Смертельная боль
- -
- 100%
- +
Сабина коротко кивнула остальным и села. Марк бросил на нее молчаливый взгляд и указал глазами в сторону обоих мужчин.
Хоровиц расположился рядом с Сабиной. В прошлом году их не раз вызывали сюда в таком же составе. Чаще отчитывали, реже хвалили. И это несмотря на то, что они раскрывали запутанные дела, с которыми не справлялись другие группы.
– О чем речь? – выдавила Сабина, почти не разжимая губ.
– Не знаю, – прошептала Тина, сидевшая рядом с ней. – Но настроение не эйфорическое.
Сабина посмотрела на Снейдера. Он раздраженно поглядывал на свои наручные часы. Одна нога нетерпеливо стучала по полу. Не очень хороший знак, вероятно, он предпочел бы сейчас оказаться в каком-нибудь другом месте – например, в камере для допросов с опасным преступником.
– Хорошо… да, дорогая… – улыбнулся ван Нистельрой. – И не забудь полить орхидеи до конца недели… Мне пора закругляться.
Наконец он завершил разговор, сунул мобильный телефон в карман и огляделся. Выражение его угловатого рябого лица мгновенно изменилось. Он выглядел так, словно съел ядовитую кобру и теперь мучительно ее переваривал.
– Что ж, если можно, я начну, – сказал один из двух незнакомцев, но ван Нистельрой поднял руку:
– Мы еще не в полном составе.
Он взглянул на часы – десять ноль одна.
– Если речь пойдет об истории в БКА, которой я сейчас занимаюсь, то все это сборище напрасно, – хмуро заявил Снейдер. – Я не могу и не хочу ничего говорить на данном этапе…
– Мартен, дело не в этом, – перебил его ван Нистельрой.
Снейдер поднял бровь, затем наклонился вперед и уперся локтями в колени.
– Oude Schijtkerel[4], – выругался он, и Сабине даже не хотелось знать, что это означает. Он достал из кармана пиджака свой футляр и воткнул длинные акупунктурные иглы в татуированные метки на тыльной стороне ладони. Пока они ждали, он покручивал иглы.
Наконец дверь открылась, и вошли двое мужчин, которых Сабина знала по многочисленным выступлениям и приемам в БКА, к тому же их фотографии висели в холле рядом с портретом ван Нистельроя: Фридрих Дромайер, вице-президент БКА, и Ион Эйса, третий президент. Для Сабины это стало полной неожиданностью.
Она общалась с Дромайером лично всего однажды, и тот разговор, состоявшийся два месяца назад, навсегда запечатлелся в ее памяти. Солидный возраст – ему было шестьдесят пять лет, – высокий рост, седые волосы, хриплый голос с кашлем курильщика и глубокий уродливый шрам через весь лоб от старого огнестрельного ранения. В общем, довольно зловещий вид. Ему дали прозвище Железный Кулак, и не только из-за его непреклонности. Он носил протез правой кисти. Вообще с подобным физическим недостатком ему бы никогда не доверили такой престижный пост, как вице-президент БКА. Но Дромайер был исключительным человеком, который уже много лет доказывал, что держит все под жестким контролем. Настоящий железный кулак.
Ион Эйса был полной его противоположностью. Привлекательный карьерист лет сорока, своего рода рок-звезда БКА, на которого в коридорах главного здания засматривались многие коллеги-женщины.
После того как Дромайер и Эйса заняли места на двух последних свободных стульях, ван Нистельрой уселся за свой стол.
– Оба господина – представители Федеральной разведывательной службы. На этом совещании они останутся анонимными.
«И будут стоять». Сабина прищурилась и посмотрела на Хоровица. Он бросил на нее многозначительный взгляд. «Значит, из БНД[5]. Он почти угадал».
– Позавчера, в понедельник 21 мая, во второй половине дня было совершено нападение на немецкое посольство в Осло, – взял слово один из двух агентов секретной службы.
В кабинете мгновенно воцарилась тишина, лишь гудел кондиционер. Сабина вглядывалась в изумленные лица. Она ничего не слышала об этом в новостях, и остальные, видимо, тоже. Очевидно, Норвегия и Германия пока запретили публиковать эту информацию.
– Убиты посол Германии и начальник службы безопасности, – продолжил мужчина. – Политический мотив мы исключаем.
