Сталь и Пламя – 2. Тени сгущаются

© Илья Гутман, 2025

ISBN 978-5-0062-8824-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

– Учитель… наконец-то я вас нашёл.

Молодой человек в чёрных одеяниях шагнул из тени в лунный свет. Он шёл медленно, с ленивой грацией хищника.

Высокий орк, стоявший в стороне, чуть приподнял бровь и ответил низким, глухим – но удивительно чистым – голосом:

– И я рад встрече с тобой. – Он ухмыльнулся, не сводя с юноши холодного взгляда. – Вижу, ты всё-таки стал шеддитом.

У пояса человека висел тусклый меч, а в глазах плясал багровый огонь Хаоса.

Его черты пока ещё оставались симпатичными – светлая кожа, прямой нос, решённый подбородок, – но вокруг него уже ощущался смрад тьмы, едва уловимый, как озон перед грозой.

– Да, учитель, – юноша чуть склонил голову. – Теперь я шеддит. Даже паладины мне больше не страшны. Но… – он замялся и всё-таки продолжил: – боюсь, вы больше не сможете меня учить. Теперь моим наставником станет сам Баал Хэрек, губернатор Северного Масхона.

Орк коротко хмыкнул и отвёл взгляд к небу.

– Есть и другие способы обучения, – ответил он, – помимо зубрёжки и нудных тренировок. Смотри.

Он вынул из складки мантии треугольную пластинку – из странного серебристого металла.

На её поверхности чернел вырезанный череп, глаза которого зияли тьмой так глубокой, что в неё казалось можно было провалиться.

Над пластиной медленно клубился ледяной пар.

– Что это? – шеддит не сводил глаз с артефакта. – Очередная древняя побрякушка, вытащенная из какой-то могилы?

– Разумеется, нет. – Орк усмехнулся. – Не верь сказкам о могуществе древности. Магический прогресс давно перешагнул через старые легенды. Эти амулеты я создал сам.

Он посмотрел на металл с тихой гордостью.

– Ради него пришлось принести в жертву девятерых орков. Девять суток ритуала и бездна маны. И ещё – альмагтин… его добыть было непросто. Но результат стоит того.

Давай сюда меч – примерим обновку.

Юноша, не колеблясь, вытащил клинок. На свету он казался тусклым, но по лезвию тонкой нитью пробегала хищная дрожь.

Орк поджал губы, разглядывая его:

– Небесная сталь, – буркнул он с заметным отвращением. – Ну что ж… Энергии Хаоса станут неплохой подпиткой для моего заклятия.

Он аккуратно приложил пластину к основанию клинка, ближе к рукояти.

Раздалось лёгкое шипение, морозный пар заволок меч гуще, а металл под пальцами орка покрылся инеем.

Когда пар рассеялся, амулет уже был намертво срощён с клинком.

– Вот так. – Голос орка стал торжественным. – Силы магии, льда и смерти слились с яростью Хаоса.

Он отступил на шаг, разглядывая оружие.

– Отныне твой клинок стал Мечом Поглощения.

С каждым убитым врагом он будет забирать их сущности – их знания, навыки, способности.

С каждым убийством ты будешь становиться сильнее. Сначала быстрее. Потом – выше. Потом… немыслимым.

И, – он прищурился и добавил почти шёпотом, – поглощение – это ещё только часть того, что он умеет.

Шеддит смотрел на зачарованный меч, едва дыша. В глазах его багровое пламя разгорелось ярче, отражаясь в стальном черепе амулета.

Он не заметил кривой, едва заметной усмешки на губах орка.

Глава 1. Хаос, вера и власть

Утро. Суббота, двадцатое июля 1618 года.

Доктор магических наук Юлиус Марр шагал по улице лорда Хаддада, напевая под нос мелодию гимна.

Жизнь, казалось, наконец удалась.

