Сборник пьес

Глеб Планкин

Сборник пьес

(2019-2025)

АФИНЫ

Посвящается Илье Лунину, Роману Каплану, Александру Захарову и всем пострадавшим на пути становления настоящим мужчиной.

Пьеса в одном действии.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Матвей – Скромный. Боится всего, но уже не очень.

Платон – Основатель «Афин» из Москвы.

Женя – Давно в «Афинах», главный в своем регионе. Думает, что главный в городе.

Андалеб – Ученик Жени. Хочет занять место Жени.

Арина – Молодая и красивая.

Матрена Никифоровна – Дочь фронтовика. Православная. Кремень.

Саша – Красивый и молодой. Из богатой семьи.

Олег Юрьевич – Прораб на свалке. Алкаш.

Светлана – Бойкая. Журналистка.

1

Вороны от крыла на мусор бросают тень. Свалка, как пелена. Обычный осенний день. Птица увязла ногой в обрывке пакета из спара. Пластик, как перегной. Разбитая стеклотара. Чипсы, консервы, грязь. Просрочки и отработки. В этом какая-то связь. Пустая бутылка водки. Окурков цветная пустыня. Тарелки, соки и пиво. Природа, будто рабыня. И краски наложены криво. Здесь не пробиться стеблю, в пустых целлофановых пачках. Жир стекает на землю. Картина становится мрачной.

Посреди свалки идет Матвей. Молодой паренек в старой толстовке с капюшоном и испачканных спортивных штанах. Он останавливается около одной из куч мусора, наклоняется, поднимает пустую бутылку водки. Осматривает, выбрасывает ее обратно. Достает из кармана пачку сигарет, прикуривает, смотрит внутрь. Кидает ее себе под ноги. Затягивается, поднимает взгляд к небу, следит за облаками.

Звонит телефон.

Матвей. Алло? Ба! Я помню, что на учебу! Работа? Нормально работа? Нравится? Ну да, баб, нравится. Охренеть как нравится, просто мечта. Да не грублю я… Да… Да помню, что пенсия только через две недели. Нет, не замерз. Не нужна мне куртка! Не надо никуда приходить! Ну ба! Мне же не одиннадцать лет… Поем обязательно… Ба, прекрати… Да, позвоню, как домой пойду… Не надо нервничать, приду вовремя. Да, целую, пока.

Он сбрасывает вызов и убирает свой телефон в карман. Продолжает курить. Берет бычок, плюет на него и кидает тут же. Потом опять поднимает взгляд к небу и замирает. К нему подходит пожилой мужчина, встает рядом, и, скрестив на груди руки, смотрит туда же, куда и Матвей.

Олег Юрьевич. Ужас, да?

Матвей. Да.

Молчание

Матвей. От вас пахнет, как от этой бутылки.

Олег Юрьевич. Таким же будешь, Матвей. Сколько тебе? Семнадцать?

Матвей. Неделю назад исполнилось.

Олег Юрьевич. Ты учишься?

Матвей. В шараге нашей. Как все.

Олег Юрьевич. Технарь закончишь. Отслужишь. Придешь. И жрать будешь.

Матвей. Вчера уже две пары пропустил.

Олег Юрьевич. И жена твоя жрать будет.

Матвей. Не хочу, чтобы сегодня также было.

Олег Юрьевич. И дети твои жрать будут.

Матвей. До свидания, Олег Юрьевич.

Олег Юрьевич. Пока не сдохнут.

Матвей. Вы всех новеньких так охренительно встречаете?

Олег Юрьевич. Да мне похер вообще. Здесь все одинаково живут. Привыкай, иначе в жопу пойдешь.

Матвей. Это ад. Просто ад.

Олег Юрьевич. Чувствуй себя, как дома.

2

Обычный рабочий день. Матвей сидит в подсобке и обедает. Стены покрыты столетней штукатуркой, рядом стоит несколько металлических сейфов, посередине каморки – стол. По типу тех, что были в каждой сталинке и хрущевке в девяностых и начале нулевых. В подсобку входят Олег Юрьевич в форме и молодая девушка-журналист. В строгом.

Олег Юрьевич. Вот, знакомьтесь! Чернов Матвей Саныч, наш самый молодой сотрудник. Только заступил, так сказать!

Матвей. (С набитым ртом) Здравсьте.

Светлана садится за стол к Матвею, Олег Юрьевич – немного поодаль на скамейку.

Светлана. Привет, Матвей, меня зовут Светлана. Я корреспондент московской газеты.

