Жизнь отдам за тебя

Всё это время Ян не отводил от неё внимательного взгляда, раздражающе спокойно перебирая в руках какие-то игральные кости.

Наконец, смиряясь с обстоятельствами, Аля нехотя решила начать с очевидного:

– Откуда у вас шрам?

– Бурная юность, – коротко ответил тот, усмехнувшись со скукой, будто регулярно отвечал на этот вопрос.

– И сколько вам сейчас?

– Сорок один.

«Ого! А выглядит-то!.. – невольно подумала она, тут же отводя глаза на игральные кости, чтобы ненароком не выдать удивления. – Ну да… при таких деньгах, хорошем питании и явно частом посещении спортзала. Но он же мерзкий! Господи!» – и еле заставила себя выбросить из головы образ, как тот лапает её своими загребущими руками, целует мерзким слюнявым ртом, стонет и выплёвывает маты, как его отвратительный запах окутывает её, а она задыхается в кольце его рук – откуда только взялось.

– Что, думаешь, не подхожу? – усмехнулся Ян.

– Я не думаю о вас в связи со мной и вообще… Но вы мне в отцы годитесь…

От неожиданно громкого смеха, без обиды, ленивого, Аля вздрогнула.

– Не гожусь, поверь мне. И хватит выкать, – попросил он, подвигаясь к столу, положил кости и подвинул Але бокал вина. – Выпей, расслабься…

Аля напряжённо вытянулась в кресле, хотя куда уж больше, и скрестила руки на груди. Как всё это было мерзко и непредсказуемо. И она всё время посматривала на часы, на берег, на маленькие лодки и большие катера, проплывающие рядом. Но никто не мог ей помочь, люди и понятия не имели, как ей страшно, что она здесь совсем одна и с нею может случиться всё что угодно.

– Бог мой, да не трону я тебя, – снова усмехнулся Ян, встал и поднёс ей бокал, а когда она потянулась за ним, чтобы и правда снизить напряжение, неожиданно склонился и коснулся губами её предплечья, – пока сама не попросишь…

Аля отдёрнула руку, как от огня, и задела стол. Посуда на нём загремела, и это только ещё больше натянуло нервы. Аля мрачно уставилась перед собой, забыв, как дышать.

Ян помедлил, посерьёзнел, а затем поставил бокал перед ней, выпрямился, снова выдержал паузу и вернулся на прежнее место в грозной задумчивости.

– Не смотри на часы. Мы будем плавать до пяти, – бросил небрежно, раздражённо.

– До пяти?! – даже приподнялась Аля. – Но мне нужно…

– Куда тебе нужно? – вскинул одну бровь он и пригубил вина.

– У меня…

Аля осеклась. Не могла она сказать мужчине, который так бесцеремонно устроил ей свидание, что опаздывает на другое свидание.

– …важное собеседование, – выпалила она. – Я не могу его пропустить.

– Мне жаль, но ты его пропустишь, – ухмыльнулся он.

«Да, тебе очень жаль, что я не могу вот прямо сейчас раздвинуть перед тобой ноги!» – зло подумала Аля и залпом выпила бокал вина.

Щёки потеплели. Аля зажмурилась, выдохнула и стеклянными глазами уставилась на вновь появившегося официанта.

На столе оказалась рыба и горячая закуска. От действительно аппетитного запаха у Али запекло в животе. Но и подкатило к горлу, что она и не подумала коснуться блюд, только нервно оторвала ягоду винограда и сунула в рот.

Официант что-то передал хозяину яхты и снова исчез.

Аля перевела взгляд на берег и поняла, что яхта выходит из канала в широкое русло Невской губы.

«Господи, никто и не узнает, если я пропаду», – огнём обожгла мысль.

И вдруг краем глаза заметила, как по столу в её сторону придвинули небольшую бархатную коробочку.

– Что это? – мельком окинула она лицо Грека.

– Подарок на день рождения, который я не смог сделать лично, – с предвкушением удовольствия прищурился Ян.