Над городом раскинулось абсолютно чёрное небо – без дождя и без сверкающих молний. Погода для Масхона редкая и почти праздничная. Юлиус окинул взглядом высокие фасады домов и ловил на себе завистливые взгляды прохожих.

В груди разливалась гордость: позавчера он защитил диссертацию и получил степень доктора наук по паленгенезии – новой науке о зарождении жизни. Теперь он был одним из избранных, кому поручили проект «Гончая ада» – и Юлиус верил: его работа подчинит мир демонам и принесёт человечеству «идеальный порядок».

Он улыбнулся.

Люди всегда вредили сами себе – разве не лучше, чтобы правили демоны?

Он шёл уверенно и легко, вспоминая свой путь: отец погиб, когда ему было пятнадцать; мать осталась инвалидом – гигантские крысы отгрызли ей руку.

Чтобы прокормиться, он пошёл лаборантом к алхимику Интропию, который впервые показал ему чудо паленгенезии – науки, способной создавать формы жизни. Юлиус подумал, что может, паленгенезия поможет вернуть руку матери, а то и воскресить отца.

Потом была академия, работа, докторантура – и теперь он сам творил новую жизнь в стенах НИИМТ.

В такую погоду он даже не стал брать выделенную ему самоходную повозку – грех было не пройтись пешком.

Добравшись до лаборатории, Юлиус тут же нырнул в работу: проверял волновую структуру Гончей ада – крылатого демона в форме огромной пса.

Он любовался её контуром на голографическом экране – шерсть из сгустков маны, глаза-угли, когти, способные крошить сталь.

И всё это – оружие Масхона.

Но не чума, не мор и не банальные микробы – нет, живое, послушное, непобедимое оружие.

Паленгенезия имела и вторую цель: создание совершенного человека – сильного, как орки, долговечного, как эльфы, невосприимчивого к болезням.

Для этого учёные снимали «матрицы» с лучших мужчин и проецировали их на беременных женщин.

Через два-три поколения должна родиться чистая раса, достойная мирового господства.

***

В понедельник, двадцать третьего июля, шли выборы губернатора.

Чёрное небо снова хлестало дождём и грозами.

Юлиус вместе с остальными жителями выстроился в очередь на участке.

Бюллетень был один – с именем Баала Хэрека.

Чтобы проголосовать «за», нужно было просто сдать чистый лист.

Чтобы «против» – зачеркнуть имя кандидата.

Юлиус, разумеется, опустил свой лист в урну нетронутым – как и все остальные.

На него из-под капюшонов внимательно смотрели наблюдатели из Корпуса Смотрящих.

Он даже ощутил лёгкое возбуждение: вот как выглядит единство.

***

На следующий день, во вторник, на Площади Шахраза собрался весь город.

День снова объявили выходным.

Юлиус протиснулся ближе к центру и замер: в лучах молний стоял сам Баал Хэрек.

Закованный в чёрные, зачарованные доспехи, с маской-шлемом, похожей на голову жука-скарабея. Сквозь сетку забрала пылали багровые глаза. На груди – выгравированный знак скарабея.

Толпа гудела, пока её не перекрыли слова главы избирательной комиссии:

– Вчера, двадцать третьего июля, произошло чудо: энергия Хаоса снизошла на избирателей, и они единогласно выбрали своим владыкой лорда Хэрека! Поприветствуем великого правителя!

Площадь взорвалась криками и аплодисментами, под которые заиграл гимн.

Баал Хэрек медленно прошёл вдоль площади к храму Хаоса, остановился, поднял руку к груди, и произнёс:

– Я, владыка Хэрек, клянусь: верно служить Хаосу и лорду Хаммону, оберегать военные проекты, ужесточить контроль над культурой, не превышать власти, защищать слуг демонов. Идальг вит Хаммон1!

Толпа повторила хором:

– Идальг вит Хаммон!

***

На следующий день Юлиус снова шёл по Тайверии – уже в своём обычном, настроении.

В голове звенели слова присяги Хэрека.

