Булочка для Сыскаря

Булочка для сыскаря

Мне не повезло. Все попаданки как попаданки. Попадают в тела молодых и красивых невест драконов и прочих властелинов. А я оказалась в чужом мире, прихватив с собой все мои 100 кг веса. И достался мне далеко не принц, а озлобленный на весь мир, слепой Эдгар Фэлкон, бывший начальник столичной полиции. Любовью там и не пахнет. Дожить бы до конца преддипломной практики. А там уже можно будет обустраиваться в новом мире.

Глава 1

Голубой экран мультивида моргнул, и следующим кадром жители Ардона смогли лицезреть улыбающееся лицо племянника Его Величества и главы королевской тайной канцелярии лорда Симеона Овида.

Он, как, впрочем, и всегда, был одет с иголочки: в голубой мундир с белоснежной манишкой, выглядывающей в вырезе пиджака. Волосы были уложены волосок к волоску. А через правую бровь была продета золотая серьга с синим сапфиром посередине. Знак принадлежности к императорской семье. Губы говорившего красиво изгибались в улыбке. И журналисты точно знали, что не один десяток изнеженных девиц упали в обморок от увиденной картинки. Настолько он был хорош.

И лишь те, что вели съемку и видели наследника вблизи, смогли разглядеть, что почти черные глаза смотрели холодно и настороженно.

– Он же глава всех шпионов королевства! – подумали в тот момент журналисты и работники студии. – Поэтому такой жесткий взгляд. Не может человек на подобной должности смотреть, как смотрят на мир изнеженные сынки аристократов. Он человек дела.

– Дорогие сограждане! – начал выступающий свою речь. Подобным обращением он словно уравновешивал всех на одной доске, поднимая низших до себя и опуская высших вниз. Но высшие не обижались. Раз наследник это делает, чем они лучше или хуже? Интересы государства прежде всего! – Я обращаюсь к вам по центральному мультивиду для того, чтобы успокоить разгоряченные последними событиями умы. Преступник, зверски задушивший невинную девицу в Рольской лесополосе и еще двух девушек в подобных местах, наконец-то пойман! Больше маньяков в нашем благословенном государстве не осталось. И с этого дня все граждане могут спокойно и свободно гулять по улицам своих городов. Справедливость наконец-то восторжествовала. Завтра он будет казнен!

Толпа, смотревшая репортаж на городской площади возле ратуши, дружно зааплодировала и начала скандировать:

– Овид! Овид! Наш великий Овид!

Симеон снова растянул губы в улыбке, словно слышал и видел, что происходит на улицах города. И, казалось, он был очень доволен происходящим.

В это же самое время начальник полиции столичного округа Эдгар Фэлкон недовольно скривил губы и посетовал своему напарнику и наставнику лорду Юстасу:

– Сэр Ю, как вы думаете, куда он торопиться? У нас в кои-то веки появилась возможность изучить живого маньяка, его мышление, привычки, методы совершения преступлений. А Овид упорно старается лишить нас этой возможности!

Юстас бросил взгляд на ученика. Эд возвышался монолитной скалой из-за своего рабочего стола. На фоне огромного мужчины даже этот старинный стол казался игрушечным, не говоря про самописное перо, которое с треском сломалось под натиском сильных пальцев. Эта дурная привычка начальства дорого обходилась казне и приносила солидный барыш производителям перьев. Наставник прекрасно знал его взрывной характер и молча решил, что пусть лучше перья страдают, чем все полицейской управление разнесет на щепки.

А с другой стороны, Эд прав как никогда! И чего Его Высочеству так не терпится казнить маньяка? Словно он боялся, что тот сможет испариться через толстые стены главного столичного каземата.

– Похоже, ты не веришь, что это последний маньяк в нашем королевстве? – усмехнулся он, разглядывая напарника.

– Вам же сказали, что в Аргоне маньяков нет! – недовольно скривился Эдгар Фэлкон, герцог Иррида. – Вы же уже поплатились своей должностью за слишком свободолюбивые речи? Поэтому держите язык за зубами, пока господа из службы безопасности не услышали этих крамольных речей!

– Будто ты подобных речей не говоришь! – обиделся друг.

– Говорю, – вздохнул он. – Но мне не хотелось бы лишиться вашего крепкого плеча рядом. А я уж как-нибудь выкручусь!