Матвей. Кор… Кто?

Светлана. В газете я работаю.

Матвей. И чего?

Светлана. Я проверяю, как соблюдаются экологические нормы на таких заводах.

Матвей усмехается, Олег Юрьевич грозит ему кулаком.

Светлана. И настроение работников для нас тоже очень важно. В общем, я задам тебе несколько вопросов. А ты просто честно ответь на них.

Матвей. Может, кого постарше спросите?

Олег Юрьевич. Мотя!

Матвей. Ну… Давайте попробуем.

Светлана. Сколько вам лет?

Матвей. Семнадцать.

У Олега Юрьевича звонит телефон.

Олег Юрьевич. Чего опять? Как полетел?! Ну мать вашу, у вас откуда руки-то растут, дебилы?!

Светлана оборачивается на Олега Юрьевича.

Олег Юрьевич. Сейчас спущусь! (Светлане) Я скоро приду.

Светлана кивает, Олег Юрьевич уходит.

Светлана. Короче, ты чем занимаешься?

Матвей. Д это…Ничем особо. Город небольшой, развлечений тут мало.

Светлана. А друзья?

Матвей. Друзей у меня нет почти.

Светлана. Почему?

Матвей. Гулянки у всех какие-то одинаковые. Все одно и то же.

Светлана. Неужели все так плохо?

Матвей. Да не то чтобы. Просто город – днище. Болото засасывает.

Светлана. А тебя не засосет?

Матвей. Я… Я не знаю.

Светлана. Почему?

Матвей. Ну а что тут делать? Все, кто может, уезжают, если бабки есть.

Светлана. А ты?

Матвей. А я с бабушкой живу на пенсию на ее. Еле хватает. Вот пошел сюда работать, чтоб из пенсии на сигареты не тратить.

Светлана. Похвально! Настоящий мужчина растет!

Матвей. Не знаю. Работа работой, но вариантов тут нет других. Все сюда и идут, кто уехать не смог. Свалка у нас… Гранда… Градообразующее предприятие, во!

Светлана. А учишься ты на кого?

Матвей. Автослесарь.

Светлана. Отучишься и сможешь в другой город поехать?

Матвей. Бабушка тут у меня, как я поеду? Я учусь-то, чтобы в армию не забрали.

Светлана. А почему только бабушка? Где родители?

Матвей достает сигарету и закуривает.

Матвей. Разбились зимой позапрошлой. На шестерке домой летели, гололед. Шаровая не выдержала. В кювет слетели. Только бабушка выжила…

Светлана. Прости, Матвей.

Матвей. Да все нормально.

Матвей. Придумать бы че, приткнуться куда.

Светлана. Что куришь-то?

Матвей. Тройка. Дешевые самые.

Светлана. А почему вообще закурил?

Матвей. Хочется.

Светлана. Бабушка не против?

Матвей. У нее травма лица после аварии той. Она запахов не чувствует.

Светлана. Как начал?

Матвей. Да, когда родители разбились, и начал. Не решался все, а тут уже пофиг стало.

Светлана. Ну хоть какая-то у тебя радость. Знаешь, что? Запиши мой номер.

Матвей берет бумажку с номером, достает телефон из кармана.

Матвей. Ох ё! Я на учебу опаздываю! До свидания!

Светлана. Пока, Матвей.

Матвей собирает рюкзак, выбегает из каморки, на входе он сталкивается с возвращающимся обратно Олегом Юрьевичем. Тот проходит в каморку, садится рядом со Светланой. Светлана и Олег Юрьевич молча сидят в комнате. Слышно, как тикают часы. Светлана достает сигарету, закуривает.

Олег Юрьевич. Светлана…

Светлана. 27 лет, как.

Молчание

Олег Юрьевич. Как он?

Молчание

Олег Юрьевич. Чего он вам сказал?

Молчание

Олег Юрьевич. Эт самое… Ну… Давайте это тоже не будем вставлять?

Светлана. Ага, прогнозом погоды обойдемся, Олег Юрьевич!

3

Коридор около аудитории. Лампочки перегорели, на стене надписи: «Лена – шлюха, сосет бесплатно, но хорошо» а рядом – несколько номеров телефонов. Краска местами откололась от стены. Пол старый. Рядом с дверью стоит Арина с Матвеем. Арина очень ярко накрашена, на ней новый спортивный костюм. Читает книжку.

Матвей. Че читаешь?

Арина. Бойцовский клуб. Паланик.

Матвей. Дашь почитать?

Арина. Не поймешь.

Матвей. Чего это?

