Возвращение в СССР. Книга первая. Американский пирог
- -
- 100%
- +
– Несносный ублюдок! Неблагодарная тварь! Несносный ублюдок!
Я притянул ее к себе и начал ее целовать. Но она решительно отстранилась и сказала:
– Майкл, хватит! Нас наверняка уже потеряли.
– Одевайся и пошли.
И она пододвинула мне мою одежду, лежащую тут же на кровати.
– А это будет мой трофей!
И она продемонстрировала мне мою упаковку презервативов.
– Все равно ты не умеешь ими пользоваться, – как бы извиняясь, сказала она и вновь рассмеялась.
Из комнаты мы выходили, стараясь не шуметь. Эшли осторожно выглянула из-за угла и посмотрела вниз.
– Пошли, – сказала она, махнув мне рукой, и расслабленной походкой стала спускаться по лестнице. Я последовал за ней.
На креслах перед включенным телевизором сидели накуренные в хлам Билл и Мэйсен, дико хохоча и тыча пальцами в экран телевизора. На журнальном столике перед ними дымился самодельный бонг. В телевизоре шел культовый американский мультсериал «Том и Джерри». По задумке создателей мультфильма, Том и Джерри были друзьями. Но Тому приходилось специально притворяться, что он ненавидит Джерри и гонять его по всему дому, чтобы хозяйка не выгнала его из дома и не заменила новым питомцем.
*Примечание: Бонг – устройство для курения, в котором используется вода для охлаждения и фильтрации дыма.*
Взяв со столика ключи от машины, я показал их Эшли. Она весело улыбнулась, подняв вверх большой палец руки. Эшли подошла к столу с нетронутым бумажным пакетом Кока-Колы, сложила туда все сэндвичи и направилась к выходу из дома. Последний раз взглянув на угорающую от смеха парочку в креслах перед телевизором, которая никак не реагировала на наше появление, и подумав про себя: «Похоже, ребята, вам и без нас тут весело», – я вышел следом за Эшли. Когда я вышел из дома, Эшли уже сидела на водительском сиденье и протягивала в мою сторону руку:
– Ключи! – требовательно произнесла она.
– Это шутка, правда? – сделал я робкую попытку.
– Ключи! – вновь повторила Эшли.
– Эшли, тебе не обязательно вести себя круто, когда ты рядом со мной!
– Майкл, просто дай мне эти чертовы ключи! – чеканя каждое слово, холодно произнесла Эшли.
Подошел к двери автомобиля, я открыл ее и, плюхнувшись рядом с Эшли на переднее пассажирское сиденье, не взглянув в ее сторону, вздохнул и молча протянул ей ключи. Она поцеловала меня в щеку и, улыбнувшись, прощебетала:
– Ты такой очаровашка, Майкл, милее просто не бывает!
– Ну да, ну да. Похоже, я самый милый в этом районе!
– А теперь пристегнись, дорогой! Мы взлетаем!
Какое-то время мы петляли по небольшим улочкам, затем мы выехали на **Голден Стейт Хайвей (Golden State Hwy)**:
– Куда ты везешь меня, сумасшедшая принцесса?
– В Морро Бэй (Morro Bay), мой принц!
– Эшли, ты сумасшедшая, это же сто с лишним миль!
– Если быть точным, 136 миль!
– Пресвятая корова!
– Что, ковбой, уже трясет?
– Я псих, Эшли, но не настолько!
– Доверься мне, дорогой! – и она, не сбавляя скорости, уверенно повернула на юг, на автостраду **Йосемити (Yosemite Freeway)**.
Выехав на автостраду Йосемити, Эшли вдавила педаль газа до упора, после чего меня мгновенно припечатало к пассажирскому креслу, и я неожиданно почувствовал себя вьетнамским космонавтом.
Помните, у которого еще после возвращения на землю руки были все синие?
А на пресс-конференции после совместного полета советских и вьетнамских космонавтов, когда у вьетнамского космонавта спросили:
– Скажите, а почему у вас руки синие?
Он, улыбаясь, скромно ответил:
– А мне русские товарищи все время били по рукам палкой и говорили: ничего не трогай, если ничего не понимаешь, тупая желтая обезьяна!
