Записки новообращенного. Мысли 1996—2002 гг.

Жизнь, в которой есть место злу и страданию, не может быть настоящей. Поэтому наша жизнь временна и обречена на смерть. Всё здесь имеет конец и начало. Но по-настоящему кончается только зло. Всё доброе и хорошее имеет своё продолжение в вечности и коренится в ней. Поэтому зло есть наваждение. Всё злое продолжается в аду. Но сама адская вечность – пародия на истинную вечность. Ад нельзя ставить рядом с раем: они несопоставимы. Реален рай. Для кого есть рай, для того нет ада. «Смерть! Где твоё жало? Ад! Где твоя победа?»

Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «Ад есть, и мука вечная есть; благочестивою жизнью сделай их для себя несуществующими!» Всё не так просто, когда речь заходит о духовных предметах. Всё становится тонко, неодномерно и неоднозначно. И в то же время всё очень просто, непосредственным чувством всё легко понять.

Микушевич, говоря об известных словах Гёте «остановись, мгновенье!», указал на неправильность перевода этих слов: на самом деле, там написано: «Продлись, мгновенье!», – что, по словам Микушевича, и соответствует райской вечности. А «остановись, мгновенье» – это ад. Мы знаем, как долго иногда тянется время. Это худшие минуты жизни, когда особенно остро ощущаешь ход времени падшего сего бытия. И наоборот, как хорошо, когда время летит незаметно. Особенно это хорошо заметно на работе. Если на работе время летит быстро, значит, работа хорошая. Если время тянется на работе – ты в беде. Так бывает, в частности, когда на работе приходится бездельничать или чего-то ждать. Работа такая – это, конечно, адская щель. Вообще, жизнь коротка, если ты спасаешься, и длинна, чтобы мало-помалу в ней погибнуть. И ещё – «она пролетела, не успел и глазом моргнуть», если погибаешь, и «многое позади», если спасаешься. Можно предполагать, что ад – это остановка во времени, а рай – это полёт над временем. Время же – это борьба ада и рая. Ад – это гипертрофированное время. Я не могу поверить, что из ада нет выхода. Пока мы живы, выход есть. Что будет после смерти, я не знаю. Но Церковь говорит, что Христос разрушил ад, открыл его и вывел оттуда ветхозаветных праведников. Что будет с нами, я не знаю тоже. Но если здесь жить с Богом, то и там ты будешь с Богом. Более этого нам знать пока не нужно.

Вчера по «Радонежу» услышал, как отец Сергий Правдолюбов говорил, что Христос, сойдя во ад, разрушил его и вывел оттуда всех, кто хотел выйти.. Получается, праведник – это тот, кто хочет выйти из ада. А неправедник из ада выходить не хочет. Микушевич любит вспоминать анекдот, в котором говорится, что в раю лучше климат, а в аду лучше общество. По тому же «Радонежу» другой священник говорил, что вот многие люди хорошо себя чувствуют в местах, которые христианину кажутся очень похожими на ад (например, на дискотеках или в казино), и их тянет туда. Христианство говорит, что ад – это свободный выбор. И ещё – проявление Божьего милосердия для тех, кто не может вынести и вместить райского Света.

А как же страдания? Я думаю, что ад совсем не обязательно связан с какими-то болевыми ощущениями (хотя и это не исключено). Самое жуткое в аду другое. Мы знаем, что страдания в этом мире очищают душу. Скорби, лишения и боль становятся адским состоянием лишь при некоторых условиях, а именно при ропоте и недовольстве, при нежелании терпеть. При благодушном перенесении этих тягот человек просветляется изнутри и получает благой плод душевных добродетелей. Можно сказать даже, что такие испытания – это подарок Бога человеку. Почему подарок? Потому что страшней всего было бы, если бы этих испытаний не было. Если бы мы были предоставлены самим себе. Ещё хуже было бы, если бы не было плоти. Я думаю, наши хаотические и бестолковые сны, с забвением всего и вся, дают нам какое-то представление об аде. Мы находимся в области падших духов, от которых нас ограждает только плоть и связанные с нею тяготы и скорби, за которые мы должны благодарить Создателя, восходя по ним, как по лестнице, в наше утерянное Небесное Отечество, «идеже несть печаль и воздыхание, но жизнь бесконечная».

