Этюд Тьмы. Эпизод I. Они уже здесь.
- -
- 100%
- +
– То есть сюда можно проникнуть другим способом?
– О чем это Вы?
– Вы сказали, что нужно «указать на принадлежность». Следовательно, если сюда войдет чужак, то он сразу же должен будет понять, что земля принадлежит церкви. Ведь так?
– Отвечаю на прошлый вопрос: вовсе нет. Все ограждено высоким забором. Сюда невозможно проникнуть.
– Это Вам так кажется… – тихо сказал посол, а затем продолжил. – Давно фонтан тут стоит?
– С момента открытия монастыря.
– А почему не работает?
– Как я знаю, он никогда не работал.
– Это как? – непонимающе спросил Вильгельм.
– Мне сказали, что с момента его строительства, его ни разу не включали. Наверное, не видели в этом смысла.
– Часто сюда ходят служители аббатства?
– Нет, все стараются не посещать лес без надобности. И так много забот на основной территории.
– Если так, то зачем ставить фонтан в подобном месте? И вообще предоставлять столько земли? – не унимаясь, спрашивал политик.
– Не знаю, посол.
– Хм… Вы сказали здесь есть еще сооружения, какие?
– Подальше от сюда есть несколько зданий, но они пустуют из-за шаткости конструкции.
– Я понял, а далеко до кладбища?
– Вовсе нет. Осталось совсем немного пройти.
– Тогда ведите меня, монах Эгберт… – сказал посол, снова смотря на скульптуру девушки.
Пока монах прокладывал путь к местному захоронению, Вильгельм продолжал наслаждаться работой скульптора. Теперь данное сооружение вызывало у него еще больше эмоций, чем прежде. По неизвестной причине автор данного произведения оставил свое творение в лесу, не позволив своему шедевру окунаться в истоках священной воды. По мнению посла, скульптура предполагаемой Девы Марии таила в себе необычный секрет, благодаря которому в лесу становилось намного комфортнее. Чувство смирения не покидало посла до тех пор, пока они не продолжили свой путь.
Преодолев небольшое расстояние от предыдущего места локации, монах Эгберт привел посла Англии в сердце леса. Тропинка уходила в глубь непроходимых зарослей, на фоне которых виднелись каменные плиты. Увидев их, монах сказал:
– Нам сюда.
Подойдя ближе, посол Олдман понял, что они пришли. В этой части лесного массива находился оголенный участок земли, на котором располагались те самые захоронения, о которых ранее говорил местный монах. Всего их было семь, и они ничем не отличались друг от друга. Всех их объединял общий стиль. У каждого покойного было свое каменное надгробие с крестом и выгравированным именем. Взглянув на дату кончины каждого, Вильгельм осознал, что все монахи, находившиеся здесь, скончались в пожилом возрасте. Последняя смерть датировалась одиннадцать лет назад, что свидетельствовало о низком уровне смертности в данном церковном служении. Кроме того, политик приметил, что все могилы были в хорошем состоянии. Сухая земля в этой части леса придавала этому месту ухоженность и опрятность, что было весьма удобно для тех, кто редко посещал своих старцев. Произведя диагностику места, посол стал ждать разговора со своим спутником, который на тот момент молился. Закончив свое дело, монах Эгберт произнес:
– Здесь похоронены те, кто служил в аббатстве Святой Марии со дня его открытия. Говорят, они прожили здесь долгую жизнь.
– Если это так, то им несравненно повезло.
– Верно. Когда я только перешел сюда, мне сказали, что данный монастырь ценится своим уходом по отношению к служащим. Здесь самая низкая смертность. Многие из ныне живущих здесь работают во благо монастыря больше десятилетия, а прибывшие рады тому, что попали сюда. А те, кто по какой-либо причине покинул его стены, поговаривают продолжают свой священный путь в других обителях Господа, вспоминания добрым словом прежнее пристанище. В конечном итоге все довольны жизнью. Именно поэтому аббатство Святой Марии находится на хорошем счету у государства.
– Это заметно, – с иронией сказал Вильгельм. – Странно, что я раньше ничего не слышал об этом месте.
– В этом нет ничего удивительного. Только люди, связанные с церковью, знают об этом месте или те, кто имеют отношение к епископу. Но даже не все из них могут попасть сюда. Аббатство закрыто для людских глаз.
