Возвращение в СССР. Книга первая. Американский пирог
- -
- 100%
- +
– Фу, Райан! Что за вонь?
– Похоже, кто-то не мыл сегодня свои вонючие подмышки!
– Майкл, ублюдок! – тяжело дыша, прохрипел Райан.
– Я все равно доберусь до тебя и оторву твои яйца, как мокрое бумажное полотенце!
– Райан, ты что, родился дураком или брал уроки, чтобы стать таким?
– Я же тебе уже говорил: не лезь ко мне и к моим родственникам!
– Ты вообще в курсе, что из-за таких, как ты, Райан, в Америке до сих пор не отменили аборты!
Райан стоял в нескольких метрах от меня, тяжело дыша. Его лицо все сильнее багровело от злости. Глаза налились кровью. Он выхватил из кармана нож и направился ко мне.
Я оглянулся: позади меня стоял Джеймс. Глаза которого расширились от ужаса.
– Джеймс, твою мать! – воскликнул я.
– Где твоя палка?
Джеймс непонимающим взглядом уставился на меня.
– Джеймс. Ну вот, всегда так: когда нам нужна палка, ее у тебя нет!
– Если сейчас повернусь снова, она у тебя появится? – быстро спросил я, не сводя глаз с надвигающегося на меня Райана.
– Это вряд ли, Майкл, – растерянно и, как мне показалось, виновато пробормотал Джеймс.
– Тогда бери свою жопу в руки и валим отсюда!
– Бегом! – прикрикнул я, пробегая мимо все еще стоящего в растерянности Джеймса.
Джеймсу ничего не оставалось, как последовать за мной.
Оторвавшись от Райана на перекрестке, мы свернули налево и, пробежав метров десять, остановились. Мы все ждали, что из-за угла появится Райан или кто-то из его компании, но никто так и не появился. Повернувшись назад, я увидел Джеймса, который стоял, широко расставив ноги, держа в руках кусок доски на манер бейсбольной биты.
– Твою мать, Джеймс! Ты снова напугал меня до усрачки!
– Ну ведь можешь же, когда не надо!
– Все, Джеймс! Выбрось палку, она тебе больше не нужна.
– И вообще, я думаю, пора избавляться от этого говнюка Райана, как от вредной привычки. Меня стали утомлять эти «Веселые старты» по утрам.
– Я так понимаю, что на первый урок мы уже опоздали?
Джеймс утвердительно кивнул, отряхивая руки от песка.
– Тогда, может, вместо первого урока сходим в зал бокса? Адрес я знаю.
– Как ты на это смотришь, Джеймс?
Джеймс согласно кивнул. Ему явно не хотелось возвращаться в школу той же дорогой, по которой мы только что спасались бегством от компании Райана.
– Тогда нам необходимо добраться до Бельмонт-авеню.
– Ты знаешь, где это находится?
– Конечно знаю, – сказал Джеймс.
– Это два квартала на восток по Грант-авеню, затем три квартала по седьмой улице на север.
– Два квартала на восток, три квартала на север.
– Ты еще, мля, туристический компас достань! Как будто мы в поход собрались.
Примечание: В США используется сеточная (grid–based) нумерация в системе координат «север–юг» и «запад–восток» c точкой отсчета ноль. Хотя и не всегда. Через ноль проходят две улицы, одна с севера на юг, вторая с запада на восток. От этой точки и нумеруются дома. Одним словом, система нумерации в точности как на современных российских кладбищах.
– Чувствую себя каким-то сраным скаутом первой ступени, – пробормотал я себе под нос неразборчиво, чтобы не обидеть Джеймса.
Примечание: Испытание на звание скаута первой ступени. Всего 14 пунктов:
Пункт №7. Суметь приготовить на костре на выбор два блюда: кашу с салом, яичницу и кисель или жареное мясо, или ободрать и зажарить зайца, или ощипать и зажарить курицу.
Пункт №8. Разобраться в условных знаках географической карты, и уметь их ориентировать: по компасу и по приметам на местности. Уметь измерять расстояния по карте, знать ее масштаб. Указать точки горизонта без компаса.
– Пойдем пешком?
– Конечно!
– Что за глупые вопросы, Майкл?
– Ну да! Ну да! Мы же, мать вашу, в Великой Америке!
– Были бы мы в Советском Союзе, в каком-нибудь Мухосранске, куда мухи только посрать залетают, поехали бы на общественном транспорте, как белые люди.
– Но раз мы в Америке, придется идти пешком.