– Миллион роз вполне достаточно, – сухо ответила Аля, и не думая касаться коробочки.

– Не откроешь? – поинтересовался даритель.

Але показалось, что если она не откроет коробку, то Грек просто съест её на обед вместо рыбы.

Она неохотно потянулась к подарку, лишь с той целью, чтобы задобрить дарителя, но равнодушно, вовсе не желая владеть этой вещью.

В коробочке оказались серьги – прозрачные хрустальные капельки размером с ноготь мизинца, обрамлённые белым металлом, очевидно, золотом. Точь-в-точь такие же, как были когда-то у матери Али. Только те были бижутерией, а это, скорее, всего бриллианты. Огромные бриллианты! Но Аля даже и спрашивать не хотела.

Она мягко коснулась одной капельки подушечкой безымянного пальца и стянуто вздохнула.

– Что? Не нравятся? – чуть поддался вперёд Ян.

– Нет… очень красиво. Спасибо. Но я не могу это принять, – спокойно закрыла коробку Аля и подвинула обратно.

– Если не нравится подарок, проси что хочешь, – будто даже огорчился тот.

У Али было что попросить – решить проблему с паспортом, но она промолчала, потому что была уверена, что платить за эту услугу придётся, что называется, натурой. А это дороже, чем все деньги мира.

– Благодарю, у меня всего в достатке, – тихо ответила она.

Снова между ними повисло тяжёлое молчание. Ян смотрел на Алю так, словно выискивал что-то: любовался, задумывался, снова смягчался и снова с любопытством. А она водила по краю стола ребром ладони и иногда косилась в сторону каюты.

– Расскажи мне о себе, – пригубив вина, попросил Ян, но из его губ это звучало скорее повелением.

– Что именно вас интересует? – сердито покосилась на него Аля.

– Что «тебя» интересует, – настойчиво акцентировал он. – Всё.

– На самом деле не о чем рассказывать, – прохладно выдала она. – Я официантка, медалистка школы, красный диплом колледжа. Это все мои достижения.

– Медалистка? – поддался вперёд Ян, разместив локоть на столе. – Это приятно. Значит, способная девочка…

От этого комплимента, прозвучавшего так двусмысленно, Алю стало подташнивать, и она дрожащими руками налила себе воды. Осушив стакан, посмотрела поверх него на мужчину и немного расслабила плечи.

«Так… ну не съест же он тебя в самом деле. А дальше дело покажет, если что, буду отбиваться всем, чем смогу», – решила Аля и уже отклонилась на кресло, чтобы дать отдых ноющим мышцам спины.

– Твой вопрос, – великодушно склонил голову он. – У нас диалог.

– Вы чистокровный грек? – сухо поинтересовалась она.

– Разве я не попросил тебя обращаться ко мне на «ты»? – строго свёл брови он.

Аля впервые не отвела взгляда и без повышения тона, но твёрдо произнесла:

– Не надо заставлять меня говорить, делать и думать то, что вам угодно.

– Ну вот… ты уже и не дрожишь, – удовлетворённо заключил Ян и, отставив бокал, словно именно теперь готов к настоящему разговору, ответил: – Моя мать – гречанка. Отец… русский.

В его тоне Аля заметила лёгкий переход от почитания к неприязни. Видимо, с отцом у него не ладилось.

«Наверное, за деньги передрались», – с той же неприязнью предположила она и задала следующий вопрос:

– Давно вы живете в Петербурге?

– С семнадцати лет… Я учился здесь. Попробуй рыбу. Мой повар отлично готовит…

Он с аппетитом выбрал себе кусочек великолепно запечённого лосося и, обмакнув в лимонно-сливочный соус, аккуратно положил в рот.

«Ну хоть ест не как варвар, – невольно отметила Аля и отвела взгляд, стараясь не задерживаться на его лице дольше секунды, и снова выискивала безопасную тему для разговора.

