И крыльями закроет звезды. Год 2345

Глава 6. У всего есть ответы

Разговор вышел занятный. Грег с интересом слушал, не перебивая, и Анжей подошел к освещению информации обстоятельно. Ооновец даже вывел на планшет проекцию с личными данными какого-то человека в угловатом шлеме – и подтолкнул его к собеседнику.

– В общем, полюбуйся и почитай сам. Это и есть тот тип, за которым я гонялся столько времени. Хотя – «гонялся» сказано громко. Ловил его, как вьюна в мутной воде, вот так вернее. Вживую же его ни я сам, ни кто-то из моих коллег так ни разу и не видели.

– И кто наш герой? – Грег принял планшет и увеличил проекцию, чтобы лучше разглядеть детали. Перед ним предстал некто в старомодном, так называемого «английского» кроя плаще нараспашку, под которым угадывалась вполне современная экипировка – комбинезон с автономной системой жизнеобеспечения, странного вида комбитул на левой руке и пояс с одним-единственным импульсным пистолетом на нем. Поверх плаща на плече у изображенного на голопроекции крепился угловатый наплечник из, судя по всему, армейского композита – Грегу он показался знакомым, что-то подобное носили в спецподразделениях – правда, не в единственном числе обычно. Но больше всего внимания Грег уделил шлему преступника – тот выглядел и в самом деле сюрреалистично: узкое черное стекло визора, соединяющееся причудливыми гранями, короткая остроконечная антенна сбоку и целый пучок то ли проводов, то ли тонких косиц на макушке, напоминающих длинные черные волосы. Поглядев внимательнее и приблизив проекцию еще, Грег пришел к выводу, что эти провода-косицы или эпатажная бутафория, или хитро замаскированные оной бутафорией сенсоры. Изобретательно, но чрезмерно позерски, решил про себя капитан.

– Герой? – хохотнул Анжей. – Скорее уж тогда антигерой! Артур Халлард, мерзавец, каких еще поискать, самая большя сволочь в этом субсекторе. Но нам он полезен тем, что радикалов из «Новой Отчизны» и их вороньих покровителей он ненавидит больше, чем моё начальство.

– Что и дает нам шанс с ним договориться, – задумчиво пробормотал Грег, листая досье, спроецированное перед его лицом. – Если это вообще возможно. Но на серьезного бойца, а тем более террориста, он не похож, если честно. Шлем и комбитул у него, конечно, занятные… но с ними много не навоюешь. Как и с одним-единственным пистолетом.

– А он и не боец. Он аферист и взломщик. Но и убийца тоже – киллер, навещающий выборочные, обычно довольно громкие жертвы. Массовых убийств за ним… а нет, парочка инцидентов все-таки имеется. Но как бы там ни было, а его мои коллеги долго считали просто эпатажным наемником, пока не поняли, что его жертвы так или иначе, но всегда связаны с финансовыми махинациями или какими-то мутными делами вокруг сомнительных с нашей точки зрения организаций.

– Так может, это больше полезный тип, чем негодяй? – хохотнул Грег.

Анжей скривился:

– Преступников нужно судить. Террористов – оправлять в исправительные колонии. Махинаторов и грабителей – арестовывать. И я даже не буду говорить, что если каждый возомнивший о себе невесть что умник начнет сам выносить приговоры направо и налево кому вздумается, то наступит форменный бардак. Эта истина и так не обсуждаема. Нет, дело в том, что любой гражданин Галактического Содружества заслуживает честного суда и справедливого наказания – а не пыток и изуверских казней. Пытки в двадцать четвертом веке, только вдумайся! Только совсем ублюдочный псих до такого опустится, вот что я думаю.

– Например, те, кто в этом чертовом «Вороньем культе» состоят, – тихо проговорил Грег. – Или «Новой Отчизне».

– Именно, – энергично хлопнул ладонью по столу Анжей. – Халлард сам к «вороньим» причастен, вот в чем шутка. Как мне удалось выяснить, еще со студенческих лет. Не поверишь, но в высших учебных заведениях до сих пор местами процветает клубная культура, вовсе не вокруг игры в волейбол или футбол сосредоточенная. Иногда – вот такие оккультные кучки тоже встречаются.