Он видел ясно: грядут последние дни Старого Мира.

Эпидемии, голод, войны, мор – разрушат все старые порядки. Люди сами захотят умереть. Они сами согнутся под тьмой, сами поднимут руки к Масхону – и тогда диктатура вступит в права, и мир станет нашим.

Юлиус улыбнулся, глядя в небо.

К сожалению, некоторые страны ещё могли сопротивляться влиянию Хаоса – особенно Гиперборея, уже давно ставшая для Масхона костью в горле. Но именно для таких случаев и предназначались адские гончие – демоны, искусственно воссозданные на Земле.

Оставив самоходную повозку дома, Юлиус пошёл с работы пешком, рассеянно глядя на мокрый асфальт.

– Ой!.. – он так задумался, что едва не сбил с ног встречную прохожую.

– Осторожнее! Ты что же, не видишь, куда идёшь?! – резко бросила девушка.

Юлиус забормотал сбивчивые извинения и поднял глаза. Перед ним стояла высокая девушка в чёрном платье, с лёгким недоумением в зелёных глазах.

Она показалась ему удивительно красивой: смуглое, задумчивое лицо, тёмные, слегка вьющиеся волосы… Но больше всего завораживали её глаза – в их зелёной глубине таился какой-то хищный, кошачий магнетизм, от которого трудно было отвести взгляд. И магическое зрение сразу подсказало Юлиусу: перед ним – волшебница.

В жизни Марра не было любимых женщин: учёба и работа поглощали всё его время. Но сейчас он понял – мимо этой зеленоглазки он не сможет пройти.

– Прошу прощения… – смущённо улыбнулся он. – Я… слишком задумался.

– Бывает, – ответила она, чуть смягчившись.

Он растерялся, не зная, о чём говорить дальше, и спросил первое, что пришло в голову:

– А как вас зовут?

– Зарина.

– Красивое имя. И редкое. Вы… мизрахийка?

– В некоторой степени, – слегка пожала плечами она. – Мой отец был мизрахиец, но давно осел в Масхоне. Лучше на «ты». Тебя как зовут?

– Юлиус. Палегенезист. Доктор магических наук.

– А я – волшебница, – сказала Зарина. – Специализируюсь на иллюзиях.

Тут до него дошло, что у такой девушки, наверняка, уже есть близкий человек.

– Слушай, Зарина… – он медлил, подбирая слова. – У тебя… есть кто-то?

– Был, – улыбка исчезла с её лица, глаза потемнели. – Его убили.

– Солдат? Погиб на границе?

– Нет, – коротко ответила она. – Его убили здесь. В Масхоне.

Юлиус понял, что лучше промолчать. Но тут Зарина вдруг сказала:

– Зато сегодня утром я познакомилась с молодым человеком по имени Баал Кархан.

– Баал? – насторожился Юлиус. – Так он владыка шеддитов?

– Да. И очень решительный человек. Ученик самого губернатора Хэрека.

– Ты видела его лицо?

– Конечно, нет. Мы познакомились только сегодня.

– Но откуда такая уверенность, что он молодой? Может, ему лет пятьдесят?

– Молодой голос. И решимость, которой у пожилых уже не бывает. Вы ведь оба – представители элиты Масхона. Хочешь, я вас познакомлю? Думаю, вы найдёте общий язык.

В голове у Юлиуса тут же столкнулись две мысли. Одна шептала: Кархан – соперник в борьбе за сердце Зарины. Другая – напоминала, что знакомство с учеником Хэрека откроет двери в высшие круги власти. И такие связи глупо отвергать.

– Хорошо, – наконец выдохнул он. – Познакомь меня с ним.

***

Вечером они втроём шли по улице Карерона. Кархан оказался высоким парнем в чёрной шеддитской робе, поверх которой блестела металлическая кираса. Его голову скрывал капюшон, лицо – золотая маска с багровыми глазами, в которых ещё мерцали голубоватые искры – Хаос пока не до конца исказил его суть. На его одежде был вышит скорпион – символ рыцарей-скорпионов.