– Преступника поймали? – спросил Хоровиц.
– Нет, поэтому мы здесь.
Плохие новости. Министерство иностранных дел Германии имело множество консульств для немецких граждан в разных городах мира, но только одно посольство на страну.
Убийство двух таких высокопоставленных немцев на чужой территории было делом деликатным, тем более что Норвегия даже не член ЕС.
– Немез, вы вообще слушаете? – спросил ван Нистельрой.
– Я вся внимание. – Она подняла глаза. – Если не ошибаюсь, нашего посла в Осло звали Карин фон Тун.
– Катарина фон Тун, – поправил ее ван Нистельрой.
– Выскочка, – прошипела Тина.
В обычной ситуации Сабина пихнула бы ее локтем в бок, но, учитывая строгие мины ван Нистельроя, Эйсы и Дромайера, решила сдержаться.
– Правильно, – снова подхватил тему агент секретной службы. – Доктор Катарина фон Тун имела высшее экономическое и политологическое образование, прошла годичное обучение в Академии Берлин-Тегель и была на дипломатической службе в высших рангах. Она владела четырьмя иностранными языками, работала в немецком консульстве в Гётеборге в Швеции, а затем почти два года представляла Германию в Осло. В следующем году ее должны были перевести в Берлин.
– Замужем? – спросил Хоровиц.
– Из-за постоянных переездов процент разводов среди дипломатов высок. Дипломатические семьи не пускают корни, лишь немногие это выдерживают, – объяснил агент БНД. – Нет, у Катарины фон Тун не было ни мужа, ни детей, ей было пятьдесят, она жила работой и…
– Стоп! – перебил его Снейдер. – Мы говорим только о после и не упоминаем начальника службы безопасности. Мы ведь не знаем, была ли целью покушения она? Может быть, он?
У агента БНД напряглись мышцы лица.
– Нет, не знаем.
– Возможно, один из них стал просто сопутствующей потерей, – продолжил Снейдер, – а может быть, целью были оба.
Агент БНД кивнул.
– Давайте посмотрим записи камеры видеонаблюдения.
Второй мужчина передал ван Нистельрою флешку, и тот вставил ее в боковую панель своего монитора. Затем развернул экран так, чтобы все могли его видеть, и запустил видеозапись. На мониторе появилось серое зернистое изображение вестибюля посольства – вид сверху, – камера ежесекундно поворачивалась на несколько градусов.
– Черно-белое – и такого качества? Вы серьезно? – вырвалось у Снейдера. – Маленькие племянницы Немез на свои мобильные телефоны лучше снимают.
– Давай просто посмотрим, Мартен, – прорычал ван Нистельрой. – Мы не обязаны давать этому фильму «Оскар».
Все подались вперед и молча уставились на монитор. По крайней мере, звук был хороший. Цифровое табло в нижней части экрана показывало 16:05:40, продолжая отсчитывать секунды. Пожилая седая дама, которую было видно только сверху, как раз вошла в вестибюль и поставила свою сумочку на транспортер рентгеновского сканера…
Глава 9
Сумка исчезла за черной шторкой сканера и спустя полминуты появилась с другой стороны.
– Пожалуйста, пройдите сюда, – сказала по-немецки сотрудница службы безопасности уже, наверное, в сотый раз за день. «Сегодня творится настоящий ад», – устало подумала она.
Женщина неуверенно прошла через сканер персонального досмотра. Ничего не запищало. На другой стороне она снова взяла сумочку в руки.
Сотрудник за сканером указал на монитор:
– Что у вас там?
Женщина достала бумажный пакет.
– Монеты, я собиралась в банк, но он уже закрыт, – ответила она по-английски с норвежским акцентом.
– Это немецкое посольство, – обратилась к ней сотрудница службы безопасности тоже на английском, ее голос звучал все четче и громче, – мы не меняем деньги.
– Я знаю, но я также хотела бы поговорить с секретарем посольства. Моя дочь сегодня…
– Хорошо, проходите и зарегистрируйтесь в окне номер два.
Дама пошла дальше, а мужчина за ней поставил на ленту транспортера свой чемодан, положил наручные часы и мобильный телефон.