– Чем вы занимаетесь? Откуда ваш доход? Вы явно не простой коммерческий директор в каком-нибудь холдинге, – снова вспомнила Аля Алекса, теперь показавшегося ей простым и понятным, который уж точно не станет вести себя, как узурпатор, и снова сожалела, что не хватает смелости потребовать назад свой телефон.

Но ситуация и так была не простой, ещё не хватало, чтобы этот мужлан-собственник узнал о начинающемся романе с другим. Аля почему-то была уверена, что Алекс поймёт, когда она ему всё объяснит, и от этого довода, наконец, успокоилась.

– Я крупный инвестор. Сам ничего не строю и не произвожу. Конкуренция на торговлю или производство чего-то стоящего довольно высока, а когда можно вкладываться по минимуму и получать по максимуму, это намного проще, чем иметь дело со всеми органами власти, которые хотят ухватить кусочек…

«Прямо как ты от меня…» – сглотнула Аля, понимая, что весь грязный бизнес и прикрывается именно инвестированием. Ничего толком он ей и не открыл. А зачем, если он просто вор в законе, бандит – как ни назови – большими деньгами не владеют невинные честные люди. Как и её отец когда-то просто зарабатывал продажей фруктов. Да, не большие деньги, но содержал семью, и этого было достаточно. Достаточно, чтобы просто быть маленькой счастливой семьёй, которой они и были, пока…

Аля сжала губы и отвернулась к воде, пытаясь выбросить не ко времени вспыхнувшие болезненные воспоминания.

И в какой-то момент поняла, что слишком долго молчит, а Грек снова разглядывает её.

– Во что вы инвестируете? – равнодушно выдавила она, лишь бы занять его рассказом, чтобы он так не пялился.

– Аля, мы не на собеседовании, что ты хочешь узнать по-настоящему обо мне? – проницательно улыбнулся он.

Воспоминания прошлого ещё более ослабили страх Али перед этим человеком. Она вперилась в его глаза, желая узнать, почему всё это происходит с ней, почему не может быть по-другому.

Но так долго молчала, что Ян сделал крутящий жест кистью, мол, «говори, я внимательно слушаю».

– Вам сорок один, у вас, наверное, семья… Как вы себе представляете…

– Я не женат! – резко перебил он, и его в тоне и в глазах мелькнуло что-то уж очень опасное, что дальше эту тему Але развивать расхотелось.

Она перевела дыхание, взглянула на его безымянный палец – кольца и правда не было, но это не показатель. Помолчала и всё же подошла с другой стороны:

– Зачем вам я? Вы же можете найти себе любую пару: фотомодель, актрису, любую… Какой толк от меня? Я не обладаю манерами светской львицы, я обычная официантка…

Ян спокойно прожевал, опустил приборы на тарелку, чинно промокнул губы салфеткой и склонился вперёд.

– Могу. Но я хочу тебя… – прошелестел его голос так, что у Али на затылке волосы встали дыбом.

От представления всего, что крылось за этим простым «хочу», всё внутри Али задрожало от омерзения. Она не смогла сдержаться и не поморщиться.

Тихий хриплый смех снова заставил вжать голову в плечи.

– Ты привыкнешь ко мне, – уверенно заключил Ян, снова отпив вина.

– А если вы мне не нравитесь? – в ответ подалась вперёд она.

– Это дело времени, – всё с той же абсолютной убеждённостью произнёс он. – Ты ни в чём не будешь нуждаться. У тебя будет всё, что имеют светские львицы, поверь мне…

Тогда Аля вдохнула для смелости, чуть приподняла голову и проговорила:

– Многообещающе. Как бы стол слюной не закапать…

Впервые лицо Яна помрачнело, брови, как грозовые тучи надвинулись на глаза, вены на виске и на лбу надулись, взгляд похолодел. Он сжал бокал с вином и вытянулся на диване, став шире, объёмнее, будто сейчас взорвётся.