Через некоторое время, когда мне надоело смотреть на пролетающий мимо монотонный пейзаж, я добрался до автомагнитолы и начал крутить ручку настройки. Неожиданно из динамиков раздалась до боли знакомая мелодия. Это была группа Boney M с песней «Ma Baker» («Мамаша Бэйкер»). В свое время эта песня была хитом в СССР и звучала, как говорил отец: «…из всех утюгов советской страны». Песня была посвящена мамаше Баркер, матери братьев-преступников из банды «Баркеров-Кэрписа». В Америке она не пользовалась популярностью и не поднималась в хит-парадах выше 96 места. Эшли, похоже, она тоже не нравилась, и она попросила меня поискать что-нибудь получше.
Но я только прибавил громкость, сказав ей:
– Эшли, если ты выбираешь дорогу, по которой мы едем, тогда я выбираю музыку, с которой мы по ней едем.
На что Эшли, обиженно поджав свои губки, снова вдавила педаль газа в пол.
Мы довольно быстро долетели до Морро Бэй, нигде по дороге не останавливаясь. Да и дорога была практически пустой.
Через полтора часа мы уже подъезжали к небольшому портовому городку Морро Бэй, где на берегу одноименного залива торчит вулканический камень, напоминающий то ли округлую пирамиду, то ли гигантскую собачью какашку. Этот камень американцы почему-то называют скала Морро Рок (Morro Rock). Это, пожалуй, единственная береговая достопримечательность в Южной Калифорнии. По легенде, Хуан Родригес Кабрильо – первый испанский мореплаватель, достигший побережья современной Калифорнии, и его матросы, обосновавшись в бухте этого залива у этого камня, справляли большую нужду. Эшли свернула по указателю на «Morro Bay State Park» и, проехав еще немного, припарковалась на парковке пляжа рядом с Морро Рок. Залив Морро-Бэй считается одним из лучших спотов для серфинга, так же как и Серфрайдер-бич в Малибу. Мы шли с Эшли по песчаному берегу пляжа босиком. Я наслаждался красотами этого места и думал:
– Господи, ну зачем этим «пиндосам» такая красота. Они же в будущем все это просрут и все уничтожат. Эти тупые неандертальцы будут размахивать своей ядерной дубиной до тех пор, пока не получат от России такую ответку, после которой уже ничего не останется от этой красоты!
– Ничего! Тупые наглые упыри! Чтоб вас!
Эшли обвила мою шею руками, заглянула мне в глаза и сказала:
– Что с тобой, Майкл?
– Тебе здесь не нравится?
– Ты сейчас похож на грустного-грустного щенка.
– Ах, так? – и я, подхватив Эшли на руки, побежал с ней в воду, навстречу волнам.
– Майкл, не вздумай! Слышишь?
– Немедленно верни меня обратно!
Она еще что-то кричала, но ее не слушали. Я бежал, не чувствуя веса Эшли. Ласковый ветерок обдувал наши лица, и соленые брызги попадали нам в лицо. Я бежал вперед, пока очередная волна не сбила меня с ног, и мы с Эшли упали в эту такую чистую и прозрачную воду лагуны, а следующая волна накрыла нас с головой.
Эшли стояла напротив меня. Ее волосы вымокли, мокрая рубашка стала прозрачной и облепила ее тело. По ее щекам текли то ли слезы, то ли вода. Она зло смотрела на меня и молчала. Мне стало тревожно. Я подошел к ней и, взяв ее за плечи, спросил:
– Эшли, что с тобой?
– Ты ушиблась?
– Тебе больно?
Она подняла на меня свои большие зеленые глаза и тихо сказала:
– Майкл, ты такой придурок! Ты просто большой чертов придурок!
– Но мне почему-то очень хорошо с тобой!
И она прижалась ко мне всем телом, положила мне свою голову на грудь и затихла.
Через минуту она пристально посмотрела мне в глаза и тихо сказала:
– Поцелуй меня, Майкл.
Я нежно приобнял Эшли и склонился, чтобы ее поцеловать. И тут же получил коленом в пах. От резкой боли я сложился пополам и упал в воду.
Через какое-то время боль стала терпимой. Повернувшись, я увидел, что Эшли, не оглядываясь, идет к берегу. Я догнал ее и пошел рядом.
– Что это сейчас было? – сдерживая свою злость, спросил я Эшли.
– До того как ты получил по яйцам или после? – не глядя в мою сторону, переспросила она.
– До того! – на секунду задумавшись, коротко сказал я.
– Это было признание, Майкл.
– А после?
– Что после? После того как ты получил по яйцам?
– Да, черт возьми, Эшли! После того как я получил по яйцам! – зло повторил я.
– Ну, скажем так: это была просьба. Не делать этого, если я тебя прошу не делать этого.