– Вечную жизнь Хаммону, – произнёс Юлиус, прижимая руку к груди и вскидывая другую. – Я – Юлиус Марр, паленгенезист.

– Жизнь вечную, Юлиус, – отозвался Кархан, его голос за маской звучал глухо и металлически. – Я – Баал Кархан, владыка шеддитов. Извини, что не снимаю маску: кодекс запрещает показывать лицо, кроме как приближённым и врагам в бою.

Юлиус поначалу испугался – Хаос, мощь, статус… Но, заметив, что Кархан безоружен, его страх постепенно рассеялся.

– Ты действительно владыка шеддитов? Но где же твой меч?

– Дома, – с лёгким раздражением сказал Кархан. – Зачем таскать его в мирное время? Даже без меча мне хватит сил справиться с любыми противниками.

– А мне казалось, шеддиты даже спят, не выпуская меч из рук!

Кархан взглянул на него недобро.

– И как ты получил титул Баала? – продолжал Юлиус. – Ведь их всего девять. Ты убил прежнего ученика Хэрека?

– Нет, – голос его стал холодным. – Пять лет назад сам Хэрек уничтожил прежнего владыку и его ученика. По кодексу сильнейший правит. Его ученик остался без преемника, и вакансия оставалась открытой.

Первым попытался Тригдиш – развил в себе поток Хаоса, ушёл на север, но оказался дураком и погиб от руки обычного солдата. Тогда попробовал я. Я уже был сильным магом, и выполнил задание Хэрека. Гиперборейцы даже не успели понять, что случилось. Испытание – три магические твари – показались мне детской забавой: на каждую ушла минута.

– Подожди… – поразился Юлиус. – Ты сказал, что выработал поток Хаоса ещё до инициации?

– Да, Юлиус. Есть люди, которые рождаются с этой связью – без всякой инициации, – сказал Кархан, глядя куда-то поверх голов прохожих. – Кстати, именно поэтому я обратил внимание на Зарину. В ней чувствуется мощный поток энергий.

– Энергий Хаоса… или Абсолюта? – осторожно уточнил Юлиус.

– Вот в том-то и загадка, – глаза шеддита багрово вспыхнули. – Её аура… странная. Не синяя, как у паладинов, и не красная, как у шеддитов. Фиолетовая. Я такого никогда не видел – даже в книгах нашего ордена ничего подобного нет. Думаю, она… нейтральная. Черпает силу одновременно и из Хаоса, и из Абсолюта. Представь, каким оружием она могла бы стать, если инициировать её и дать меч из Небесной Стали. Для диктатуры она бесценна.

– Постой, – вдруг вмешалась Зарина, – я всего лишь волшебница. В отличие от тебя, Кархан, я не чувствую никакой энергии Абсолюта.

– Не скромничай, – отмахнулся он. – Моё зрение не обманешь.

Юлиус не выдержал, и в его голосе прозвучало облегчение:

– Значит, тебе она интересна только как кандидат в шеддиты? Не как женщина?

– Ты угадал. – Кархан пожал плечами. – Жалко, что по кодексу шеддитов нельзя принимать женщин в Орден. Но когда я закончу обучение, вызову на дуэль владыку Хэрека и убью его… я перепишу кодекс и сделаю её Владычицей.

Его слова резали слух, но Юлиус больше не слушал. Все его мысли были заняты Зариной. И вдруг он выдохнул:

– А ты… ты хоть знаешь, что такое любовь?

Кархан обернулся. На миг в его глазах промелькнуло что-то непонятное.

– Когда-то знал, – медленно сказал он. – Теперь знаю только ненависть… и месть. Я ненавижу другие страны. Ненавижу паладинов. – Его глаза пылали, как раскалённая лава. – И больше всего… ненавижу нелюдь!