– Боже правый, – поморщился Грег. – Ладно, допустим, ты меня не разыгрываешь.

– Ну какой разыгрывать, ты что! В целом и общем – фигурант нашего дела личность неординарная, я хочу, чтобы ты это понимал полностью.

– Но так почему же эта самая неординарная личность вдруг разругался со своими же, выходит, соратниками?

– У него есть на то причины, наверняка, – Анжей закурил и небрежно сунул руку в карман, после задумчиво взглянул в окно. Где-то в стороне космопорта в небо взмыл челнок, и Анжей так же рассеяно проводил взглядом стартовавший кораблик. – Конечно, он сам долгое время был не много ни мало, а видным деятелем одного из, гм-м-м, крыльев, как бы это не звучало, «Вороньего культа». Преступлений на его совести даже за тот период – на пару пожизненных наберется, но они как раз все финансового характера – взлом, махинации, порча баз данных; но в какой-то определенный момент он словно с катушек слетел – наши начали докладывать, что у них внутри случился какой-то то ли раскол, то ли разлад, и наш Артур, до этого не замеченный в прямых реализациях угрозы жизни и здоровью кого бы то ни было, начал натурально кромсать и резать с особой жестокостью, но, как я уже пояснил, есть нюанс – кого именно он начал убивать.

Анжей стряхнул пепел в пепельницу, многозначительно и с удовольствием затянулся, выдерживая паузу, ожидая, когда Грег его окончательно просверлит взглядом, и продолжил:

– Да ты уже знаешь ответ: «ворон». Он убивал именно бывших соратников, а потом и тех, кто просто с ними повязан. Ни одного невинного агнца среди его жертв нет. Спошь «вороны» или их союзнички. Халлард начал выслеживать и устраивать жестокие расправы над своими бывшими товарищами, – Анжей потушил окурок и вернулся в кресло. Вентиляция зашуршала и втянула в открывшуюся щель в углу потолка остатки дыма. – А вот мотивы его внезапной смены стороны до сих пор неясны, но они явно нам на руку.

– Тогда стоит сначала узнать о них, – Грег продолжал сверлить взглядом проекцию шлема Артура, словно пытаясь задать ему этот вопрос. – Чтобы не оставлять для себя неясностей, которыми он обязательно воспользуется. Даже если он будет нам союзником – нужно быть в курсе о том, что у него в рукавах. Кстати, что-то я не вижу портрета этого умника без шлема…

– А его у нас и нет. В том-то и дело – никто не знает, как этот тип выглядит без своего снаряжения. На камеры он без шлема не попадается, данные о себе этот типчик давно подчистил вообще всюду, а те, кто помнит его в лицо, либо на том свете, либо молчат в тряпочку, не желая никак обозначать себя. Сотрудничать с нами никто из бывших соратников этого типа так и не пожелал, хотя мы пытались отыскать ключ и с этой стороны, – усмехнулся Анжей. – Вот поэтому еще нам придется попотеть, прежде чем мы сможем с уверенностью говорить, что мой план воспользоваться помощью экс-«вороны» не бред сивой кобылы. Я бы очень хотел, чтобы мозги этого парня – а что касается техники и информации, они у него варят отлично! – хоть раз послужили на доброе дело, вместо того, чтобы сеять хаос.

***

– Ты вот так просто выходишь на станцию, открыв лицо? – НэйЛау была, похоже в недоумении, когда Артур размашистым шагом проследовал к аппарели, чтобы вместе с ней сойти на станцию «по мелким делам», как он сам выразился.

– Это моя самая лучшая маскировка, – улыбнулся Артур. – Ты же сама узнала меня только по каким именно приметам? Угловатый шлем-«птичья башка», старомодный плащ, комтул. Без них я – просто путешественник, ничем непримечательный гражданин Джеймс Бид.

– Бид?