Арина. Серьезная литература.

Матвей. Ох ё! Как ты прям?

Арина. Вот поэтому все так.

Матвей. Как?

Арина. Косо. Как шутки твои.

Матвей. Не понял.

Мимо проходит Саша, Арина провожает его глазами. Матвей читает надпись у него на футболке.

Матвей. Афины. Ни шагу назад.

Арина. Он такой… Как гладиатор после сражений.

Матвей. Саша-то? Да, вовсю со здравым смыслом сражается.

Арина. Завидуй молча.

Матвей. Чему завидовать? Бабкам бати его?

Арина. Да хотя бы этому.

Матвей. Мозгов у тебя… Ладно, красивая хоть.

Арина. А ты нет. Ходишь во рванье всяком, но гонора…

Матвей. Ты че?! Давай легче! Благо, Сашенька есть. Дай Бог, на бухаче вашем выберет тебя сегодня.

Арина. Да.

Матвей. Аборт хоть сделаешь от него. Как Лена.

Арина. Да хер с абортами, Матвей! Ему дают! У тех, кому дают, иногда так бывает! Тебе не понять.

Матвей. Много ты знаешь.

Арина. А че тут знать?! Запомни, ни одна баба тебе не даст ни на одном потоке.

Матвей. Когда тебе дают за батины бабки, считай, и не дают.

Арина. Ты вообще больше косаря в своей жизни видел?!

Матвей. Нет, но…

Арина. Вот и заткнись тогда! Так про деньги говорят только те, кто их не видел.

Матвей. Ага.

Она захлопывает книгу. К ним подходит Саша и обнимает Арину.

Саша. Слышь!

Матвей. А! Чего?

Саша. Не хочешь вступить в клуб, дрыщ? (Арина начинает смеяться)

Матвей (заикаясь). Л – любителей жесткого фистинга?

Молчание

Саша. Бойцовский клуб. Там настоящие мужики бьют друг другу морды.

Матвей. А… Если я не приду?

Саша. Пизды получишь.

Матвей. Ну и дилемма.

Саша. Короче! Сегодня на шестой пролетарке! А не придешь, я такое с тобой сделаю – бабушка твоя почувствует! Понял?!

Матвей. Я твой «понял» на хую пумпонил!

Матвей пытается сплюнуть, слюна повисает у него на толстовке. Арина смеется над Матвеем. Саша берет Матвея за грудки, от страха Матвей обмякает.

Саша. Понял?!

Матвей. П – понял.

Саша. Так бы сразу.

4

Старый спортивный зал. Стены обиты фанерой, которая уже давно потрескалась. На стене висят портреты. Платона. Сталина. Че Гевары. Внутри запах пота, на старых плитах татами немного виднеются запекшиеся пятна крови, которые усиленно пытались отмыть. В соседней комнате – раздевалка, оттуда доносятся разговоры большого количества парней. Женя – молодой парень славянской внешности и Андалеб – таджик. Оба в одних шортах, в карманах у них боксерские капы, а на руках намотаны боксерские бинты.

Женя. Короче, вроде поперло.

Андалеб. Ну да.

Женя. Уже пятая встреча, народ прет. Охереть!

Андалеб. Ну да.

Женя. Я прямо чувствую, что тот город выбрал! Тут все в сраке живут! Афины – это же рай на земле для лошков.

Андалеб достает из кармана шорт телефон, утыкается в него.

Андалеб. Ну да.

Женя. Вот ща месяцок побатрачим, потом Платон приедет и замутим!!

Андалеб. Ну да.

Женя разворачивается на Андалеба.

Женя. Пизда!

Он подходит к Андалебу и смотрит в экран.

Андалеб. Красивая, правда?

Женя дает ему подзатыльник и вырывает телефон из рук.

Андалеб. Ты чего делаешь? А?

Молчание

Андалеб. А?

Женя. Б, бля! Я для кого тут распинаюсь?! Полгода с тобой работаю, а толку?!

Андалеб. Да чего ты…

Женя. Ничего! Хватит сопли хавать! Слушай, когда я говорю, иначе мусорам тебя сдам и свалишь уже не в Москву с бабками, а к таджикам своим с чемоданом!

Андалеб. Да красивая просто…

Женя. Тебе рожи крошить через десять минут, а ты тут дрочить собрался!

Андалеб. Да я…

Женя. Головка!

Он подходит к Андалебу и возвращает ему телефон.

Женя. Убери эту хрень и соберись! Серьезнее надо!

Адналеб. Д понял я, понял!

