И крыльями закроет звезды. Год 2345

– Хочешь поживиться мной – встань в очередь, отродье, – прохрипел Артур не своим голосом. Эхо вкрадчиво вторило ему:

«Отродье… это ты, ты и есть – отродье… никчемное и пустое»

Ворон же не ответил, лишь безмолвно раззявил металлически взблеснувший клюв и шумно взлетел, клоком мрака паря где-то в набухающем новой грозой небе.

Наступила тишина – ватная, неестественная.

Фонарь замигал чаще, готовясь погаснуть окончательно… мигнул опять, потух и больше не зажегся. Наступившая тьма приятно обволакивала. Холодно, понял Артур. Как же холодно… тянуло упасть на бок и свернуться, подобно нерожденному дитя. Ноги и руки снова плохо слушались, сделавшись тяжелыми. Артур сгрёб пальцами землю и засмеялся. Громко, надрывно. Так смеются безумцы в приступе, но никак не люди при смерти.

– Ты почти смог, тварь! – запрокинув голову вверх, что есть силы крикнул он в мрачную пустоту, туда, где ожидаешь увидеть небо. – Почти! Сукин ты сын! Черта с два ты меня сожрешь!

– Сожру, – упало из высоты равнодушно-холодное возражение.

А потом раздался смешок – и тьма расступилась.

Свет лампы ударил по зрачкам; затекшие мышцы с трудом, но снова повиновались. Халлард лежал на кушетке – по-прозекторски жесткой и неудобной. Слепо пошарил рукой по поверхности, вспоминая, что же происходило до погружения в это странное не-бытие. И реальность оказалась несколько иной, чем та, что он помнил. Пальцы угодили во что-то липкое, влажное. В ноздри ударил ржавый сырой запах – знакомый и тошнотворный. Что-то мерно, негромко капало.

Их было трое на кушетках – одинаковых, обтянутых бесцветным ткане-пластиком. Они должны были… вознестись. Так это называлось, да. Вознесение. Возможность увидеть истинный свет, принести благую весть и стать частью Великого Крыла. Слиться с силой Вороньего Короля. Великая честь – и грязный, пугающий ритуал, как о нем отзывались в ордене. После вознесения особенно продвинувшиеся на пути Короля получали, гм… способности. Артур до этого момента думал, что речь о стимулировании собственных псионических умений, этакий «взлом» природных ограничителей, что есть у всех псиоников. Да, припорошенный мистической мутью ради придания веса и значимости, конечно… и он слабо верил в реальное существование в каком бы то ни было виде этого самого Короля, но после того, что пережил, сомнения его стремительно таяли. Но об этом он подумает позже – разум заходился в судорожных приступах ментальной боли при попытках осознать произошедшее в глубинах транса. И кроме того, стоило бы разобраться с проблемами в мире реальном – а то, что у него проблемы, Артур понял мгновенно, еще до того, как рассмотрел на поднесенной к лицу ладони кровь. Да, это липкое и сырое, с запахом ржавчины – это была кровь.

Зрачки с трудом сфокусировались, привыкнув к свету – и Артур медленно повернул голову. Их, приготовившихся к вознесению, было трое, да. Но теперь один лежал на соседней кушетке с перерезанным горлом и вскрытой грудной клеткой – с его свесившейся вниз руки капала кровь, падая в какую-то емкость. Именно этот звук Артур и услышал, очнувшись.

Второго, по-прежнему не пришедшего в себя, полосовали ножом двое в балахонах и с вороньими масками на лицах. Третьим и был сам Халлард, судя по всему, пришедший в себя «раньше положенного» на волевом усилии. Имена неудачливых товарищей Артур помнил, а вот кто сейчас скрывался под ритуальным облачением, он понятия не имел.

И сейчас он отчетливо понимал – не предприми он никаких действий, будет лежать таким же – «увидевшим истинный свет». О том, что якобы не все переживают вознесение, он слышал и раньше – но считал это лишь нарочитым запугиванием. Теперь он понял: да, не все. И вот, оказывается, почему.

Не смотря на остатки дурнотной слабости в теле, Артур обнаружил, что разум его работает на удивление ясно и быстро – и потому решение, пришедшее в голову, было быстрым – и неведомо откуда взялись и силы на его исполнение.