– Это фамилия. Когда-то такой человек существовал, – тихо проговорил Артур, осмотрев площадку, когда аппарель коснулась бетонной поверхности. Одернул куртку – простую, из коричневой плотной ткани, покроя «колонист»; стряхнул с плеча несуществующие пылинки, провел пятерней по волосам, проверяя, не растрепались ли они. Из привычного снаряжения оставил только многофункциональный костюм, тот самый «прототип» – под курткой и прямыми плотными брюками он был совершенно незаметен, а перчатки Артур отсоединил. Потом Арти неопределенно пожал плечами, как бы говоря – ну, пожалуй, хватит топтаться на месте. НэйЛау со вздохом шагнула наружу – под светло-серое небо незнакомой ей планеты, Проксимы-8. Вещей у эльвенки с собой никаких не было, кроме того, что на нее надето да помещалось на поясе и в руках – планшет, кинетическая пушка – разряженная, впрочем – и на контроле на нее наверняка повесят стопорную пломбу.

Они прошли немного вместе, и перед входом в терминал Артур-Джеймс остановился, сказав:

– Что ж, НэйЛау, – по интонации эльвенка поняла, что он собирается распрощаться, поэтому остановилась и повернулась к нему. – Удачно тебе добраться до этого своего… куда ты там собиралась. Смотри не попади в неприятности снова.

– Я тебе что-то должна за… за то, что подвез?

– Брось. Я не трясу денежную мелочь с тех, кому помог по своей инициативе. Единственная просьба – не треплись нигде о нашей встрече, пожалуйста. Если ты сама та еще темная фигура, и я сохранил твои темные делишки в неприкосновенности, то позволь и мне остаться таковым же.

– Хорошо, – неожиданно улыбнулась Нэй, чуть помедлив перед тем, как продолжить фразу. – Джеймс, спасибо за аккуратный полет. Наверное, будь я за штурвалом, я бы тоже предпочла взлететь свечкой. Ну и спасибо, что добавил разнообразия в череду скучных перелетов.

Артур едва не прыснул, но молча кивнул этому маленькому представлению – вокруг и правда сновали люди, и ненарочно, но часть разговора кто-то вполне мог услышать. И эльвенка быстро включилась в игру, надо сказать. Неожиданная любезность его даже слегка обескуражила – но выглядела так естественно, что наверняка никто ничего не заподозрит Поразительное умение… может, она и правда шпионка или кто-то вроде того. В любом случае, ее дела больше не касались Артура, и он направился в другую сторону. Заправка будет идти сутки, не меньше, значит, нужно было чем-то себя занять, и для начала он решил сходить пособирать слухи в разных мутных заведениях.

Слухи эти много не дали – большую часть Артур уже слышал и читал в новостных лентах, где в заметках люди почем зря делились самыми дикими предположениями о сути терактов и том, кто за ними мог стоять: обыватели перетрясали сборники древних страшилок об опытах над людьми и побочных эффектах запуска какого-нибудь нового оборудования, страхов перед загадочными «си-лучами» из глубин Космоса, особенно упорные утверждали, что «правительство скрывает», не заостряясь вниманием, впрочем, что именно на этот раз скрывает злокозненное правительство.

Вживую, впрочем, разговоры обывателей на тему недавних событий звучали не так дико – да, люди, казалось, на самом деле струхнули несколько больше обычного от недавних новостей, а потому осторожничали в произносимых вслух словах, совсем не то, что в сети. Несколько раз Артур ловил упоминания о какой-то загадочной радиочастоте, что перед тем, как сойти с ума, слушали офицеры атакованных диверсиями баз – сошло бы за очередную итерацию сетевых баек, если бы не упоминание «незарегистрированных в реестре передач по интеркому» в транспорте одного из спятивших вояк, на каковое Артур натыкался в более заслуживающем внимания источнике, чем досужая болтовня. Про атаки на исследовательские купола никто ничего не знал – оставалось надеяться, что случившееся на Глайд-7 останется в единственном экземпляре.