Страшно пребывать в духовном мраке, считая уродство и грязь, страх и наживу, болото и гордыню нормой. Такова жизнь вне духа, в области действия падших духов, порабощающих человека. Страшно и беспросветно так жить. И на этом фоне жёсткое и безжалостное зло – почти благородство, почти высота. По крайней мере, оно ближе к покаянию и перерождению, чем самодовольное болото беспросветного и как будто вечного житейского прозябания, буржуазности и мещанства. Не верует тот, кто не хочет веровать, кому и так не очень-то плохо живётся. Хотя бы и в болоте.

Избыток зла порождает добро. Перси Биши Шелли (1792—1822), английский поэт-романтик

Зло —это как сковородка, с которой ты прыгаешь вверх и которая постоянно поддерживает твой пыл.

Зло внешнее – это всего лишь честность, правдивость жизни по отношению к тебе. Ведь внутри тебя зло уже есть, и оно мучает тебя изнутри. Зло внешнее – это его выход наружу. Страшно было бы, если бы зло и муки так бы и оставались внутри, а внешняя жизнь была бы комфортна и беспечальна. Это худшая казнь. Когда зло переходит вовне, есть шанс освободиться от зла внутреннего, очиститься, стать цельным, живым и духовно здоровым. Мы самого страшного не видим, оно внутри нас. Испытания – возможность освободиться, подарок тебе от Бога.

Зло всегда в избытке. Само его существование – уже избыток зла.

Больше всего добра порождает сверхдобро.

Зло само на себя вопиёт к Богу. Его уже нет, оно потонуло в сверхдобре, которое явил нам Сын Божий в Своём Воскресении. Чтобы понять уже свершившуюся победу над злом, надо приобщиться к Воскресению Христову. Теперь это даже уже не тьма, а как бы предутренний туман.

Наше добро смешалось со злом, потому оно непотребно для Бога и для нас самих. Лишь то добро не обесценивается тлетворными примесями, которое делается ради Бога, во исполнение Его Воли. В этом добре уже участвует Он Сам, входя и заполняя тебя, как Свой сосуд. И тогда ты откроешь, тебе откроют истинное Добро, для которого нет зла и мрака, но всё восходит к Нему.

Настоящее добро для нас связано с самоотвержением, в котором и ощущается присутствие зла, зла, которое отвергнуто и отвергается вновь и вновь. Но необходимость самоотвержения существует лишь потому, что испорчено наше «само», наша наличная сознательная данность. Человек склонен считать себя тем, что не есть он. Отвержение этой склонности и есть самоотвержение. Но в истинном бытии нет этой иллюзии «само» и отвергать нечего. Духи добра совершенно светлы, иначе не было бы добра. Сам Бог есть «Свет, в котором нет никакой тьмы». Такими должны были быть, а теперь должны стать и мы. Это есть святость. Но к святости призван каждый.. Сколько людей на свете, столько возможных типов святости. Мне кажется, что тот, кто свят, тот не помнит в себе зла, даже если оно когда-то и было в нем. Для святого зло – уже только во внешнем.

Живя в этом мире и в этом теле, такие, какие мы есть, мы находимся в мрачном плену, выражающемся в наших повседневных действиях и обыденных состояниях. Только внутреннее духовное горение делает этот плен не до конца мрачным и небезысходным. Мы выброшены в пространство времени, внешности и зла. Это отпечатывается и во внутреннем мире. И князь мира, имеющий власть над мраком, говорит каждому из нас, как некогда неправедные судьи говорили первым христианам: «Поклонись идолу, и я освобожу тебя, и награжу, и почту милостью своею. Примкни ко злу, и будешь свободен, получишь полноту и яркость жизни». Но лучше до смерти жить в мрачной пустыне, чем принять такое предложение и стать отступником. Ведь мы посланцы Абсолютного Добра.. Мы воины Света. Нам держать ответ перед нашим Военноначальником, строгие приказы которого мы всякий раз слышим в своём сердце через совесть. Будем же с благоговейным трепетом повиноваться Ему, и Он тогда уже почтит нас своей истинно Царской милостью.

