Мы долго стояли не двигаясь. Сипсы тоже не приближались, стояли молча и неподвижно, чего-то ожидая. Спустя некоторое время из-за большого останца показался человек. Он беспрепятственно прошёл сквозь цепь животных и, сильно припадая на левую ногу, направился в нашу сторону. Два пса отделились от основной группы и двинулись за ним, в паре шагов позади: стало очевидно, что они присутствуют здесь в качестве телохранителей. Настороженные взгляды животных внимательно следили за нами.

Передвигался человек с трудом, тяжело опираясь на деревянный посох. Несмотряя на неизбежный на заснеженной вершине холод, всё его одеяние составляла лишь набедренная повязка из потёртой шкуры какого-то животного. Кожа незнакомца загорела почти до черноты, а густая шапка волос и борода, наоборот, выцвели на солнце и приобрели неопределённый сероватый цвет. Никакого оружия, даже ножа, он не имел. В нескольких шагах от нас он остановился и пристально оглядел всех. Оба Синих Пса неподвижными стражами застыли рядом.

– Здесь упал дракон,– очень медленно, словно подбирать нужные слова ему неимоверно трудно, сказал человек.– Где он?

– Вон там, между теми двумя камнями,– указал рукой Рани,– лежит всё, что от него осталось…

Незнакомец ничего не сделал, но около двадцати сипсов тотчас же, глухо рыча и по грудь увязая в рыхлом снегу, рванулись к остаткам «ледра». Два десятка больших, тяжёлых псов. И под их суммарным весом лавина, притормозившая на горном карнизе, вновь двинулась и стала стекать в пропасть. Собаки тотчас повернули обратно, но было уже поздно: рыхлый снег неимоверно мешал бегу. Несмотря на все их усилия, псы неотвратимо приближались к обрыву. Ещё не отдавая себе отчета в своих действиях, я вытянул вперёд руки в попытке остановить этот громадный снежный массив. Это оказалось безумно тяжело. Одно дело – чуть подтолкнуть готовый упасть завал, и совсем другое – остановить двигающееся многотонние. Тело словно налилось свинцом, а по сосудам, казалось, бежит раскалённая ртуть, с каждым ударом сердца выплёскивая на мой мозг новую всёсжигающую порцию. Я уже не видел, что происходило вокруг, на сознание стала опускаться чёрная пелена, когда вдруг услышал: «Довольно!» Кто это сказал, я не понял. Впрочем, и без того моих сил уже недоставало. Я расслабился и в изнеможении опустился на снег. Лавина вновь двинулась и с глухим рокотом стала рушиться в пропасть. Все Синие Псы уже стояли на безопасном расстоянии, но по-прежнему не сводили взгляда с останков «ледра», злобно подёргивая брылями.

– Какой ты бледный! – Ил опустилась рядом и принялась растирать мне виски снегом. Повернув голову, я встретился с изучающим взглядом нашего нового знакомца.

– Зачем? – спросил я его.

– Дракон должен быть убит, пока не взлетел. В воздухе мне его не достать.

– Он не живой. Это просто куски металла.

– Я буду говорить с тобой,– сказал он мне, а затем, оглядев столпившихся вокруг моих встревоженных товарищей, добавил.– С одним.

Он повернулся и пошёл прочь. Я поднялся и, пошатываясь, двинулся за ним. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и, пристально глядя мне в глаза, спросил:

– Как твоя стая попала сюда? Я не видел, чтобы кто-нибудь поднимался на Долгую Гриву.

– Мы прилетели вот на этом,– я показал на обломки «ледра», которые из-за последнего схода снега выступили из него более чем наполовину.

– Вы прилетели на драконе? Вас послал Громорог?

– Кто?! – я почувствовал, как бешено ускорился мой пульс: наконец-то я что-то узнаю о Предназначении!

– Громорог часто посылает драконов. Он хочет убить Камнерога.

Так-так-так! Кое-что проясняется. «Ледры» посылает император. Стало быть, он и есть Громорог. Поэтому-то он и знает о Предназначенных. Каким-то образом захватив власть, он боится конкуренции со стороны других Предназначенных. Увидев мои ночные развлечения с облаками, он предполагает, что кто-то из «тушканчиков» – Водорог (а позже я ему это невзначай подтвердил!) и отменяет все правила охоты, поставив перед атак-редерами одну-единственную задачу – убить всех любой ценой. Так, с этим более-менее ясно. Вопрос второй: Камнерог. Враг моего врага – мой друг. Его надо найти. Но где? Может быть, этот человек знает, где его искать?