– Ну что ж, веди нас, отважный Сусанин!
– Майкл, а кто такой Сусанин?
– А, это просто, Джеймс!
– Ты наверное слышал, что у евреев был Моисей?
– Ну да.
– Так вот, у поляков тоже был свой Моисей, только звали его Сусанин!
– Моисей водил своих евреев по пустыне, а Сусанин водил поляков по болоту.
– А что, в Польше много болот?
– Польша – это и есть самое большое в мире болото, от которого всегда дурно пахнет.
– Круто! Майкл, ты такой начитанный!
– А то!
– Вот станешь сенатором или конгрессменом, тогда и вспомнишь мои слова.
Через полчаса мы уже подходили к залу бокса на Бельмонт-авеню.
Эшли сидела на уроке, делая вид, что слушает учителя: на самом деле мыслями она была далеко от школы. Она заново переживала свою близость с Майклом, и от этого внизу живота у нее порхали бабочки.
Сегодня она простояла с Дженнифер почти полчаса возле школьного входа, надеясь встретить Майкла, но прозвенел звонок, а он так и не появился.
– Где его носит?
– И почему сегодня он не пришел в школу?
На эти вопросы не находилось ответов, и они будоражили ее воображение.
– Может, у него уже кто-то есть? И он сейчас проводит время с другой?
– Ласкает ее. А про меня даже не вспоминает!
– Да нет же, черт возьми! Не может такого быть!
– Я сама себя накручиваю. Нужно просто успокоиться.
– У него же сестра учится в средней школе.
– Нужно просто подойти к ней во время ланча и расспросить ее про Майкла.
Они уже с Дженнифер подходили к сестре Майкла, и она даже что-то спрашивала в тот день про Майкла, но это было скорее любопытство, нежели личный интерес. Да и с Бекки они общались постольку-поскольку: ведь Бекки была в запасном составе школьной команды чирлидинга. Они же с Дженнифер были в основном составе, и на девочек из запасного состава, обычно набранных из учениц средней школы, смотрели немного свысока. Дженнифер же общалась с Бекки еще и потому, что обе они брали частные уроки музыки и вокала у одного преподавателя. Девочки жили по соседству и с детства пели в одном католическом церковном хоре. Да к тому же их мамы были подругами.
Эшли снова погрузилась в свои воспоминания. Она заново переживала драку на пляже. Вспомнила, как у нее все похолодело внутри от похотливых взглядов незнакомых подростков. Когда они еще только подходили к ним, ее уже начало потряхивать. И она лихорадочно размышляла, чем сможет помочь Майклу, понимая, что ему против троих не выстоять. А от осознания того, что может затем произойти с ней, по ее спине прокатывался ледяной холод и начинали дрожать руки. Чтобы не показать свою слабость, она, сидя на песке, изо всех сил обхватила руками свои голые колени, до боли стискивая их, чтобы не выдать свою дрожь. Как ни странно, голос Майкла звучал спокойно, и от этой уверенности в его голосе Эшли тут же успокоилась. Голова прояснилась, и мозг начал работать четко. Она решила выбрать момент, чтобы пнуть по этой наглой роже ублюдка, который сидел сейчас перед ней на корточках и строил из себя крутого мачо. В то же время ее останавливало понимание того, что она может промахнуться, и тогда непонятно, чем все закончится. Тогда она решила выждать удобный момента, чтобы нанести свой удар и хоть как-то помочь Майклу в этой неравной схватке.
Когда Майкл справился с первым из этой бандитской троицы, она даже не слышала. Но когда он дрался со вторым, она увидела, как Кудрявый быстро выхватил нож. Она даже не успела заметить, откуда он появился: только что его рука была пуста, и внезапно в ней блеснул нож. Из своего положения бандит хотел резануть Майкла по ноге и, возможно, перерезать ему сухожилия.
Но она среагировала мгновенно, обеими руками швырнув песок Кудрявому прямо в глаза. Ее бросок Кудрявый пропустил, так как в это время он скосил глаза в сторону Майкла. Бросок получился удачный, и большое количество песка попало Кудрявому прямо в глаза. Ублюдок взвыл от боли, как полицейская сирена, а потом подошел Майкл и врезал Кудрявому ногой по голове. На этом драка и закончилась. Когда она подняла нож Кудрявого и пошла к машине, то увидела второго, лежащего на песке. Но останавливаться не стала, чтобы не показать Майклу свою слабость. Подойдя к валуну, на котором сушилась ее одежда, она сняла ее с камня и быстро оделась. Когда Майкл подошел к машине, она уже сидела на пассажирском сиденье, руки ее тряслись. Перед самым появлением Майкла она только с третьего раза смогла вставить ключ в замок зажигания.