Я верю в то, что на земле можно приблизиться к Царствию Божьему и что некое явление сверхдобра может обратить сердца всех. Я очень в это верю.

Я отказываюсь верить в зло, в его силу и в его необходимость. Это ошибка, иллюзия, обман, которым опутаны мы в своей жизни, густой и едкий, но бесплотный дым, который должен когда-нибудь развеяться.

На добро отвечать добром дело каждого, а на зло добром – дело отважного. Туркменская пословица

Заповеди сверхдобра – это не только заповеди любви, но и великого мужества и бесстрашия перед злом. лето 1995 года

Апостол Павел писал: «Не побеждайся злом, но побеждай зло добром». Тяжёлая это наука, но изучать её необходимо, иначе злая стихия захлестнёт тебя, и ты потеряешь себя. Начинать надо с того, чтобы превозмогать добрыми сердечными расположениями то огненное и злое, что накатывает на душу изнутри (но на самом деле это извне). В этом смысле надо быть верным самому себе. Злые чувства несут с собой тяжесть, одно это должно отвращать от них.. А добро всегда легко, в нём легко и свободно дышится. Может быть страх того, что зло раздавит тебя, но на самом деле оно тебя раздавит, если ты подчинишься ему, впустишь в себя и начнёшь действовать по его правилам. Это будет поражение. А если пребудешь неколебим в добре, не изменишь ему и перетерпишь искушение ответить в том же злом духе, тогда зло не заденет тебя, пройдёт, ничего с тебя не поимев, и уйдёт, не солоно хлебавши. А ты же внутри себя взойдёшь на новую духовную высоту, маленький вершочек роста духовного тебе прибавится, и заметишь ты в своей душе благой плод своего доброго терпения, плод же этот воистину сладок.

Самое главное – не запускать зло внутрь себя, быть непоколебимым во внутреннем мире, тишине, добре. Тогда многое станет возможным. Такая добрая сила приходит к человеку не сразу, а после долгой борьбы с самим собой за правду любви и добра. Но всякое зло излечивается только на этом пути, это путь милости и прощения. И всякая, каждая ниточка, связывающая нас с другим человеком, должна таким образом стать ниточкой, связующей нас с раем. А иначе она станет канатом или цепью, влекущей нас в ад, связывающей нас с адом. Эту проблему, это множество проблем, по числу людей, которых мы знаем, неизбежно предстоит решить в течение этой жизни, выбор должен быть сделан. Потому что с каждым человеком мы связаны в вечности и не избавимся ни от кого. Так что у благоразумного человека нет выбора, кроме как становиться рыцарем добра. Правда, всегда есть выбор между благоразумием и безумием. Множество людей выбирают последнее. Злоба и холод ведут вникуда.

Великая радость заключается в том, когда тебя начинают гнать за правду, за высшую правду. Царство Божие тогда вселяется внутрь тебя, и глупо становится чего-либо бояться. Жизнь осознаётся странничеством (а она такова и есть), и бездомность веселит (а где у нас здесь дом?), и смерть близка, как выход в двух шагах. Свобода!…

Чтобы посвятить свою жизнь Богу, надо всегда приносить себя в жертву, надо жертвовать собой. Потому что жизнь устроена так, что или тебя все гнут, или ты сам гнёшь всех, а если ты их гнёшь, то сам автоматически становишься хуже их. Христос пришел в этот мир и повис на кресте, отдал Себя на крест. Это и есть истинный образ посвящения себя Богу. Таким путём ты уподобляешься Самому Богу, Который, живя здесь, считал нужным вести себя именно так.. Ты уже вместе с Ним как бы разделяешь Его Крест и (как знать?), может быть, облегчаешь Ему его. А разделяя с Богом Его Крест, ты разделишь с Ним и Его Воскресение, и Божественную Его Славу, ты обожествишь, а точнее – обожишь своё существо. Так, через крест, в смирении и умалении, Бог приходит в этот мир. К тому же Он призывает и тех, кто любит Его.

