Апатрид. На стыке эпох…

© Артем Головин, 2019

ISBN 978-5-0050-9924-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается Натали…

Глава 1

Родители устроили Арсена в детский сад. Общительный и любопытный, он своим пытливым умом создавал немало проблем воспитателям. Однажды какая-то из них в назиданье другим детям и огромным желанием наказать его за проделки, заперла пацана в помещение для раскладушек. Там было темно и страшно ему, наверное. Его заперли перед полуденным сном и забыли. Вспомнили, когда Аида пришла его забирать после работы. Открыв дверь, воспитатель увидела забившегося в угол ребенка, с лицом, залитым слезами и держащим кулачки около подбородка. На все вопросы и слова он что-то мычал в ответ и широко раскрыв рот, пытался что-то сказать. Слов не было… Говорить, страшно при этом заикаясь, он стал месяца через два после многочисленных визитов к знахаркам и врачам-логопедам. Воспитателя уволили, но Арсен до десятого класса в школе страшно мучился с устной речью на уроках и сильно комплексовал в кругу своих сверстников.

Глава 2

Старый Баку амфитеатром расположился вокруг Апшеронской бухты на склоне возвышенностей. Одно и двухэтажные дома кучно собрались вдоль небольших улиц и представляли собой издалека нечто похожее на пирамидки вырезанных из песчаника и сложенных камней, ракушечника в основном. В четырех кварталах ближе к центру была одна из двух православных церквей. А еще дальше, практически в самом центре города располагалась небольшая армянская церквушка. Изредка встречались дома из тесанного камня, но до революции это были дома богатой части населения города, и они располагались ближе к центру города. А дома рабочего люда начинались как-то сразу после каменных. Главной улицей там была ул. Извозная, в постсоветский период переименованная в Советскую. Еще с послевоенных лет там, по иронии судьбы, обосновались мелкие спекулянты, торгующие импортными сигаретами, жвачками и всяким другим нелегальным товаром. Ароматные запахи свежеиспеченного хлеба в тендерах, приятно щекотали нос и поднимали аппетит. С утра в очереди за горячими лавашами выстраивалась очередь из детишек, посланных за хлебом к завтраку. В некоторых решетках окон, смотрящих на улицу, были прорезаны небольшие отверстия, куда в аккурат пролазила рука с пустой банкой с двадцатикопеечной монетой на дне. Здесь продавали мацони. В этом районе в основном жили азербайджанцы. Более крупные дефицитные товары, в основном из одежды, мебели продавались в районе города Кубинке, где обосновались в основном горские евреи. Армяне, русские здесь практически не жили. Домики, в которых пекли вкусные лаваши в тендирах, располагались по соседству со всякими мастерскими, парикмахерами, маленькими магазинчиками. И разбавлялся весь этот восточный колорит снующими торговцами мороженным и напитками. Изредка было заметно выглядывающих из подворотен мужчин, высматривающих милиционеров, и продающих импортные сигареты, жвачки и анашу*. Стоял жаркий летний день. Спасавший от жары ветерок в этот день куда-то пропал, растворился в лабиринте маленьких домов, улочек и переулков. В одном из таких домов ждали гостей.

– Это мой сын, Арсен, – скромно произнесла Аида, слегка подталкивая мальчика к пожилой женщине, протянувшей свои окрашенные хной руки в приветствии.

– А это Алма-ханум, теперь твоя бабушка, – улыбаясь, с акцентом и коверкая русские слова, сказала женщина, обняв мальчика.

– Это дядя Саид, это тетя Айгюн, это тетя Севиндж, это тетя Афет, тетя Ирада, представляла она своих, уже постарше детей, братьев и сестер папы Фархада.

– Теперь ты будешь часто приходить к нам, и играть во дворе с детьми. Только они не знают русского языка и тебе придется учить азербайджанский. И имя надо тебе придумать наше, а то как-то слух режет, – констатировала свои слова новоиспеченная бабушка не терпящим пререканий голосом.

– Да, Аида? – вопросительно утвердила она.

– И тебе надо выучить наш язык. А звать я буду Арсена – Аслан. Так мне приятней. – Алма-ханум для приличия приобняла молодую жену своего старшего сына. Так, с легкой руки названной бабушки в жизни Арсена впервые появилось имя Аслан, которое сильно повлияло на его дальнейшую судьбу.