Силы Эдгара были, конечно, велики, но не безграничны. И сэру Юстасу осталось лишь покачать головой и пожелать, чтобы молодой друг не столкнулся с тем, что пришлось пережить ему в свое время.

***

– Евка! Петрова! Наконец-то! Ты даже не представляешь, как мы тебя заждались! – крепкая фигура помощника прокурора выросла передо мной, не давая пройти в свой кабинет. – Ты даже не представляешь, как я тебя ждал. Точно больше всех!

А я как раз и представляла. И нет, Леня Крупин не был в меня влюблен. В меня вряд ли может влюбиться нормальный мужчина при моем весе в 100 килограмм и росте 175. Мужчины гренадерш не любят. А иным словом обозвать мою корпулентную фигуру вряд ли получится. Просто из районной прокуратуры, в которой я третий год трудилась следователем, меня первую отправили в отпуск в феврале. А Крупин должен был уйти следом за мной. Этим и объяснялась его радость.

– После работы жду в всех в красном уголке! В отличие от некоторых я перед отпуском проставляюсь! – коллега подмигнул мне и исчез за дверьми кабинета. Красным уголком мы называли по старинке некое подобие актового зала в нашем помещении. Откуда пришло это название, я не знала. Но говорили, что так звали места, где проводили агитацию во времена Советского Союза.

Все понятно, коллега опять притащил трехлитровую бутыль со своим самогоном, которую гордо именовал четвертью. Само убойное пойло могло свалить с ног любого, даже здорового мужика. Но как он утверждал, самогон, настоянный на можжевельнике, был не просто спиртным напитком, а самым настоящим жизненным эликсиром. И он им лечил все известные заболевания, начиная от простуды и заканчивая камнями в почках. Как ни странно, последнее он действительно вылечил. Я потом прочитала, что можжевельник растворяет ураты, из которых камни чаще всего состоят. И даже прониклась к этому напитку уважением. Но пить все же не рисковала.

А сейчас сидела, уставившись на гору бумаг, скопившуюся в мое отсутствие. Отпуск был всем хорош всем, кроме того, что дела еще никак не научились делать себя сами. Понятно, что самые срочные вели помощник и зампрокурора. Но основная рутина дожидалась меня.

Я всегда мечтала работать опером. И даже пыталась поступить в школу полиции. Но как оказалось, там нужно было сдавать нормативы по физкультуре. А еще лучше иметь спортивный разряд не ниже первого взрослого. А какой у меня мог быть разряд? Разве что по сумо. Только я этой экзотической борьбой как-то не увлекалась. И когда мне после обычного юрфака предложили должность следователя прокуратуры, даже обрадовалась. Там, слава Богу, брали без нормативов.

А почему в прокуратуре не требовали отменного физического здоровья, я поняла, лишь приступив к работе. Следователь прокуратуры – это настоящая бумажная душа. Нам приносили собранный материал из полиции о наиболее тяжких преступлениях, а я должна была его изучить и вынести решение о том, возбуждать уголовное дело или нет. И если решала возбуждать, то перекладывала пачку документов из стопки с этими самыми материалами в другую под названием «Уголовные дела». И с этой минуты прокуратура включалась в данное расследование по полной.

Если требовалась дополнительная экспертиза, то могла выехать на место преступления. А вот погоня за убийцами – это не наш профиль. И, наверное, это все же к лучшему. Ничего романтичного в подобной деятельности точно нет.

За два с небольшим года я даже привыкла, смирилась и увидела всю прелесть офисной работы. А погони и перестрелки отодвинула на задворки своей памяти. Не женское это дело.

Тем временем рабочий день пятницы клонился к завершению. В обычные дни мы обедали не час, а сорок пять минут. И за счет этого в пятницу заканчивали работу на час раньше. Хотя это скорее теоретически. Приходилось часто засиживаться допоздна.

Вход в прокуратуру был закрытым. То есть посетители сначала звонили в дверной звонок. И в пятницу вечером мы с чистой совестью могли притвориться, что никого нет. Крупин зашел в кабинет и широким жестом пригласил:

– Прошу!

А мне осталось лишь встать, перейти в красный уголок, а потом поохать от шикарного стола, который он для нас соорудил. Да и мысленно позавидовать. Мой отпуск уже закончился. Новый светил лишь через год. А он завтра улетал с семьей в Турцию. И пусть время в апреле было не совсем курортным, но все же это был отпуск.