– Слава Богу, Майкл ничего не заметил.
Глава 6.
Сара Коннор: Я приехала за своими вещами. Еще мне нужна одежда, еда и фургон.
Энрике: А пломбы из моих зубов тебе не нужны?
Sarah Connor: I just came for my stuff. And I need clothes, food, and one of your trucks.
Enrique: Hey, how about the fillings out of my fucking teeth while you're at it?
Terminator 2: Judgment Day. (Терминатор 2: Судный день)
Внешне зал бокса представлял собой обыкновенный металлический ангар, обшитый снаружи профнастилом серого мышиного цвета и с двумя роллетными воротами. Внутри помещение было также выкрашено в серый цвет и условно поделено на зоны: ринг; площадка с зеркалами вдоль всей стены для разминки и отработки тактических элементов боя, правильной техники передвижения по рингу; зона, где висят боксерские мешки для отработки силы удара, правильной постановки рук при ударе и чувства дистанции. Есть также силовая зона с турниками, силовыми тренажерами и спортивным инвентарем. Тренирующихся в зале было немного, все были заняты делом, так что на нас никто не обратил внимания.
Попав внутрь, первое, на что я обратил внимание в боксерском зале, – это качество и сохранность всего оборудования: спортивных снарядов, тренажеров, специального инвентаря. От них зависит качество тренировок. Оборудование, конечно же, не новое, но это тренировочный зал, а не выставка. Канвас (покрытие) ринга целый, много свободного места с ровным полом для занятий со скакалкой, гантелями или грифом.
Примечание: Канвас в боксе – это покрытие ринга, которым накрывают ринг. Настил ринга.
Присутствовали мешки и настенные подушки в необходимом количестве. Отсутствовал неприятный запах, а значит, в зале поддерживается чистота. Нужно еще проверить, работает ли душ и туалет.
Если я, осматривая зал, оценивал его с сугубо практической стороны, насколько удобно в нем будет заниматься, то Джеймс со стороны напоминал мне медведя из Московского зоопарка, который, впервые увидев кенгуру, ломает себе голову: кто это? Гигантский кролик с маленькими ушами или гигантская чернобыльская белочка с облезлым хвостом! Бокс в Америке развит достаточно сильно. Школ и секций по боксу в Америке множество, как официальных, так и неофициальных. Однако системной школы, такой, какая была в СССР и справедливо считавшейся лучшей в мире, в Америке нет.
В Америке профессиональные тренеры будут с вами заниматься или за деньги, или если поймут, что на вас можно заработать. В таком зале, как этот, всегда есть несколько способных тренеров, которые могут дать частный урок, который вам будет стоить 30 долларов и выше. Тренеры – это не сотрудники спортзала. Таким образом, ставки варьируются, и можно лично договориться с тренером о цене. Оплата за индивидуальное обучение идет непосредственно тренеру. Тренировки обычно проходят с 10:00 до 14:00. Большинство непрофессионалов приходят после 17:00 в течение недели. Фото- и видеосъемка в зале запрещены. Руководство зала сохраняет за собой право отказать в обслуживании любому без объяснения причин. Стоимость посещения для нас составляет 25 долларов с человека в месяц. Все эти правила нам объяснил сотрудник зала, представившийся как администратор зала Боб Роуч. Я протянул ему 30 долларов, которые забрал на пляже у компании отморозков, попросив разрешения у Боба принести остальные при следующем посещении зала. Он взял деньги, записал нас в журнал и благодушно сказал:
– Ладно, ребята, остальное принесете в следующий раз.
И добавил:
– Можете сегодня позаниматься, если не будете мешать основной группе.
И мы с Джеймсом пошли в раздевалку. Форма была у нас с собой, так как сегодня в школе должна была быть физическая подготовка. Переодевшись в спортивные штаны и майки, мы вышли в зал. Джеймс направился к мешкам, но я остановил его, предложив сначала размяться, и направился туда, где еще раньше заметил скакалки. Еще в той жизни мой тренер мне говорил: «Скакалка для боксера – это как шахматная доска для шахматиста».