Конечно, она бы хотела Фархаду более лучшую партию из многочисленной родни, но он оказался непоколебим, на долгие шесть месяцев уйдя из дома, женившись на разведенной с ребенком, да еще и армянке. Сыграв свадьбу в узком кругу приглашенных друзей, Фархад и Аида стали жить на квартире у тещи. Отчим, закончив рыбный техникум, работал технологом на рыбоконсервном заводе в пригороде Баку на берегу Каспийского моря. Аида тогда училась в педагогическом техникуме и подрабатывала агентом в Госстрахе. Их брак вызвал много пересудов, как у новых родственников с азербайджанской стороны, так и с другой, не менее многочисленной, – армянской. Недовольных этим браком хватало с обеих сторон.

Глава 3

Аида была дочкой очень уважаемой женщины, – Егануш. Тетя Лена, – так многие соседи, знакомые и коллеги по партийной работе называли ее по-простому, так было им более созвучно. Выйдя на пенсию, Егануш, оставив свою квартиру молодоженам, и купив в родном селе Варташен (сейчас Огуз) домик, переехала туда насовсем. Поближе к земле, всегда об этом мечтала – как говорила она. Проработав в партийной системе на должностях еще со времен войны, получив от государства персональную пенсию, ее потянуло на родину, в красивый район в предгорьях Большого Кавказа. Ее родители появились там, бежав из Турции после страшной резни в 1915 году*. Отец был попом в армянской церкви в одном из пригородов Стамбула еще до бегства в Азербайджан. Мать была дочерью мануфактурщика. Рано выйдя замуж по выбору отца, тетя Егануш с мужем не прожила и года. После рождения Аиды, гордая и своенравная, она не позволила мужу Арсену портить ей и дочери жизнь своим разгульным характером, и развелась. Работая тогда уже в партийном аппарате, она всю свою последующую жизнь посвятила работе, доработав до секретаря райкома партии так больше и не выйдя замуж. Мать у нее умерла рано, и отец пережил ее всего на три года. В их семье был приемный сын, – Бахыш, которого Петрос нашел по дороге из Стамбула возле разграбленной повозки. Отец его вырастил, как своего и вскоре женил, а молодые родили пять детей, для которых тетя Егануш до конца жизни была преданной, заботливой, но строгой тетей. Они все звали ее ласково – Баджи*.

Глава 4

Поселок уютно расположился среди малых гор предгорья Кавказа. Горы, возвышаясь вокруг селения, были покрыты густыми лесами, и на одной из трех вершин круглый год виднелась снежная шапка, напоминающая чепец новорожденного. Во дворах росло много роз, и их аромат развеивался по всей округе, дав название селу – «Розовый сад», Варт ашен по армянскому. Горная река, протекающая по окраине большого села, образовывалась из многочисленных ручейков, змейками вытекающих из глубины горных пород. Река была излюбленным местом местной детворы, которая в дневную жару находила себе убежище в прозрачной, холодной воде. Стоял визг и хохот, смех и крики и все это многоголосье на различных языках. Здесь компактно уживались азербайджанцы, лезгины, удины и армяне.

Арсен, приезжая на летние каникулы к бабушке, готовился еще с зимы. Многочисленная родня с бабушкиной стороны также ждала гостей из Баку и Сумгаита, куда по воле судьбы перебрались некоторые из них. Многие из деревенской родни плохо разговаривали на русском языке, и ему пришлось учить и армянский, и удинский. Азербайджанский он изучал в школе и во время игр и общения с детворой во дворе и на улице в Баку. Во всех семьях армянской родни было много детей и когда они собирались вместе, это место напоминало муравейник. Расползаясь по большому фруктовым саду, детвора вскарабкивалась на деревья и с восторженными возгласами обносила тутовники, черешни, вишни и груши. Радостных хлопот хватало у всех. Это было счастливое время с красочными самобытными свадьбами, семейными торжествами, походами в горы, в ночное на пастбища, за лесной малиной, земляникой и никто тогда даже и представить не мог, какая трагедия в одночасье обрушится на них, но волею какого-то дьявольского рока только на армянские семьи. Много было и смешанных семей, члены которых впоследствии оказались в совсем бедственном положении, оставшись на перепутье дорог.