Зампрокурора, секретарь и водитель уже сидели за столом. Прокурор обычно в наших посиделках участия не принимал. Наверное, считал, что ему не по рангу сидеть с подчиненными за одним столом. Или какая другая причина была. Но сегодня он зашел в красный уголок с широкой улыбкой и сообщил:

– А у меня для вас сюрприз!

Мы переглянулись с Крупиным. Он аж с лица сошел, решил, что его отпуск откладывается в связи с некими чрезвычайными обстоятельствами. Но Алексей Михайлович потряс перед нами каким-то листом бумаги и торжественно произнес:

– Лейтенантом ты, Ева Павловна, от нас отвертелась. А сейчас точно не открутишься! – и торжественно зачитал приказ о присвоении мне очередного звания старшего лейтенанта юстиции. И я похолодела от ужаса.

У всех силовиков, имеющих звания, была дурная на мой взгляд традиция обмывать звезды. Эти алюминиевые творения безымянных ювелиров нужно было положить в стакан с водкой. А затем выпить содержимое, достав звездочки зубами. Я еще могла бы осилить стакан пива, наверное. Но пятидесятиградусный самогон?

– Что ты, Ева Павловна, не тушуйся! – подначила меня секретарша Наталья, которой званий не давали. И мне всегда казалось, что она нам завидует. Но сейчас я готова была поменяться с ней местами. – С твоим весом ты хлебнешь и не заметишь!

А вот не надо на больную мозоль!

Но делать было нечего. Прокурор налил мне, жалея, третью часть пластикового стаканчика. Кинул звездочки и напутственно произнес:

– Повезло тебе, Петрова. Стол отдельный собирать не нужно.

Я выдохнула, зажмурилась и заглотила обжигающую жидкость. На этом мои воспоминания обрывались.

Через какое время я очнулась, не знаю. Только свое бедное тело я обнаружила сидящим с странном кресле с золочеными подлокотниками, гнутыми ножками и обтянутом золотистым бархатом. В прокуратуре подобных кресел точно не держали.

Я огляделась по сторонам. Место было незнакомым, на красный уголок точно не похожим, скорее на рекреацию какого-то учебного заведения. На многочисленных диванах сидела молодежь в форме, очень напоминавшую мой мундир работника прокуратуры, и что-то оживленно обсуждала.

А я поняла, что сидела не на кресле, а на диване, где остальные умещались по двое и даже по трое. К груди прижимала заветную бутыль с самогоном. И абсолютно ничего не понимала.

И тут на середину зала вышли двое: очень худая дама в темно синей мантии и красавчик в голубом сюртуке.

– Адепты, к нам прибыл с неофициальным визитом глава тайной канцелярии Симеон Овид. Извольте выслушать его советы, которые могут пригодиться вам на преддипломной практике, – призвала к тишине женщина. Все замолчали и с любопытством уставились на гостя. Тот был даже излишне хорош собой. Один пирсинг в брови чего только стоил. Про белоснежную рубашку и голубой мундир я вообще молчу.

И тут я обнаружила, что все еще обнимаю бутыль. Перед гостем стало очень неудобно. Что он обо мне подумает? Да и перед этой противной бабой тоже. Я всегда интуитивно недолюбливала слишком худых людей. И как можно более незаметно попыталась отправить сосуд под диван. При этом обнаружила, что на мне не форменные брюки, которые я предпочитала носить, а синяя расклешенная юбка. При моих габаритах любая юбка превращала меня в бабу на чайнике. Но сейчас я могла ее расправить и спрятать то, что задвинула ногой под диван.

Глава 2

И тут в мою голову хлынули очень странные воспоминания. Девушку тоже звали Евой, только она никогда не была мной. И от этого жутко заболела голова. Из ее мыслей я узнала, что попала в другой мир с названием Ардон. Снова стала студенткой. Вернее, адепткой академии магии. Только синяя форма, так похожая на мою прокурорскую. ввела меня в заблуждение. Она оказалась всего лишь парадной формой академии и к сыску никакого отношения не имела.