Пожилая дама остановилась посреди зала, потерянно оглядываясь по сторонам. Тут по лестнице с верхнего этажа начали спускаться десятка два детей. Уровень шума сразу же подскочил, хотя оба учителя пытались сдерживать десятилетних учеников. Еще один класс стоял перед исторической доской на первом этаже и изучал самые важные даты в истории немецко-норвежских отношений.
Понедельник 21 мая был днем открытых дверей в посольстве, и многие школы воспользовались этим, чтобы перед каникулами сводить учеников на экскурсию по учреждению. К тому же у окошек ждали многочисленные другие посетители с более повседневными вопросами.
Пожилая дама лавировала между детьми и рылась в сумочке, когда один из мальчиков случайно налетел на нее. Она пошатнулась, но устояла на ногах. Правда, не смогла предотвратить того, что бумажный пакет с монетами, который она все еще держала в руках, порвался и шлепнулся на пол. Сотни пяти– и десятикронных монет посыпались на землю, запрыгали по мраморным плитам и покатились во все стороны. Дети, в том числе и те, кто стоял перед доской, тут же бросились за монетами через весь зал.
– Прошу соблюдать тишину! – крикнула сотрудница службы безопасности, отходя от сканера. – Все в порядке. Оставайтесь на своих местах.
Но никто из детей не послушал ее, даже когда она повторила свои слова на норвежском языке. В течение минуты царил полный хаос. Только сотрудница собралась вновь призвать всех к порядку, как зазвонил ее мобильный телефон. Она сразу же ответила. Это была посол, набравшая ей из своего кабинета на втором этаже.
– Фрау фон Тун, ничего не произошло, – быстро сказала она, закрывая второе ухо. – Просто пара детей, которые…
– Не в этом дело, – резко прервала ее посол. – Мне только что поступил звонок. Угроза взрыва!
Сотрудница службы безопасности сглотнула.
– Может, кто-то из детей пошутил?
– Звонивший говорил вполне серьезно, – возразила посол. Ее голос звучал взволнованно. – Примите все необходимые меры и эвакуируйте посольство в соответствии с планом действий в чрезвычайной ситуации.
– Да, – прокряхтела сотрудница.
– Но не поднимайте тревогу! Все должно быть спокойно. Поговорите с учителями и выведите сначала детей, потом посетителей и, наконец, персонал.
Женщина огляделась. Некоторые из детей все еще ползали по полу.
– Это займет какое-то время.
– Я вижу по камере, – сказала посол. – Сбор в установленном месте у здания в 16:30.
– А вы?
– Начальник службы безопасности у меня в кабинете. На данный момент мы предполагаем, что в здании действительно может быть бомба. Мы запросим у норвежской полиции помощь спецназа. Чтобы они с собакой обыскали помещения посольства на предмет взрывчатки, а затем…
В этот момент включилась пожарная сигнализация.
«Черт, еще и это».
Сотрудница больше ничего не слышала и положила трубку. Она быстро побежала к учителям, так как знала, что произойдет дальше. Но не успела она и слова сказать, как заработала автоматическая спринклерная система. Через несколько секунд раздались первые крики.
Теперь о спокойной, организованной эвакуации можно было забыть. Сканер персонального досмотра откатили в сторону, и все сразу же устремились через вестибюль к выходу. Некоторые в суматохе спотыкались, и сотрудники посольства старались помочь хотя бы пожилым людям благополучно пройти через двойные двери и спуститься по лестнице на улицу.
Снаружи все столпились на лужайке и у дороги. Учителя собрали детей вокруг себя, и уже через три минуты подъехали две полицейские машины, а за ними – карета скорой помощи и два пожарных расчета.
Пока полиция перекрывала подъездные пути, людей пересчитывали, чтобы убедиться, что в здании действительно никого не осталось. Вышли все. Посол и начальник службы безопасности тоже покинули здание. Однако, как заметили некоторые сотрудники, они направились не к условленному месту сбора, а скрылись в противоположном направлении, в переулке.
Глава 10
– Стоп! – сказал Снейдер, после чего ван Нистельрой нажал кнопку паузы. – Это посол и начальник службы безопасности? – Снейдер подошел ближе и указал на монитор, на котором ван Нистельрой показывал запись камеры дорожного наблюдения.
– В этот момент сотрудники еще думали, что Катарина фон Тун и начальник службы безопасности покинули здание, – сообщил агент БНД.