Если уж нас так отвращает зло, почему мы так легко прощаем себе это зло, почему не презираем и не осуждаем себя за него? Как можно так просто мириться с тем, что эта мерзость действует и через тебя, через твои страсти, твой холод и твоё равнодушие?

Прежде чем зло начинает действовать, ему нужно очистить для себя атмосферу. Всё на свете происходит постепенно, но только с большей или меньшей скоростью. Зло не сразу входит в душу. Сначала, чаще всего очень постепенно, начинает нагнетаться атмосфера вокруг тебя, тебе становится всё тяжелее и тяжелее, всё безрадостнее и безрадостнее. В том-то и дело, что когда человеку хорошо на душе, и настроение приподнятое, он злым не будет. Сначала надо, чтобы ему стало очень плохо. И так вот бывает: в какое-нибудь утро так не мил станет белый свет, так всё станет тяжело и неподъёмно, так в душе затеснит да заноет, что уж и самую малость стерпеть не сможешь. А если раз раздражился, то дальше уже пошло-поехало, и не остановить. Тот же самый механизм действует и во всех остальных случаях, когда невидимые лукавые духи пытаются хорошего и доброго человека сделать злым. И что в таких случаях надо помнить. Прежде всего, ни в коем случае не надо забывать, что это искушение, что все эти чувства – неправда. Их надо благодушно перетерпеть, и они пройдут, испарятся без следа, а ты, перетерпев, станешь сильнее и крепче в добре. Станешь царственнее, я бы даже сказал. И ни в коем случае не нужно открывать рот в это время и давать слово тому духу, чьё близкое присутствие ты теперь ощущаешь. Дух этот зловонный, и всякое слово, которое ты в нём произнесёшь, будет пропитано ядом. Серафим Саровский писал: «Переноси оскорбления врага молча». И в этом совете глубокий смысл. А как часто оскорбляет нас невидимый враг (именно о нём говорил преподобный Серафим)! Всякое тяжёлое чувство и тяжкое ощущение – это его невидимое, но близкое присутствие. И надо не верить той атмосфере, которую он навевает. Иногда даже краткое слово живой молитвы развеивает её; или она отступает на краткое время, чтобы потом навалиться опять. Но к вечеру всё пройдёт точно. А может, и раньше. И если будешь чуток и трезвенен, сможешь ощутить даже внутри этой тьмы, что это наваждение. И тогда радость будет глубже этого тяжёлого чувства, и твоя вера будет бодрить тебя.

У Достоевского зло бездонно и ужасающе, и тем не менее, всегда создаётся ощущение неизбежной победы Света. В творчестве не нужно сластить действительность, но нужно перед лицом того ужаса, который нам известен, обнаружить силы Света, могущие победить эту тьму и просветлить эту бездну.

Не нужно бояться зла, ужаса и безобразия. Свет сильнее и реальнее тьмы, и каждый должен убедиться в этом опытно. Перед настоящим ужасом и мраком реально обнаруживает себя сила Божия, если ты захочешь, чтобы она обнаружилась. Более того, это тот момент, когда срываются маски и снимаются покровы. Те же самые силы действуют и в повседневности, но они закамуфлированы, и мы остаёмся как бы в полной пустоте. Но на самом деле это состояние полной свободы выбора. Когда выберешь, всё станет более однозначно и определённо.

Зло действует гипнотически. Оно прежде всего желает отнять нашу свободу, сделать из нас рабов. Когда Бог попускает страшные искушения, мрак пытается ошеломить нас своей видимой мощью, внушить страх, который есть как бы противовера. И вот тут испытание твоей свободы. Если в этот момент ты прибегнешь к Богу, Он защитит тебя от насилия зла, от силы его гипноза. Вера – наше оружие. Призови Бога с верой в сердце своём, и ты познаешь истинную мощь, внутреннюю, невидимую, но реальную. И ты победишь страх. Это путь мученичества. Это великое торжество. И тут я умолкаю, потому что недостоин говорить об этом.

