S-T-I-K-S. Рихтовщик. Заветное желание

Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S

© Каменистый Артём (Мир S-T-I-K-S, его устройство и терминология)

© Гришанин Дмитрий

© ИДДК

Пролог

– Утвержшдаю! Ч-черезс ч-час-с с-стопудово с-сдохнет.

– А тебе говорю, несколько часов должен ещё подёргаться.

– Ч-черезс ч-час-с!

– Забьёмся?

– Да ч-че с-с тя взсять-то? Голодранец-ц.

– Можно подумать у самой, кроме морды морщинистой, чё-то ещё есть!

– Ч-чё с-сказсал, пень с-старый?!

– Ты всё правильно услышала, калоша дырявая!

– Прекратите балаган! – Хмурый лик, появившийся в пламени третьего факела, авторитетно прикрикнул на спорщиков, плюющихся из своих углов сгустками пламени. – Проявите хоть каплю сочувствия к бедняге. Видите, как он отчаянно бьётся за свою жизнь?

– Брос-сь! Это ужше конвульс-сии!

– А я согласен с Клоуном! Несколько часов он ещё по-любому протянет.

– Час-с от с-силы!..

– Достали, блин!.. Короче, когда окончательно загнётся, зовите.

– Замётано.

– С-сделаем.

– Два часа!..

– Ч-час-с!..

Тени из факелов открыто переругивались в полный голос, ничуть не опасаясь быть подслушанными. Потому что тот, кого они обсуждали, ещё два дня назад полностью оглох и ослеп.

В измождённом до крайности старике, пытавшемся сейчас оторвать дрожащее от слабости нагое тело от гранита утёса, теперь уже крайне сложно было распознать франтоватого красавца Скальпеля. Несчастный давно сбился со счёта, сколько лет он уже пробыл здесь. Стариковский маразм стёр из памяти Скальпеля и образ любимой женщины, и лицо заклятого врага. Жалкий старик забыл даже имя единственного сына.

Мощь читерски прокачанного тела игрока аж восемьдесят второго уровня позволяла ему очень долго водить за нос костлявую, оставаясь самым опасным существом в лабиринтах силы. Но как это случается с каждым смертным, однажды пробил и его час. Старые кости износились до предела, стали хрупкими, как весенний лёд, и начали ломаться то здесь, то там практически от любого движения.

Спускаться на промысел в глубины бухты или отправляться порталом на зачистку подземных коридоров стало невозможно от слова совсем. Скромные запасы потерявшего мобильность игрока быстро подошли к концу. Без ежедневной подпитки живцом тело бедолаги захирело. И вот несчастный доживал теперь последние минуты своей жизни.

– Нет, я смогу! Я должен! – прошамкал беззубым ртом бывший грозный убийца и очередным отчаянным усилием дрожащими от напряжения руками оторвал от камня непослушное тело.

– Да куда ж ты так жилы-то рвёшь, сердешный! – досадливо плюнул в далёкую воду сгустком огня сторонник продления агонии смертника.

– Ну жше давай, разсвалина, не подкач-чай! – из противоположного угла зашипела довольная старушенция.

Кости рук Скальпеля предательски затрещали, и хрипящий от перенапряжения старик рухнул обратно на гребень утёса.

Из разбитого о гранит лица потекла кровь. Хрустнувшие в момент удара шейные позвонки парализовали тело. Обессилевший старик попытался вздохнуть, но залитые кровью рот и нос не смогли втянуть воздух. Бедняга захлебнулся и забился в агонии.

Фиалка выиграла спор. Скальпель окончательно затих на утёсе буквально за несколько минут до отмеренного ему прозорливой старухой часа.

Глава 1,
в которой смерть оборачивается скандалом и мне приходится тушить накал страстей старым проверенным способом

Внимание! Ликвидирован игрок…

По выработавшейся за годы в лабиринтах привычке я сморгнул, не читая загоревшееся было перед глазами победное уведомление, и пока ошарашенные спутники пялились на вдруг материализовавшееся под ногами окровавленное тело Скальпеля, незаметно закинулся добытой из инвентаря зелёной жемчужиной, запив её тут же, как положено, глотком живца из фляжки, аккуратно прихватизированной с пояса ротозея Жабы.