В своей прежней жизни мне доводилось читать фэнтези. И все девушки-попаданки в другом мире становились если не красотками с огромным магическим потенциалом, то хотя бы попадали в более здоровое или молодое тело. Но мне почему-то так не повезло. Все мои сто килограммов остались со мной. И магией я отнюдь не блистала.

Единственное, что мне досталось – это явно не русское имя Еванджелина Стоун. Я читала, что имя Петр переводится то ли с греческого, то ли с латинского как камень. Стоун по-английски имело тот же самый перевод.

Училась я на факультете бытовой магии. Для этого не нужно обладать потенциалом. Среди нас было много девочек с отсутствующей магией, как и у меня. В Ардоне было столько магических амулетов для различных целей, что проблем с этим не возникало.

Слава Богу, академические знания в меня тоже кто-то впихнул. И я, к моему огромному удивлению, поняла, что знаю все пройденные заклинания, магические приемы и имена профессоров и одногруппниц. А еще я прекрасно знаю местную звезду и тайную любовь всех девчонок от десяти лет и до семидесяти – наследника престола Симеона Овида.

Сегодня в академии был знаменательный день. Нас распределяли на преддипломную практику. По ее итогам мы получали дипломы и могли уже самостоятельно устраиваться на работу. После общего собрания красавчик Овид покинул здание академии, остальные переместились в длинный и сумрачный коридор и стали дожидаться своей судьбы.

– Мисс Еванджелина Стоун, ваша очередь! – голос секретаря раздался неожиданно. Поэтому для меня оказался подобен громовому разрыву в летнюю грозу. Я вздрогнула, выдохнула, встала, расправила плечи и пошла на встречу своей судьбе. Мои одногруппницы, которые еще остались ждать своего распределения, проводили меня взглядами, в которых сочеталось сожаление вперемешку с легкой завистью.

Объяснялось это очень просто. Зависть родилась из-за того, что в приемной ректора мы сидели с раннего утра. Волнение усиливалось голодными животами. Секретарь объявил нам, что мадам ректор сегодня очень сильно торопится, поэтому позавтракаем мы после распределения на практику. А в итоге время затянулось. И уже перевалило за полдень.

И если учесть, что мой вес давно был самым внушительным из всех, то жирок давно было пора кормить. И голод я ощущала намного более сильно, чем подруги по несчастью. Я даже не поверила, что скоро все мои мучения закончатся. Я подхвачу свой чемодан и отправлюсь к месту преддипломной практики.

А сочувствовали мне от того, что мадам Беатрис была очень худощавой и от этого очень злой женщиной. За глаза мы ее прозвали коброй. И она, соответственно, недолюбливала девочек, кто казался чуть полнее положенного в ее глазах. А я, вернее, моя предшественница, стояла на самой верхней ступеньке этой нелюбви. В данный момент я полагалась на ее память и инстинкты. Самой в этом мире мне еще предстояло разобраться.

Секретарь заглянул в мое небольшое декольте, как ни странно, положенное по фасону в парадной форме, и с плотоядной улыбкой распахнул тяжелую дверь, впуская меня в святую святых нашей академии. Если бы это было в другом месте и в другое время, я бы, наверное, могла высказать ему претензию или даже стукнуть учебником по голове. Но в приемной ректора он точно знал, что его сальные взгляды останутся безнаказанными, и вовсю пользовался данным преимуществом.

Оставить безнаказанной подобную беспардонность я не могла. Но в данной ситуации лишь глянула на него исподлобья и негромко выдохнула:

– Бу! – от чего мужчина вздрогнул и отшатнулся от меня.

Переступив порог кабинета, я уперлась взглядом в длинный стол с членами комиссии. Во главе стола восседала ректор.

– Адептка, представьтесь и назовите ваш род, – глубоким контральто велела она.

– Мисс Еванджелина Стоун. Родовой принадлежности не имею.

Члены комиссии дружно кивнули в ответ. А седовласый преподаватель каллиграфии что-то старательно записал в распределительной ведомости.

Ректор уставилась на меня немигающим взглядом. И если бы я была уверена, что в нашем мире существуют оборотни, то решила бы, что она может превращаться в ядовитую змею. Затем перевела взгляд на список, лежащий перед ней, и вернулась ко мне.

– Мисс Стоун изначально вам полагалось место в имении миссис Фиглярд. Вас там ждали в роли няни.