Артур, сидя в среднепошибном баре на Проксиме-8 (как в любом крупном городе, выросшем вокруг космопорта, баров на любой вкус тут хватало), в какой-то момент остро почувствовал, что что-то упустил там, в куполе – какую-то крохотную зацепку, что могла пролить свет на причину нападения. Что – или, вернее сказать – кого «вороны» там искали, а может, поджидали? На кого была рассчитана ловушка с «парализатором» – и кто же стрелял из бласт-оружия в случайную жертву этой ловушки? Все-таки боевые лазеры и бласт-пушки были сугубо военной прерогативой: даже не все подразделения ими снаряжались, в конце-то концов! На памяти Артура – ни у одного бывшего соратника не было подобных игрушек: слишком приметно и сулит слишком большими проблемами, если попадешься с чем-то подобным.

Он так глубоко ушел в свои размышления, что не услышал, как его довольно грубо окликнули – кажется, не очень трезвый, но вполне неплохо одетый тип что-то говорил про «городских чистоплюев, что по колониям только покататься ездят» и недвусмысленно указывал опустевшим стаканом на Халларда. Суть претензий выпивохи сводилась к тому, что Артур выглядел бездельником и хлыщом с центральных миров, а вырядился как обитатель фронтира.

Отрицать подобное было не в артуровых привычках – он просто с какой-то момент вмазал наседающему скандалисту в челюсть, пожалев, что ради конспирации не надел перчаток от костюма: костяшки все-таки саднили потом еще долго.

С волны рассуждений выпивоха его сбил, испортив настроение – даже не смотря на то, что инцидент не получил никакого продолжения, оставаться на месте, привлекая еще внимание, Артур не стал. Вернулся на корабль, сбросил верхнюю одежду, примкнул к сенсорам костюма шлем – и погрузился в изучение накопленной сканерами его изобретения информации с глайдовского купола. Шлем он собирал сам, тщательно продумывая каждую деталь, и при этом постоянно совершенствовал – и более точного инструмента работы с тем, что он видел и слышал, но мог не осознать сразу, у него не было.

Перед глазами снова плыли картинки злополучной мертвой исследовательской базы – на некоторых моментах Артур останавливался дополнительно, едва ли не посекундно прокручивая запись – искал зацепки и упущенные детали. Получалось негусто – а работа оказалась неожиданно выматывающей. Резкий, злой голос НэйЛау в записи и это ее «убийца» почему-то особенно оказался неприятен, и Артур в какой-то момент подумал, что зря затеял снова копаться в информационном потоке записей без разбору – но с упрямством продолжил неблагодарную работу, стараясь не отвлекаться на один поганый, но неизбежный вопрос: у него что, и правда на лбу написано, что он один из этих? Вот и выпивоха в баре среди прочих оскорблений бросил – поди шпион переодетый, а не колонист никакой. Усилием воли Артур отогнал неприятно свербящее чувство и снова углубился в расчеты: просто записи смотреть уже не хватало терпения и концентрации, значит, стоило поглядеть машинные вычислительные сводки. В них он и погрузился – пока не поймал себя на чувстве нереальности – он слушал, но не слышал, смотрел записи на вид-экране – и не видел их. Они плыли мимо, и непрошеные воспоминания вдруг нахлынули волной, неудержимой, как прилив. В ушах тяжело зашумело…

…Красный отблеск инфовизора сменился красным туманом солнечного света, рассеянным песчаной бурей. Вдох сорвался кашлем, нос и горло обожгло пылью, выступившие слезы тут же высохли.

Жар. Сухой, как порыв ветра из недр раскаленной печи.

Жар и духота готовы были убить почище крупного калибра в упор.

– Ты беспримерно дерзок, раз решил взвалить на себя ношу, тебе не предназначенную, – услышал Артур голос. Вздрогнул – снова он.

О, этот голос. Звучащий отовсюду и ниоткуда, низкий и гулкий, пронизывающий все – кирпично-красные скалы вдали крошились в такт его отзвукам, осыпаясь в облаках ржавой пыли, и всё нутро собиралось в комок.

– Ты и суток не выстоишь в Моём царстве, поганый слеток! – голос наливался мощью, хотя казалось, что дальше уже некуда. В потусторонней жути его прорастали ноты неприкрытого гнева. – Жалкий, ощипанный воронёнок! Птенец, что вылетел из гнезда в поисках власти, но попал в железную челюсть капкана… Ты угодил в мои когти, и тебе нет отсюда хода назад. Здесь все – это я!