Через секунду перед глазами загорелись строки нового системного уведомления, и на этот раз я не отказал себе в удовольствии прочесть до конца наглядное подтверждение сработавшего-таки наконец функционала, доступа к которому в изоляции лабиринтов силы я был лишён бесконечно длинные четыре с половиной года.

Внимание! Вы приняли зелёную жемчужину. Вам начисляется постоянный бонус в размере 3 % к текущему значению показателя.

Выберите показатель: Интеллект/Атака/Защита/Ловкость/Дух Стикса.

После Лабиринтов все мои показатели перевалили за полторы тысячи и выглядели более чем достойно – лёгкая победа над некогда грозным Скальпелем являлась лучшим тому подтверждением. Но я всё же решил подтянуть сперва ещё чуть отстающую Атаку.

В подтверждение моего решения ниже загорелась новая строка:

Внимание! Постоянный бонус к Атаке +3 % к текущему показателю игрока.

На этом сюрпризы не кончились. Оправдывая восьмидесятипроцентную вероятность открытия нового дара зелёной жемчужиной, система засыпала меня целым ворохом новых уведомлений:

Зелёная жемчужина открывает скрытую ступень дара Стикса Лунное пламя.

Постоянный бонус за открытие скрытой ступени дара: Дух Стикса +3 к показателю игрока. Фраза-активатор, запускающая действие скрытой ступени дара: «Зеркало». Описание скрытой ступени дара: позволяет игроку принять иллюзорный образ любого живого существа в пределах видимости. Период действия скрытой ступени дара: 3 минуты. Откат скрытой ступени дара: 1 час. Расход Духа Стикса (маны) на действие скрытой ступени дара: 60 единиц шкалы Духа Стикса.

Для активации скрытой ступени дара Стикса Лунное пламя необходимо поднять характеристику Скрытность до 11 000 очков.

Внимание! Для активации скрытой ступени дара Стикса Лунное пламя у вас достаточно очков развития в вышеозначенной характеристике.

Активация скрытой ступени дара Стикса Лунное пламя прошла успешно. Скрытая ступень дара доступна для применения в любое время суток.

Характеристики: +2 к Удаче, +2 к Скрытности, +2 к Силе Стикса, +2 к Броне Стикса. Навыки: +100 к Хамелеону, +50 к Шпиону.

Ну что сказать, выхлопом от зелёной жемчужины, разумеется, я остался вполне доволен. Отличное дополнение к и без того козырному Лунному пламени стопудово не повиснет бесполезным балластом, и, учитывая мою дурную особенность как магнитом притягивать злоключения на свою задницу, не сомневаюсь, будет опробовано в самое ближайшее время. Из задумчивости, навеянной подгоном системы, меня вывел начавшийся между спутниками разговор.

– Мля, откуда он взялся-то? – первым озвучил общее изумление Жаба.

– Вы узнали? Это ж тот жуткий тип, что в Крынке нас под землю спуститься заставил, – подхватил за приятелем Скунс.

– Вот сука мстительная! Кончить нас решил, не иначе, – высказала своё авторитетное мнение Слеза.

– А кто ж его того?..

– Дед Пихто, мля! Жаба, не тупи! – фыркнула моя подруга.

– Эй, ушлёпки! – Это решился подать голос подельник Скальпеля, не менее прочих ошарашенный исходом невидимой схватки своего лидера. – Ну-ка все замерли! И руки в гору, мля! Чтоб я их видел! Не то ща эту су-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Не дослушав требование террориста, я активировал рывок. Воздух снова превратился в вязкий кисель, а застывший на бесконечно длинной «у-у-у» голос стал стремительно приближаться…

– …у-у-уку у вас на глазах на ремни порежу! – позволил я доорать здоровяку, оказавшись за спиной говнюка на дистанции удара.

Дальше бедолага не успел даже удивиться, когда его отрубленная острейшим диском Шпоры голова, завертевшись в воздухе, рухнула на мокрый песок у самой воды.