В одной из таких поездок к бабушке, Арсен с соседским мальчуганом собрались в верховья реки за лесной малиной, где столкнулись в малиннике с диким медведем, и испугавшись, километров 12 бежали без задних ног обратно в село, подгоняемые стоявшим в ушах ревом зверя, встревоженного посещением незваных гостей своей территории. Позже Арсен часто с улыбкой вспоминал свое бегство и звериный рык медведя, но тогда от испуга он заболел желтухой и попал на двадцать дней в инфекционное отделение.

Глава 5

Школа, в которую пошел учиться Арсен, находилась в самом центре г. Баку и представляла собой одну из частей монументального каменного здания, построенного на месте большого русского собора, который был разрушен во время Великой Отечественной войны. Позолоченные купола и колокола были переплавлены на танки, а иконы переданы тогда в столичные запасники. Другие две части занимали музыкальная школа им. Бюль-Бюля и азербайджанская школа. Двор за школами был общий и там часто проводились спортивные соревнования. Основной состав учителей состоял из евреев, но были и русские, и армяне, и азербайджанцы. Школа была русскоязычной с английским уклоном, по окончании которой, помимо аттестата выдавали свидетельство переводчика английского языка. Состав класса был интернациональным по национальностям, и смешанным по социальному статусу, – учились и дети верхнего эшелона партийной власти и силовиков, русского духовенства, так и средней интеллигенции, и рабочего класса. Школа была престижной и многие родители старались всеми возможными способами устроить своих детей в нее. Уже тогда, чтобы попасть простому смертному в эту школу приходилось сдавать определенные экзамены на правописание и начальную математику. Проучившись на уровне отличников десять лет в стенах этой школы, Арсен стал настолько эрудированным и подкованным в знаниях, что на протяжении многих лет с благодарностью вспоминал всех учителей своей родной школы. Учеников многонационального класса раскидало по всему миру и некоторые из них очень помогли Арсену в сложной ситуации через сорок чет. А тогда школа дала ему действительно путевку в жизнь, а как он смог воспользоваться этими знаниями, показала вся его последующая жизнь, насквозь пронизанная ирониями судьбы. Судьбы человека, рожденного для жизни…

Глава 6

В семье Агаевых у Фархада и Аиды родились еще двое детей, Заур и Эльмира. Между супругами часто возникал разговор о разно фамильных детях у них в семье. Иногда в разговорах участвовали и родственники как со стороны азербайджанцев у Фархада, так и со стороны армян у Аиды. Все дебаты шли вокруг одного из детей, – Арсена. Годы шли, дети в семье подрастали и неизбежно бы возникали вопросы о его армянской фамилии. Но представив себе, что усыновление Фархадом ее сына неизбежно повлекло бы за собой процедуру обрезания*, она приходила в ужас и отстаивала свое нежелание идти на согласие об усыновление. Проработав в различных организациях в Баку, она поняла, что армянин в Азербайджане, какими бы он не обладал знаниями и навыками, не получит ни хорошего поста, ни сделает хорошей карьеры. Видя в своем сыне будущего начальника и мечтая о его месте руководителя на хорошем посту, она всеми силами сопротивлялась внутреннему голосу, указывающему на невозможность осуществления ее грез. Подходила к концу четвертая четверть десятого класса обучения Арсена, и как гром среди ясного неба, мама озвучила сыну свое решение. Имея хорошие связи в различных государственных структурах, она получила на руки решение об усыновлении Арсена Фархадом. Он получал новую фамилию, имя, отчество и даже национальность. В один миг исчез Арсен – армянин, а появился Аслан – азербайджанец. Без официального согласия по закону родного отца Арсена, и его самого. Все решалось родителями и свершилось очень быстро. Время поджимало, и сын должен был получить паспорт.

Шла подготовка к выпускному, делались виньетки, готовились грамоты, дипломы для выпускников. Получив паспорт в паспортном столе, где, в анкете черным фломастером была замазана его настоящая фамилия, имя, отчество, национальность, Арсен находился в каком непонятном страхе. Что будет с его жизнью, и как это перемена повлияет на его дальнейшую судьбу. Было изменено даже свидетельство о рождении. Никто тогда не знал и не предполагал, что его ждет в будущем, и как это решение об усыновлении и смены всех личностных данных повлияет на жизнь Арсена. Приближались страшные времена, но тогда, из глубины «сытых» и «золотых» восьмидесятых, ничего не предвещало предстоящей вакханалии в жизни великой страны и настигающей беды для всего населения этой страны. Осенью умер бессменный руководитель СССР, – страны, которой боялись все западные и американские президенты, канцлеры, и весь капиталистический истеблишмент. В течении трех последующих лет сменилось трое его приемников, по иронии судьбы правивших не более года каждый. Последний сделал все, чтобы великой страны не стало, – и преуспел в этом. На протяжении десятков лет западные спецслужбы предпринимали много сил и тратили миллиардные средства для подрыва экономики СССР и ее дальнейшего разрушения. Все было тщетно. А этот человек, – Гобачев М. С., встав у руля власти, за восемь лет разрушил все до основания, отдав на поругание все то, чего достигли и чем гордились граждане этой великой страны.