Я задумался, и мы некоторое время шли молча. Затем я взял Эшли за руку и развернул ее к себе.
– Эшли, ты призналась мне в любви? Я прав?
– Майкл, ну какой же ты дебил!
– Пошли сушиться, герой-любовник.
И она потянула меня за собой. Мы дошли до парковки, которая от пляжа была огорожена огромными валунами. Разложив мокрую одежду на эти валуны, мы перекусили сэндвичами с Кока-Колой и легли на песок неподалеку. Солнце грело уже не так сильно, и было приятно лежать на горячем песке.
Компанию из трех подростков я заметил, когда открыл глаза, чтобы посмотреть, что там за шум. Они ругались с каким-то взрослым мужиком, который был с женщиной средних лет. Как я понял, он сделал им замечание, которое подросткам не понравилось. Наконец они отстали от мужика и пошли дальше. Увидев нас с Эшли, они обменялись между собой короткими, скользкими фразами и с гнусными улыбками, не предвещающими ничего хорошего, решительно направились в нашу сторону.
Поднявшись, я подошел к камню, на котором сушилась наша одежда. Взял свои джинсы и начал натягивать их на себя. Когда я уже надевал ботинки, Эшли приподнялась на локтях и, повернувшись в мою сторону, спросила:
– В чем дело, Майкл?
– Дорогая, к нам гости!
И я кивнул на подходящую к нам троицу.
Эшли села на песке, обхватив свои голые колени руками.
Троица подошла к Эшли и обступила ее полукольцом.
У всех троих были длинные волосы по моде семидесятых, расклешенные джинсы и расстегнутые жилетки, надетые на голое тело.
Кудрявый, как я окрестил его про себя, похоже, их лидер, присел перед Эшли на корточки и, заглядывая ей в глаза, попытался заговорить с ней:
– Здравствуйте, сеньорита!
– Какой прекрасный сегодня день!
– Не правда ли?
– Похоже, ваш друг уже уходит?
– Мы можем составить вам компанию?
Натягивая на себя слегка влажную футболку и не теряя эту нахальную троицу из виду, я крикнул им:
– Ребята, может, вы пойдете своей дорогой, а мы своей?
Кудрявый, даже не посмотрев в мою сторону, крикнул в ответ:
– Эй, ты там, заткнись! Прикинься рыбой и плыви отсюда!
Затем он снова обратился к Эшли:
– Милая, не подскажешь, как называется середина бублика?
Эшли молчала, спокойно рассматривая эту наглую троицу.
– Обидно, когда ты есть, а тебя не замечают, – с театральной грустью сказал Кудрявый, пытаясь вывести Эшли на эмоцию.
– Эй, парни, вам где такую нарядную форму выдали? – нарочито громко сказал я.
– Вы что, мать вашу, тройняшки, и вас вскормили одной грудью?
– Или вы сосали один член?
– Классная речуга!
– Похоже, он нарывается! – моментально отреагировал Кудрявый и, повернувшись к самому крепкому из них, негромко сказал: – Эй, Арчи, пойди-ка, разберись с ним. И забей его слова ему же в глотку.
– Арчи?
– Вы серьезно? Да у меня собаку так звали, – не удержался я.
– Эй, Арчи! А у тебя блохи есть?
– У моего пса были. Может, поделишься секретом, как ты с ними справляешься?
Крепыш Арчи, не сводивший похотливых глаз с Эшли, услышав команду Кудрявого, самоуверенно хмыкнул, развернулся и расслабленной походкой направился ко мне. Но, услышав мои последние слова, видимо, разозлился и ускорился.
Крепыш уже подошел ко мне на расстояние удара и открыл рот, видимо, пытаясь сказать мне напоследок что-нибудь обидное. Но я не дал ему это сделать. Шагнув вправо, чуть в сторону, я нанес ему оверхэнд справа. Этого было достаточно. Крепыш рухнул лицом вниз на песок.
– Какой ты неловкий, брат!
– Так ведь и убиться можно!
– В следующий раз будь внимательней и смотри себе, пожалуйста, под ноги! – сочувственно приговаривал я, делая вид, что пытаюсь помочь Крепышу встать на ноги. В то же самое время быстро выворачивая его карманы. Как ни странно, ни ножа, ни кастета у Арчи не оказалось. Зато нашлось десять долларов.
– И то хлеб, – подумал я про себя, засовывая себе в карман трофейные баксы.
Ребята так были увлечены попыткой наладить контакт с Эшли, что не сразу заметили, что их осталось только двое.