Ударивший из обезглавленного тела Паука фонтан крови окатил голову и обнажённую грудь его пленницы, ускорив выход девушки из развеявшихся со смертью игрока пут дара.

– Млять! Какого хрена?! – завизжала превратившаяся в красную куклу блондинка, соскакивая с трупа злодея-любовника.

Внимание! Ликвидирован игрок…

Снова не читая, я сморгнул загоревшиеся было строки победного лога. Но даже этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы в наш с Белкой междусобойчик вероломно вклинилась третья сторона.

– И поделом тебе, курица голожопая! – зло припечатала соперницу вихрем подлетевшая Слеза. – А то ишь раскорячилась тут на мужике средь бела дня!

– Я не сама! Меня заставили! – возмущённо запротестовала Белка.

– Шалава подзаборная!

– Млять отмороженная!

– Девочки, не ссорьтесь, – попытался я остановить разгорающийся конфликт. Но увы, своим вмешательством, похоже, лишь ещё более подогрел страсти.

– Ты что, веришь этой давалке, будто её силком сюда нехорошие дядьки притащили?! Чтоб надругаться вдали от лишних глаз?! – насела уже на меня Слеза.

– Да! Силком притащили! – гордо выпятив залитую кровью грудь, вклинилась меж нами Белка. – Спасибо тебе, Рихтовщик! Ты мой спаситель!

– Бедняжка, – подключился к разговору Скунс, подтянувшийся следом за Слезой.

– Вот ведь ублюдок! – Подобравшийся сбоку по мокрому песку Жаба пинком послал в очередной полёт начавшую уже чернеть голову Паука.

Осуждая мёртвого злодея, оба крестника жадно пялились на залитую кровью грудь его жертвы. Что, разумеется, не укрылось от внимания Слезы и ещё больше её выбесило.

– Бедняжка, – передразнила Скунса Слеза. – А как это, стесняюсь спросить, у Скальпеля с Пауком получилось всего за день метнуться за тобой из Крынки в Вешалку и приволочь тебя, считай, с другого конца региона в этот забытый Стиксом оазис у чёрта на рогах?

– Да пошла ты! – зло зыркнула в ответ Белка.

– Чё сказала?!

Предотвращая междоусобицу, пришлось в очередной раз задействовать читерский рывок.

В сгустившемся по новой воздухе я ворвался между злобно ощерившимися представительницами прекрасного пола буквально за миг до того, как растопыренные пальцы заклятых подруг вонзились ногтями в лица друг дружке, открывая бойню. Поднырнув под кровожадную распальцовку, я подхватил обеих девушек под крепкие ягодицы и бросился вмести с ними в родниковую прохладу водоёма тушить пожар накалившихся страстей.

Интерлюдия 1

Рядовой Сдукт упрямо шагал по черноте строго на восток.

В этом походе он был не одинок. Где-то там далеко за пределом видимости так же упрямо шагали вперёд и его товарищи. Командование отобрало их, полсотни «счастливчиков», для прохождения участка стокилометровой ширины. Оттого и образовались такие гигантские расстояния даже между соседями.

Вода во фляжке Сдукта давно закончилась, и некогда промокшая до нитки от пота одежда теперь скребла тело задубевшей соляной коркой. И это была самая малая неприятность в щедрой на гадости черноте.

За время многочасового перехода автомат и тяжёлый заплечный ранец как-то сами собой соскользнули с обвисших плеч и, зарывшись в мёртвую пыль, сгинули где-то далеко позади.

Злое солнце превратило окружающую графитную пыль в адову топку, и поднимающийся от черноты жар оборачивался пыткой при каждом вздохе несчастного. Кругом же на километры во все стороны не было ни единого возвышения, в тени которого можно было бы спрятаться от жалящих лучей и хоть чуть-чуть перевести дух.

Ровная, как скатерть, чернота сводила на нет даже минимальные шансы на выживание здесь бота, забравшегося слишком далеко от привычных городских кварталов. Чудом остававшийся пока что в здравом уме Сдукт осознавал обречённость своего положения, но, следуя приказу, упрямо двигался дальше по намеченному командованием маршруту. Ведь его нарушение грозило бесчестьем, что для воина было стократ хуже смерти.