– Хм… Это меняет дело. Теперь ясно почему о монастыре ничего не известно. Все конфиденциально. Хм… Весьма осмотрительно… А что насчет Вас? – резко спросил посол. – Вы назвали всех, кроме себя. Вы рады тому, что оказались здесь?
Наступило неловкое молчание. Перед тем как ответить монах Эгберт явно перебирал в голове все возможные варианты ответа. Бросив данную затею, он решил ответить, как есть:
– Я не знаю…
– Хм… Странно. Вы говорили совсем другое по пути в Холбич.
– Я поменял свое мнение.
– Что же заставило Вас передумать?
Выждав паузу, монах Эгберт уверенным голосом заявил послу:
– Здесь что-то происходит, что я пока не в силах объяснить.
– Что Вы имеете ввиду?
– Аббатство Святой Марии необычное место. Здесь полно тайн, многие из которых не поддаются разумному объяснению.
– Вот как. Это связано с тем, что случилось в конюшне или ранее?
– Не знаю… Не уверен.
– Вы что-то не договариваете, монах Эгберт.
Поведение монаха в тот момент изменилось. Он резко закрыл глаза и стал медленно выдыхать остаток воздуха из своих легких. Со стороны казалось, что он сдерживает себя. Его щеки порозовели, а губы крепко сцепились друг с другом на линии смыкания. Теперь его тело не двигалось. Грудная клетка перестала подниматься в прежнем ритме. Ситуация менялась на глазах. Таким образом он морально готовил себя к будущему диалогу. Вильгельм понимал, что как только он будет готов продолжить беседу, его вздох стал предвестником нового этапа общения. И он оказался прав. Набравшись решимости, монах Эгберт произнес:
– Вы даже представить себе не можете во что Вы ввязываетесь…
– Раз так, то объясните мне.
– Не могу.
– Почему?
– Вы все равно не поверите.
– Я, как государственное лицо, должен выслушать всевозможные версии происходящего.
– И Вы их услышите, но не от меня.
– По этой причине Вас задержали? – предположил посол. – Вы обсуждали произошедшее во дворе, не так ли?
– Даже если так, это уже не важно.
– Почему?
– Вы уже всполошили улей, посол Олдман.
– Такова моя работа, – сделав паузу, сказал он, а затем, повернувшись к надгробиям, добавил. – Значит, пришло время пообщаться с другими работниками монастыря.
– Надеюсь они помогут Вам найти ответы на Ваши вопросы.
– Будьте в этом уверены. Мне лишь интересно знать, стоит ли мне опрашивать Вас? Или Вы окончательно дали мне свой ответ.
– Ничего нового Вы от меня все равно не услышите.
– Разве? Мне кажется иначе.
– Я Вам уже говорил о том, что думаю. В прошлый раз Вы мне не поверили.
– Мнение бывает изменчивым. Вы сами только что это доказали.
– Верно, но не в этот раз.
– Тогда задам вопрос по-другому. Неужели Вы поверили в то, что произошло в Холбиче?
– А Вы нет? – монах повернулся к собеседнику лицом. – Вы видели все это собственными глазами!
– Восприятие может нас обманывать, – заявил посол, – а разум нет. Всегда нужно полагаться на него. Только он способен расценить ситуацию здраво. В той деревне нас с Вами обманули, монах Эгберт. Заставили поверить в то, чего не существует.
– Я с Вами не согласен.
– Потому что Вы верующий человек, а я нет! Я заложник рационального подхода. В моем мире всем управляют логика и рассудительность. И ничего более.
– Именно поэтому Вы не готовы услышать правду.
– Вот как. И что же, по-Вашему, я не смогу принять?
– То, чего так усердно избегаете.
– Я – политик. Я не имею право верить в выдумки, которыми пугают детей.
– В том то и дело, что не только они напуганы, но и люди более старшего поколения. К тому же, то, что Вы называете выдумкой, напало на нас в церкви!
– Ах, Вы про это. Да, я видел все это представление. Занимательное зрелище.
– Что же, по-Вашему, там произошло на самом деле? – грубым голосом спросил его монах.
– Спланированный спектакль с хорошим реквизитом. Признаюсь, на мгновение я подумал, что все происходит по-настоящему. Пока не осознал абсурдность ситуации.
– То, что мы там видели реально. Как Вы этого не можете понять?
– Подумайте сами, монах Эгберт. Почему все началось именно после нашего появления? Да потому что нас дожидались, как главных зрителей. Кто-нибудь из жителей пострадал? Нет! Разве может чудовище из сказок появиться из пустоты? Нет!
