- -
- 100%
- +
– И давно у тебя эти мысли? – голос матери поплыл на последнем слове, будто провалился.
– С детства.
– Понятно, как шаттл упал, так ты и не успокоился. А я тебе говорила, Слава, что его увлечение до добра не доведет. Видишь, к чему мы пришли? Вольнодумство! Никола, наше движение уникальное по своей сути. У нас миссия – сохранить природу и восстановить сельское хозяйство после глобальной разрухи. Мы вас учим и воспитываем, чтобы вы продолжали наше дело, но что я вижу спустя столько лет? Ты решил наплевать на это и уйти отсюда! Это твоя благодарность!?
В конце Анна перешла на крик и Ник напрягся, стараясь не встречаться взглядом с матерью. Он едва дышал и ковырял мясо в куриной лапе, стараясь сохранить спокойное выражение лица. Анна продолжала:
– Ты не понимаешь, что тебе вообще нельзя в город? Ты не выживешь там, ты понятия не имеешь, как себя там вести! У тебя нет документов, нет образования, нет денег, негде жить! И к тому же, там повсюду тебя контролируют камеры, браслеты или, самое поганое, датчики внутри тела. Туда нельзя ходить, сюда нельзя ходить, об этом нельзя говорить. Ты всегда будешь на виду, тебя по лицу распознают в любом переулке. А если твои данные украдут мошенники или террористы? А если на тебя ложный донос будет? А будущее, твоя семья, ты подумал о ней? Ведь там даже семья контролируется, всеми отношениями там управляют…
– Разве отношениями папы управляют? – попытался поспорить Ник, – Он ведь в системе и никто ему не говорит, что он…
Ладонь Анны с размаху обрушилась на стол, заставив задрожать посуду.
– Ты ещё споришь со мной! С каких пор ты так осмелел и решил мне перечить!? А ты, – она обратилась к Вячеславу, – Чего ты молчишь? Что за молчаливое согласие?
– Да я в лицо тебе могу сказать, что я с ним согласен, – спокойно ответил Вячеслав и стал отрывать лепешку. Анна опешила и едва тихо спросила:
– Вы сговорились? Слава, ладно Никола, он молодой, ты то куда? – потом она крикнула на Ника, – Марш в подвал! И без глупостей! Собрался он в Екатеринбург! Там с рождения нужно быть, а сейчас тебе уже поздно!
Никола встал из-за стола.
– Я имею право выбрать свой путь.
Ник ушел из кухни и через коридор вошел в подвал дома, закрыв за собой дверь. Он рухнул на диван, затем сразу вскочил и начал шагать от стены к стене, как зверь в клетке. Тут же стал щупать карманы штанов и куртки. Компас, ножик, навигатор… Взгляд высчитывающе проскользил по вентиляционной решетке, оконцу под потолком. Затем Ник снова рухнул на диван, впился пальцами в виски и стал смотреть в одну точку на стене. Тем временем наверху перепалка продолжилась.
– Аня, – Вячеслав, закончив жевать, продолжил, – Нельзя так.
– Слава, разве я что-то не то сказала? Я перечислила все, о чем ты рассказывал, когда возвращался с вахт.
– Слушай, дорогая, можно сейчас в лес выйти и через пятнадцать минут погибнуть от медведя или волка, – Вячеслав стал разрезать мясо на идеально ровные кусочки.
– У нас есть охотники, нас тут много, есть охрана поселка в конце концов. И всё это делается для нашей безопасности! А там? Кто его там защитит от преступников?
– Ну что ты как маленькая? Там действуют другие правила защиты.
– Слава, ты ему помочь уйти собрался?
Вячеслав ничего не ответил и продолжил есть. Он пристально смотрел в тарелку и, как и сын, избегал прямого взгляда на Анну.
– Странно, – продолжила она, – что многие работающие в городах говорят хорошо о жизни за пределами поселений, а потом кто-то из вас получает блокировку и запрет работы, кто-то сталкивается с несправедливостью. Но вы всё равно отзываетесь хорошо! А знаешь почему? Вас там зомбируют, и вы меняете свое мнение.
– Ты судишь по чужим словам, не зная реалий. Я бы сказал россказней некоторых наших товарищей. А между тем, в городах и обычных деревнях всё не так плохо. Люди там живут и довольно хорошо. У Ника будут шансы, если он поступит в университет и получит образование, тогда можно получить хорошо оплачиваемую работу. Если не выйдет – путь назад всегда открыт, – всё так же спокойной ответил Вячеслав, точными движениями положил на стол вилку с ножом и стал вращать обручальное кольцо на пальце.