Правда, когда я подходил к ним, тот парень, что стоял за спиной у Кудрявого, уже развернулся в мою сторону и даже принял боксерскую стойку. Не останавливаясь, я пробил ему скачковый удар передней левой рукой, замерев перед ударом на одну секунду. Как говорил мой тренер, это замирание на одну секунду перед ударом отключает реакцию твоего противника.
Кудрявый, сидя на корточках, мгновенно выхватил нож и попытался резануть меня по ноге, не вставая. Но Эшли кинула ему в глаза такую горсть песка, что он взвыл полицейской сиреной, выронив свою «выкидуху» (*Выкидуха* – автоматический складной нож, он же пружинный).
– Песец, ты громкий!
– На будущее, волосатый крысеныш!
– Никогда не начинай то, что не сможешь закончить! – сказал я напоследок Кудрявому.
– А это тебе вместо обезболивающего! – и я пробил ему с ноги в голову, отправляя его в тяжелейший нокаут.
Эшли подобрала нож, с интересом повертела его в руках, сложила его и, отряхнувшись от песка, пошла к камню одеваться. Вывернув карманы у лежащей на песке парочки подонков, я нашел еще один нож и двадцать пять долларов.
Когда я подошел к парковке, Эшли уже садилась в машину на пассажирское сиденье.
Сев за руль, я увидел, что ключ уже в замке зажигания.
Я посмотрел на Эшли. Поймав мой взгляд, она весело сказала:
– Поехали домой, Мучачо!
(*Muchacho* – на испанском языке «мальчик»)
Глава 5.
Джон Коннор: Нет, ты должен слушать, как говорят люди. Не надо говорить «подтверждаю». Говори «нет проблем». А если кто-то подойдет к тебе с претензиями, говори «засохни, плесень», а если хочешь уйти красиво, говори «аста ла виста, бейби».
Терминатор: Аста ла виста, бейби.
Джон Коннор: Да, типа того. А если кто-то грустит, скажи ему «не кисни!», также ты можешь все это комбинировать.
Терминатор: Не кисни, тупоголовый.
Джон Коннор: Ну, класс! Ты уже меня понимаешь.
Терминатор: Нет проблем!
Через десять минут мы выехали на автостраду Йосемити. Увидев, что дорога свободна, я выжал педаль газа до упора, и огромный V8 двигатель объемом 6,4 литра и мощностью под 350 «лошадей» взревел диким зверем. Машина, просвистев шинами по асфальту, рванула вперед, как пришпоренный жеребец. Мы мчались по шоссе с бешеной скоростью, рассекая темноту ночи светом фар. Шоссе было пустынно.
Эшли сидела, откинув назад спинку пассажирского сиденья и высунув ноги из открытого окна. Из динамиков автомобильной магнитолы доносился голос Тома Джонса, исполняющего свою песню «She's a Lady»:
Well she's all you'd ever want,
Она – это все, о чем ты мечтал,
She's the kind they'd like to flaunt and take to dinner.
Она женщина, которую хотят и ждут на ужин.
Well she always knows her place.
Она всегда на своем месте,
She's got style, she's got grace, She's a winner.
Она классная, она красотка, она победитель.
She's a Lady. Whoa whoa whoa, she's a lady.
Она леди. Вэу, вэу, вэу, она леди!
Том Джонс – She’s a Lady («Шизе леди» 1971 год – перевод автора)
Долететь мы до Фресно по ощущениям быстрее, чем за полтора часа. Обратная дорога всегда кажется короче, да и я пытался выжать из этой тачки все, на что она только способна с таким звериным мотором под капотом. В дороге мы практически не разговаривали: я был сосредоточен и смотрел на дорогу, а Эшли тихонько подпевала, задумчиво накручивая свои локоны волос на пальцы. Мы подъехали к ее дому. В окнах горел свет, и она, чмокнув меня в губы, быстро выскочила из машины. На пороге своего дома она обернулась и, помахав рукой, исчезла за дверью. К дому Мэйсена я подкатил накатом, заглушив двигатель. Было тихо, света в окнах не было. Припарковав машину напротив дома, я оставил ключи в замке зажигания. Выйдя из машины и тихонько прикрыв дверь, направился к своему дому.
Проходя по темным улицам коттеджного поселка, я пытался привести мысли в порядок, но они, как растревоженные пчелы в улье, гудели и не давали мне сосредоточиться на чем-то одном. Дойдя до своего дома, я понял, что у меня нет ключа. Обойдя дом с другой стороны и встав в тени дерева напротив окна Бекки, я кинул в окно камешек. Стекло звякнуло, в комнате включился свет, и Бекки выглянула в окно.