Артур поднялся, сделав пару неуверенных, тяжелых шагов. Под его ногами проступил асфальт – ветер согнал песок и обнажил древнее шоссе с четкой, будто вчера нанесенной разметкой. Асфальт с редкими трещинами уходил в горизонт одной длинной нитью; по обе стороны дороги простиралась затянутая рыжим пыльным маревом пустыня, перемежавшаяся солончаками, поросшими проволочно-жесткой макабрической растительностью: кусты и травы колыхались, живя своей жизнью, извивались и меняли форму. Где-то вдали, у самого горизонта сквозь красное песчаное марево виднелись массивные горы – или же облака, казавшиеся горами. Горизонт сам был нечетким, едва различимым – ветер гнал песчаные волны, затирая грани у всего вокруг, лишая мир хоть какой-то определенности.

В небе не было ни намека на солнце – тусклый ржавый свет, как и пыль, заполнял все.

Халлард двинулся дальше – не зная куда и зачем, просто шел вперед. Каждый шаг давался ему тяжело – подошвы словно приклеивались к темному, раскаленному полотну асфальта, а поднимающееся от него марево, казалось, готово было поглотить и растворить путника в себе.

– Никчемный выводок, как и прочие в своём роду, – голос сменил тональность. Было теперь неясно, сожалеет его незримый обладатель, или же безыскусно глумится. – Силы и время, потраченные на тебя, пошли прахом. Что я вижу, взирая сквозь тебя, никчемная душа? Полное нежелание принять свою суть. Отрицание. Гордость.

«Отрицание. Гордость» – повторил Артур про себя. Сжал кулаки, сделал еще шаг. Потом еще – через силу, через пронизывающую тело боль.

«Гордость».

«Отрицание».

Гордость.

О да, гордость – злобно подумал он. Ты прав, невидимая тварь. Этого во мне хоть отбавляй. И гордость не позволит лечь и сдаться. Чем бы ни было это место – он найдет выход, он должен. Только на подобных мыслях Артур шаг за шагом отрывал прилипающие ступни от асфальта и шел вперед, вдоль разметки, устремляя взгляд к размытому к горизонту, пока из небесного марева не проступило… нечто.

Рассекая бурю, на расстоянии нескольких миль от него с неба в бескрайнюю пустыню врезался старинный якорь исполинских, даже нет – титанических размеров. Такое могла бы увидеть морская ракушка, вздумав рядом с ней встать на месте океанический лайнер. Ноги задрожали от ожидания могучего сотрясения почвы, но нет – якорь беззвучно ткнулся в землю, подняв струи песка, как если бы все это происходило и в самом деле под толщей воды; затем качнулся – и замер стрелкой внезапно заклинившего метронома, так и не повалившись на бок окончательно.

Абсурдность и ирреальность происходящего неожиданно взбодрила и придала сил Халларду – он подумал, что раз здесь возможно все, что угодно, значит, и собрать свою волю в кулак он сможет. Вдруг от этого здесь что-то зависит? Дышать вдруг сделалось легче, и ноги липли к асфальту всё меньше. Голос перестал пробирать так глубоко – да, эта незримая тварь так и не заткнулась, монотонно перечисляя артуровы грехи – мешая в одну кучу настоящие и какие-то совсем уж абсурдные. Обладатель голоса по-прежнему пытался давить в больные точки, поднимая самые темные воспоминания из прошлой жизни, старался выбить почву из-под ног – если не реально, то хотя бы фигурально… но Артур шел. Не зная, куда и зачем, но почему-то понимая: стоит остановиться, и это будет конец.

Тогда некто – или нечто – решило сменить обстановку.

Раскат грома прозвучал внезапно в пыльном мареве – ровное блеклое небо вдруг пошло бурной крупной рябью, набухая грозовыми тучами, сворачиваясь в штормовые фронты. Молния пронеслась над головой Артура с оглушительным треском, ослепив его на миг, в следующий оставив уже в густых сумерках на все том же шоссе – но тянущегося теперь посреди мрачного солончака, поросшего остатками мертвого леса. Что-то мелькало в тенях меж обугленных остовов и почерневших головешек, бывших когда-то деревьями. Что-то, что могло бы рычать, но не рычало. И смотреть, если бы имело глаза. Что-то, не имеющее четкой формы, но вылепливающее ее по частям, когда на то была его собственная прихоть.

