ужаса:

– Юньсян…

Я вспомнила его недавнее молчание, и у меня мгновенно вскипела кровь. Захотелось ударить Лу Хайкуна. Но, поглядев на его серый незрячий глаз, я не смогла поднять руку. Вместо этого с силой топнула несколько раз по полу и в гневе выкрикнула:

– Замолчи! Ты посмел молча признать, что я хуже другой! Держись от меня подальше, белоглазый волк! [31] Не показывайся мне на глаза!

Лицо Лу Хайкуна лишилось красок.

Я сразу же поняла, что сказала нечто ужасное, и резко захлопнула рот. Но слова уже прозвучали, рана была нанесена. При виде его бледного лица и глаз, полных скрытой обиды, чувства в груди сплелись в тугой клубок, а желудок мучительно сжался. Стыд помешал мне извиниться. Я дважды ударила себя по щекам, схватилась за волосы и выбежала прочь, кипя от злости.

В ту ночь я впервые узнала, что заснуть бывает непросто. Я ворочалась с боку на бок в постели и не могла выбросить из головы бледное лицо Лу Хайкуна. Сев на кровати, я в отчаянии закрыла руками лицо и вздохнула. Как высокомерный паршивец Чу Кун смог переродиться в такого парня? Почему он так переменился? Если бы Лу Хайкун меня разозлил, пусть даже всего один раз, я бы сразу безжалостно избавилась от него! Почему?! Почему при виде обиды у него на лице я начинаю испытывать чувство вины?

Тяжкий вздох вырвался из моей груди. Я уже совсем пала духом, когда заметила, что за дверью замаячила тень. Я вскинула брови, гадая, уж не настырный ли это Мудрец из Зеленых Гор или его напарник, которым жить надоело. Когда из-за двери донесся бормочущий голос, мое сердце невольно сжалось.

Это был Лу Хайкун. Даже после нанесенной обиды он приплелся ко мне, словно ничего не произошло. Ну как на него рассердиться?

Парень топтался перед порогом, не стучал и не заходил. Я не выдержала, подошла к двери и услышала, как он бубнит:

– Юньсян, прости. Я ничего молча не признавал. Я думал, как отказать дяде, как заговорить с ним о… Юньсян, прости. Я ничего молча не признавал…

Он повторял одно и то же снова и снова, начиная сначала. Я слушала, изнемогая от нетерпения, а потом распахнула дверь и спросила:

– О чем ты хотел заговорить с дядей?

Дверь открылась так резко, что Лу Хайкун испугался от неожиданности. Какое-то время он оцепенело смотрел на меня. Его лицо медленно покраснело, а затем побелело.

Мне никак не удавалось разгадать запутанный ход его мыслей. Сделав глубокий вдох, я собиралась уже извиниться, как он вдруг схватил меня за рукав и тихо сказал:

– Юньсян, я не белоглазый волк. Я знаю, что мой правый глаз некрасив, но… пожалуйста, не презирай меня за уродство. Не отвергай меня.

Короткая фраза заставила позабыть о сложных переживаниях, сделав ненужными многословные объяснения. Лу Хайкун так долго маячил за дверью и готовил речь, но, увидев меня, выпалил это. Очевидно, он очень стеснялся незрячего глаза. Я наконец поняла, какую боль причинили Лу Хайкуну мои злые слова, сказанные сгоряча, и как сильно он боится моего презрения.

Я молча смотрела на него, не зная, как отреагировать.

Пятнадцатилетний Лу Хайкун был выше меня. В этот миг я впервые внимательно посмотрела ему в глаза. В лунном свете, который отражался от снега во дворе, его темные зрачки поблескивали, словно кристаллы. Передо мной стоял настоящий живой человек, а не мимолетное воплощение Чу Куна. Я отчетливо осознала, что жизнь беспечной Сун Юньсян подобна иллюзорному пузырю, а жизнь Лу Хайкуна – подлинная и неповторимая.

Возможно, ночь была слишком холодной. Поддавшись искушению, я переступила порог и обняла Лу Хайкуна. Мои руки сомкнулись в кольцо у него на спине, и я крепко прижалась к нему. Его тело вмиг напряглось и словно окоченело.

– Юнь… Юнь… Юньсян? – запинаясь, выговорил он.

– Прости, – ответила я. – Это были необдуманные слова, сказанные в сердцах. Прости. Я никогда тебя не презирала. Не переживай.

Лу Хайкун замер, а затем его тело расслабилось. Немного поколебавшись, он положил руки мне на спину и осторожно обнял, как будто боялся обидеть, если сожмет покрепче. Я услышала, как он прошептал мне на ухо:

– Юньсян, я ничего молча не признавал. Я думал, как отказать дяде, как заговорить с ним… заговорить… о женитьбе на тебе.

У меня глаза полезли на лоб, и я застыла от изумления.

– Раньше это было невозможно, но теперь время пришло. Юньсян, нельзя больше откладывать. Перед тем как войска двинутся на юг, у нас есть немного времени, поэтому… поэтому я хотел сыграть свадьбу… С дядей я договорился. Ты согласна, Юньсян?

Я даже представить себе не могла, как изменится его лицо, если я скажу: «Мне нужно вернуться в столицу, чтобы помочь отцу и выйти замуж за Третьего принца». Я оттолкнула Лу Хайкуна, почесала в затылке и сказала:

– Не торопись, дай мне подумать.

Лу Хайкун держал меня за рукав и не отпускал.