– Кому лучше меня известно, где находится Камнерог? – произнёс тот. Я слегка оторопел: мой собеседник ответил на вопрос, который вслух я не задавал. Неужели он читает мысли?

– Да,– вновь ответил тот.– Кроме власти над своей стихией, я имею Дар. Я читаю мысли.

– Ты имеешь власть над стихией? Ты Предназначенный? Камнерог?

– Да.

– Что ты знаешь о Предназначении?

– Столько же, сколько и ты – ничего.

– А ты пытался что-нибудь узнать?

– Зачем? Предназначение само найдёт тебя, когда придёт его время.

– Может быть… Однако я не намерен сидеть и ждать. Ты поможешь нам спуститься в долину?

– Я благодарен тебе за то, что ты спас восемнадцать меня.

– Не понял…

– Восемнадцать меня,– повторил он.– Я и эти псы – единое. Я чувствую и вижу всё, что чувствует каждый из них, где бы они ни находились. И каждый из них чувствует и видит то, что чувствую и вижу я. Мы – целое. Мы – Аррутар, Великий Синий Пёс. Сегодня ты спас меня от восемнадцати смертей. Синий Пёс поможет твоей стае. Прикажи ей идти за мной.

– Я не могу приказывать, не я старший.

Он очень пристально посмотрел на меня, а затем сказал:

– Я чувствую в тебе вожака. Почему не ты вожак в своей стае?

– Что значит, «почему»? – немного растерялся я.– Все решили, что главным будет Рани и выбрали его.

– Вожака не выбирают,– очень уверенно произнёс мой собеседник.

* * *

Мы в нерешительности стояли перед межпространственным порталом. В том, что это именно портал, я не сомневался ни на секунду, хотя до сего момента считал его только лишь плодом воображения фантастов. Да и странно бы было сомневаться в очевидном. На широком плоском диске стояла двухметровая арка. Из одной её колонны выступала плоская консоль, на поверхности которой имелось углубление в виде правильной восьмиконечной звезды. Рядом располагались несколько непонятных символов. В проёме портала как на экране телевизора виднелся пейзаж, разительно отличающийся от того, который простирался здесь на многие и многие километры вокруг: там в лучах яркого дневного солнца играл всеми оттенками зелёного густой субтропический лес, а хребет Долгая Грива и каменистое плато Синих Псов уже начинали окрашиваться в вечерние багровые тона.

Портал находился в просторном гроте большой пещеры, до которой от места катастрофы мы, сопровождаемые стаей сипсов, довольно долго добирались по горам чуть заметными звериными тропами. Пещера служила Синему Псу и жилищем, и убежищем в случае налёта «ледров».

– Заколдованные Врата открываются только на несколько часов после грозы,– сказал Аррутар, и я обратил внимание на толстую шину, начинающуюся на верхушке арки и теряющуюся в темноте под высоким сводом пещеры: очевидно, в отсутствие другого источника энергии портал подпитывался атмосферным электричеством. Сам того не ведая, император посредством своего «небесного гнева» помогал нам бежать от него.

Видимо, Аррутар почувствовал нашу нерешительность: один из сипсов, сидевших подле него, поднялся, повинуясь бессловесному приказу, подошёл к порталу, запрыгнул на диск и прошёл сквозь арку как сквозь обычную дверь: мол, смотрите, это совсем не опасно. Ил недоверчиво обошла вокруг портала, но Синего Пса там, естественно, не обнаружила: с той стороны даже арки не было – сплошная металлическая поверхность. А сипс, почесав задней лапой за ухом, улёгся на траве, греясь на солнце и всем своим видом показывая, что ничего страшного в этом переходе нет.

– Ну что ж, Аррутар, благодарю тебя за помощь. Надеюсь, ещё увидимся. Прощай!

– Синий Пёс не прощается. Аррутар идёт с тобой. Не весь. Один,– он кивнул головой на пса по ту сторону арки.

– Ну, тогда что… Тогда пошли,– с этими словами я, преодолев некоторую робость, поднялся на диск и шагнул в портал.

ГЛАВА 4.

МЯТЕЖНЫЙ ЛАД-ЛЭД

Лес Вороний Шлях,

21 кумината 8855 года

Единственная неприятная вещь, которую я ощутил при переходе – заложило уши. Всё-таки разница атмосферного давления в горах и на равнине довольно значительна.