Не верит в добро тот, кто не знает, что же это такое, какая в нём сила и как пронзает оно всего человека. Сначала добру надо смиренно прислуживать, потом служить, а потом сам ты станешь его символом и его источником, его обителью. Добро вырастает из любви, как дерево из земли, за добром стоит и просвечивается через него бесконечная Духовная Вселенная, не искажённая злом и мраком. Через добрый дух человеку открывается простор для полёта души, человек может стать творцом, ему начнут открываться тайны бытия. В добре растворена жизнь человека, вне добра он не найдёт себя.

Добро освобождает и возвращает к самому себе, приобщает к реальности. Реальность же сказочна. Если бы не было этой сказки реальности, добро было бы совершенно беззащитно, беспомощно и бесперспективно, а значит и не нужно. Таково добро людей неверующих, безблагодатное их добро, либо раздувающее их самомнение и поддерживающее его, либо, если оно бескорыстно и связано с сердечным чувством, глубоко трагичное, как искры света в полном мраке. Святой Серафим Саровский говорит, что Богу угодно не добро ради добра, свойственное хорошим людям из неверующих, Ему угодно добро, делаемое ради него Самого, ради Бога и любви к Нему. Это истинное добро, освящающее всё и указующее путь в Царствие Божие, зовущее в него. Бескорыстное добро атеистов не остаётся без награды, потому что и оно есть всё-таки добро, но только не спасительное. Бог даёт таким людям возможность познать Его и войти с Ним в общение, Он указывает им путь ко спасению, указывает через сердце, через живые опытные чувства, Он открывает им врата Церкви, до этого для них закрытые по их неверию. И уже им выбирать: ответить ли на Божий призыв, данный им в награду за их малый человеческий свет, или пройти мимо. Все мы знаем таких добрых людей, приходящих в конце концов к Богу, иногда под старость. Спаси и помилуй их, Господи!

Следует помнить, что истинное добро всегда есть проявление любви, но не чувства долга. И если ты не можешь любить, стыдись этого.

Трагедия повседневной жизни, жизни без Бога, заключается в том, что человек мертвеет и лишается способности любить. Вроде бы всё как всегда и как у всех, ничего такого бросающегося в глаза, а человек мёртв. Ходит, смотрит, читает, думает даже, а жизнь из него ушла. Обычно ведь не бывает каких-то ярких, фантастических признаков внутренней смерти человека. Человек становится автоматом, человек цепенеет, душа иссыхает.

Вот если человек не будет мыться месяц, два, полгода, он весь покроется слоем грязи, коростой, станет плохо пахнуть, станет чёрным от грязи. Но точно так же и душа должна мыться. Разница только в том, что сама себя душа помыть не может. Душу моет Бог, душу может вымыть Ангел Божий, Матерь Божия, святые… Человек ходит в баню раз или два в неделю (голову два раза в неделю моет), подмывается каждый день, некоторые принимают душ каждый день или даже два раза в день, утром и вечером. Так и верующие утром и вечером хорошенько молятся, и Бог моет их души, Матерь Божия моет, Ангел Хранитель, святые… Перед каждым приёмом пищи мы моем руки, так же нужно и душу омыть. «Окропиши мя иссопом и ичищуся, омыеши мя и паче снега убелюся», – сказано в псалме. Но надо ещё и кушать. Насколько я сейчас уразумеваю, вера – хлеб сердца, душу питают переживания, связанные с верой, и прежде всего таинства. Иными словами, душа питается чудом. А чудо ещё как возможно. Вся жизнь может стать чудом.