Перед походом каждому из отобранных командованием «счастливчиков» в медчасти был поставлен укол под левую лопатку. Он оказался чертовски болезненным, настолько, что даже в теперешнем плачевном состоянии Сдукта передёргивало от воспоминания о перенесённой тогда боли. Им вкололи какой-то лютый допинг, чтобы отобранные боты как можно дольше продержались в невыносимых условиях черноты, сохраняя ясный ум и рассудок. И судя по тому, что окружающий жар до сих пор не свёл Сдукта с ума, эксперимент с уколом сработал на все сто.

Закрытые солнцезащитными очками глаза смертельно уставшего солдата не сразу среагировали на стремительное перемещение чернильной массы впереди. Когда же до затуманенного усталостью мозга дошло, что на него несётся огромное чудовище, Сдукт успел среагировать на смертельную опасность лишь отчаянным криком, из-за сухих, как наждачная бумага, горла и языка обернувшегося всего лишь жалким сиплым шипеньем.

Через несколько секунд чудовище настигло свою жертву, и страдания Сдукта закончились мгновенной смертью без боли.

Абсолютно чёрный джип, несущийся под сотку по пустынной асфальтовой дороге, вдруг резко сбавил ход. С пронзительным скрипом тормозных колодок чёрная махина внедорожника вильнула на обочину и там остановилась.

Двое сидящих в салоне мужчин в одинаковой чёрной одежде и чёрных очках переглянулись и обменялись молчаливыми кивками. При этом на их угрюмых неулыбчивых лицах не дрогнул ни один мускул, не отразилось ни единой эмоции.

– Объект проявился на восемнадцатой пешке в кластере две тысячи сорок девять дробь триста семьдесят два, – равнодушным голосом объявил пассажиру слева водитель. – Санкционирую активную фазу предварительного этапа.

– Поддерживаю, – таким же безучастным голосом откликнулся пассажир.

– Перехожу на жёсткое управление следующей, ближайшей к объекту пешкой – семнадцатой, в соседнем кластере две тысячи сорок девять дробь триста семьдесят один, – снова заговорил водитель.

– Разворачиваю и веду остальные пешки к намеченному пунктиру. Отслеживаю форс-мажоры, – подытожил короткий разговор пассажир.

И оба тенелова с отрешённым видом замерли в своих креслах каменными истуканами. А скрывающая их чёрная машина на обочине через мгновение словно растаяла в воздухе.

Сознание бредущих по черноте ботов на несколько секунд отключилось, но их потерявшие контроль смертельно уставшие тела не только устояли при этом на ногах, но и повинуясь внутренней команде, сделали повороты – каждое тело в свою сторону и на чётко отмеренный угол.

Вернувшееся слегка подкорректированное далёкими кукловодами сознание пешек призвало ботов двигаться строго в новом направлении. И солдаты продолжили дальнейшее путешествие по черноте, пребывая в блаженном неведении уготованной каждому незавидной участи.

С высоты птичьего полёта последствия манёвра ботов выглядели следующим образом. Изначально те двигались по черноте редкой цепью параллельными курсами на расстоянии примерно двух километров друг от друга. Теперь же развернувшиеся боты двинулись по диагоналям навстречу друг другу. Но из-за различной остроты углов, заданных диагоналям траекторий движения каждого бота, сходиться на центральной оси они должны были опять же на значительном удалении друг от друга.

Первым сомнительная честь пересечь роковую центральную линию общего сбора выпала соседу Сдукта слева, рядовому Врозду. Сознание этого бедолаги не вернулось в тело после поворота, и последние двадцать минут жизни семнадцатая пешка бездушной куклой шагала по черноте, ведомая персональным кукловодом. Оно и к лучшему, ведь потерянную жизнь сравнительно легко потом возродить (при наличии, разумеется, запаса воскрешений), психику же отправляемого на убой смертника восстановить потом будет ой как непросто. И гораздо гуманнее было отключить сознание обречённого на погибель бота задолго до страшной развязки.