– Я видел то существо перед собой также, как вижу Вас сейчас. Оно было настоящим. Кроме того, в сказках не пишут про посланников из преисподней.
– Монах Эгберт, будьте благоразумны! – посол стал говорить с ним на высоких тонах. – Вы просто испугались того, чего не знаете.
– Признаюсь, да. Я был напуган. Никогда прежде я не видел ничего подобного, но, – монах поднял свою правую руку и вытянул перед послом свой указательный палец, – по крайне мере я могу поверить в то, откуда он явился.
– Именно поэтому Вы выбрали профессию монаха, – без промедления ответил посол, – Это Ваш выбор. Ваша вера. Прошу Вас впредь не пытаться разубедить меня в моих же принципах.
Вильгельм отвернулся от собеседника. Таким образом он пытался унять прилив гнева, который уже подкатывал к его горлу. Злость переполнило его тело так же быстро, как спичка от прикосновения с огнем. Посол Олдман был крайне раздражен сложившейся ситуации. Он терпеть не мог, когда кто-то старался переубедить его в том, что он категорически отрицал. Несмотря на то, что он сам начал данный разговор, Вильгельм желал побыстрее его закончить. Поэтому решил поменять тактику и отвечать кратко на все реплики, чтобы убавить у собеседника интерес к беседе. Ему казалось, что его план может сработать, пока не услышал из его уст следующее:
– Вы не сможете разобраться во всей ситуации, пока не смиритесь с необъяснимым, посол Олдман.
На данное высказывание Вильгельм все-таки решил ответить, поэтому повернулся к собеседнику вновь и продолжил начатую тему разговора в обычно манере:
– Общение с жителями, обход здания, выполнение прямых обязанностей – для этого вера не нужна.
– Ошибаетесь.
– Боюсь расстроить Вас, монах Эгберт, но Вы не сможете меня переубедить в обратном. Так вернемся к главному вопросу: кто такая Соня?
– Боюсь, я не смогу Вам дать ответа на этот вопрос, посол.
– Но как же? Вы же узнали ее тогда?
– Да, признал. Как и любой другой отсюда.
– Так значит я был прав. Она связана с церковью, а остальные члены братства знают о ней, также как и Вы.
– Больше, чем Вы думаете. Предупреждаю Вас сразу, их ответы Вам не понравятся.
– Не будьте так циничны. Вы же не знаете, что именно я могу от них услышать.
– Как раз наоборот. К тому же, чтобы они Вам не сказали, Вы будете пытаться отыскать в их словах подтверждающие факты Вашего умозаключения.
– Возможно, но не точно.
– Таким образом Вы никогда не раскроете тайну, скрывающуюся здесь. Невозможно принять правду, если сам не веришь в нее.
– Да Вы поэт.
– Я не родился монахом, я им стал, так как уверовал в то, что сам отвергал. Также как и Вы.
– Я в курсе, я читал Ваше дело.
– О… Вы изучили мою биографию. А я думал, Вы уже все решили по отношению ко мне еще в карете.
– Мне же нужно знать, кому здесь можно доверять, – настало мимолетное молчание, которое нарушил сам же посол. – Послушайте, монах Эгберт. Я, действительно, хочу разобраться во всей этой ситуации. Чем скорее, я это сделаю, тем быстрее начну первоначальную работу, с которой меня сюда отправили. Чума не станет дожидаться окончания моего расследования. Если не поспешить, она сама постучаться в эти двери. Вы это понимаете?
– Да, посол, – ответил ему монах.
– Поэтому я прошу Вас о содействии. Кроме Вас я здесь никого не знаю. Любая помощь с Вашей стороны станет для меня шагом к завершению дела. Надеюсь, Вы примете мое предложение.
– Я подумаю над этим.
– Буду Вам признателен.
– Нам пора возвращаться, – сказал монах.
После его слов Вильгельму стало гораздо легче. Он надеялся на то, что после этого разговора он приобрел в своем кругу единомышленника, а не врага. Не проронив больше ни слова, он последовал за монахом, который уже направлялся к вытоптанной временем тропе. Прежде чем покинуть кладбище, Вильгельм ненароком взглянул еще раз на надгробия. Одно из имен на плитах привлекло его внимание – Конрад Калвер. По непонятным причинам эта могила заставила посла на секунду задержаться на кладбище. Не придав этому особого значения, он отправился в путь, думая о предстоящих делах, которые ему необходимо было завершить по возращению.
