- -
- 100%
- +
Пусть-ка господин «один из теперешних» прочитает то, что он написал, разве это достойно студента?
Где в этом писании горячий протест молодой и честной души истинного студента против моей якобы несправедливости?
Где в нём благородство и пыл юноши, встающего на защиту корпорации, с которой он духовно слит?
Пусть он вдумается в тон его писания, я знаю – ему от этого не может быть стыдно, – стыд в наше время такая редкая вещь, но я уверен – он сильно разозлится на себя за себя…
Если мы, газетные волки, вечно всеми травимые, иногда слишком зверски и резко огрызаемся, – нам это простительно.
Мы утомляемся до бешенства, и мы слишком много говорим для того, чтоб не ошибаться, а говорить меньше ним нельзя, потому что нас мало.
Но вам, – а вы один, к сожалению, из «теперешних», – вам не следует учиться у нас ошибкам нашего тона, – заметьте – только тона! – и не следует вам выходить на защиту своих товарищей таким неумытым, чумазым и неряшливым, каким вы предо мной явились.
И ваша защита ещё сильнее утверждает меня во мнении, что «теперешние» плохи.
Они плохи ещё и потому, что у них нет ясной оценки людей и их действий.
Вот, например, среди них есть один, совершивший нечто такое, о чём нельзя не только писать, но и говорить иначе, как шёпотом и с краской стыда на лице, – нечто такое, что никогда не совершалось студентами и что так грязно, так неприлично, стыдно!
Он студент и ваш товарищ – один из «теперешних».
На концерте 9 января я видел, как один из студентов ударил другого по щеке, и этот другой ответил ему на удар только несколькими напыщенными движениями своей маленькой, клоунски развинченной фигурки.
Это было в гостиной, часов в пять утра, когда публики было уже мало.
Недавно один из студентов на Дворянской улице довёл до обморока какую-то девушку грязными предложениями.
Сколько за последнее время этих скандальчиков и скандалов творится студентами!
«Да это всегда было и совершенно в порядке вещей!..» – возразят мне.
Да? В порядке вещей?
Не верю. Не согласен.
Это всегда было – может быть.
Но я знаю студентов, и мой опыт, моё знание их повелевает мне сказать, что хотя студенты прежнего времени и дебоширили, но и в этой области они были чище «теперешних».
Ибо в каждом скандале, в котором они принимали участие, – вместе с ними были благородство и честь, и прежде поводы к скандалам были несколько иные, чем ныне.
Я, пожалуй, кончил.
Со смирением сознаюсь пред оппонентом моим – да, я и грубоват и неостроумен – это факт.
Но, почтеннейший, зачем же вы говорите мне об этом ещё грубее, не остроумнее, если вы сознаете себя выше меня и этом отношении?
Зачем – о несчастный сынок скверненьких деньков – вы так плохо рекомендуете себя, – если вы о себе высокого мнения?
Не отвечайте – я знаю!
Addio![12]
26
Осуществляются мечты, хорошие мечты, которые в скором времени позволят всем нам с полным убеждением сказать:
«Деревня – вот он – рай!»
А почему – тому следуют пункты.
Во-первых, в одном из заседаний общества трезвости одним из радетелей о преуспеянии народа на почве культуры было предложено, помимо украшения деревенской жизни волшебными фонарями, устроить в деревне ещё и кегельбан.
Во-вторых, решено в принципе завести в деревне музыку – настоящую музыку.
Ознакомить мужичков с Чайковским и Бородиным, и чтобы мужичок и пахал под музыку, и молотил под неё, и о податях думал под звуки похоронного марша.
Инструментов нет – это ничего, можно и на губах изобразить.
С музыкой и пением – жизнь деревни, несомненно, пойдёт как по нотам.
И всё это тем более уместно, что, как оказывается, деревня уже пользуется услугами электричества.
Для вас это новость?
Я тоже ничего не знал до последнего дня земского собрания.
Этот отрадный факт был ведом только гласному Шулешкину, но и он хранил его до сей поры в строгой ото всех тайне.
Но наконец-то объяснил.
– Ведь в настоящее время, – спокойно доложил он товарищам, электрическое освещение устраивается даже в деревнях!
Все были поражены открытием.
Но, конечно, не могли не поверить гласному, жителю деревни, хорошо знакомому с ней.
Поверили, – потом стали завидовать ему.
– А у нас в деревнях совсем нет никакого освещения. Тьма одна, и больше ничего!
Да-с, вы видите, деревне нынче «везёт», как говорится.
Кегельбан ей хотят устроить, музыку ей дают, электрическое освещение у неё уже есть…
Теперь остаётся совсем немного дать ей для полного счастья.
А как это будет хорошо, когда она введёт у себя разные культурные штуки!
Например, телефон.
Дядя Сидор звонит к дяде Фоме.
– Эй ты, корявый чёрт, ты дома, что ли?
– Дома, а что ты орёшь?
– Я-то? Так, ничего. Лежал, лежал на печи, скучно стало…
– Ну?
– Дай, думаю, Фомку в кабак позову.
– Да ведь денег-то нет?
– А мы мой хомут заложим! Идёт?
И при свете электрического освещения они оба дружески тащат в кабак хомут с шершавого Савраски – животного, питающегося соломой с крыши.
Видите – какая отрадная картина?
1895–1896 гг.Сноски
1
Родной дом, домашний очаг. У древних римлян боги – хранители и покровители домашнего очага, а затем и всего римского народа. Каждая семья имела обычно двух пенатов, их изображения помещались около очага – Ред.
2
ищите женщину – Ред.
3
плащ-накидка без рукавов. По имени французского актёра Ф. Тальмы, который изобрёл много предметов одежды, названных его именем Ред.
4
ах, уж эти шалуны бесплатные мальчики! Всегда они калечат себя ради собственного удовольствия – Прим. М.Г.
5
выборные члены городских дум и земских собраний – Ред.
6
машина для размола зерна (пшеницы, ржи и др. культур) в муку; используется также для измельчения соли и иных видов сыпучего сырья – Ред.
7
река Татьянка – от слова «тать» – «вор». Протекает по территории г. Самары. – Ред.
8
название низших государственных служащих, не имевших чинов – Ред.
9
смотрите здесь, смотрите там (франц.). Из популярной в то время комической оперы Ж. Р. Ж. Планкетта «Корневильские колокола» – Ред.
10
нескромность, игривость, почти непристойность – Ред.
11
простите (франц.) – Ред.
12
прощайте! (итал.) – Ред.