– А как же закон, Слава? Им нельзя покидать поселение и его возврат будет иметь для него последствия.
– Не закон, а внутреннее правило, которого я не понимаю. Кажется, мы с тобой это уже обсуждали. Ходим по кругу, давай спрошу ещё раз. Вот не стало нас, молодые ребята с внешним миром не общаются, как договариваться с людьми из внешнего мира не знают. Работу во внешнем мире не работают, закрыты в изоляции от внешнего мира. Если с поселением что-то случится – они не выживут. Если сейчас мы, работающие в городах, что-то привозим новое, то потом кто это новое будет привозить? А как же свобода выбора в поселении? А не будет никакой свободы выбора, и люди будут зависимы от всего, что происходит тут. Этот закон приведет нас к стагнации, Аня, а потом к разрушению. Это лишь начало возможных последствий. Слушай, это очень плохие правила. Они до добра не доведут, и я не хочу такой участи своему ребенку. И рассказывать, что так мы спасаем их от якобы растления не надо. Ник имел доступ во внешний интернет в разы больше остальных и ты это знаешь, ты это даже поощряла. Теперь уже заднюю давать бессмысленно.
– И что? Ты его отпустишь?
– Никто не сможет удержать его, если он решится. И никто из нас его не остановит.
– Он не подготовлен к жизни под постоянным наблюдением.
– Мы тоже, но ведь работаем. Приспособились.
– Да вы взрослые люди! – перебила его Анна.
– А он уже не ребенок. И выбор его осознанный. Он мог бы сейчас сбежать как трус, но он, зная твою позицию, пришел сюда и честно признался.
Вячеслав замолк, но вена на виске заметно пульсировала, а сам он часто сглатывал без причины. Дождь продолжал барабанить по стеклу. За окном сверкнула молния и на секунду осветила пустынную улицу поселка.
– Я его выбор признаю, потому что когда-то сам был мечтателем, но Большая война помешала. – тихо сказал Вячеслав, – Нам выпало восстанавливать разрушенное и строить фундамент для будущего поколения, а на их плечи ложится сама жизнь. Жизнь, во всех её возможностях и красоте. И если Никола захочет уйти – я ему противиться не стану.
Анна резко встала и ушла из кухни в комнату. Она встала посреди неё, тяжело дыша. На секунду женщина закрыла глаза, будто хотела сбежать из реальности, а когда открыла их – белки глаз покраснели от напряжения. Она беспорядочно теребила цепочку на шее, и казалось, что вот-вот сорвет её.
Ник лежал на диване, впившись пальцами в матрас и оставляя вмятины на ткани. В это мгновение в мессенджере поселка в личные сообщения Нику пришло уведомление от отца:
«О твоем намерении догадывался уже месяц. Собрал тебе сумку. Если ты правда готов – дождись ночи, вылезай через окно и беги отсюда. Только куртку возьми, там проливной сегодня, и в ближайшие пару дней будет. Я сейчас удалю это сообщение, но если ты готов, напиши «Нужно тарелки забрать».
Сердце колотилось – не от азарта, а от осознания, что обратной дороги нет. Пальцы дрожали так, что трижды промахнулся, набирая кодовую фразу. Предыдущее сообщение удалилось и через полминуты Вячеслав спускался в подвал. Ещё со ступенек он начал:
– Рюкзак собранный в шкафу лежит. Там теплые вещи и походный набор, ты с такими каждый раз бегал. – Отец подошел к шкафу и достал рюкзак, поставив его перед Ником. – Выйдешь через южную тропу. В смартфон я загрузил маршрут, по которому можно идти. В боковом кармане бумажная карта и данные для компаса. Компасом пользоваться умеешь. Это на крайний случай. Идти тебе почти семьдесят километров до Карпинска. В боковом кармане – йодированные таблетки для воды. Фильтр на три дня. Всегда проверяй воду, которую пьешь. По поводу еды. В сумке лежат компактные сублиматы и питательный гель. Если твой поход затянется на три дня – придется искать ягоды и грибы, как я тебя учил. Но это в крайнем случае. Для стоянок дам тебе вот эту палатку, она навороченная. Внутри инструкция. Если в пути поймешь, что передумал, что-то с тобой пошло не так, со зверьем столкнулся и не можешь выбраться – в смартфоне тревожная кнопка поселка. Она не к локальной связи у тебя подключена, а к спутниковой, поэтому мы сразу узнаем где ты. Но об этом, что я её переподключил к спутнику, никому не говори. Это самый крайний способ из всех. В Екатеринбург доберешься, я выведу твое устройство из базы данных поселка, кнопка перестанет работать. Но прежде Екатеринбурга будет Карпинск. В Карпинске, не важно, днем или ночью, просто выходишь под камеры и шуруешь. Ты не идентифицирован, подросток, тобой заинтересуются. Полиции не ври, говори всё как есть: кто, откуда, чего хочешь. Всеми силами добивайся, чтобы тебя там оставили. Как доберешься – найди меня в соцсети «Евразия». Просто введи имя и фамилию, и город Первоуральск.