Закончив обход западной территории, он вместе с монахом пошел по тропе, которая вела обратно к монастырю. На подходе к выходу из леса, они услышали громкие возгласы, доносящиеся на территории. Остановившись и прислушавшись к ним, Вильгельм спросил:
– Что это? Почему такой крик?
– Что-то случилось… – с тревогой сообщил ему монах.
Увеличив темп, путники поднялись на возвышенность. Оказавшись во дворе, они увидели суматоху. Все монахи бежали в сторону храма. Догнав одного и них, монах Эгберт спросил:
– Что происходит?
– Беда! Случилось несчастье!
– Какое именно?
– Один из монахов мертв!
Монах Эгберт и посол сперва в замешательстве остановились, а затем в недоумении от происходящего переглянулись между собой. Не успев опомниться, они, практически бежав, направились во внутрь аббатства. Следуя за остальными, они вошли в западный коридор, где уже было столпотворение. Посол Олдман, использовав свой статус, продвинулся сквозь куча народа к источнику внимания. Преодолев препятствие, он увидел перед собой ужасную картину. С потолка спускалась веревка, на которой висел один из служителей аббатства. Его ноги висели над потолком на расстоянии трех метров. Лицо монаха было уже бледным, а глаза закрыты. Тело качалось из стороны в сторону, создавая эффект маятника, что усугубляло атмосферу. Догнав посла, и, встав позади него, монах Эгберт узнал человека, висевшего на петле. Это был тот самый добродушный монах, что уверял остальных братьев на мессе, что их спор беспочвенен. Именно он утверждал, что Сони не существует. Увидев его бездыханное и болтающееся тело на потолке, один из присутствующих заявил:
– Это она…
Некоторые люди из толпы оглянулись на говорящего мужчину. Кто-то подхватил его мысль и шепотом добавил:
– Она покарала его…
– Мы разгневали ее… – сказал кто-то из монахов.
– Да прибудет с нами Бог.
Последнюю фразу сказал священнослужитель из первого ряда прибывших. После его слов все стали молиться. Обстановка в коридоре становилась все мрачнее с каждой секундой пребывания рядом с бездыханным телом. После увиденного стены коридора на глазах стали пропитываться чувством страха, от которого становилось не по себе. С этого момента в аббатстве наступил траур, к которому никто не был готов.
Глава 13
Спустя некоторое время тело монаха было перенесено в больницу, где его ждал уже осведомленный о происшествии местный врач. Из-за растерянности монахов, Вильгельму пришлось скоординировать их работу по транспортировке. Было мало желающих учувствовать в данном процессе, но благодаря внезапному появлению аббата, работа стала выполняться гораздо быстрее. После перемещения тела в пункт назначения, заместитель главы убежал прочь, пытаясь опередить разнесение информации до епископа. Но было уже поздно. Слухи о случившемся довольно скоро дошли до главы монастыря. Узнав о произошедшем, епископ Лагот, без промедления, направился в больничный пункт, где на улице его уже встречали обеспокоенные случившимся его подчиненные. Не обратив на них должного внимания, Лагот Бревере с невозмутимым лицом направился прямиком в здание, в котором его ожидал проводивший осмотр врач и присоединившийся к нему не так недавно посол Англии.
В зале, предназначенным для приема больных, была произведена вынужденная перестановка. Все кровати были передвинуты ближе к краю, в целях освобождения пути к кладовой. Именно туда был размещен привезенный из западного крыла труп. Заходя в небольшую комнату в конце зала, епископ в первую очередь заметил выдвинутый в центр помещения стол, на котором располагалось тело висельника. Рядом с ним находился лечащих монах, который внимательно рассматривал мертвеца, а неподалеку от него стоял посол Олдман, который с нетерпением ждал результатов первоначальной экспертизы. Кладовая сверху до низу была освещена большим количеством свечей, воск, который уже начинал шумно стекать на пол. Как только епископ и посол увидели друг друга, в комнате воцарилась еще более гнетущая атмосфера. Почувствовав напряжение между двумя высокопоставленными лицами, врач перестал выполнять свою работу. Стоя на том же месте, он стал протирать свое лицо платком, в целях избавления на коже выступающего пота, а также конденсата с очков. За все время осмотра монах выполнял данную процедуру по несколько раз. Руки врача дрожали, хотя он старался не демонстрировать этого остальным присутствующим в комнате. Когда епископ Лагот все-таки зашел через порог самодельного моргового отделения, то первым делом спросил:
– Кто перенес тело?