– Я знаю, что ты многим пожертвовала, убежав со мною на север, и перенесла немало трудностей. Но ты всегда была рядом со мной, несмотря ни на что. Ты всегда была добра ко мне, и я не хочу обмануть твоих ожиданий…

Я потерла лоб. Честно говоря, с тех пор как мы прибыли в северные земли, на мою долю не выпало особенных трудностей. Во-первых, я целыми днями просиживала в таверне и не слышала сплетен. Во-вторых, будучи дочерью императорского министра, я смогла спокойно прожить пять лет в столице мятежников исключительно благодаря помощи Лу Хайкуна. Несомненно, он вынес гораздо больше трудностей, чем я. По законам логики и чувств мне следовало принять предложение Лу Хайкуна, но, как назло, именно сегодня Мудрец из Зеленых Гор принес мне весточку из дома. Пусть моя жизнь казалась мне чужой, но долг дочери все же нужно исполнить.

Я поразмыслила и нашла отговорку:

– Лу Хайкун, ты сказал, что я была добра к тебе и ты не хочешь обмануть моих ожиданий, но разве ты меня любишь?

Задав откровенный вопрос, я даже поежилась от его слащавости. Подавив чувство неловкости, я продолжила:

– Ты уважаешь меня, но это не то, чего я хочу. Это не любовь мужчины и женщины, не чувства между супругами. Тебе… нужно еще раз подумать.

Лу Хайкун замер, словно не ожидал таких слов. Подумав немного, он сказал:

– Я в этом не разбираюсь. Но я знаю одно: я никогда не возьму в жены другую. Юньсян, подумать нужно тебе.

Он не требовал от меня объяснений и с улыбкой добавил:

– Юньсян, если согласна, просто скажи мне. Если хочешь подождать – мы подождем. Ночь снежная и холодная. Побереги себя, возвращайся в тепло. Я пойду.

Глядя, как силуэт Лу Хайкуна исчезает в глубине двора, я в отчаянии закрыла лицо руками. «Ну почему ты такой милый, когда улыбаешься? Зачем отвечать на глупый вопрос с таким серьезным и взрослым видом? Ты выставляешь меня капризным ребенком и ставишь в неловкое положение, ясно?!»

Три дня спустя я оставила на столе в своей комнате записку: «Ушла на охоту в горы. Не знаю, когда вернусь. Если ты решил идти на войну – отправляйся. Не жди меня».

В конце концов я выбрала явиться к Южным воротам и вернуться в столицу вместе с Мудрецом из Зеленых Гор и Черным Воином. Потому что я понимала: теперь Лу Хайкун сможет прожить без меня, а в столице меня ждут постаревший отец, служанка Цуйби, которую я давно не видела, и еще много людей. Они не должны пасть жертвами политической борьбы, как домочадцы генерала, сгинувшие в огне и не оставившие после себя даже праха. Если от моего возращения будет польза, я должна вернуться.

Обратная дорога в столицу оказалась быстрее пути на север. Напряжение и ожидание скорой войны ощущались в каждом уголке страны. Народ пребывал в смятении. А я ведь даже не замечала, как ситуация достигла такого накала. На севере я отгородилась от всего, а Лу Хайкун оберегал меня чересчур тщательно.

Через пять дней после отъезда мы добрались до границы земель, подконтрольных армии севера. Предстояло миновать еще один город, чтобы очутиться на территории, подчинявшейся императору. Мудрец из Зеленых Гор решил выдать меня за старуху. Ему с Черным Воином отводилась роль сыновей, сопровождающих мать в родные края. Хотя образ старухи был мне не по душе, я вспомнила, что на самом-то деле уже прожила не одну сотню лет, и нехотя согласилась притвориться престарелой матушкой.

Когда мы приблизились к последним городским воротам, стражники проводили обычный досмотр прохожих. Вдруг на другом конце улицы появился всадник в зеленом мундире на крупном коне. Стук подков смешался с его оглушительным криком:

– Срочный приказ! Задержать всех молодых девушек! Не выпускать их из города!

Он раз за разом повторял распоряжение, а стража у ворот, не теряя времени, преградила прохожим путь пиками с красной бахромой и объявила:

– Молодым девушкам запрещено покидать город!

Всадник в зеленом мундире подъехал к воротам, остановил коня и достал из-за пазухи свиток с портретом, который прикрепил к доске объявлений.

– Любого, кто хотя бы немного похож на человека с этого портрета, независимо от пола и возраста, немедленно доставить к наместнику! – громко скомандовал он.

Мои спутники, шедшие позади, сразу занервничали.

– Госпожа, опустите пониже голову, – прошептал Мудрец из Зеленых Гор.

Я же тем временем размышляла над важным вопросом: «Как определить степень сходства?» Услышав за спиной вздохи своих провожатых, я приподняла голову, издали взглянула на портрет – и в тот же миг застыла в изумлении. Что за художник смог нарисовать меня с такой точностью? Кто из северян, кроме Лу Хайкуна, мог так внимательно меня изучить? Испытывая противоречивые чувства, я сгорбилась и действительно стала походить на старушку.

Стражники задерживали и тщательно досматривали всех девушек. Мудрец из Зеленых Гор шел справа от меня, поддерживая под руку. Черный Воин следовал на шаг позади. Проходя мимо солдат, Мудрец, стараясь выглядеть непринужденно, тихо сказал:

– Стража проводит обычную проверку, матушка, не переживайте.