Я затаила дыхание. Что значит ждали? Нет, я не жалела. Я пока еще мало что здесь понимала. Хотя спустя полчаса все уже казалось знакомым. Да и при большой массе тела очень сложно управляться с пятью юркими малышами. Они могут спрятаться в такой угол, в который я просто не пролезу. Разбежаться в разные стороны, а я их не смогу догнать. Так что жалеть там нечего. Дети никогда не были моим призванием. Но что мне приготовили? Неужели что-то может быть еще хуже? Или сейчас очнусь в родном красном уголке и коллеги дружно поздравят меня с очередным званием?

– Однако сэр Олгин настоял, что ваши услуги будут более востребованы в имении мастера Эдгара Фэлкона. Как вы знаете, он пострадал во время последней битвы с порождениями тьмы. Поэтому ему требуется сиделка. А Олгин посчитал, что лучше вас никто не справиться с этой задачей. Удачи, адептка! Надеюсь, что я буду гордиться вами.

Слова буквально застряли в моем горле. Мы, учащиеся отделения бытовой магии точно знали, что с главой полицейского управления связываться не стоит. Он слыл ярым женоненавистником. А уж дам, обладающих формами, не переносил на дух. Они надо мной издеваются?

– Мисс Беатрис, вы точно не ошиблись? – рискнула уточнить я. Послушание послушанием, но данное распределение было настоящей издевкой надо мной.

– Вы смеете сомневаться в моих словах? – наша начальница привстала со своего места и буквально нависла надо мной. Не зря мы ее змеей прозвали. Капюшона кобры лишь не хватало. Иначе сходство было бы полным. Обращение «мисс» говорило о том, что она в добавок ко всему была старой девой. И это многое объясняло.

– Нет, мисс, – я присела в книксене. – Просто уточняю. Даже не представляю, за что удостоилась такой чести.

Ректор слега успокоилась. Это вылилось в том, что она сузила глаза, задрала подбородок, подчеркивая свое высокомерие и сквозь зубы добавила:

– Как ни странно, Стоун, но здесь я с тобой согласна. Однако Олгин настоял, мотивируя свое предложение тем, что остальные просто не справятся с сэром Фэлконом, – секунду помолчала, а затем брезгливо поморщившись, бросила напоследок:

– Идите оформлять документы. Вас ожидают в отделе делопроизводства.

Нет, я не проснулась и в родной прокуратуре не оказалась. Мой сон продолжался. Отдел делопроизводства был этажом ниже. Я торопливо спустилась, чтобы побыстрее разделаться с делами и наконец-то пойти в столовую. Начальница отдела тоже была очень худощавой женщиной. Разве что не имела такого зверского выражения лица, как у нашей ректорши.

Ни сейчас, ни в воспоминаниях я в Ардоне не видела ни одной полной дамы в годах! По крайней мере среди преподавателей. Все были той или иной степени худобы. Хотя среди девочек пампушечки все же встречались. И это меня успокаивало. Я не была белой вороной. Однако, в нормальном мире все должно быть наоборот! Возрастные изменения женщин должны вести к набору лишней массы тела.

Или они все знали какой-то секрет? Или это была раса, отличавшаяся от людей своим метаболизмом? Хотя в моих воспоминаниях я ничего такого не увидела. Девчонки иногда подшучивали над весом предшественницы, но аккуратно. Дело в том, что однажды она от души зарядила в глаз особо ретивому пятикурснику, который обозвал её жиробасиной. Она переживала, что вызовут на разборки к ректору. Но пронесло. Парню, скорее всего, было стыдно сознаваться, что его побила девушка. Кулак же у нее потом неделю болел. Но зато обзываний в свой адрес она больше не слышала.

Её рост и вес удивительным образом совпадал с моим. Да и на лицо мы были очень похожи. Поэтому сегодня никто подмены не заметил.

– Ваше направление! – потребовала от меня начальница отдела. Я молча протянула ей розовую бумажку с пятью печатями. Тут Ардон Землю по бюрократии далеко переплюнул. Дама молча развернула ее, пробежала глазами, а затем подняла на меня удивленный взгляд:

– Вас назначили на работу к Эдгару Фэлкону? Они что, решили поиздеваться? – вот на этих словах мне должно было точно поплохеть. Но я собрала все силы и просто пожала плечами, ожидая дальнейшего приговора.