По необъяснимой причине, лечащий монах сперва не смог в полной мере ответить на данный вопрос. С его лба капал пот, а на лице было зафиксировано волнение, которое мешало ему четко выстроить слова в предложение.
– Тут такое дело… – начал было он, – Как бы это лучше сказать… Хм…
В очередной раз, приняв главенствующую роль на себя, политик решил вмешаться в текущий разговор. Не мешкаясь ни на секунду в своем решении, он ответил пропавшему из виду главе церкви следующее:
– Я приказал Вашим людям отнести тело сюда.
Укоризненно взглянув на посла, епископ продолжил расспрашивать о случившимся местного монаха:
– Это так?
– Д-да… – смог выговорить из себя врач.
– Мне пришлось принять руководство на себя, так как Вас не было рядом, – четко и смело произнес Вильгельм в адрес преосвященства.
– Но теперь я здесь, посол Олдман, – обратился к нему епископ. – И вправе сам командовать ситуацией. Итак, где нашли тело?
– В западном крыле, – продолжал отвечать за врача политик. – Он висел на потолке.
– Ужасный инцидент, – сумел выдавить из себя епископ Лагот. – Подобного в стенах нашего монастыря еще не происходило… Мне жаль, что Вам всем пришлось стать очевидцами этого греха. Особенно Вы, монах Лютер, – обратился он к местному врачу. – Тяжело терять брата. Но объясните мне, посол Олдман, зачем Вы перенесли тело сюда?
– Чтобы выяснить причину смерти.
– Разве он не был повешен? По Вашим словам.
– Так и есть, но надо удостовериться в этом окончательно.
– Как Вы знаете, монахи при монастыре не являются специализированными врачами. Они лишь выполняют небольшую роль по уходу за больными.
– Я в курсе этого, но в отличии от нас с Вами, монах Лютер имеет медицинский опыт, благодаря которому он и был назначен на данное место. В связи с этим я хочу услышать его мнение по этому поводу.
– Как Вам будет угодно, – согласился с ним епископ. – Итак, монах Лютер, что Вы скажете о теле?
Все взгляды теперь были направлены на мешкающегося врача. Монах уже хотел ответить на вопрос, но после очередного вопроса епископа, остолбенел:
– От чего он умер?
После этих слов монах побелел, как полотно. По его рукам пробежала мелкая дрожь, которую можно было разглядеть невооруженным глазом. Обратив свой взор на бездыханное тело своего брата, он произнес неторопливо:
– Травмы на теле, а точнее на шее… Не совместимы с жизнью, – капли пота стали подступать к его коже. – Могу сказать точно, что его смерть была… Быстрой…
В этот момент монах смотрел на шейный отдел умершего. Задумавшись о чем-то, он резко оборвал свой доклад. Увидев его замедленную реакцию, Вильгельм решил вмешаться в его устный отчет, задав интересующих всех вопрос:
– Вы согласны с тем, что смерть наступила от перелома шеи?
Услышав этот вопрос, врач медленно повернулся к послу. Сглотнув комок, образовавшийся у него в горле, он четко и внятно ответил:
– Да.
– Других травм нет на теле?
– Нет, – без колебания ответил он.
– Значит, он умер от удушья, – озвучил окончательный вердикт епископ. – Следовательно, сделал это сам.
– Нужно отправить тело на вскрытие, – резко заявил Вильгельм.
– В этом нет необходимости, – возразил ему епископ.
– Почему?
– По нашим законам монаха необходимо хоронить сразу же после его смерти. Мы должны четко следовать нашим заповедям и правилам. Так как причина его гибели ясна, нам не нужно удлинять этот процесс. К сожалению, монах совершил грех, поэтому мы не можем похоронить его на нашей земле. Я велю выкопать ему яму за территорией аббатства. К сожалению, именно там теперь ему место.
– Но… – хотел было сказать что-то врач, но епископ даже не стал слушать его.
– Думаю на этом мы закончим. Сегодня ночью тело будет придано земле. Все обсуждения о произошедшем оставим до завтра. А с Вами, посол Олдман, у меня будет отдельный разговор. Приготовьте тело, монах Лютер, – обратился он к врачу. – Оно должно быть готово до полуночи.
Когда епископ Лагот уже хотел покинуть кладовую, посол Олдман спросил его:
– Как его имя? Я должен сообщить обо всем королю.