– Вы огромный и очень сильный, – нервно закивала Аля. – Вероятно, вы очень влиятельный и неподкупный, вы добиваетесь всего, чего хотите. Должно быть, вы гордый человек, и неужели вы хотите, чтобы рядом с вами была рабыня, которая боится и слово вам сказать… Ваши заверения в моей безопасности, обещания достать луну с неба и прочие алмазные горы совершенно не делают меня спокойнее, только разжигают страх и ненависть к вам, потому что вы хотите меня купить, как вещь, и попользоваться всласть. А что будет со мной, вам всё равно…

Высказав это на одном дыхании, Аля замерла. На мгновение ей показалось, что и всё вокруг замерло, воздух стал плотным, тягучим, как перед грозой.

Неожиданно Ян поднялся, дёрнул рукава рубашки на локтях и, будто сдерживая себя, отвернулся к воде.

– Ты ошибаешься! Купить я могу любую другую женщину, – грозно фыркнул он, как недовольный лев. – Я даю тебе время узнать меня, привыкнуть и…

– И что? – перебила Аля.

– И… полюбить, – раздалось громом, а когда он обернулся, то и в глазах будто молния сверкнула.

– Полюбить?! – изумлённо слетело с её губ, как нечто оскорбительное и крайне невозможное.

Но Ян лишь сжал губы и непреклонно опустил глаза, будто мог ненароком спалить её силой взгляда.

Аля тоже опустила глаза, чувствуя, что не в силах больше смотреть на него, иначе сорвётся в неизвестность, а сделав глубокий вдох, тихо добавила:

– Но вы меня совсем не знаете. А из страха не вырастает ничего хорошего… Вероятно, вас это и возбуждает…

– Что меня возбуждает, ты узнаешь позже! – рыкнул он и махнул на стол: – Ты голодная. Поешь!

И снова это распорядительный тон, будто она кукла и должна лишь удовлетворять его прихоти. Внутри вспыхнула злость и обида. Никто не смел ей указывать. Тем более такой, как он, беспринципный, наглый, самодовольный мужлан.

– Не надо меня кормить! – возмутилась Аля, сорвала салфетку с колен и поднялась. – У меня в голове не укладывается! Вы взрослый, зрелый человек, мы что, не можем договориться по-человечески?

– Если ты не заметила, то мы разговариваем вполне цивилизованно, – нагло ухмыльнулся он и развёл руки.

– Вы упёрлись, как бык, и ничего вас не колышет! Это просто безумие! Я не верю, что со мной это происходит… – затрясла головой Аля и зло отпихнула кресло бедром, чтобы отойти от стола.

Внезапно Грек шагнул в её сторону, на секунду замедлил, а потом развернулся и одним махом смахнул всё содержимое со стола на палубу.

Раздались треск, звон, глухой кат яблок по деревянному полу…

На секунду из каюты выбежали официант и Борис, но тут же скрылись, когда Грек крикнул:

– Пошли вон!

Аля ошарашенно округлила глаза, попятилась и вжалась поясницей в ограждение. Ян неуклюже повернулся, словно огромная гора мускулов, и со сжатыми кулаками сделал несколько шагов по палубе от неё. Остановился, потянул плечи и шумно вздохнул, будто сдерживал себя от чего-то более мощного.

– Лучше бы тот пистолет выстрелил… – прозвучало в сгустившейся тишине. И Аля осознала, что произнесла это вслух.

– Что ты сказала?! – вспыхнул Ян, в ту же секунду оказался рядом с ней и схватил её за плечи.

Аля испуганно уставилась в его лицо, губы задрожали, глаза зажгло от подступающих слёз.

– Я уже не владею своей жизнью… Так зачем мне она?

– Глупая! – громом обрушилось на неё. – Даже думать об этом забудь!

Аля зажмурилась, стала оседать и взорвалась рыданием, больше не в состоянии сдерживать страх, ужас, отчаяние и непонимание, скопившиеся внутри и сносившие всё разумное, как горная река.