И действительно, прыжки на скакалке повышают выносливость, координацию, тренируют дыхание, нарабатывают ритмичность, улучшают работу ног, благодаря чему твои удары становятся более сильными и быстрыми. Помню, в той прошлой-будущей жизни прочитал статью в интернете о том, что 36-летний японец Хиджи Икуяма установил мировой рекорд по прыжкам на скакалке – 24 часа без остановки. Выполнив за это время 151 409 прыжков, а это в среднем по 6 300 прыжков в час. В минуту это примерно 105 прыжков.
И я решил проверить, насколько мне хватит выносливости при работе на скакалке. Хватило меня на 1,5 часа. Правда, потом я неделю ходил как на костылях. Зато в дальнейшем я довел свой личный рекорд прыжков без остановки до уверенных 3 часов. В любительском боксе бой состоит обычно из 3 раундов по 3 минуты. В профессиональном боксе продолжительность схваток составляет 12 раундов по три минуты.
Так вот, чтобы вам хватило выносливости на 9-минутный бой, вам необходимо уверенно прыгать на скакалке без остановки не менее 60 минут. Сколько времени нужно прыгать без остановки на скакалке, чтобы уверенно провести 12 раундов по три минуты, посчитайте сами. Если вы будете уверенно прыгать на скакалке хотя бы три часа, то на ринге вы будете: «Порхать как бабочка и жалить как пчела». Потому что жалить, как пчела, не получится, если вы не будете порхать как бабочка.
«Порхать как бабочка и жалить, как пчела» (Float like a butterfly, sting like a bee) – эта фраза, сказанная тренером Дрю Брауном своему ученику Мохаммеду Али, стала девизом самого Мохаммеда Али.
Вначале вы будете прыгать, как на деревянных протезах. Затем через какое-то время ваши сухожилия и скелетные мышцы окрепнут, в движениях появится легкость, и вы будете прыгать как на мягких лапах.
Я попытался донести важность занятий на скакалке до Джеймса, но, видимо, не слишком успешно: после трех минут он повесил скакалку на крючок и сказал:
– Пойду потренируюсь с железом.
– О’кей! – ответил я и продолжил свои прыжки, постепенно ощущая, как с непривычки забиваются мои икроножные мышцы. Постепенно я начал усложнять свои прыжки: «Восьмерка с приседом», «Рок-н-ролл», «Крест за спиной», «Фристайл». Затем, сделав пару восьмерок с обмоткой руки, я остановился. Оглянувшись, я увидел, что Боб и еще несколько парней перестали заниматься и с интересом следят за моими упражнениями. Похоже, я опять спалился. Видимо, так в зале у них никто не прыгает. Повесив скакалку на крюк, я направился к Джеймсу, который пыхтел с железом. Мы прозанимались в зале часа полтора, немного посмотрели тренировочные бои и закончили свою первую тренировку.
Из зала мы вышли очень довольные собой. Джеймс всю дорогу делился своими впечатлениями о тренировке. Особенно ему понравились тренировочные бои, которые он комментировал в стиле: «Этот ему с левой, а тот ему с правой. А тот ему как врежет боковой!» Я же шел рядом и думал о своем. Наконец-то я понял, чего мне в этой жизни не хватает: именно таких тренировок, после которых нагруженные мышцы ноют, а в голове – спокойствие и полное умиротворение.
И еще нужно подумать, как можно заработать денег, а то без денег как-то некомфортно!
В Америке большинство американцев исповедуют протестантство, а по этой хитрой религии ты можешь попасть после смерти в рай только в одном случае – если ты умер богатым. Мы дошли до дома Джеймса, попрощались, и дальше я пошел один. У гаража я заметил незнакомый автомобиль. Когда я открыл дверь своего дома, до моих ушей донесся звук рок-музыки, играющей на полной громкости, а в нос мне ударил запах марихуаны. В гостиной на диване сидели Бекки и Дженнифер в своих ярко-желтых костюмах для чирлидинга. На них были топики и желтые юбки с черными вставками. Вместе с ними был футболист из нашей школы. То, что это парень Дженнифер, мне подсказала Алиса. А вот имя его я не вспомнил. Дженнифер и футболист страстно целовались друг с другом. Бекки сидела к ним боком, перелистывала какой-то журнал и притворялась, что не замечает происходящего.
На журнальном столике стояли банки Кока-Колы и пакеты чипсов. Рядом дымился пластиковый бонг и лежал раскрытый пакет с травой.
Они даже не слышали, как я вошел в дом. Я подошел к стереосистеме и выключил звук. Все, кто сидел на диване, запаниковали. Дженнифер и ее парень так быстро отодвинулись друг от друга, словно их током шибануло. Парень Дженнифер схватил со стола траву и сунул себе в куртку. Наконец все они увидели меня и немного расслабились.