Сабина изучала неподвижное изображение, которое хотя и было цветным, но ненамного четче кадров из посольства. У начальника службы безопасности на плече висела сумка, сам он был в синей униформе, Катарина фон Тун была одета в темный брючный костюм, предположительно светлую блузку и туфли на высоком каблуке. У нее были короткие черные волосы, стрижка паж и, как Сабина мельком заметила на предыдущем кадре, очки в широкой черной оправе. Больше ничего не было видно.
– Это они, да? – догадалась она.
– Почему вы так решили? – спросил другой агент БНД.
– Во-первых, вы сказали, что оба были убиты в посольстве, значит, это должны быть двойники, которые переоделись в их одежду, чтобы уйти из посольства незамеченными.
– Тела были раздеты? – уточнил Хоровиц.
Мужчина кивнул.
– Одежда, в которой убийцы вошли в посольство, вероятно, была в сумке, с которой они скрылись.
– К тому же они знают, где находится камера дорожного наблюдения, – добавила Тина, – поскольку отворачивают лица.
– И они бегут в противоположном направлении от пункта сбора, – добавил Кшиштоф.
Агент БНД кивнул.
– Двадцать минут спустя пожарные и взрывотехники обнаружили тела посла и начальника службы безопасности в ее кабинете. Оба были зарезаны.
– Орудие убийства нашли? – спросила Сабина.
– Нет.
– Есть записи с другой дорожной камеры? – спросил Марк.
– Нет.
– Еще одна видеозапись из посольства после того, как сработала пожарная сигнализация?
Агент БНД снова покачал головой:
– Когда сработала спринклерная система, автоматически запустилось резервное копирование данных всех компьютеров на внешний сервер, после чего компьютерные системы завершили работу из соображений безопасности и питание отключилось. Но когда вырубился и аварийный генератор, камеры перестали работать.
– На верхнем этаже есть камера? – уточнил Марк.
– Нет, исключено, чтобы гарантировать анонимность посетителей.
Некоторое время они молчали, пока Снейдер не задал решающий вопрос:
– И какое отношение все это имеет к нам?
Марк удивленно поднял голову.
– Это ведь убийство на территории Германии, верно? – спросил он, но быстро втянул голову в плечи, когда все недовольно заворчали.
– Устойчивый миф, восходящий к дипломатическому праву шестнадцатого века, – объяснил ван Нистельрой. – На самом деле любое посольство подчиняется законодательству страны, в которой оно находится. Иначе каждая столица, где работают посольства, состояла бы из многочисленных маленьких анклавов.
– Избавь нас от этой чепухи, – перебил его Снейдер. – Кто руководит расследованием?
– Наша прокуратура договорилась с норвежской, что расследование возглавит Норвегия и преступник – кто бы это ни был – предстанет перед судом в Норвегии.
– Как насчет совместной следственной группы?
– Норвежцы не хотят ее создавать, даже если группа будет под их руководством.
– Wat een Stomkoppen![6] – Снейдер глубоко вздохнул. – Тогда мне интересно, зачем мы все здесь сидим?
Один из людей БНД снова взял слово:
– Нам придется согласиться с решением норвежцев, но они, в свою очередь, должны уважать неприкосновенность нашего посольства, которое пользуется иммунитетом во многих важных сферах. Поэтому Федеральная прокуратура запросила правовую помощь у норвежской полиции и попросила разрешения отправить своих следователей в Осло в качестве наблюдателей. – Он оглядел присутствующих. – И это было одобрено.
– Давайте уже по существу, – сказал Снейдер, явно теряя терпение. – Кто поедет?
– Единственным уполномоченным правоохранительным органом, который проводит операции за рубежом, является БКА, – пояснил ван Нистельрой агентам БНД. – После резонансного дела монахини год назад наш главный комиссар уголовной полиции Снейдер и его команда проделали чертовски хорошую работу и раскрыли ряд сложных дел.
Сабина подняла бровь. Она никогда не слышала такой похвалы из уст ван Нистельроя. Президент обратился к Снейдеру:
– БНД предложила нам свою помощь. Я сказал им, что хочу, чтобы ты взялся за это дело.
У Снейдера дернулось веко.
– Как наблюдатель?
– Да, – ответил агент БНД. – Однако для безопасности мы советуем вам взять с собой двух-трех человек в штатском из ГСГ–9[7], так как можно ожидать дальнейших актов насилия.