В этот момент епископ стоял ко всем присутствующим спиной. Не поменяв своего положения, он хладнокровно ответил:
– Оллин Парсон, – затем, повернув немного голову назад, он добавил. – Если Вас не затруднит, уберите его имя из Ваших архивов.
Не сказав больше ни слова, епископ Лагот покинул больницу. Все те, кто находился поблизости смотрели ему вслед. По реакции местных, Вильгельм понял, что слова епископа были не рушимы. Никто не смел перечить ему. В аббатстве Святой Марии последнее слово всегда будет за ним. Следовательно, этой ночью тело монаха будет отдано земле. Вильгельм понимал, что не вправе вмешивать в религиозные дела, поэтому решил не влезать в устав церкви.
Распланировав свое ближайшее время по минутам, Вильгельм покинул кладовую и отправился обратно в омраченное западное крыло, где неподалеку от места трагедии находилась та самая библиотека, в которую ему необходимо было попасть до полуночи.
†
Ночь подкралась к обитателям монастыря практически незаметно. Никто не успел приготовиться к ее наступлению. Все в округе стемнело, как по щелчку пальцев. Траурный вечер плавно перешел в безмолвный сон. Теперь в аббатстве действительно орудовала загробная тишина. Потерявшиеся в ее забвенье, сперва негодует от пугающего безмолвия, а затем подчиняется непостижимой силе образовавшейся пустоты. Даже посол Олдман не был исключением из этого правила. Сидя в местной библиотеке в полном одиночестве, политик внимательно изучал содержимое всех шкафных полок. Как оказалось, кроме книг в хранилище знаний находились свитки с писаниями святых и древние рукописи, датированные разными временными отрезками. Коллекция действительно включала в себя ценные экспоненты, которыми можно было похвастаться перед другими церковными архивами. Именно поэтому послу было интересно взглянуть на каждый из них. Главное, на что обратил внимание юный исследователь, это на хорошо сохранившееся состояние каждого экземпляра. Забота о древних писаниях впечатляла: тексты сохранили свой первоначальный вид, а обложка почти не была испорчена стечением времени. Все хранилось в самых лучших условиях, несмотря на хаотический порядок. Кроме того, не все книги в библиотеке имели религиозный характер. Некоторые из них относились абсолютно к иной сфере жизни, например, трактат о политической мысли, который сразу же приметил государственный деятель. Прочитав первые строчки введения, Вильгельм понял, что обнаружил бесценный кладезь знаний, относящийся к его профессиональной деятельности. Разнообразие знаний, находившееся в данной библиотеке, удивляло и потрясало. Любой неравнодушный ценитель по достоинству оценил бы данные, скрывающуюся в них, потому что сила проверенного слова не имеет границ.
Окунувшись в содержания исторических писаний, Вильгельм не заметил, как пролетело время. Только ближе к полуночи посол Олдман смог отвлечься от занятного времяпровождения. В какой-то момент со стороны клуатра стали доносится посторонние звуки, которые невозможно было проигнорировать. Сперва Вильгельм подумал о наступлении подготовки к похоронам, но шум в коридоре был настолько странный, что не соответствовал под описание погребального обряда. Казалось, что кто-то прячется в западном крыле, стараясь незаметно перебежать его, минуя посторонних глаз. Когда звук в очередной раз повторился, Вильгельм решил в действии проверить свою теорию.
Медленно выходя из-за читательского стола, он тихим шагом направился в сторону двери. Чтобы не спугнуть неизвестного нарушителя, Вильгельм осознанно стал делать небольшие паузы между шагами. Вслушиваясь между остановками в доносившиеся звуки из коридора, Вильгельм пытался увидеть в дверном проеме черты того, за кем охотился. Благодаря негабаритным размерам помещения, он смог в короткое время дойти до выхода. Оказавшись на месте, посол стал всматриваться в освещенный западный коридор, пытаясь разыскать в нем виновника своего беспокойства. К сожалению, обнаружить его так и не удалось, но Вильгельм успел заметить группу монахов, передвигающегося по аббатству с лопатами в руках. Проследив за ними до клуатра, он увидел, как они друг за другом покидали территорию монастыря через главные ворота. Сомнений не было, что приказ епископа был совершен в действии. Жители монастыря отправились хоронить своего брата на неосвещенной земле. Проводив их глазами, Вильгельм решил вернуться в библиотеку. Так как день был насыщен неординарными событиями, посол решил пораньше освободиться. Прежде чем отправиться на заслуженный отдых в келью, ему следовало привести в порядок последнее рабочее место.