Андалеб уходит в раздевалку и заходит обратно уже со всеми ребятами. Контингент очень разный. От зашуганных ботаников до дворовых гопников.

Женя. Привет, мужики! Даю вам пару минут размяться, и начнем!

Ребята разбредаются по залу и начинают разминку, Матвей стоит столбом, к нему подходит Андалеб.

Андлеб. Чего ты?

Матвей. А?

Андалеб. Бледный, как мумия, э!

Матвей смотрит на Сашу и молчит.

Андалеб. Ты из-за него что ли?

Матвей. Д я нормально…

Андалеб. Мямлить ты прекрати! Шкаф большой падает сильнее!

Матвей. Громче.

Андалеб. Не суть! Своего отпусти зверя. Не будешь жалеть.

Женя встает в центр зала.

Женя. Мужики. Я вижу, что все вы сильные и смелые! И вообще я поражен, ведь по вашему городу в жизни не скажешь, что тут живут такие крутые парни! Уже сегодня вы сделали огромный мужской шаг к тому, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.

Андалеб. Ну да.

Женя бросает на Андалеба короткий злой взгляд и тот замолкает.

Женя. Добро пожаловать в Афины!

Молчание.

Женя. А НУ ВСТАЛИ В КРУГ!!

Ребята замельтешили и встали в круг. Один паренек встал чуть ближе.

Женя. Круг – это когда весь периметр на ОДИНАКОВОМ расстоянии от центра! Ну начнем!

Первое правило бойцовского клуба «Афины»! Не говорить кому попало о бойцовском Клубе! УРА!

Ребята. УРА!

Женя. Второе правило бойцовского клуба «Афины»! Из защиты только капа и боксерские бинты, деремся только в шортах! УРА!

Ребята. УРА!

Женя. Третье правило бойцовского клуба «Афины»! Бой заканчивается, либо когда один из участников крикнет СТОП, либо когда я этого захочу! УРА!

Ребята. УРА!

Женя. Четвертое правило бойцовского клуба «Афины»! Запрещены удары в пах и затылок! Коленями и локтями в лицо не бьем! УРА!

Ребята. УРА!

Женя. Пятое правило бойцовского клуба «Афины»! Каждый дерется один раз за вечер! УРА!

Ребята. УРА!

Женя. Шестое правило бойцовского клуба «Афины»! За двенадцать часов до боев не употреблять алкоголь и наркотики! УРА!

Ребята. УРА!

Женя. И седьмое правило! Новичок обязан принять бой! УРА!

Ребята. УРА!

Все достают из карманов капы, кладут их в рот, смотрят друг на друга. Женя уходит из центра, встает в круг к ребятам.

Женя. ХУЛИ СТОИМ?! ПЕРВАЯ ПАРА В ЦЕНТР КРУГА!

В центр выходит Саша, с улыбкой смотрит на Матвея. Матвей стоит, бледный, как труп, его трясет.

Женя. Второй! В центр! Быстро!

Из толпы в центр круга делает шаг случайный участник. Андалеб тормозит его.

Андалеб (Матвею) Отпусти зверя.

Все обернулись на Матвея.

Андалеб. ВЫДОХНУЛ И ВЫШЕЛ!!

Матвей выходит в центр круга, встает в стойку.

Женя. ГОТОВЫ?! БОЙ!

5

Дом Матвея. Пыльная хрущевка, тут прямо классика. Короче. Ковры на стенах, деревянные советские полы. На холодильнике – еле работающий ч/б телевизор. Рядом с иконой Серафима Саровского висит портрет Ленина. За столом кухни сидит Матвей, пьет чай. Читает «Бойцовский клуб».

Матрена Никифоровна. О!

Матвей. Чего?

Матрена Никифоровна. Оооо!

Матвей. Ба, ты че?

Матрена Никифоровна. Свят-свят… Чего с лицом-то твоим?

Матвей. Ничего!

Матрена Никифоровна. Бааа! Фонарь!

Матвей. Да не выспался просто. Мешки.

Матрена Никифоровна. Пирожки! Чей не совсем полоумная! Чегой случилось?

Матвей. Да хорошо все.

Матрена Никифоровна. Господь с тобой! Подрался?

Матвей. Нет.

Матрена Никифоровна. Правду говори! Врать – грех страшный! Не заставляй напрягаться! У меня от этого геморрой болит! Подрался! Из-за девки небось!

Матвей. Ничего не из-за девки!

Матрена Никифоровна. Да вы, олени тупорылые, всегда из-за них деретесь.