Без воздуха человек вообще задохнётся. Мне кажется, что воздух для души – это присутствие Божие, ведь в Нём и Им мы движемся, живём и существуем. Но чем ближе Бог, тем воздух свежей и слаще. Его осознанное и ощутимое присутствие даёт силы человеку жить той жизнью, в которой мы живём. Ничего не изменится, но изменится всё: жизнь станет другой, потому что иначе будет ощущаться, всё будет тепло, осмысленно и благословенно, жизнь пропитается упованием и непреложной надеждой. Ведь Бог рядом. Только надо бояться оскорбить Его и отдалиться от Него.

Высшая и уже блаженная корысть – это бескорыстие. Бескорыстие даёт плоды в тебе самом и помимо твоей воли.

Если ты делаешь добро тайно, значит, ты веришь в него. Христос сказал: «Нет ничего тайного, что бы ни сделалось явным». Тайное добро – это семя Царства Божия, жизни будущего века, оно не может не прорасти, и ты увидишь, как оно проросло, и вкусишь плод. Добро – это великая сладость. Тайное добро делается уже ради Бога, если при этом забываешь себя. А только такое добро угодно Богу.

Какое добро можно назвать тайным? То, за которое не смогут похвалить люди. Поэтому всё то доброе, что происходит внутри нас, не имея возможности проявиться вовне, есть добро тайное, бескорыстное и совсем не ничтожное. «Нет ничего тайного, что бы ни сделалось явным». Всё откроется, за всё Бог воздаст – за каждую добрую мысль, намерение, желание, молитву, никем не увиденную слезу…

Великое счастье для человека говорить правду, свидетельствовать о ней. Правда есть также преддверие блаженства.

Главное, чтобы сердце знало и чувствовало, что ты идёшь к Свету, а больше ничего не нужно. А что будет потом? …«Нет ничего тайного, что бы ни сделалось явным»… В своё время… Уже по-другому… Потом…

Только не надо никакой объективации, никакой внутренней констатации своей «доброй» жизни. Она тут же перестанет быть доброй. «Берегитесь закваски фарисейской». Перед абсолютным Добром и нашим собственным долженствованием мы всегда грязненькие и маленькие.

Главное – это чувствовать присутствие Бога и быть верным этому Присутствию. Тогда душа найдёт покой и вопросов уже не будет. Жизнь освятится. Всё будет тепло, и преходящий мрак не будет трогать. Будет радостно терпеть и предощущать смерть. Из лона покоя станет возможно творить. Пережить его присутствие помогает опыт причастия. Это свет тихий, в нём нет ничего яркого и бросающегося в глаза, но это свет настоящий, очевидно, несомненно настоящий, невыдуманный, не надрывный. После этого света ясно, что есть истина, ясно, что есть свет и он правда. Будет уже с чем сравнивать, будет за что держаться.

Закон ложных наслаждений: пока не вкусил – без меры желанно, а как вкусил – без меры отвратно. Такие ощущения вызывают подозрения о порабощении именно вот этим «без меры отвратным». Пресыщение, отторжение означает отсутствие гармонии. Настоящий свет никогда не вызовет отторжения..

Истинные удовольствия бесплатны, после них не бывает оскомины, они всегда желанны. Эти удовольствия связанны с забвением себя, это острый эрос любви. Нечто подобное, на плотском уровне, мы испытываем, вкушая фрукты, эти благословенные и Богом нам данные плоды. Но ведь и не бывает плоти без духа. Истинное удовольствие – это есть выход из себя, погружение в другое и вкушение другого. Потому так важно чувство вкуса. И младенцы всё пробуют на вкус. Вкус – это суть вещи. И так многое хочется съесть. Но взаимопожирание – атрибут непроницаемости падшего мира. Но вместе с тем, это и некоторое преодоление непроницаемости. Именно этим путём Бог соединяется с человеком – через вкушение Плоти и Крови Бога. И непроницаемость полностью преодолевается: сам вкушающий становится тем, что он вкушает. «Ядущий тело мое и пиющий Кровь Мою во мне пребывает и Я в нём».