«Странно, что сквозняка нет,– подумалось мне.– По всем законам физики, воздух должен устремляться в портал, как в трубу. Впрочем, если быть точнее – по всем известным мне законам физики, а если исходить только из них, то и внепространственного перемещения как такового быть не должно».

Здешнее приёмное устройство портала, точная копия того, что находилось в пещере Синего Пса, стояло в глубокой каверне утёса, одиноко возвышающегося посреди густого леса, вглубь которого вела почти заросшая буйной травой дорога. Мы двинулись по ней и через несколько километров вышли на большую поляну, по краю которой под нависающими кустами струилась маленькая чистая речка.

– Чудесное, просто идеальное место для стоянки! – оценил я с точки зрения бывалого туриста.

Опасности не было никакой, о чём свидетельствовало и безмятежное настроение сипса. Посоветовавшись, мы решили здесь и остановиться, чтобы дать себе суточный отдых: уж очень много всего нам пришлось пережить за последние дни.

По совету Джоя я отсоединил клинок Меча от рукоятки: он, как я ещё раньше заметил, был не обоюдоострым, а обоюдотупым – чистая декорация. Настоящий Меч заключался в ручке: яркий луч включался и без клинка, в точности повторяя форму лезвия. Я срезал Мечом сухое дерево и нарубил… нет, не нарубил, НАРАЗДЕЛЯЛ дров. Места разрезов выглядели так, будто их кто-то долго и тщательно шлифовал. Мне это нравилось. Увлёкшись, я заготовил такую поленицу красивых «шлифованых» дров, которой могло бы хватить по меньшей мере на неделю непрерывного горения большого костра.

В это время остальные устанавливали палатку и занимались другими хозяйственными делами. Джой, взяв карабин, ушёл поохотиться. Не прошло и пяти минут, как неподалёку раздался выстрел, и вскоре наш охотник уже вернулся, неся на плече тушу небольшого оленя.

Все сидели вокруг костра, глядя, как Джой жарит на вертеле оленя, и блаженно вдыхали аромат жареного мяса.

– Скажи-ка нам, Рани-мореход, куда это нас занесло? – спросил я.

– Вот звёзды покажутся, тогда и скажу, где мы,– ответил тот.– А пока, судя по тому, где было солнце на Долгой Гриве, и где оно находится сейчас, одно могу сказать: весьма далеко мы от императора, чтоб его морские тарки драли! Теперь-то он нас не достанет!

– Не очень на это надейся,– сказал я.– Думаю, он никогда не прекратит разыскивать нас.

– Дел у него других нет, что ли? – раздражённо возразил Авер.– Поскрипит-поскрипит зубами, да и забудет.

– Нет уж. Кого-кого, а нас – не забудет…

– Из-за Меча?

– Из-за скорострелов?

– Из-за Камня Ол?

Эти три вопроса Авер, Джой и Рани задали мне одновременно.

– И из-за этого всего тоже,– вздохнул я.

– А самое главное? – Рани пытливо смотрел мне в глаза.– Ланс, ты что-то от нас скрываешь…

– Да что тут скрывать: император ищет меня. Точнее, он знает, что один из нас – тот, кого он ищет. Почему ищет – это уже другой вопрос, не столь существенный в данный момент.

– Как это «не существенный»? – взвился Авер.– Из-за тебя мы попали в бессрочный сыск и оказались невесть где…

– Если бы не Ланс, я могу довольно точно сказать, где бы ты сейчас был,– перебила его Ил.– А ещё точнее могу сказать, где бы сейчас была одна из твоих частей: твоя голова валялась бы сейчас у подножия императорского трона!

– Но я же должен знать…– несколько смутившись, пробормотал тот.

– Ничего ты не должен,– вновь оборвала его Ил.– Меньше будешь знать – крепче будешь спать. Наверное, у Ланса есть тайна, которая принадлежит не только ему одному. Я правильно понимаю, Ланс?

– Да. Есть кое-что, о чём я не должен рассказывать без необходимости, а сейчас её нет. Вам достаточно знать, что соседство со мною не сулит спокойной жизни. Поэтому, я думаю, нам следует расстаться. Как только мы выберемся из этого леса, мы с Аррутаром пойдём своей дорогой, а каждый из вас волен избрать собственную. Пойду-ка, искупаюсь,– сказал я, и, на ходу стягивая френч, направился к речке, чувствуя, что все молча смотрят мне вслед. Однако причиной всеобщего молчания оказались не мои слова, как это я подумал вначале. Её я узнал немного позже.