Недостатком академии, в которую я попала, оказалось то, что местные сплетни до адептов не доходили, и я не имела ни малейшего представления, кто это такой. Девчонки все же жили до поступления в семьях и имели хоть какие-то знания о внешнем мире. Да и на каникулы домой ездили.

А Еванджелина Стоун, как пришло мне в воспоминаниях, оказалась круглой сиротой и воспитывалась в монастырском приюте. Сплетням там тоже волю не давали. В общем, я оказалась такой неиспорченной девочкой-припевочкой, и как бы выживала в суровом внешнем мире, неизвестно. Но меня успокаивали мои два с половиной года работы в прокуратуре. Чего я там только не видела, не слышала, на какие происшествия только не выезжала. Поэтому решила, что если этот самый сэр Фэлкон не кусается и не пристает к девушкам с непристойными предложениями, то я справлюсь. Хотя и с предложениями при моем бы весе тоже справилась.

Но начальник отдела делопроизводства решила добить меня окончательно словами:

– Всем же известно, что он терпеть не может полных женщин!

– За сутки я точно не похудею, – обреченно пожала плечами. – Буду пытаться выжить и так.

– Удачи! – покачала головой мадам и протянула мне пакет документов, с которым я завтра утром должна была отправиться на место практики. Если, Евка, ты хочешь выжить в этом мире, да еще и хорошо устроится, то придется сжать зубы и потерпеть.

А делопроизводительница вдруг продолжила:

– Пусть Триединый тебе поможет, и ты сможешь купить себе кулончик!

Что Триединым зовут местного бога я, естественно, знала. В воспоминаниях он фигурировал. Адепты каждое воскресенье ходили на службу в академический храм. Но какой кулончик она имела в виду, я не поняла. Будем надеяться, что ничего критического. Поживем, узнаем.

Из отдела делопроизводства я первым делом побежала в актовый зал. Бутыль с самогоном оказалась на месте. Я ее аккуратно спрятала в складках форменной юбки и унесла в комнату, которая вроде как считалась моей. Обстановку разглядывать не стала. Завтра утром я покину стены академии и обратно вернусь лишь через месяц, чтобы уехать уже навсегда. Да и уж очень хотелось кушать.

Моя земная тетка все время зудела, что мне нужно проверить сахар. Неспроста же у такой молодой девушки столь значительный вес. Но все обследования показали, что я абсолютно здорова.

Я, кстати, на каком-то эзотерическом сайте читала, что каждый человек обладает своей аурой. И именно она определяет ваши телесные параметры. И если аура худого человека, то вам будет крайне сложно поправиться. А если полного – то любые диеты пойдут лишь во вред. А похудеть в итоге вам так и не удастся или будет стоить титанических усилий, и итог все равно окажется плачевным. И там я по большому счету смирилась с моим весом. Тем более что при моем росте полная девушка выглядит просто очень статной дамой.

В столовой я наконец-то плотно подкрепилась. Неизвестно, когда получится поесть в следующий раз. Припрятала в карман юбки пару булочек на всякий случай и пошла собираться.

Сами сборы много времени не заняли. Парадное платье я решила не брать. зачем оно нужно у какого-то там женоненавистника? На балы он меня точно не повезет. Парадную форму по этой же причине складывать не стала. Вдруг испорчу? Моей стипендии на новый ненужный в будущем комплект будет чрезвычайно жалко. Поэтому взяла два серых невзрачных платья, три передника и домашний халат.

Платья на кринолины были не рассчитаны и с легкостью вошли в мой дорожный саквояж. Сверху я положила папку с документами, чтобы было проще достать и показать работодателю. Утром же осталось умыться, одеться и позавтракать, прихватив с собой еще пару бутербродов и конфетку.

Задумчиво посмотрела на портрет лорда Симеона Овида, висевшего над моей кроватью. Дело в том, что для девушки было естественным вешать на стену портрет возлюбленного. Кто-то вешал своих парней, а к пятому курсу и мужей. У меня сердечной зазнобы в Ардоне не было. Как, впрочем и на Земле после того как лучший ученик юрфака Мишка Северов женился на первой красотке факультета Ольге Ветровой. Мне всегда казалось, что я ему как минимум симпатична. Но оказалось, что только казалось. Папа-генерал и тонкая талия оказались важнее.