– Постой! – резко сказала Зарина, и зелёные искры мелькнули в её взгляде. – Нелюди не виноваты, что родились такими. Никто не выбирает своё происхождение.

– Что ты сказала? – в голосе шеддита зазвучала угроза. – Ты… ты осмеливаешься выступать против Хаммона и его учения?

– Его учение – жестокая глупость, – парировала Зарина. – Хаммон слабее и глупее своего предшественника, Хариба. Тот хотя бы понимал, что в Масхоне есть место и людям, и нелюдям.

– Править должен сильнейший, – ледяно бросил Кархан. – И это – Хаммон. А нелюдь всё равно подохнет.

– Что ты сказал? – в голосе Зарины зазвучала ярость. Её глаза сверкнули зелёным пламенем.

– Подохнет, – повторил Кархан, медленно, с нажимом. – И ты этого уже не увидишь, потому что загнёшься.

– Ты не посмеешь ударить женщину! – выкрикнул Юлиус и шагнул вперёд.

– Ахах, жалкий алхимик… – в голосе шеддита прозвучало презрение. – Ты осмелился противостоять мне?!

– Будь ты хоть сам Хаос во плоти, мне плевать! – выкрикнул Юлиус.

Кархан не ответил. Он лишь сделал ленивый жест, и Юлиус перелетел через улицу, впечатавшись в стену.

– Ты следующая, – прошипел он, поднимая руку к Зарине.

Но произошло неожиданное. Девушка схватила его за запястье и, резко повернувшись, швырнула его через себя. Кархан пролетел по воздуху и с грохотом рухнул рядом с Юлиусом. Но шеддит тут же вскочил, изумлённый.

– Ловкая, тварь… – процедил он и прыгнул, намереваясь раздавить Зарину своим весом.

Она прыгнула ему навстречу, ещё выше, и ударом ноги сбила его в полёте. Он рухнул, на кирасе осталась вмятина.

Зарина грациозно приземлилась, шагнула к нему и ударила его кулаком в лицо. Раздался хруст – его золотая маска треснула.

Юлиус, всё ещё сидевший у стены, не верил своим глазам.

– Успокойся, Юлиус, – мягко сказала Зарина, подходя к нему. – Ты отделался ушибами. Вставай, я тебя подлечу.

Юлиус опёрся на её плечо и поднялся, глядя на лежащего у дома Кархана – могучего шеддита, бессильно распластанного на земле.

Глава 2. Ветер перемен

Герцогиня Линда Меггидо сидела в кресле у камина, в центральной башне своего замка в Диаманте – пятибашенного дворца из фиолетового камня, что справедливо считался жемчужиной Гипербореи. За окнами стояла непривычно мягкая, почти южная погода – солнце сияло ярко, небо было чистым, воздух – тёплым. Но Линду это не радовало. Не волновало.

В длинные чёрные волосы сорокалетней герцогини уже вплелась серебристая нить седины, а голубые глаза, когда-то славившиеся своей красотой, ныне глядели усталыми, но упрямыми. На пурпурном платье сверкал золотой лев, на поясе покоился дорогой меч с изумрудом в рукояти.

– Прекрасный день сегодня, ваше сиятельство, – попытался разрядить напряжение командир охраны капитан Зигвельд.

– Зигвельд, – устало вздохнула Линда, даже не оборачиваясь. – Неужели ты не понимаешь, что ни один день не может быть прекрасным, пока нашу страну травит чума, которую они называют «демократией»?

– Но, ваше сиятельство… – Зигвельд позволил себе легкую усмешку. – Демократия уже давно тут, и едва ли её можно отменить… Разве что вооружённым переворотом?

– Болван! – голос герцогини зазвенел сталью. – Народ сам встанет с колен и сам сметёт эту погань, когда поймёт, до чего его довели! И тогда они на коленях умолять меня стать их королевой. И вот тогда, Зигвельд, – её губы тронула тень улыбки, – я назначу тебя генералом моей гвардии.