Прожарить на костре целую тушу оленя – дело весьма нескорое, поэтому я не торопился и долго плескался в прохладной речке. Увязавшийся со мной сипс, полакав воду, улёгся под прибрежным кустом и лениво наблюдал за мной. Со стороны бивака слышались возбуждённые голоса, но о чём говорили – не разобрать. Вдоволь накупавшись, я вышел из реки и присел на траву, чтобы немного обсохнуть. Синий пёс, лёжа в тенёчке, продолжал всё так же лениво наблюдать за мной.

– Ты меня понимаешь? – спросил я. Пёс чуть кивнул мордой: понимаю, мол.

«А так ты меня понимаешь?»– произнёс я мысленно. Сипс вновь кивнул и отвел взгляд, лениво осматриваясь вокруг, потом клацнул зубами на пролетавшую мимо муху, и принялся что-то разглядывать на земле между своими передними лапами. Он-то меня понимал. А как мне его понять, если возникнет необходимость? Что придумать? Систему условных движений? Конечно, можно. Однако у собаки и мимика не богатая, и лапы с руками не сравнить. Так что создание человечье-пёсьего сурдоязыка отменяется. А что если попробовать азбуку Морзе?

– Давай мы с тобой условимся,– предложил я псу,– обозначать звуки чередованием ударов лапой. Один удар будем называть точкой, два коротких удара – тире. Звук «а» обозначим как чередование «точка-тире». Попробуй его воспроизвести.

«Тук, тук-тук», – отбил лапой сипс.

– Правильно. А теперь звук «б»…

Великий Синий Пёс обладал завидной памятью и редкой сообразительностью. Уже через полчаса он заучил все сорок две буквы, которые я выделил в ланельском языке, и в довольно приличном темпе отстучал лапой по земле: «АРРУТАР», чем привёл меня в неописуемый восторг.

– Молодец! На лету схватываешь! – похвалил я. Пёс покрутил головой, выискивая, что здесь можно схватить на лету.– Пойдём к костру. Олень, наверное, уже зажарился, покушаем.

«Я уже сыт. Мне Джой потроха отдал»,– отчётливо прозвучало в моей голове.

– Вот едрит твоё коромысло! – поразился я.– Так ты не только читать, но и передавать мысли можешь?

Сипс кивнул.

– А раньше сказать не мог? Зачем мы с тобой на эту азбуку время гробили?

«Пригодится»,– ответил сипс, затем поднялся, отряхнулся и неспешно потрусил к стоянке. Направляясь за ним, я отметил короткий переполох у палатки, а, подойдя ближе, увидел странную картину. Возле костра сидел в одиночестве Авер и, с ироничной усмешкой поглядывая на происходящее, поглощал свою порцию жареной оленины. Остальные выстроились при оружии парадной шеренгой перед палаткой. «По общему ранжиру, весу и жиру»,– как шутят в армии. Я не успел спросить, что всё это означает, как из строя церемониальным шагом вышел Рани и, преклонив передо мной колено, протянул автомат, держа его перед собой на раскрытых ладонях.

– Лад-лэд Ланс! – торжественно произнёс он.– Прошу тебя принять меня под своё покровительство, дабы я мог с гордостью шествовать под твоим стягом, елико можно преумножая его славу, прилагая к тому все свои силы и способности!

– Рани, опомнись! – я ничего не мог понять.– Какой лад-лэд? С чего ты это взял?

– Я не очень хорошо разбираюсь в геральдике, лад-лэд. Однако то, что на твоей спине напротив сердца вытатуирован гордый герб, само по себе говорит о многом.

Вот как! Ну что ж, раз он это говорит – нет основания ему не верить. Видимо, так оно и есть: мне как-то до сих пор не представлялся случай изучить своё тело со стороны спины. Ещё одно непредвиденное наследство. И что мне теперь делать с нежданно свалившимся дворянством?

– Почему ты уверен, что это настоящий герб? Вдруг я самозванец? – спросил я.

– В жизни не видел – и, думаю, не увижу – самоубийцу, который бы решился самочинно нанести почётный герб. А на умом скорбного ты не похож.

– Я должен всё обдумать,– сказал я после некоторого молчания.– Так что поднимись, пожалуйста, с колена – церемония переносится. К тому же, мне кажется, все хотят есть.