От её громкого плача и содрогания Ян растерянно замер, уставился на неё и ослабил хватку.

Отошёл и, мрачнея с каждой минутой, смотрел, как в громком надрывном рыдании дрожат хрупкие плечи, как из её носа вырываются бульбы, а изо рта – слюна, как она вытирает лицо дрожащими пальцами, хватает рукой воздух, будто ищет помощи, но не находит и скользит носами босоножек по палубе.

Аля уже совершенно не контролировала себя. И ей было всё равно, как она выглядела, что решит с ней сделать этот непробиваемый мужчина.

– Какая же ты ещё маленькая, – осторожно присел Ян, обнял её и прижал к груди, зашептав: – Думаешь, я обижу тебя? Да я пылинки с тебя сдувать буду… Никому в обиду не дам… У тебя будет всё, что захочешь…

Аля содрогалась всем телом, чувствуя, как со слезами выходит всё напряжение. И наконец, ощутила, как у щеки бьётся что-то мощное, ровно, глубоко, будто навстречу. Она распахнула глаза и испуганно вскинула голову.

Ян держал её в объятиях у себя на коленях. А когда он мягко коснулся пальцами её подбородка и потянулся к губам, её буквально подбросило, она судорожно замахала руками, отталкивая его.

– Отпустите… не смейте прикасаться… – всё ещё плача, выкрикнула она.

Ян отпустил, мягко поставив её на палубу. Аля попятилась на негнущихся ногах и в конце концов села на диванчик в другой стороне от мужчины. Зуб на зуб не попадал, а кожа на подбородке горела, всё ещё ощущая его горячие пальцы.

Ян расправил плечи, хрустнул шеей, вздохнул и вернулся к Але. Он тяжело опустился на корточки, упёрся одним коленом о палубу и, свесив руку со второго колена, проговорил:

– Вот что, маленькая, тебе придётся смириться с тем, что я выбрал тебя. Я не зверь, силой брать не стану, но знай, что ты не будешь ничьей больше. Ты моя – потому что я так решил, – каждое слово, словно удар молота, чёткое, веское. Сделал паузу, щёлкнул костяшками пальцев и добавил: – А со всеми капризами мы разберёмся позже, когда ты успокоишься, узнаешь меня, привыкнешь и поймёшь, что я способен сделать тебя счастливой женщиной.

Аля слушала и не верила собственным ушам. Не верила, что сидит здесь, сейчас, в этом хрупком теле, которое отказывается подчиняться рядом с этим чудовищем, и чувствовала только, что проваливается в какую-то неизмеримую зыбучую глубину собственного бытия, откуда не видно выхода.

Больше она не произнесла ни слова. И мало что запомнила, когда говорил Грек. А может, он и не говорил, и это всего лишь шумело в ушах.

Яхта причалила к берегу. Грек вывел Алю под руку, посадил в машину и отвёз домой.

Аля заметила, что дома, как только на автомате скинула босоножки и утонула в углу своей кровати.

Глаза растерянно обежали небольшую комнату: старые пожелтевшие обои, потускневшие от времени плафоны люстры, обвисшие шторы на окнах и пошарпанные ножки стола, покосившиеся дверки шкафа; не застеленная кровать Даши, разбросанная по ней косметика, носы той немногой обуви, выглядывающие из-под кровати… Дребезжащий холодильник с почти отваливающейся ручкой. Вздувшийся ламинат у порога и не раз продырявленная дверь от частой смены замков – это её реальность, тёплая, уютная, но привычная, безопасная.

И белоснежная яхта с идеально одетым и причёсанным мужчиной, ветер в волосах, чертовски вкусный корейский виноград, который она всё же попробовала, – чуждый мир амбиций, явно грязных денег и нечистоплотных обещаний.

– Нет, это нереально! Это просто какой-то глюк… кошмар! Я завтра же пойду в полицию и заявлю об этом… – решилась Аля.