Следом за семнадцатой пешкой на заклание чудовищу отправилась девятнадцатая. Затем настал черёд двадцатой, потом шестнадцатой. Дальше двадцать первая, двадцать вторая, пятнадцатая… Ну и так далее.

Ведомый таким незамысловатым макаром связанный кровавыми жертвами объект неотвратимо двигался по проложенному кукловодами пунктиру, выходя на заранее намеченную цель.

Глава 2,
в которой страсти накаляются и наш медиум впадает в транс

Холодная вода быстро остудила боевой задор барышень. А имеющийся за плечами многолетний опыт подводных стычек со стаями иглозубов позволял мне играючи контролировать неискушённых в подводной борьбе игроков. Всего полминуты девушки, прижатые мною на расстоянии метра ко дну водоёма, рыпались в направлении друг дружки, пытаясь дотянуться до соперницы рукой или ногой, но усевшись на дно между ними, я, разумеется, на корню пресекал любые подобные попытки. И Слеза с Белкой вскоре благоразумно притихли, смирившись с безысходностью своего положения.

Утопить высокоуровневых игроков я не опасался. Даже при неразвитом навыке Амфибия, по-любому отменно прокачанная у обеих Выносливость позволяла девушкам продержаться под водой на задержке дыхания более трёх минут. Я же, чтобы обе хорошенько остыли, решил помариновать их на дне всего-то около двух.

Что пленниц не шибко тяготит такое наказание, стало понятно, когда, перестав вырываться, обе с разных сторон стали наглаживать мне ноги. Сперва осторожно, потом всё увереннее… Не зная, как реагировать на неожиданную двойную ласку, я уже сам замер в ступоре.

К счастью, тут мне на помощь пришли крестники.

Эти брошенные на берегу паникёры, не дождавшись по прошествии минуты появления над водой ни одной головы из нырнувшей на их глазах троицы, решили, что мы утонули в ледяном омуте и нас следует немедленно спасать…

В итоге вытаскивать из воды и откачивать на берегу пришлось как раз таки Жабу со Скунсом. Поскольку в придонной мути на глубине видимость была не очень, нырнувшие крестники действовали вслепую, на ощупь, и операцию по спасению утопленников бравые парни, разумеется, начали с представительниц прекрасного пола. Не разобравшись, что у троицы внизу всё более чем в порядке, парни стали лапать девчонок, примеряясь, за что бы ухватиться. Последние, разумеется, не стерпели столь вульгарного к себе отношения и от души засадили парням одна локтем, другая коленом, но, сука, обе с филигранной точностью по бубенцам несчастным спасателям. Потерявшие от боли контроль крестники тут же нахлебались воды, и их пришлось срочно эвакуировать на берег.

– Рихтовщик, а чё ты с ним сделал-то? – спросила Белка, когда реанимированные крестники захрипели на прибрежном песке, выхаркивая из лёгких излишки воды.

Пока мы со Слезой возились с утопленниками, жена Скальпеля успела натянуть на мокрое тело штаны с майкой и больше не бесила свою заклятую подругу притягивающей мужские взгляды наготой.

– Э-э-э-э! Хорош дуру гнать! – опередив меня, снова вскинулась Слеза. – Ты прекрасно видела, что мы делали!

– Отвали, стерва! Я не тебя спросила.

– Чё сказала?!

– Да млять! Заткнитесь уже обе! – Цапнув за плечо Слезу, я не позволил ей вскочить на ноги, за что тут же получил от подруги испепеляющий взгляд.

– Успокойся, истеричка. Вообще-то я его о бывшем муже своём спросила, – удивила разъяснением Белка.

– В смысле бывшем? – Я перевёл на неё растерянный взгляд.

– Мне только что пришло системное уведомление о расторжении нашего со Скальпелем брака по причине конечной гибели мужа, – продолжила шокировать новостями Белка.

– То есть ты типа теперь вдова? – осклабилась Слеза.

– Ты за меня рада? – ответила не менее кровожадной улыбкой Белка.

– Признавайся, это ты ей устроил? – Подруга раздражённо сбросила мою руку с плеча.