«Наслаждение не в том, что я вкушаю, а в том, чтобы получить желанное», – говорит Сёрен Кьеркегор. Наслаждение исходит от другого, от самого существования другого, от того, что оно есть. Другое – это сладость для нас. Нет ничего выше наслаждения от другого человека, от того другого, что восполняет тебя. А всё, что есть, имеет восполнить тебя. Вся Вселенная призвана восполнить тебя. Но вся Вселенная приходит к тебе в твоей половине, это вход во всё.

Истинные удовольствия не знают пресыщения потому, что они имеют бесконечную перспективу. Это окошечки в райскую вечность. Ложные удовольствия кратки и временны, они тают, как дым, и остаётся зола, пепел и смрад, обнаруживающие истинный дух этих удовольствий.

Вообще, слово «удовольствие» имеет какой-то неприятный оттенок самопупизма, т.е. эгоцентризма. Ничто так надёжно не отгораживает от реальности, как эгоцентризм. Мы другие, мы не такие, какими себе кажемся и представляемся. Концентрация на том «само», которое мы в себе знаем, закрывает канал связи с пославшим тебя, который заодно с Богом. Удовольствию я предпочитаю блаженство. А блаженство не исключает и страдания. Бывают блаженные страдания, особенно в земной жизни. А там останется сострадание. Но потом, мне кажется, всё это кончится, и блаженство уже не будет в себя включать никакого страдания.

Истинное наслаждение – это не награда, это прорыв в реальность, в истинное положение вещей. Всё начинается лишь тогда, когда приходит счастье.. И когда приходит счастье, всё только начинается. Подлинное бытие совершается в пространстве блаженства. Потому что оно погружено в благодать Божию. А благодать Божия – это сказочная сила. Как чувствуешь сказку – это благодать. Таков пока мой опыт. Так Православие – это присутствие сказки в нашей жизни. Святые – как добрые волшебники. Христос – сказочный Царь Мира. И вот тут-то и обнаруживается, что сказка – реальность. Сказочны иконы, сказочен образ священника в рясе и с крестом, сказочна его борода, сказочно яркое священническое облачение, драгоценная церковная утварь, храмы и всё, всё, всё, исходящее оттуда. Сказка –это жизнь. По сказке тоскует душа человека. А сказка рядом. Собственно, и вне Церкви человек пребывает в мрачном и жутком сказочном углу, в тёмном сказочном подземельи. Потому что реальность – это сказка. Но только во тьме всё кажется серым. А ты выйди на свет – и всё заиграет яркими сказочными красками. Бог от начала создавал для нас сказку, сказочную реальность. Когда мы читаем настоящие сказки, глубокие, мудрые сказки, мы начинаем узнавать и припоминать это. И когда ты возвращаешься к Богу, сказка тоже возвращается. Надо только примириться с Богом. Не воображать, что ты и так с Ним в мире. Что нужно Ему от нас? Наше полное и безграничное счастье, ликующая хвала, поднимающаяся к Нему от нас. Церковь говорит о «жертве хвалы», которую одну только и приемлет Бог. И если нет счастья, нет ликования, нет блаженства, нет той «жертвы хвалы», какой же может быть мир с Богом? И потому говорит Игнатий Брянчанинов: «Каждый да погружается в блаженное покаяние». Покаяние и есть дорога в сказку. Священник Олег Стеняев говорил, что вот многие люди думают про себя, что если бы только знать, что делать, что выведет к спасению, чем угодить Богу, они все усилия приложили бы к этому деланию, ничего бы не пожалели, такая у них решимость и желание идти к Богу. Но вот делание это, говорит отец Олег, – это покаяние. Покаяние даёт смысл всему. Оно обнаруживает сказку, в которой борются добро и зло, в самых обыденных и вместе с тем беспросветных обстоятельствах. Без покаяния, а оно не может быть без сокровенной молитвы, ведь каешься же перед Кем-то, без покаяния ты остаёшься внутри мрака частью этого мрака, он на тебя будет давить, но подняться над ним и отстраниться от него, а значит и различить его как следует ты не сможешь. А между тем, мрак всегда имеет личностный источник и направляется злою волею. Для кого-то всё это сказки, но сказки эти и есть реальность.