Стало будто втрое темнее – и в штормовом небе в разрывах облаков мелькнуло алое, нечеткое светило – скорее луна, чем даже подобие солнца. Прямо на глазах она расплылась, распавшись на три одинаковых тусклых диска – и они пропали в космах туч.

Артур перевел взгляд и уставился на одинокий фонарь, возникший на обочине дороги. Лавка рядом и знак автобусной остановки выглядели как с фотографий прошлых веков; тянуло остановиться там и переждать ночь… будь все происходящее хоть каплю реальным, Артур так и сделал бы, не задумываясь. Но он уже не понимал, что реально, что нет – и поэтому только хрипло хохотнул, лишь чуть замедлив шаг.

– О, эти ваши символы, – Артур и не заметил, когда голос замолк, и теперь заговорил вновь, с наслаждением вспарывая сумеречную тишину, как маньяк вскрывает свою жертву. – Их так легко подменить! Дать надежду, а потом сломать вас, маленьких и слабых. Спрятаться за ширмой самого истового добродетеля – величайшего праведника! – и вылепить из него предателя, а потом наблюдать, кто же кого в итоге пожрет… и что останется от веры, когда верить нельзя даже себе. Остановись, сдайся – твои попытки противостоять мне нелепы. Тебе суждено стать частью меня. Стать частью этого мира. Моего мира, вороненок. Моего. Все миры однажды станут частью меня, так к чему оттягивать неизбежное?

Пока голос втекал в уши Халларда, словно стремясь добраться до самой глубины его сути, создание-без-формы решительно шагнуло (перетекло?) к нему, позволив свету фонаря раскрыть себя. То было искореженное, нелепое существо – так выглядела бы попытка слепить что-то вроде вендиго, соединив его с худшими человеческими страхами и кошмарами в человекоподобном обличье. Вытянутые изломанные пропорции, длинные конечности с лишними, тошнотворно выпирающими под неправильными углами суставами, пустые глазницы и открытый в безмолвном крике провал-рот; передвигалось это существо на четвереньках, криво ссутулившись. Его грязно-серое, точно сотканное из плотного дыма тело то выпрастывало дополнительные конечности, обрастая паучьими лапами, то извивалось змеей, удлинняясь и сжимаясь в движении. Стоило Артуру остановиться и разглядеть создание, оно рвануло прямо на него, растянув пасть до огромных размеров, словно намереваясь поглотить жертву целиком. Так и было бы, наверняка.

Но неожиданно для хищника Артур шарахнулся в сторону и в последний момент схватил того за распяленные челюсти; а потом начал рвать их, как рвут обычно неугодные и постылые черновики. И он сам терзал хищника, ощущая текучую бесплотность существа одновременно с дикой, непереносимой болью от каждого прикосновения к ней. Да, он мог бы разодрать неведомое создание на части – но руки обожгло внезапными укусами насекомых, уши забило жужжание тысячи саранчеподобных мелких тварей, что вырывались из поврежденной плоти «вендиго», словно осы из разворошенного улья. Его облепил несметный рой, стремясь прокусить, уязвить жалами руки, лицо, шею осмелившегося сопротивляться Артура, впиваясь в тело до кости. Пересиливая себя, Артур рванул противника еще несколько раз, вымещая на нем свою злость. Уже издыхая, псевдовендиго полоснуло Халларда по лицу наотмашь когтями распадающейся, теряющей реальность лапы, и раны немедленно охватило ледяной болью.

Тварь упала, рассыпавшись в прах, и исчезли и насекомые. Только тогда, истекая кровью, почти ослепленный, не уверенный даже, что кусачие существа оставили ему глаза, Халлард упал на колени сам. Вскинул голову и сквозь пелену все-таки увидел перед собой что-то… что-то еще. Это был силуэт ворона… или вороны, но неестественно огромной.

Черная птица с сияющими белыми глазами следила за действиями окровавленного путника, усевшись на мигающий, готовый погаснуть фонарь.