– Уже не все,– раздался голос от костра: Авер довольно поглаживал свой сытый живот.– По мне – так лучше кушать, чем обсуждать, искать или не искать покровительства у лад-лэда, которого жаждет убить император. Дураку ясно, что даже привольным быть больше резону. Нет, ребятки, я вам попутчик только до ближайшего поселения. А там – ищи ветра в поле!

Сыто рыгнув, он удалился к палатке и удобно расположился в её тени на травке. Остальные же принялись за обед. Оленина удалась на славу, и некоторое время все ели молча, наслаждаясь её вкусом.

– То, что я не сумасшедший, это ты, Рани, правильно заметил,– сказал я, когда мы расправились с олениной.– Однако у меня есть некоторые проблемы с воспоминаниями.

– Это нам известно. Взять, к примеру, тот же Камень Ол…– прокомментировал Авер.

– Возможно, что я лэд. И даже возможно, что лад-лэд. Но я этого не помню,– продолжил я, проигнорировав слова Авера.– Я даже не подозревал, что у меня есть татуировка.

– Три ласточки, соприкасающиеся концами крыльев, заключённые в священный круг, в центре которого – звезда пророка Иилла,– кивнул головой Рани.

– Хорошо. Допустим, я лад-лэд. Но какой смысл вам искать покровительства у лад-лэда, не имеющего ни земли, ни власти? К тому же, мягко говоря, опального, находящегося в состоянии войны с императором?

– Вот-те приехали на званый ужин! – возмутился Петя.– Говорит, что с императором воюет, а сам от армии отказывается!

– Был бы лад-лэд, а ладство найдётся! – хитро прищурился Рани.

Короче, уговорили они меня. Дело закончилось тем, что новоявленный лад-лэд Ланс торжественным ритуалом (придуманным, как говорится, «не отходя от кассы») принял под своё покровительство первых пятерых подданных. Церемонию несколько портил Авер со своими ехидными комментариями, но после того, как Ил пообещала расцарапать ему лицо в честь своего лад-лэда, он заткнулся. Все принятые под покровительство требовали для себя должность при моём «дворе», а так как вакансий имелось несчётно, то без оной никто не остался. Рани я назначил Главным Адмиралом военного и торгового флота, Джой получил должность егермейстера, Петя – начальника гвардии. Ил выпросила должность гранд-дамы, а по совместительству я назначил её министром культуры. А-Ту расцвело от счастья, получив должность первого адъютанта. По поводу торжеств мы откупорили единственную, чудом уцелевшую при крушении «ледра», бутылку вина из запасов атак-редера, которая, за неимением стаканов, пошла по кругу, и каждый из прикладывающихся к ней предварительно произносил здравицу в честь своего нового патрона. Даже Авер, приняв в свою очередь бутыль из рук Рани, сказал:

– Пусть как можно дольше хранят тебя Оба на твоём пути, лад-лэд.

А потом нас всех сморил сон, что совсем не удивительно после таких напряжённых дней и последней почти бессонной ночи. Часового мы не выставляли, полностью положившись на великолепные чутьё и слух Синего Пса.

Проснулись мы уже ближе к вечеру. Спустя некоторое время Ил обнаружила, что у неё пропал скорострел. Все, громко недоумевая по поводу пропажи, стали помогать ей в поисках, и тут обнаружили, что Авера среди нас нет. Пока мы спали, он, никого не предупреждая, покинул нас, основательно порывшись в багаже и забрав всё, что посчитал для себя нужным: провиант, два автомата и большую часть патронов.

«Его не следовало отпускать? – спросил меня сипс.– Он ушёл ещё не слишком далеко, я могу его догнать».

– Не стоит. Ушёл – и чёрт с ним! – махнул я рукой, предварительно, однако, удостоверившись, что моё главное сокровище – Меч – осталось на месте.

«Авер ушёл один»,– не преминул уточнить Аррутар.

* * *

Мы понятия не имели, где находимся и куда следует направлять свои стопы, а потому весь остаток дня провели в «блаженном ничегонеделаньи». А когда стемнело и на тёмно-фиолетовое небо высыпали необыкновенно крупные светлячки звёзд, Рани принялся определять, наше местонахождение.

– Точно без секстанта сказать не могу,– сказал он через некоторое время.– Где-то в окрестностях Суродилы, скорее всего, на заход от неё. До побережья должно быть недалеко: может быть, силей двадцать–двадцать пять, если идти прямо на полдень.