Глава 7

Арсен не прошел собеседование на исторический факультет университета из-за удовлетворительной оценки за поведение в аттестате. Руководитель его класса, армянка, так отреагировала на его смену национальности. Он даже не подозревал, что в пятибалльном аттестате может быть такая «подстава». Мечты его стать археологом утонули в национальной распре еще задолго до их разгоревшихся событий. Арсен подал документы в институт Народного Хозяйства и поступил. Познакомившись во время экзаменов с красивой девушкой, азербайджанкой, Арсен влюбился в нее первыми юношескими чувствами, но в конце 1983 года ему надо было идти в армию. Скрепя сердце, он, находясь в эйфории первой любви и заручившись обещаниями своей девушки, – Гюнель, ждать его, – пошел служить. Для него армия всегда была показателем мужской чести и долга, и служить он хотел достойно.

В вагоне плацкарта, куда была размещена команда призывников из Баку, Арсен познакомился с попутчиками, которые должны были стать на два года его сослуживцами. Здесь были и азербайджанцы, и армяне. Ехали двое суток, конечной станцией был Воронеж. По дороге часть призывников забрали сопровождающие офицеры и вагон вскоре почти опустел. Сух. паек, который им выдали, вскоре закончился, оставались только консервы со свиной тушенкой, которые никто не ел.

Арсен с новоиспеченным другом, Юрой – армянином с Завокзального района г. Баку, собрав у всех консервы со свининой, на одной из промежуточных станций обменяли у сидящих торговок свиную на говяжьи тушенки, и вскоре благополучно добрались до пункта назначения. Их было восемь человек, двое армян и шесть азербайджанцев. Азербайджанцы знали русский очень плохо, и Арсену с Юрой и Кареном-сыном часовщика, приходилось часто выступать переводчиками. По прибытию в часть их разместили в отдельном маленьком бараке с видом на плац. В карантине им предстояло пробыть месяц, но все пошло не так…

Часть, где должен был служить Арсен, была подразделением войск гражданской обороны, которые размещались возле крупных городов с атомными электростанциями, одним из которых был Воронеж. Различной инженерной автотехники в части было много, и поэтому сюда отбирали призывников с водительскими правами. Все вновь прибывшие были водители. Количество военнослужащих в части было около двухсот. Это был батальон войск Гражданской обороны.

Наслышавшись от отслуживших еще на гражданке знакомых ребят о нравах в армии и дедовщине, Арсен и его земляки находились в тревожном ожидании в преддверии неизвестного, в желании хоть что-то узнать о будущих сослуживцах.

Вскоре такая возможность им представилась. После ужина в день их прибытия к ним в карантин пришел солдат из казармы. Им оказался земляк-азербайджанец из одного из горных районов Азербайджана, отслуживший уже полгода. После первых рукопожатий и знакомств он стал рассказывать о нравах, царящих в части. Оказалось, что до их приезда в части было около ста азербайджанцев, которые держали в страхе всех остальных, пользуясь большинством, но они все уже демобилизовались. А оставшиеся в части военнослужащие так и ждут, чтобы поквитаться за прошлое с вновь прибывшими. Арсен был крепким спортивным парнем и не раз в стычках со сверстниками выходил победителем. Юра оказался кандидатом в мастера спорта по самбо. Карен был хилым батаном и еще пара пацанов из их земляков – азербайджанцев, крепкими было не назвать. В тяжелом гнетущем ожидании предстоящего общения со старослужащими ребята провели первую ночь. И вскоре все началось. Утром во время завтрака у Карена и Сабира, – небольшого ростом пацана из пригорода Баку, – отобрали паек сидящие за соседним столом старослужащие, их было человек пять. Юра с Арсеном, подойдя к их столу, потребовали вернуть пацанам пайки, на что в издевательской форме получили отказ. Все сопровождалось нецензурной бранью и отборным матом с угрозами расправы в случае неповиновения. У друзей гнев застлал глаза, и раскидав троих обидчиков – двое с угрозами убежали, они, – взяв отобранные пайки, вернули их своим землякам.