– Я смотрю, вы тут хорошо повеселились!
– Ты нас до смерти напугал! – укоризненно прикрикнула на меня Бекки.
– И вообще, что ты здесь делаешь?
– Занимаюсь туризмом! А на что это похоже, по-вашему? – с издевкой ответил я.
А затем уже строго спросил, обращаясь к своей сестре:
– Бекки! Что за блудняк ты тут устроила?
– Мне это не нравится. Абсолютно не нравится!
– А если сейчас бы пришел не я, а наши родители?
– У вас же даже дверь не закрыта!
– Бекки, тебе обязательно влипать во всякое дерьмо?
– И вообще, ребята, не пора ли вам закончить вечеринку?
– Бекки, покажи своим друзьям, где у нас выход.
А затем я обратился к Дженнифер:
– Привет, Дженнифер! Рад тебя видеть!
– Можно тебя на минутку? У меня к тебе есть разговор.
Парень Дженнифер враждебно уставился на меня и процедил сквозь зубы:
– Слышь ты, мразь мелкая!
– Ты не много ли себе позволяешь?
– Ого! Эмоциональный разговор пошел?
– Круто!
– Ой, я, кажется, уже вспотел от страха!
– Вижу, тебя изнутри переполняет дерьмо, парень.
– Но ты не очень-то возбуждайся, а то я тебя остужу. И быстро.
– Понял меня, стероидный кретин с накачанными ляжками?
– Дженнифер, ты идешь, или ты к дивану приклеилась и тебя надо отодрать?
Футболист дернулся, чтобы встать с дивана, но Дженнифер его удержала и, весело рассмеявшись, поцеловала его в щеку. Затем, что-то шепнув ему на ухо, она направилась за мной. Мы вышли во двор.
– Дженнифер, скажи мне, пожалуйста, где Эшли. Вы ведь с ней, кажется, подруги?
– Эшли ждала тебя сегодня в школе. Так расстроилась, что тебя не дождалась, что даже на тренировку не пошла.
– И зря!
– Как видишь, нас отпустили пораньше.
– Где ты был, Майкл?
– Это неважно, Дженнифер.
– Скажи лучше, у нее все хорошо?
– Все хорошо. За исключением ее плохого настроения.
– Слушай, Майкл, ты такой заботливый.
– Когда Эшли с тобой наиграется и бросит тебя,
– вспомнишь про меня? Я смогу тебя утешить!
И она картинно облизнула язычком свои пухлые губки и томно вздохнула.
«Да, Дженнифер. С таким язычком можно крутую карьеру на почте сделать, в отделе по заклейке конвертов», – подумал я про себя, а вслух сказал:
– Вспомню, Дженнифер. Обязательно вспомню.
– У меня порнографическая память.
– Ты, наверное, хотел сказать «фотографическая», Майкл? – смеясь, поправила она меня.
– Что хотел, то и сказал, красотка!
– Хотел извиниться перед тобой, Дженнифер.
– Возможно, мои слова тебе показались излишне резкими.
– Но поверь! К тебе мои слова не имеют никакого отношения.
– Более того, я всегда рад видеть тебя и в школе, и у нас дома.
– Ты настоящая красотка.
– Есть только одна просьба к тебе, милая: не таскай, пожалуйста, к нам в дом своих питомцев.
– Мало того, что от них воняет, они еще и пытаются нагадить там, где сидят.
– Я услышала тебя, Майк, – рассмеявшись, сказала Дженнифер.
– Да, пока не забыла. Завтра Ричард Гейтс устраивает вечеринку у себя в доме на Медисон-авеню.
– Считай, что ты приглашен.
– Хотя нет! Я тебе ничего не говорила.
– Тебе об этом должна сказать Эшли.
– О’кей! А сейчас пойдем в дом, а то я волнуюсь за Бекки.
– Нельзя ее надолго оставлять один на один с этой лабораторной крысой, накачанной стероидами.
И я, приобняв ее за гибкую талию, увлек за собой в дом.
Эшли я встретил возле ее дома. Подъехав на своей машине ко мне, она распахнула пассажирскую дверь и весело крикнула:
– Эй, Майкл, кончай дрочить! Садись уже в машину!
– Привет, мой ангел!