Рывком, зашипев от боли в затекших мышцах, Артур поднялся с кушетки и тут же навалился на ближайшего к нему культиста сзади. И пока тот пытался осмыслить, что происходит – схватил того за руку, сжимающую нож, и после секундной борьбы вонзил этот нож ему же под ребра. Оно ушло неожиданно глубоко – Артур понятия не имел, насколько просто, оказывается, пронзить человеческую плоть, кажущуюся до поры такой прочной. Резко выдернув лезвие, Халлард толкнул тело в сторону обернувшегося подельника, обернувшегося с невнятным восклицанием – он явно не ожидал, что что-то пойдет не по плану. Стоило культисту отклонить обмякшего напарника, Халлард, не задумываясь, ударил его ножом – метил в шею, но противник поднырнул, стараясь уйти от удара… не вышло. Острие, словно само по себе, поразительно точно – спустя время Артур сам удивлялся этой точности – вонзилось прямиком в глазницу клювастой маски; и после этого все трое рухнули, но вскрикнул от боли при ударе при этом только один. Поднялся – тоже.

При падении Артур ударился головой, и повторное возвращение в реальность вышло не лучше первого – со стуком крови в висках, болью в сведенных судорогой конечностях и железной горечью во рту. Халлард с трудом попытался поднялся, опершись на подкатной медицинского вида столик, который культисты использовали для своих «инструментов»: на белой гладкой столешнице в металлической кювете лежало несколько пустых ампул-шприцов, одна их них просто раздавленная – кажется, кто-то излишне занервничал перед ритуалом… и пара тонких, невесомых одноразовых скальпелей – один испачканный красным, второй все еще в стерильной упаковке. Однако предательская мебель ускользнула в сторону, и Артур завалился в лужу крови, чудом не приложившись виском об угол кушетки – наверное, этого удара его многострадальная голова бы уже просто не пережила. Скальпель и ампулы покатились по полу – хорошо, что ампулы были из небьющегося материала: только наступить босыми ногами на осколки не хватало, отрешенно подумал Артур. Вторая попытка встать, опираясь уже на кушетку, увенчалась успехом. Ноги задрожали, и чтобы не упасть снова, Артур присел на угол кушетки, ставшей сейчас прозекторским столом для неудачливого товарища. На тело Артур не смотрел – но прекрасно понимал, что увидит, если ему вздумается поразглядывать: аккуратно вырезанное сердце в чаше, стоящей у головы покойника. Такие картинки были в оцифровках «древней рукописи» – Артур наводил справки, рукопись эта была хоть и довольно старой, но относилась к середине двадцатого века, а никак не к началу семнадцатого, как их уверяли в ордене.

Осознание произошедшего заставило Халларда содрогнуться – то ли от пережитого запоздалого ужаса, то ли от злости. Хотя нет, с удивлением понял он, именно от злости, как раз именно от нее – весь страх остался в обморочном «нигде», под шелест нереальной песчаной бури. В мире реальном Артур испытал лишь прилив черного, непроглядного гнева – его собирались принести в жертву, как мелкую сошку! Его! Те, кто называли себя его товарищами – а некоторые даже почтительно кланялись на орденских собраниях!

Но чем дольше его колотила крупная дрожь, тем больше Артур переставал понимать – трясет ли его от ярости, от отвращения, от выплеска адреналина или от того, что он сейчас мучительно отходит от тех веществ, что влили всем троим в кровь перед «вознесением». В любом случае, оставаться в этом месте было решительно невозможно. Запах крови – воображение услужливо вплело в нее ноты преждевременного разложения – мерзко свербил в носу, к горлу ощутимо подкатывало, хотя желудок был пуст.

В конце концов его все-таки вывернуло – желчью и тягучей слюной, и Халлард едва успел отвернуться в сторону, когда спазмы сжали внутренности. Скривился, вытерев лицо – рукав был грязным, заляпанным кровью и еще чем-то. Попытался отдышаться. «Нужно привести себя в порядок», – с этой мыслью он припомнил, что и где находится в этом старом помещении, что орден изредка использовал для собраний – и двинулся в уборную.

Смывая трясущимися руками с себя кровь под струёй воды из крана, он все-таки смог вернуть самообладание и унять дрожь. Поглядел на себя в зеркало – увидел жесткое, будто разом постаревшее лет на десять худое лицо и блеклые злые глаза. Сморгнул – на какой-то миг померещились глубокие шрамы, рассекающие лицо: те, что должен был ему оставить бой с призрачным вендиго на изнанке собственного сознания.