Зигвельд неопределённо хмыкнул. Он привык к её тирадам и знал: спорить бессмысленно.

Линда была последней из рода Меггидо – древнейшего после королевского. Но королевский род давно истребила революция, вместе с десятками других знатных фамилий. Большинство её родственников отреклись от имени, чтобы сделать карьеру в республике. Один только её отец Гетфлойд, фанатик своего звания, до конца остался верен крови и привилегии.

Тридцать лет спустя республика смягчила хватку и вернула аристократам имущество. Молодая Линда, получив замок, обустроила его заново, основала монархическую партию, прошла в Сенат – но народ всё равно не хотел слушать о троне. Партия едва-едва пробивалась к пяти процентам.

– Все беды страны начались тогда, – говорила она, медленно и негромко, – когда простолюдинам дали волю. Сняли с них цепи и упразднили сословия. Люди земли побросали плуги, чтобы стать магами, лавочниками и банкирами… А кто теперь будет сеять хлеб? Они забыли, что им велено быть землепашцами.

– Но, ваше сиятельство, – осторожно возразил Зигвельд, – они теперь горожане. Им не вернуться к лопатам. А к тому же, при республике люди стали жить лучше…

Линда рассмеялась глухо, почти зло.

– Лучше стали жить? Лучше стали жить простолюдины, Зигвельд! А разве они – люди? – её глаза сверкнули. – А дворянство? Мы жили счастливо, богато, достойно. Всё разрушили орки. Мы победили их в битве при Вербороу, но по глупости оставили их в живых, сделали своими подданными – и вот что получили! Они разрушили королевство изнутри, подстрекали к бунту. Они подорвали трон.

Зигвельд нахмурился.

– И вы думаете, что народ сам захочет вернуть трон?

– Он захочет, – прошипела она. – Ещё немного хаоса, бедствий, голода – и они снова попросят королеву. И я дам им её.

Она поднялась, поправив плащ.

– Я уже готовлю почву. Я найму добровольцев, которые отдадут жизнь за трон. Я найду войска, лояльные короне. И теперь у меня есть союзники, которые помогут убедить людей: республика обречена.

Она подошла к двери и распахнула её.

За дверью стояли двое в блестящих доспехах и алых плащах. На их шлемах сияли странные руны, а от них веяло холодом и угрозой.

Зигвельд невольно ахнул.

– Вижу, вы уже здесь, – сказала Линда им, тихо, почти с нежностью. – Начнём.

***

– Герберт, у меня к тебе серьёзное поручение, – сказал доктор магических наук Ранис Сильмандир, глядя на своего ассистента поверх очков. Голос его звучал медленно и весомо.

– Готов, господин профессор! – вскинулся Герберт, не дожидаясь подробностей.

– Ты знаком с городом Зеленохолмск?

– Научный посёлок на потеплевшем Крайнем Севере, близ руин Айсгарда? Конечно.

– Именно. Знаешь ли ты, зачем его построили?

– Полагаю… для исследований?

Ранис поморщился.

– Более чем для исследований. Там, Герберт, работает замкнутая группа магов и учёных, готовящих Великому Альянсу оружие на случай войны с Диктатурой. Они заняты паленгенезией – наукой о создании новых форм жизни. Зеленохолмск стоит в пустыне: если что-то пойдёт не так, никто не пострадает. И всё же город близок к цивилизации – всего пара пересадок от Стейнгарда по железной дороге.

Герберт слушал, слегка бледнея.

– И… что мне сделать?

– Возьмёшь вот этот ящик, – Ранис кивнул на тяжёлый сундук с выгравированной змеёй и надписью «ОПАСНО». – В сопровождении двух стражей доставишь его в Зеленохолмск. Содержимое строго засекречено. Если будет угроза захвата – уничтожь груз. В ящике встроено заклятие самоуничтожения.

– Да, господин профессор.