Матвей. Бабушка!

Матрена Никифоровна. В деда весь пошел!

Матвей. Никуда я не пошел.

Матрена Никифоровна. Его так вообще весь цех боялся. Я, бывает, встречаю его вечером с работы, когда из магазина иду. И не дай бог, кто в мою сторону поглядит. Всех бил. А пьяный, так вообще.

Матвей. Не такой я.

Матрена Никифоровна. А чего это? (кивает на книгу)

Матвей. Да взял почитать.

Матрена Никифоровна. Почитать? У девки небось!

Матвей. У одногруппника.

Матрена Никифоровна. А чего? Девки теперь не одногруппники что ли?

Матвей. Ни при чем девки тут.

Матрена Никифоровна. Ой, Сталина нет на вас.

Молчание.

Матрена Никифоровна. Страшное чего намечается.

Матвей. Чего?

Матрена Никифоровна. Два дня уже как нутбук не включаешь. Девки. Подрался. Читаешь. Евангелие почитать полгода заставить не могу! А тут сидит! Читает!

Матвей читает.

Матрена Никифоровна. Ну слава Богу, а то ж я боялась, что ты этот…

Матвей. Кто?

Матрена Никифоровна. Ну, тот самый. Как Моисеев, прости Господи!

Матвей. Бабушка!

Матрена Никифоровна. Не ори! Сидел там за экраном… Ну слава Богу! (Она встает перед иконой и начинает креститься) Хоть в человека превращаешься. Работу нашел. Девка появилась. Там и жениться можно.

Матвей. Бабушка!

Матрена Никифоровна. И Отцу! И Сыну! И Святому Духу! Слава!

Матвей. Алюминь…

Матрена Никифоровна. «Аминь» Правильно! Чему вас только учат?! В шараге-то в вашей!

Матвей. Да, бабушка!!

Матрена Никифоровна. Да заладил ты, бабушка, бабушка! Процедуры сейчас у меня.

Матвей. Вот и делай процедуры свои!

Матрена Никифоровна. А ты не груби! Будет у тебя геморрой, посмотрим, как запоешь!

Матвей. Не певец я совсем.

Матрена Никифоровна. Станешь, Моть! Если как Моисеев станешь – убью!

Матвей не выдерживает, захлопывает книгу и кладет на стол. Уходит в прихожую.

Матрена Никифоровна. Ты куда?!

Матвей. Гулять!

Матрена Никифоровна. С девкой!

Матвей. Один!

Матрена Никифоровна. Ну наконец-то с девкой! Только чтобы в девять дома был!

Хлопает дверь.

6

Комната в коммуналке, где живут Женя и Андалеб. Обои, выцветшие от времени, да и вообще тут целый коллаж. Разные обрывки разных рисунков, силуэтов, линолеум на полу старый и ободранный, местами он просто отсутствует, из зияющей дыры виднеется голый бетон. Андалеб стоит у розетки с телефоном в руках. Женя сидит за столом, ест лапшу быстрого приготовления. Рядом с ним стоит ноутбук с подключенными к нему наушниками.

Звонит Женин телефон.

Женя. Алло. Привет, мам. Да… Как ты?!

Ответ.

Женя. А соседка как?

Ответ.

Женя. Картошку-то выкопали? Сторож-то курей не ворует больше? А петух жив соседский?

Ответ.

Женя. Вот лучше бы его украл! Единственный в деревне, а горланит под окнами, как долбанутый!

Ответ.

Женя. Вот! Приеду скоро, сам с этим петухом разберусь! И со сторожем!

Ответ.

Женя. Да… И деньги вышлю скоро. Не переживай.

Ответ.

Женя. Мам, ты, главное, не переживай. Деньги будут через неделю. В смысле, не надо?! Надо! Да… Целую, пока.

Он резко бросает трубку и кидает смартфон на стол.

Андалеб. У тебя чего случилось?

Женя. Дошик остыл.

Молчание.

Женя. Сел бы, как белый человек.

Андалеб. Так хорошо.

Женя. Нормально тебе?

Андалеб. Ладно, что не на улице.

Женя. Ты стоишь босиком на, блин, бетоне.

Андалеб. Сплю зато на кровати. Один. И жопа ничья не висит над головой.

Андалеб. Работаешь когда строителем – по яруса три кровати. И вообще без линолеума пол.

Женя. А тут даже стол есть, типа?

Андалеб. Типа да.

Женя. Нахер тебе эти Афины? Строил бы дальше.

Андалеб. Ты бы построил, сколько я строил.