– Это где ты родился?
– Да. Там моя фотография, сразу узнаешь. Тебе надо будет зарегистрироваться, чтобы мне написать. Не знаю, как сейчас, раньше можно было писать и звонить, даже если у тебя неверифицированная учетная запись в «Госсистеме».
Каждое слово он выговаривал с неестественной четкостью, будто боялся, что голос дрогнет. Трижды потянул молнию на рюкзаке, проверяя, не расстегнется ли она сама. Вячеслав взял тарелки и медленно пошел к выходу:
– В походы ты ходил часто, выживать в наших лесах умеешь. Единственное, там проливной дождь. Может, дождешься сухой погоды? Нет? Эх-х-х. Тревожно мне за тебя. А, и вот ещё что.
Вячеслав поставил тарелки на ступеньки и вернулся в комнату. Из ящика он достал фальшфейеры и ультразвуковой отпугиватель.
– Я надеюсь, это всё тебе не пригодятся. Фальшфейеров тут в упаковке четыре штуки. Не трать зря. Тонкие, но светят ярко, будто день вокруг. Не боятся ни воды, ни ветра, военная разработка. Не спрашивай, где достал. Это от диких зверей. От волков, их тут последнее время не видно, но что там в лесах дальше сорока километров я не знаю. И отпугиватель. Его на ночь можно включать, работает на солнечной батарее.
Он продолжал шарить в коробке, хотя отпугиватель и фальшфейеры уже лежали рядом. Потом взял все это в руки и протянул Нику. Парень заметил, что упаковка фальшфейеров дрожит – дрожали руки отца. Он вручил вещи сыну и пошел к лестнице. Его спина была неестественно прямая, как на параде, но под манжетами виднелся дрожащий от напряжения бицепс
– Спасибо, пап, – негромко произнес Ник, но Вячеслав его услышал и кивнул.
Дверь закрылась. В подвале было тепло и уютно, мерцал приятный оранжевый свет, пахло жареной курицей и лепешками. За семнадцать лет дом в горах Урала стал самым родным местом для Ника, но сердце трепетало перед неизвестностью, и легкий восторг окутывал каждую клеточку. Ник посмотрел на часы, было девять часов вечера. Предстояло решить, как выбраться со всеми вещами через вытянутое вдоль земли окно. И сколько идти под проливным дождем, чтобы уйти как можно дальше в первые сутки. Ник плюхнулся на диван и стал изучать карту. Идти всего предстояло семьдесят километров по дороге, которая образовалась тут за много лет существования поселения. По этой дороге до города рабочие-вахтовики добирались за четыре часа на внедорожниках, но Нику предстояло идти пешком. Он посмотрел на карту и наугад выбрал точку на маршруте. До точки от «Северного Урала» было двадцать один километр. Неодобрительно фыркнув, он выбрал точку поближе – теперь было десять.
Пришло сообщение от отца:
«Забыл сказать. Поспи сейчас, выходи рано утром и пройди как можно дальше. Не ночуй близко к дороге. Когда станет известно о твоей пропаже, могут отправиться искать. Не попадись.»
После этого сообщения Нику стало не по себе. Он понимал, что ничего такого ему не будет, ведь люди знали о том, что он часто ходит в походы. Но если он уйдет слишком далеко и встретится с неизвестными – как вести себя? Парень долго сидел и покусывал губы, нервно болтая пяткой. Потом поставил будильник на два часа ночи, чтобы в последний раз уснуть на диване в подвале дома поселения «NONDigital – Северный Урал». Когда пришло время, и будильник разбудил его среди ночи, Ник взял вещи и приготовился к вылазке.