– И запомни: ни при каких обстоятельствах не открывай его.

– Там… змея?

– Нет! – рявкнул Сильмандир так, что Герберт вздрогнул. – Не змея. Даже не спрашивай. Если распечатаешь – живым уже не выберешься. Всё ясно?

– Да, господин профессор.

***

Полковник Элиддин Кахаб вернулся из отпуска и первым делом направился домой. Лейтенант Ларратос Мельд, оставшийся присматривать за домом, не слишком утруждался уборкой: в прихожей стояли сумки, в углу сиротливо чихал дракон Руханнур, и даже мощь Абсолюта с трудом прогоняла его простуду.

Казарма встретила Элиддина суетой. Вещи стражников валялись в коридорах, чемоданы громоздились у дверей, люди бегали туда-сюда.

– Мы что, съезжаем? – спросил он у лейтенанта Кая Гордиана.

– Вы разве не слышали, господин полковник? Гладиаторские бои официально узаконены! – с довольной улыбкой пояснил Кай. – А значит, мы, кто совмещал службу со сценой, можем посвятить себя только боям.

– Так… значит, ты увольняешься?

– Да, господин. Тарион сдал мне руководство гильдией «Белый Медведь», так что теперь я гладиатор и глава гильдии.

Элиддин пожал ему руку.

– Желаю удачи, Кай. У меня уже есть на примете замена.

***

Позже Ларратос вызвал Эвелину по мадаббару.

– Привет, Эва.

– Привет, Ларри. Как там герой республики?

– Если честно, уже надоедает. На улицах узнают, тычут пальцами… Элиддин был прав, когда говорил, что от популярности хочется сбежать.

– Да ладно. Ты заслужил.

– А как ты? Где сейчас?

– В академии. Беллердаш скоро вернётся в столицу.

– Ты что-то скрываешь, Эва.

Она замолчала, затем тихо сказала:

– Я рассталась с Ранисом. Теперь мы с Беллердашем… вместе.

– Орк? – поднял брови Ларри. – Ну… поздравляю.

– Ты про Раниса спрашивал? Его видели на юге. Не волнуйся за него.

– Думаю, он в беде.

– Нет. Я видела его в пророческом сне – он вернётся героем. Вокруг него полыхал огненный ореол.

Мадаббар Ларратоса вдруг загудел.

– Ларратос Мельд слушает.

– Ларри, это Элиддин. Зайди в казарму – есть дело.

– Уже иду, господин Эли.

***

– Кай ушёл в отставку, – сообщил Элиддин, когда Ларратос зашёл к нему. – Теперь мы работаем в одну смену.

– Отлично!

– Поскольку ты уже посвящён в орден Стали и Пламени, предлагаю тебе пойти дальше – по пути паладина.

– Но кто будет меня обучать?

– Я. – Элиддин слегка улыбнулся. – Обычно для обучения паладина требуется не менее пятерых наставников, но у тебя будет один. У меня есть библиотека Оникса Рейнса, мудрость целого ордена в книгах.

– Я согласен! – воскликнул Ларри. Его глаза зажглись тем самым светом, что так нравился Элиддину – светом веры и решимости.

– Не спеши, – мягко сказал Элиддин, останавливая Ларратоса рукой. – Прежде чем получить ранг таламида – ученика, ты должен выбрать специализацию.

Он сделал паузу и продолжил:

– В нашем ордене есть три пути. Первые – рыцари-тигры, мастера рукопашного боя и физического совершенства. Они носят оранжевые мантии. Вторые – рыцари-осьминоги, исследующие философию Абсолюта и в совершенстве владеющие его энергией. Их мантии – фиолетовые. И наконец, рыцари-драконы, которые стремятся объединить оба пути. В молодости я был именно таким, – он чуть улыбнулся и коснулся зелёной мантии, свисающей с плеча. – Адепты и магистры свободны в выборе цвета, но таламид должен начать с верного шага.