Я принял решение выйти на побережье, а затем по торговому тракту идти в Суродилу, тчтобы проведать своих старых знакомых. Конечно, появляться в городе было опасно, но я испытывал необходимость посоветоваться с Асием. Да и за Вольфом-оди-туном, бывшим Четыреста Двадцать Первым, образовался должок.

Лес Вороний Шлях,

22 кумината 8855 года

Утром мы двинулись прямо на юг. Мы шли звериными тропами, если они совпадали с нужным нам направлением. Если же тропа сворачивала, приходилось идти напролом сквозь чащу. Здесь нам очень помогал мой Меч. Я его по праву называл своим: он достался мне как трофей в честной – во всяком случае, с моей стороны – схватке. Впрочем, права лад-лэда, коим я отныне считался, в нашем коллективе не оспаривались. Я шёл первым и прорезал путь сквозь чащу. Все остальные шли за мной. За исключением Аррутара – тот чувствовал себя в лесу как дома и бесшумно рыскал по зарослям, совершенно неожиданно появляясь в поле зрения то слева, то справа.

Первое время я боялся, что вскоре в Мече «кончатся батарейки», и он станет бесполезной вещью. Однако этого не происходило. Источник энергии Меча казался неиссякаемым, огненное лезвие сверкало с неизменной яркостью, так же легко расчленяя абсолютно всё, что встречалось на его пути. Один раз я, чересчур размахавшись, случайно перерезал довольно толстое дерево и едва успел отскочить, когда оно рухнуло. После этого случая я стал действовать с большей аккуратностью.

Ближе к полудню мы наткнулись на неширокую дорогу, ведущую прямо на юг, и двинулись по ней. Через пару часов я уже стал присматривать место для дневного привала, когда, как всегда неожиданно, передо мной возник Аррутар.

«Впереди человек. Один. Не в засаде»,– сообщил он мне.

Дав знак своей команде оставаться на месте и сохранять тишину, я пошёл вперёд один и вскоре вышел на небольшую полянку. Посередине рос раскидистый каштан, в тени которого, прислонившись спиной к стволу, удобно расположился очень крупный мужчина в костюме горожанина. Несмотря на то, что он выглядел ещё далеко не старым, его длинные волосы, стянутые на затылке в хвостик, и коротко стриженные борода с усами были почти седыми, как говорят, цвета соли с перцем. На расстеленном между раскинутых ног выцветшем платке стояла оплетёная лозой фляжка, лежали аккуратно нарезанные кусочки мяса и большая лепёшка. Ещё один платок в качестве салфетки заткнут за ворот. Человек кушал. Можно даже сказать «вкушал», потому что делал он это с таким смаком, с таким наслаждением, что вызвал бы аппетит даже у сытого. Перегнувшись через свой большой живот, он дотягивался до ломтика мяса, затем, вновь откинувшись, аккуратно клал его в рот и с наслаждением жевал, при этом блаженно жмурясь и раскачивая головой. Потом, вновь перегнувшись через живот, брал лепёшку, откусывал от неё и жевал не с меньшим блаженством. После хлеба очередь доходила до фляжки, а затем – снова кусочек мяса. По всему чувствовалось, что человек занимается любимым делом.

Когда он, проглотив очередной кусок, вновь открыл глаза, я уже стоял напротив него. Он ничуть не испугался и не удивился, как словно дело происходило не в глухом лесу, а в городском трактире. Даже маршальский мундир не произвёл на него никакого впечатления.

– Втетерить хочешь? – спросил он вместо приветствия.

– Что сделать? – не понял я.

– Т-ц,– насмешливо цыкнул он по поводу моей непонятливости и покачал головой.– Вино, спрашиваю, пить будешь?

– Нет, благодарю,– отказался я на всякий случай.

– Ну и правильно. Мне самому мало.– Он побултыхал фляжкой около уха и прибавил.– Тогда клади денежки вот сюда, на платочек, и иди себе, куда шёл.

– Не просветишь ли меня, добрый человек, за что я тебе должен деньги?

– Как за что? – вполне искренне удивился он.– Ты должен заплатить мне за то, что я тебя бить не буду.

– Заплатить? Сколько?

– Немного. Всё,что у тебя есть. Это справедливо. Вот если бы я тебя УБИВАТЬ не стал, тогда бы ты ещё остался мне должен.

<1...89101112...25>