– Бекки, это я! – негромко произнес я, выйдя из тени дерева.
Бекки махнула мне рукой, и я направился к входной двери. Не успел я войти, как Бекки накинулась на меня:
– Где ты бродишь по ночам, чертов придурок? Тебя все потеряли!
– Я был у Джеймса, – первое, что пришло на ум, сказал я.
– Не вздумай сказать это родителям!
– Джеймс заходил к нам после школы и сам искал тебя.
– Понятно, – сказал я.
– Спасибо, что предупредила.
– А как у тебя дела в школе, Бекки? – спросил я, глядя ей прямо в глаза.
– Нормально, – опустив глаза, быстро ответила она и, видимо, не желая развивать эту тему, отвернулась. А затем тихо проговорила:
– Иди спать, Майкл. Уже поздно.
– Майкл?
– Неужели? – удивленно переспросил я.
– Просто Майкл?
– Не придурок, не дебил, ни даже «придурок Майкл»?
– Просто Майкл?
– Да что, не так, что ли? – повернувшись ко мне, удивленно спросила Бекки.
– Понимаешь, Бекки, сегодня меня так часто называли придурком, что я уже стал думать, что это мое второе имя, – грустно вздохнув, сказал я.
– Да ну тебя, придурок! – рассмеявшись, сказала Бекки.
– Ну вот, я снова стал придурком.
– Это слышать от тебя как-то привычней.
– А то! Майкл! Майкл! Мне даже поплохело.
У Бекки от смеха выступили слезы.
– Майкл, прекрати меня смешить, а то я сейчас умру от смеха.
– Рад, что поднял тебе настроение, сестренка, – улыбаясь, сказал я.
– Ладно, пойду я спать. А то и правда уже поздно.
И я направился на второй этаж, в свою комнату.
– Постой, Майкл, – окликнула меня Бекки.
– Совсем забыла тебе сказать.
– Сегодня в школе ко мне подходила Эшли и расспрашивала меня про тебя.
– И что? – не оборачиваясь, спросил я.
– Она же отмороженная на всю голову! Не вздумай с ней связываться, Майкл!
– Ничем хорошим это не закончится!
– Ты опоздала, сестренка, – сказал я, поднимаясь на второй этаж.
– Я уже это сделал.
– Что сделал, Майкл? – испуганно переспросила Бекки.
– Связался с Эшли!
– Ты псих, Майкл!
– Знаю, Бекки! А еще я придурок!
– Спокойной ночи, сестренка!
Войдя в свою комнату и сбросив ботинки, я, не раздеваясь, рухнул на постель и мгновенно уснул.
Следующий день был как зеркальное отражение предыдущего. С той лишь разницей, что отношение Бекки ко мне изменилось в лучшую сторону. Она даже улыбнулась мне поутру, когда я поприветствовал ее, пожелав ей доброго утра.
Перед тем как отправиться в душ, я попросил Мамаситу приготовить мне яйцо с беконом, а то надоел мне этот американский попкорн с молоком. Отец как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Еще больше я его удивил, когда попросил его порекомендовать мне хороший зал бокса. Он на какое-то время даже завис, а затем переспросил меня:
– Майкл, ты ведь говорил, что хочешь заниматься бейсболом.
– Я понял, что бейсбол – это не мое, – спокойно ответил я.
Отец даже отложил свою утреннюю газету и удивленно посмотрел на меня.
– Майкл, – требовательно сказал он, – позволь узнать: а как ты понял, что бейсбол – это не твое, а бокс – это твое?
– Я долго думал об этом и пришел к своему решению эмпирическим путем.
Примечание: Выражение «эмпирическим путем» означает опытным путем, то есть основываясь на собственном опыте.
– Майкл, ты меня пугаешь! Тебе случайно на физической подготовке мячом по голове не попадали?
Примечание: В американских школах одна из дисциплин называется «Physical education» (Физикл эджукейшн) – физическая подготовка.
– Пап, я просто хочу себя попробовать в чем-то новом!
– Ты мне подскажешь адрес?
– Или мне спросить у кого-то другого?
– О’кей, Майкл. На Бельмонт-авеню есть неплохой зал бокса.
– Спасибо, пап. Я запомню.
Вообще в Америке дети и подростки для непринужденного и дружелюбного обращения к своим отцам используют слово – попс (pops), которое соответствует русскому слову «пап».