– Все, нам конец, – испуганно заговорили не участвовавшие в потасовке азербайджанцы, – надо было по-хорошему с ними договориться.

– Вот вы и договаривайтесь, а мы не будем, мы что – за себя постоять не можем? – гневно воскликнул Арсен, – пусть о вас и дальше вытирают ноги. Дежурный офицер по части, прослышав о драке, вскоре пришел в карантин к призывникам. Убедившись, что все целы и видимых повреждений на ребятах нет, ушел, пообещав разобраться.

– Они ночью придут, – тихо и спокойно сказал Юра Арсену, – надо быть готовыми.

– Мы не собираемся убегать, нам надо еще два года здесь служить, – Карен с Сабиром, воодушевленные храбростью земляков, решительно принялись складывать койки в виде баррикады у входа. Оставив небольшой проход у входа, чтобы войти можно было не более одного человека, и положив рядом табуретки – Арсен с Юркой, стали тревожно посматривать на окна стоящей недалеко казармы. Время в ожидании неизвестного тянулось очень медленно. Вскоре раздался тихий стук в окно, это был их земляк из казармы.

– Они собираются после отбоя вас проучить, будьте готовы. Человек десять-двенадцать, остальные отказались. «Я не смогу вам помочь, сами понимаете, призыв не ваш и мне еще с ними служить», – сказал он и растворился в темноте. Азербайджанцы, собравшись в кучку, что-то обсуждали в углу помещения.

– Я не могу поступить, так, как вы, они заступились за меня, – громко кинув на азербайджанском напоследок землякам, Сабир встал и прилег на свою койку. Наступила гнетущая тишина. Где-то ближе к полуночи Арсен увидел выходящую из казармы группу солдат. Они направлялись к ним.

– Началось, – готовы? – схватив табурет, Юрка встал у прохода.

– Остальные убежали через задние окна, – сказал Сабир друзьям, выйдя из спального помещения, – аллах им судья.

Четверо друзей, стояли в проходе, готовясь к драке…

– Агаев, Аветисян, Дадашев, Матевосян-выйти из строя. За проведение неуставных взаимоотношений объявляю вам три наряда на плацу после принятия присяги. Остальные, участвовавшие в драке, всем по пять дней гауптвахты.

Так началась служба у Арсена. Потом за два года службы было еще много всяких стычек со старослужащими, но молва о том, как четверо молодых юношей отстояли свое право называться мужчинами, долго еще передавалась в курилках, в разговорах между солдатами и офицерами.

Прошел год. Часть располагалась в живописном еловом лесу на берегу реки. На территории части в основном располагались закрытые громадные ангары с законсервированной инженерной техникой и склады с амуницией, обеззараживающими химикатами, антирадиационными средствами и запасами продовольствия на случай аварии на АЭС. Зимой все погружалось в какую-то сказочную атмосферу с волшебной тишиной и завернутыми в белый безмолвный снег лапами елей высотой с трехэтажную казарму. Никогда не встававший на лыжи Арсен, довольно быстро освоил это средство передвижения, которым приходилось пользоваться во время зимних учений.

Аида уже получила благодарность из части за высокие боевые показатели сына и с гордостью показывала соседям. Арсен служил в политотделе батальона, в клубе. Воспользовавшись возможностью, он через старшего прапорщика устроил Сабира писарем в тех. часть, обучив его навыкам письма шрифтом. Была еще договоренность с замом по тылу за некую услугу устроить Юрку хлеборезом на кухню. Услуга касалась лета, – надо было организовать сбор с/х продуктов для части на должном уровне. Зная, каким авторитетом пользуется Арсен у военнослужащих в части, подполковник, вызвав его к себе в штаб, поставил перед ним задачу собрать хорошую команду для командировки на сбор картофеля и капусты. Арсен в ответ попросил об услуге для Юрки, и вскоре тот уже обучался у собирающегося демобилизоваться хлебореза нехитрым, но специфичным навыкам батальонного хлебореза. До назначения Юрки оставалось три дня. Он вечером заступил в наряд, в караул и до вечера следующего дня, получив автомат с боекомплектом, находился в караульной части.