В голове по-прежнему шумело, ноги сводило судорогой, но он хотя бы чувствовал себя живым человеком. И он уже знал, кто же на самом деле его враг. Знал, что он – сущность, поименованная Вороньим Королем – существует. И что этой мерзости он никогда больше не поклонится.

«Артур, как ты себя чувствуешь?» – внезапный вопрос искина заставил вздрогнуть и выдраться из плена воспоминаний, ставших такими реальными, что Артур поневоле вздрогнул, услышав в голове голос Майи.

«Приемлемо», – буркнул он. – «Просто проверь данные со своих анализаторов, к чему эти вопросы?»

«Жизненные показатели не выглядят слишком отклоняющимися от нормы, к тому же внешние данные говорят о том, что ты в полной безопасности, но я регистрирую высокий уровень негативных переживаний и показатели, приближающиеся к стрессовым. Что случилось?»

«Просто вспомнил кое-что… плохое», – буркнул Артур. Снял шлем, потер лицо ладонями. Голос Майи из сознания, впрочем, никуда не делся:

«Мне показалось, ты уснул. Или, точнее, впал в неконтролируемое трансовое состояние. Не могу расценивать его как норму. Это угрожает твоему нормальному функционированию?»

Артур чертыхнулся, потом недовольно протянул:

«Слушай, ты же медицинское оборудование. Почему ты задаешь такие вопросы? Сама не можешь оценить, что опасно, а что нет?»

«Я не сталкивалась с подобными состояниями у моих компаньонов-носителей на практике – я имею в виду, когда они возникают спонтанно. Я все-таки… как сказала госпожа Асулин – прототип», – голос Майи казался задумчиво-растерянным. – «Однако в моих базах числятся заметки о том, что гуманоидные существа, особенно с развитыми псионическими силами, могут вызывать у себя подобное состояние нарочно. Но сейчас не было похоже, что это было задумано тобой. Поэтому я и задаю вопросы: я так обучаюсь И моя цель – обучаться постоянно, чтобы помогать своему носителю с особой эффективностью».

«Хорошо, что ты хочешь узнать?» – со вздохом спросил Артур. – «Могу ли я отключиться до невменяемости таким образом? Надеюсь, что нет. В конце концов, это лишь воспоминания, не больше».

«Это ценная информация. Но ты можешь задать мне параметры, при которых я должна буду что-то предпринять», – мягко прожурчал голос Майи, и Артур готов был поклясться – искин только что облегченно… вздохнула? В общем, если бы речь шла о живом существе, именно это слово он бы и употребил.

«При случае – задам. Но на будущее попрошу все-таки не мешать мне думать, хорошо?»

«Хорошо», – покладисто согласилась Майа, и Халлард только хмыкнул: параноидальная заботливость искина должна была бы раздражать, да и по большей части так и было… до этих ее слов о самообучении.

У Артура мелькнула шальная мысль – а что, если этот костюм, прототип, как его называли ученые купола – можно будет идеально настроить именно под свои нужды? Научить ее отлавливать мигрень еще на подходе, например? Ради такого стоило потерпеть болтливость искина. Тем более что прямые просьбы помолчать она никогда не игнорировала – разве что переключалась с мягких, практически неотличимых от натуральных интонаций на чуть более сухой тон с лязгающими холодными нотами, напоминающий, что Майа действительно все-таки машина.

«Буду ждать дальнейших указаний в удобное для тебя время, Артур» – добавила Майа и умолкла, оставив Халларда наедине с его мыслями.

В прошлое – оставшееся за спиной семь с лишним лет назад – его больше не тянуло. Хотя голова неприятно пульсировала, так, что Артур подумал было: а не попросить ли у Майи составить аналог обезболивающего уже сейчас? Потом пульсация прошла сама собой, без какого-либо вмешательства, и в прояснившемся разуме сложилась, наконец, вполне понятная картина: теперь у Артура было всего два стоящих предположения, зачем «вороны» атаковали купол.

Им был нужен живьем или кто-то из сотрудников базы, или… или он сам. И это была подстроенная ловушка именно по его душу.

А еще очень скоро Халлард догадался – без дальнейшего расследования он так и не узнает, какая из этих версий верная. А значит, нужно распутывать клубок дальше самому, а не ждать, пока давние неприятели высунут нос снова.

Примечания