– Больше некому, – откликнулась за меня Белка. – Только непонятно как. У Скальпеля ведь не меньше полутора десятков воскрешений оставалось ещё в запасе.

– Ну чё молчишь? Колись давай, кому душу продал, чтобы для своей обожаемой Белочки так расстараться? – От яда в словах Слезы пробрало даже нейтральных к конфликту крестников, и худо-бедно оклемавшиеся парни на всякий пожарный отползли на полметра дальше от нас.

– Никому ничего не продавал, – честно признался я. – И сам не меньше вашего удивлён таким поворотом.

– Ну-ну, – проворчала Слеза.

– Спасибо, Рихтовщик, – послала мне воздушный поцелуй вторая стерва.

Да сука! Как же спокойно мне было на гранитном утёсе в отрезанных от таких вот сцен кишащих тварями лабиринтах…

– Может, раз я теперь…

– Нельзя!

– Слеза, опять. – Я раздражённо швырнул обглоданный скелет в огонь. – Ты даже не дала Белке договорить.

– Да тут и ежу всё понятно! – фыркнула ревнивая подруга. – Эта стерва к отряду нашему задумала примазаться.

В сгустившихся сумерках мы впятером сидели вокруг разведённого стараниями крестников костра и ужинали остатками моих рыбных «консервов», случайно обнаруженных во время инспекции содержимого инвентаря.

Когда я выложил на приготовленный для костра хворост три килограммовых куска свежеразделанной рыбы, призванных из трёх ячеек инвентаря, Жабу чуть удар не хватил – сперва от жадности, когда он узнал, где я раздобыл эту рыбу, а потом от обречённой безысходности, когда бедняга вынужден был смириться с моим «маниакальным» желанием тупо сожрать в кругу друзей баснословно дорогую рыбу из самих лабиринтов силы.

Пока обливающийся горючими слезами Жаба с товарищем переводили уникальный трофей в обычную жареную на прутиках рыбу, я поведал рассевшимся вокруг костра друзьям о своих злоключениях в лабиринтах.

Долгий рассказ мой растянулся до вечера. Оттаявшая в процессе его подруга, перестав дуться, снова придвинулась ко мне поближе и позволила себя обнять. Разлучница Белка же, напротив, надувшись, отсела к крестникам.

Но в конце рассказа мне снова невольно пришлось помянуть злосчастного Скальпеля. И оживившаяся вдовушка, как только я замолчал, вскинулась с предложением…

– Да хоть бы и так, – бросила в ответ Белка. – В отряде четыре человека. И не тебе одной решать за всех. Правда, мальчики?

Крестники, которым адресовалась последняя фраза провокаторши, растерянно заулыбались в ответ.

– Не! Ты глянь, чё творит! – возмутилась Слеза.

– Да забей, – отмахнулся я. – Всё одно от нас ни фига не зависит. У нас четверых задания. И только система решает…

– Рихтовщик, но ты же ведь не против видеть меня членом своей команды? – пошла в атаку Белка.

– Он против! – зло бросила в ответку Слеза.

– Хорош мамочку включать, стерва! Ты давно уже не в его Шпоре.

– Ах ты ж, зараза!.. – Слеза дёрнулась в сторону соперницы, но мне, разумеется, не составило труда опередить её рывок и, обхватив за тонкую талию, вернуть злюку на место. – Да пусти уже меня, урод! – За самоуправство в следующую секунду мне прилетело локтем в живот. Но я стерпел, покрепче сжал объятия и, подавив сопротивление, вернул-таки ревнивицу на место.

– Три – один! – победно подбоченилась Белка.

От этой её очередной провокации лопнуло уже даже моё ангельское терпение. Я открыл было рот, чтобы приструнить эту чересчур раздухарившуюся стерву, но неожиданно меня перебил Скунс.

– Смотрите! – зловещим шёпотом привлёк к себе общее внимание крестник, тыча пальцем на покачивающегося рядом приятеля.

Сидящий, как все остальные, на коленках перед костром Жаба сейчас закатил глаза и, слегка раскачиваясь в такт только одному ему слышной мелодии, что-то не глядя строчил обгоревшим прутиком на песке.