– Привет, Майкл. Я скучала без тебя, – вдруг совершенно серьезно сказала Эшли и потянулась ко мне всем телом. Я приобнял ее и нежно поцеловал в губы.
Она оттолкнула меня и, сердито глянув на меня, укоризненно произнесла:
– Майкл, не надо меня муслякать, я тебе не леденец!
– Если правда рад меня видеть, докажи это! – и, обвив мою шею своими руками, она впилась в мои губы своими горячими и влажными губами. Мы целовались, наверно, минут пятнадцать, и каждый раз, когда я касался своим языком ее неба, ее охватывала дрожь. Ее небольшие аккуратные соски затвердели от моих ласк. Сладострастный стон вырвался из ее груди. Но, вдруг открыв глаза, она быстро отодвинулась от меня на свое сиденье и решительно сказала:
– Все, Майкл, хватит! А то я сейчас накинусь на тебя и изнасилую тебя перед окнами своего дома.
– Не надо, тетенька, я ведь еще подросток, – дурачась тонким голосом, пропищал я.
– Ты придурок, Майкл! – смеясь, сказала Эшли и застегнула пуговицы на своей блузке. Затем, не глядя на меня, повернула ключ в замке зажигания автомобиля. Двигатель мгновенно взревел, как дикий зверь. И только сейчас, увидев знаменитую эмблему на руле автомобиля, я понял: у Эшли не просто машина – это легендарный «Ford Mustang».
– Черт побери! Оказывается, Эшли не просто девочка, а девочка упакованная.
– Как там в той жизни пели:
Розовые трусики, белые сапожки,
Я не просто девочка, а девочка с обложки.
Вдруг, озорно посмотрев на меня, Эшли пустила в пробуксовку задние колеса автомобиля. Шины мгновенно окутались густым дымом и громко завизжали. Эшли резко отпустила передние тормоза, и «Мустанг» рванул вперед, как пришпоренный.
– Эшли! Вау! Ты не перестаешь меня удивлять.
– Где такому крутому трюку научилась? – воскликнул я в полном восторге.
– Был один учитель. Правда, недолго.
– Вы расстались? – спросил я.
– Это был мой брат. Он погиб, – тихо сказала она и замолчала.
– Прости, милая, если сделал тебе больно. Я не знал.
Эшли вела машину. А по щекам у нее текли слезы. Но она и не думала их скрывать.
– Ты очень похож на него, Майкл. Он тоже ничего и никого не боялся. Всегда лез на рожон.
– И однажды нарвался.
– Что с ним случилось, Эшли?
– Его убили, Майкл. Мы до сих пор не знаем, как это произошло.
– Я потом тебе как-нибудь расскажу. Не сегодня, пожалуйста.
Дальше мы ехали молча. Эшли погрузилась в свои мысли, и я не хотел ее тревожить.
Эшли припарковала машину на парковке торгового центра «Фултон»; дальше была пешеходная зона, и мы пошли пешком. Торговый центр «Фултон» представлял собой коридор длиной в шесть кварталов в центре города, который закрыт для движения транспорта и превращен в торговый центр только для пешеходов. Эшли устроила себе шопинг. Мы заходили практически в каждый отдел женской одежды. Эшли примеряла бесконечное количество футболок, юбок, блузок, от которых у меня уже начало рябить в глазах. Наконец она остановилась на двух блузках, топике и паре юбок. Она также настояла на приобретении для меня белых кроссовок, утверждая, что они подойдут ко всему, и двух рубашек-поло. По ходу дела объясняя мне отличие рубашки-поло от футболки-поло и почему под рубашку-поло нельзя надевать футболку. Когда я вышел из примерочной в рубашке-поло и белых кроссовках, она, критически осмотрев меня, забраковала мои джинсы и попросила продавщицу принести летние брюки-чиносы из тонкой хлопковой ткани. В итоге она остановила свой выбор на двух чиносах светлых расцветок. Все это нам упаковали в пакеты, и мы наконец-то вышли из магазина.
Выходя из магазина, я невольно подумал:
«Эх, Эшли, джинсы мои ей не понравились.
Зажрались вы тут в своей «Пиндосии».
Да за такие джинсы сейчас в СССР выложат минимум две месячные зарплаты, чтобы купить их у фарцовщиков».
В эти годы в СССР обладание джинсами Lee, Levis, Wrangler было высшей степенью крутизны. Джинсы были сшиты из высококачественной джинсовой ткани, плотные, идеально прокрашенные, с выделяющимися швами, стильными строчками, качественной фурнитурой и фирменными жакронами.