Глава 4. Покидая дом
Ник делал под окном баррикаду, чтобы подобраться к нему. Узкое подвальное окно, расположенное под потолком, с трудом открывалось наружу, царапая раму по кирпичам. В начале Ник хотел подтащить большой ящик, который был ему по пояс и высоты которого хватило бы с запасом. Попытка сдвинуть ящик заставила его ржавые полозья взвыть. Ник плюнул и стал ходить по подвалу в поисках подходящего предмета для вылазки. В двух комнатах он ничего не нашел, в третьей на глаза попалась табуретка с двумя целыми ножками. Через минуту табуретка стояла под окном, а Ник искал всё то, что могло стать импровизированной третьей ножкой. В ход пошли кирпичи, книги, металлическая коробка. Для последних двух сантиметров парень ничего найти не сумел – попадавшие под руку предметы были больше нужного, стул начинал крениться и становился неустойчивым. В конце концов Ник оставил стул как есть.
Все теплые вещи парня хранились в подвале в одной из комнат. И комнат у него в доме было две: одна на первом этаже и одна в подвале. На первом этаже остались дневники и тетрадки с записями, нижнее белье, футболки и памятные для Ника вещи, но вернуться туда Ник не мог: для вида и конспирации отец закрыл дверь в подвал на ключ. Ник достал из комнаты в подвале теплые вещи и непромокаемую куртку. Дальше предстояло самое сложное.
Встать на стул с тремя ножками, держа в руках портфель и палатку, Нику удалось с первого раза. Когда он повернул ручку и открыл окно – в лицо ему ударил ветер, который принес запах озона, сырой земли и мокрой травы. Резко стало холодно, сквозняк полетел по подвалу и зазвенели старинные колокольчики. Ник вытолкнул наружу сначала тубус с палаткой, потом попытался вытолкнуть портфель, но едва не свалился вместе с ним со стула, который предательски пошатнулся и тут же оперся на импровизированную ножку. Замерев и простояв несколько секунд в неудобной позе, Ник аккуратно переложил портфель сначала на подоконник, а потом толкнул его на улицу. Портфель шлепнулся в грязь, но времени вытирать его не было. Дальше нужно было вылезти самому. Оттолкнувшись от шатающейся табуретки, он вцепился в подоконник, а затем рывком перекатился через раму, в тот же миг услышав, как стул треснул у него за спиной.
Оказавшись на улице беглец сразу ощутил всю мерзкость погоды и, съёжившись от ледяных ударов дождя, пополз вдоль стены, цепляясь за шершавый кирпич, чтобы не поскользнуться в грязи. Он должен был бежать прямо, но ноги сами понесли его к дому Марины. Её окна выходили на улицу и в них единственных, несмотря на глубокую ночь, горел свет. Ник тихонько постучался в окно и тут же за шторами началось движение. Марина чуть-чуть отодвинула штору, а когда разглядела в темноте Ника быстро раздвинула их и открыла окно.
– Ни? Что происходит? – начала она шепотом.
– Марина, я ухожу в Екатеринбург.
– Ты с ума сошел? В такую погоду, ночью, один… – Марина на секунду замолчала и потом тихо добавила, – А если с тобой что-нибудь случится?
– Марина, прошу тебя, успокойся. Я обязательно дойду до города, я хорошо подготовлен, мне помогал мой отец.
– А мама? Она же не переживет этого…
– Мама знает, – отвели Ник, – Ей это не понравилось, но другого выхода у меня нет. Всё, мне нужно бежать…
– Подожди!
Марина отошла от окна и исчезла в дверном проеме комнаты. Дождь хлестал всё сильнее, но Ник не двигался, прикованный к месту Через пару минут Марина вернулась со свертком в платке.
– Возьми, это в дорогу. А платок этот мой, сохрани его. Всё, беги, – И Марина, вручив сверток Нику, со слезами на глазах закрыла окно и затем шторы. Она бросилась на кровать, уткнулась в подушку и разрыдалась так сильно, что даже Ник услышал ее через стену. Через мгновение Марина сунула ему сверток, спешно завязанный в платок. В это мгновение ему захотелось все бросить, зайти в дом и обнять девушку, но голоса родителей девушки в её комнате испугали его, так что он испуганно рванул прочь.