Снейдер хотел что-то сказать, но тут слово впервые взял Ион Эйса. Его настоящее имя было Ионатан, но Сабина однажды слышала во время разговора в столовой, как он настаивал на том, чтобы его называли Ионом, потому что Ионатан, по его мнению, звучало слишком строго.
– В этом нет необходимости, господа, наши люди в БКА отлично подготовлены для таких операций. – Голос Эйсы звучал мягко и идеально подходил к его плавным жестам. – Руководство БКА также приняло решение, что в Осло полетит вся команда Снейдера.
«Значит, все уже решено?» Сабина взглянула на Снейдера, который, очевидно, тоже ничего об этом не знал.
– Мы на это и рассчитывали, – заметил агент БНД. – Все-таки мы слышали, что вы лучшие.
Что-то в этом комплименте было сомнительное; Сабина не почувствовала себя польщенной. Она обратилась к обоим мужчинам в костюмах-тройках:
– Могу я спросить, что вы делали в лекционном зале?
Хоровиц прочистил горло.
– Видимо, вы так плохо справляетесь со своей работой, что приходите за полезными советами на занятия студентов БКА.
Агенты БНД снисходительно улыбнулись.
– Мы хотели составить собственное впечатление о вас двоих… как вы реагируете и аргументируете.
– И поэтому вы поехали сегодня утром на автобусе? – спросил Марк.
– Мы в БНД стараемся уменьшить наш углеродный след.
– Чрезвычайно интересно, – прервал их Снейдер и покрутил акупунктурную иглу. – Могу ли я тоже кое-что сказать на этот счет? Даже будь Катарина фон Тун родственницей нашего канцлера, это не задача для команды из шести человек, а во-вторых, я сейчас работаю над другим делом, которое, по моему мнению, гораздо критичнее. – Он взглянул на Марка и жестом велел ему молчать.
– Я понимаю, на что вы намекаете, – ответил Ион Эйса. – Но эти расследования могут подождать, раскрытие убийства посла является абсолютным приоритетом на данный момент.
Снейдер посмотрел на ван Нистельроя, который кивнул в знак подтверждения.
– Verdomme, vervloekter Mesthoop[8], – выдохнул Снейдер, вытащил иглы из тыльной стороны ладони и повернул голову так, что у него хрустнули шейные позвонки. – Хорошо, раз дело решенное, ладно! Но в этот раз я работаю без команды. Я просто возьму с собой Немез. Крюгер незаменим здесь, а остальные заслужили передышку.
Сердцебиение Сабины ускорилось.
– У моей модульной группы в академии на следующей неделе экзамен и…
– Немез, – прервал ее Эйса с очаровательной улыбкой. – Я уверен, что кто-нибудь сможет вас подменить. – Он взглянул на Хоровица, и тот коротко кивнул.
– Согласен, – сказал один из агентов БНД. – Я думаю, это хороший компромисс. – Он полез в карман пиджака и достал синий паспорт, который протянул Снейдеру. – С наилучшими пожеланиями от министерства иностранных дел. Пожалуйста, используйте его только в официальных целях.
«Впечатляет». Сабина знала, что дипломатические паспорта обычно выдаются только высокопоставленным чиновникам и выборным должностным лицам. Снейдер невозмутимо убрал его в карман, даже не взглянув, и уже собирался встать.
– Есть еще один момент, – сказал агент БНД. – Вас будет сопровождать человек из службы разведки.
Снейдер снова опустился на стул, собираясь выразить свое недовольство.
– Стоп! – опередил его ван Нистельрой. – БКА не находится в ведении федеральных министров или МИДа, и уж тем более БНД. Как будет вестись расследование – целиком и полностью наше дело.
– Я это понимаю, – с абсолютным спокойствием ответил агент БНД, – но мы все знаем, что немецкие чиновники не имеют никаких полномочий за границей. Вам нельзя самостоятельно проводить расследование, допрашивать, арестовывать или применять силу. Поэтому было бы разумно иметь с собой кого-то, кто отлично говорит по-норвежски и знает местное законодательство, особенно уголовно-процессуальное, иначе вы рискуете нарушить закон. А вы, позвольте заметить, известны своим довольно импульсивным поведением. Мы ведь не хотим, чтобы глупая ошибка превратилась в скандал на государственном уровне? Поэтому вас будет сопровождать агент БНД Кора Петерсен, наш эксперт по Скандинавии.