Пока длился этот разговор, Мамасита и Бекки смотрели на меня, открыв рот.
Заметив их изумленные лица, я замолчал и уткнулся в свою тарелку с яичницей и беконом. Перед школой за мной снова зашел Джеймс, и мы пошли той же дорогой. Джеймс всю дорогу пытал меня, куда я исчез из школы после ланча. Сначала я пытался отмазаться, говоря, что это пока секрет. Но Джеймс не на шутку разобиделся и начал давить на то, что друзья так не поступают. И что он целый день волновался за меня.
– Хорошо, Джеймс, я скажу тебе.
– Но, пожалуйста, никому об этом не рассказывай.
– Я собираюсь начать ходить в зал бокса.
Джеймс аж подпрыгнул на месте:
– Майкл, это же круто! Я тоже хотел бы попробовать себя в боксе.
– О’кей, Джеймс! Как только я все узнаю, мы вместе с тобой сходим в этот зал.
Мы уже почти подошли к школе, как вдруг из припаркованного у обочины дороги фургона навстречу нам вывалилась компания толстощекого Райана. Увидев компанию Райана, Джеймс повернулся ко мне и испуганно сказал:
– Ну что, разбегаемся?
– Разбегаемся?
– Ты что, мать твою, легкоатлет?
– А ты, типа, не знал? – огорошил меня вопросом на вопрос Джеймс.
– А что, черт возьми, это идея!
– Только не разбегаемся, а бежим вместе и в одну сторону.
– Джеймс, сейчас по моей команде делаем короткий спурт, а потом по моей же команде замедляемся. В общем, все, как вы делаете на тренировке.
Примечание: Спурт – тактический прием, резкое кратковременное увеличение темпа движения в скоростных видах спорта.
– Ты понял меня, Джеймс?
– Понял!
– Тогда на счет три, погнали!
– Три!
Джеймс развернулся и рванул назад в горку, как по дорожке стадиона.
– Беги, Форрест, беги! – сказал я себе и побежал за ним.
Примечание: «Беги, Форрест, беги!» – фраза из фильма «Форрест Гамп», которая сопровождается кадром с бегущим Томом Хэнксом.
Компания Райана рванула за нами. Сработал инстинкт преследования убегающей добычи. Сначала они бежали плотной группой, но затем растянулись в цепочку. Когда усталость стала явной, в группе преследователей появился заметный лидер, который оторвался от основной группы. Заметив это, я крикнул Джеймсу:
– Джеймс, стоп, машина!
– Сделай вид, что ты выдохся.
От набегавшего на нас бойца даже защищаться не пришлось. Я просто бросил ему в ноги свой рюкзак. И он, споткнувшись об него, полетел вперед, выставив перед собой вытянутые руки. Падение свое он, конечно, смягчил, но ладони об асфальт содрал сильно. Оставалось только подхватить свой рюкзак и, пробегая мимо поверженного врага, пнуть ему ногой по ребрам.
– Джеймс, вперед! – скомандовал я, и мы снова ускорились.
– Не так быстро, Джеймс. Если поймут, что не догонят, не побегут.
Сам я сбавил скорость и захромал, словно подстреленная утка, припадая на одну ногу.
Остальные, добежав до своего товарища, даже не посмотрели, что с ним, и пробежали мимо. А увидев, что я захромал, ускорились. Следующего лидера нашей погони, оторвавшегося от основной группы, я встретил «двоечкой». От первого удара он прикрылся рукой, а второй попал ему точно в подбородок. Итого минус два.
Погоня уже порядком устала и сильно замедлилась после потери очередного бойца. Я же, совершив кратковременный рывок за Джеймсом, снова остановился и начал прыгать на одной ноге, приволакивая вторую. Мое представление вдохновило их на продолжение погони. И они снова побежали, хотя и не так быстро. Теперь они бежали плотно сбитой группой. Отставал лишь толстощекий Райан. Сразу видно было – бег явно не его вид спорта.
Двое, догнав меня, попытались одновременно атаковать, но, двигаясь вправо, за правую руку бойцов, я выстроил их в линию и по очереди переиграл обоих. Ребята не были боксерами, и справиться с ними было не так уж сложно. Одного я поймал на встречном, проведя кросс правой через его атакующую руку. А второго после нырка под левую руку левым хуком отправил на землю. Джеймс, оторвавшись вперед, увидев, что я не бегу за ним, уже возвращался. А ко мне приближался, пыхтя как паровоз – то ли от бега, то ли от ярости – толстощекий Райан.