Теперь он шел по поселку на южную тропу, но в ушах стояло эхо рыданий Марины, и невольно он представлял реакцию матери на свой уход. Его охватила тошнота, сверток все еще был в руках и уже намокал, а положить его было некуда. Ник поднес его к лицу и почувствовал запах шарлотки, какую умела готовить только Марина, затем уловил знакомый шлейф её духов. Еще через секунду парень не выдержал и заплакал сам, постепенно ускоряя шаг. На ходу Ник затянул куртку в районе пояса, расстегнул молнию и убрал сверток во внутренний карман куртки. Потом парень успокоился и взглянул на часы, показавшие три ночи. Южная тропа у самого поселка была со светодиодными маркерами, которые выглядели как белые полосы метровой длины на стволах деревьев и даже немного освещали путь. Но вскоре они кончились, и Ник погрузился во тьму. Дождь стал быстро ослабевать и парень достал смартфон для навигации. Воды устройство не боялось, но смотреть через полупрозрачный экран во время дождя оказалось неудобно. Ник убедился в правильности маршрута и двинулся дальше.
Первые двадцать километров путник прошел без проблем. К утру дождь закончился и Ник встретил рассвет в горах Северного Урала, не прекращая идти. Первый привал он сделал только в девятом часу утра вдалеке от тропы. Уходить с неё он не боялся – всегда под рукой была карта с навигацией от спутников, записанная в память устройства и не требующего подключения к сети. А сеть была, на экране отображался значок спутниковой связи, но как этим пользоваться, Ник пока не понимал. Отец всегда сам активировал для него связь, и как именно он это делал Ник не видел, а самостоятельно включать связь и выходить во внешний интернет парень никогда не пытался и даже не задумывался, как это сделать. Завтракал Ник шарлоткой, которую дала ему Марина. Потом ещё минут десять сидел, прижав платок к лицу и вспоминал все приятные дни, которые провел с девушкой. Очнулся от воспоминаний, когда вдалеке услышал квадроцикл на тропе и голоса. Стоянка прервалась.
Следующие семь часов парень пробирался через пересеченную местность. Идти становилось все труднее, клонило в сон. А под конец дорогу преградила небольшая речушка. Ник достал специальную колбу и подключил её к смартфону по беспроводной связи. Открыв приложение, он опустил колбу в воду. Через пару секунд анализ выдал химический состав воды и показал, что эту воду можно пить. Тогда Ник припал к реке и жадно пил ледяную воду. В это мгновение, протерев лицо и убирая руку, Ник едва не вскрикнул от неожиданности, когда по ту сторону через три метра у себя увидел огромного лося, который пил воду. Медленно, лицом к животному и без лишних телодвижений, Ник стал отходить назад. Он оглянулся по сторонам и увидел упавшее дерево, на которое решил сесть. От животного он отошел уже метров на пятьдесят и теперь просто хотел перевести дух, но когда сел на упавшее дерево, то услышал сначала тихий хруст, а потом внезапно повалился и упал на землю. Внутри портфеля что-то прозвенело, и это напугало лося, который поднял голову и через секунду устремился в лес.
Ник стал вставать, но делал это очень тяжело и неохотно. Он вновь открыл карту и увидел, что находится в трех километрах от тропы. Здесь же он снял с себя портфель и палатку, которую достал из мягкого тубуса. В сборном виде она напоминала всё тот же тубус с небольшой панелью наверху. Палатка устанавливалась автоматически, достаточно было нажать на кнопку и запустить режим сборки. Ник поставил её на ровную поверхность и запустил сборку. Из конструкции, которая напоминала трубу диаметром пятнадцать сантиметров и в длину пятьдесят, через две минуты образовалась палатка два на два метра. Верхние стены её были из гибких солнечных панелей, так что почти сразу она стала заряжаться. Ник взял все свои вещи, ввалился внутрь и закрыл палатку изнутри. Внутри был второй слой, несмотря на небольшую толщину которого звук снаружи не проходил и внутри от этого создавалось ощущение полной изоляции. Ник поставил смартфон на зарядку, активировал датчики движения снаружи и тут же уснул.
Проснулся парень под вечер, поужинал консервой, убрал палатку и снова в путь. Но идти было очень тяжело, Ник чувствовал себя разбитым и еле волочил ноги. За четыре часа он прошел всего десять километров и вдобавок отклонился от маршрута. Поставил палатку, приготовил себе чай из трав, которые были в сумке, и снова лег спать.