И без того немногословный Фридрих Дромайер все это время хранил молчание. Теперь он прочистил горло и взял слово.
– Вы не можете официально отправить агента секретной службы в Норвегию, – заявил он. – В положении о разделении сфер ответственности говорится, что спецслужбы не могут работать на полицию. Из чего вытекает запрет на активные действия БНД. Вам следует ограничиться исключительно сбором и оценкой информации для выявления и предотвращения угроз Германии. – Видимо, он цитировал какой-то параграф. – Так что правдоподобной официальной причины для такого сопровождения нет.
«Хорошее начало, – подумала Сабина. – Мы еще даже не вышли из кабинета, а бульдоги уже начинают метить свою территорию».
– Официально не можем, – с улыбкой повторил агент БНД. – Правильно. Но БНД оказывает поддержку министерству иностранных дел во время кризиса, а убийство нашего посла – это кризис. Так что Кора Петерсен будет сопровождать вас «инкогнито». – Он нарисовал в воздухе кавычки. – Поскольку Норвегия входит в Шенгенскую зону, там нет пограничного контроля и не требуется указывать причину въезда. Поэтому проблем возникнуть не должно. – Он повернулся к Снейдеру: – Но если вас все же кто-то спросит, фрау Петерсен выступает в качестве советника БКА для обеспечения максимальной безопасности. Согласны?
Мужчина был скользким типом – и Сабина знала, что Снейдер ненавидел таких парней. Но, к ее большому удивлению, он улыбнулся своей холодной кладбищенской улыбкой:
– Как скажете.
Глава 11
После того как все покинули кабинет ван Нистельроя, Снейдер тоже поднялся и повращал головой до хруста в шейных позвонках.
– Я плохо спал и нутром чувствую, что это будет дерьмовая работа.
Он хотел было уже уйти, но ван Нистельрой остановил его:
– Задержись на минутку. – Шеф БКА подождал, пока дверь захлопнулась и они остались одни в кабинете. – Я хотел сказать тебе, что у меня нет времени на это дело. Ты будешь докладывать непосредственно Иону Эйсе.
– Эйсе? Этому прилизанному карьеристу?
– Даже если он тебе не нравится, он хороший человек, Мартен.
Да, конечно! Снейдер отлично помнил, как Эйса был назначен третьим президентом. Ребенок из рабочей семьи из Рурского региона, который засучив рукава окончил сначала школу, потом университет и за последние десять лет поднялся на самый верх карьерной лестницы в БКА. В принципе в этом не было ничего плохого, не будь Снейдер убежден, что его коллега считал собственную карьеру важнее работы. А этого Снейдер терпеть не мог. Хотя такая позиция, скорее всего, была безнадежной – иногда ему даже казалось, что он остался последним истинным идеалистом в стенах БКА, который плевать хотел на публичность и репутацию.
– Я знаю, тебе это не нравится, но Эйса – твоя связь с БКА, а в деле с Осло именно он держит контакт с Федеральной прокуратурой в Карлсруэ, которая сопровождает расследование с нашей стороны. Так что придерживайся правил.
– Ты ведь не пытаешься меня запугать?
– Я просто переживаю за тебя.
– Понятно, – сказал Снейдер. – Когда мы вылетаем?
– Через два часа. Моя секретарша купит тебе и Немез билеты на самолет. Проживание будет организовано МИДом.
– А наше служебное оружие?
– МИД уже позаботился о соответствующем уведомлении.
– Тогда что я здесь еще делаю, раз все организовано?
Ван Нистельрой подозвал Снейдера к себе и понизил голос:
– В прошлом году в порту Гааги мы вместе поймали киллера – это была не совсем законная операция.
– Не совсем законная? – повторил Снейдер с едва уловимой улыбкой. «Преуменьшение года».
– Это могло стоить нам обоим жизни, поэтому я хочу, чтобы ты не забывал одного: расследованием на месте руководит норвежская полиция. Ты понял?
Снейдер заскрежетал зубами, в ответ ван Нистельрой схватил его за руку.
– Все твои следственные действия вне посольства должны быть сначала одобрены в рамках официального запроса об оказании правовой помощи. Любой, даже самый незначительный самовольный поступок может привести к тому, что все добытые улики будут признаны недействительными и окажутся бесполезными.