Ночью ему снились кошмары. Постоянно казалось, что возле палатки кто-то ходит и шуршит, но датчики ничего не фиксировали. В какой-то момент Ник настроил их на максимум, но они всё равно ничего не увидели. Продремав всю ночь, Ник проснулся под утро и чувствовал себя очень плохо. В тот момент он решил, что спешить ему некуда и, когда уже стало светло и спокойнее, уснул снова. Проснулся в одиннадцать утра. Открыл карту и стал решать, как идти дальше.
За всё время он прошел пятьдесят километров, и если сегодня поднажать, то можно через двадцать километров дойти до Карпинска. Ник сел и ощутил тяжесть и боль в ногах – ныли мышцы после вчерашнего маршброска. Сидя в палатке, Ник начал собираться и наткнулся на платок Марины, который взял в руки и несколько минут с грустным видом разглядывал его, а потом положил в портфель и продолжил сборы. Труднее всего оказалось встать. В этот момент Ник захотел на сутки остановиться и отдохнуть, но потом передумал и всё-таки вышел из палатки.
Жара стояла под тридцать градусов, температура была больше двадцати пяти градусов тепла. Ник убрал палатку и отправился дальше. На этот раз он прошел ещё десять километров. В пути несколько раз слышал странные звуки, похожие на жужжание больших мух, а потом разглядел в небе над лесом октокоптер с восемью винтами. Такие устройства Ник видел только раз в своей жизни, а этот был большой, черный и от одного его вида у мальчика сжималось сердце. Парень не останавливался и поглядывал на аппарат, который, казалось, преследовал парня. Ник вышел на поляну и октокоптер начал действовать. Он резко полетел вперед над полем, развернулся, опустился до высоты человеческого роста и направился к Нику. Ник рванул обратно в лес, когда от октокоптера отделился мелкий квадрокоптер с четырьмя винтами и полетел за парнем. Дрон держал дистанцию – ровно два метра. Ник бежал через лес, скрывался за препятствиями и прыгал в канавы, но квадрокоптер всегда оставался на одном расстоянии, будто привязанный. Выбившись из сил, Ник в отчаянии рухнул на землю и стал смотреть на аппарат. Корпус дрона вспыхнул алым и раздался мощный писк. Сигнал подхватил октокоптер на поле, а потом раздался звук откуда-то издалека, больше напоминавший сирену. Оба аппарата стали по очереди пищать и Ник решил вернуться на поле, ориентируясь на звуки октокоптера. Но когда парень вышел на поле, то второго аппарата там не обнаружил. Почти сразу на поле показался полицейский внедорожник.
– Юноша, подойдите к машине, – раздалось из рупора. Ник повиновался и подошел к белому, со следами грязи из-под колес внедорожнику с надписью «Полиция России». Из внедорожника вышел полицейский в черной форме и в очках, с едва заметной проекцией на стёклах.
– Юноша, откуда вы? – спросил полицейский.
– Поселение «Северный Урал», движение «Нондиджитал».
– Вы ушли слишком далеко.
– Я сбежал из поселения, – признался Ник.
Полицейский снял очки, окинул парня оценивающим взглядом и кивнул головой в сторону машины.
– Садитесь. До Екатеринбурга пешком – не дойти.
Ник удивился, что полицейский сразу понял его намерения, но покорно сел в машину и сразу уснул. Он даже не заметил, что в машине, помимо водителя, сидел ещё один полицейский. Через сорок минут уже были в Карпинске, в отделении полиции.
Полицейский распахнул дверь и тронул Ника за плечо:
– Вставайте, мы приехали.
Ник довольно быстро пришел в себя и сразу вышел из машины. Полицейский завел его в отделение и парню стало немного не по себе. В помещении было чисто и прохладно, однако стены и потолок выглядели древними, темными, а полупрозрачные экраны и многофункциональные камеры казались инородными элементами.
– Вот, беглец с анклава, – произнес полицейский и передал Ника дежурному сотруднику. Тот повел его в кабинет, где стояли только стол и два стула, сбоку на столе была установлена камера. Дежурный посадил Ника спиной к выходу, сам сел напротив и нажал кнопку на столе. Сбоку возник голографический экран с базой данных.
– Посмотрите в камеру, – скомандовал дежурный.
Ник посмотрел в камеру.
– Ваши фамилия, имя и отчество?
– Никола Вячеславович Бруновский.
– Совпадает, – ответил дежурный и Ник снова удивился, – Возраст?
– Семнадцать лет.
– Где проживаете?
– Поселение «Северный Урал», движения…
– Почему покинули поселение?