Странная история

– Ну, хватить каркать! – разозлился я. – У меня все хорошо сейчас, и потом будет все хорошо! Лучше для матери отмазку придумай…

– Придумаю, – сказал Олег и помахал мне рукой.

А я помчался к месту встречи почти бегом, хотя времени хватало с лихвой. Место я выбрал укромное, за кинотеатром в небольшом скверике была наша скамейка. Тут зоркий глаз соседей нас не сразу обнаружит. Сейчас погода такая, что на скамейке не посидишь, но мы и не будем сидеть. До начала сеанса можно погулять по скверу.

У меня из головы не шла высокая девушка, которая сегодня приходила к Олегу. Это какая-то тайна. У Олега была романтическая история, но давно. Он тогда в девятом учился, а я совсем мелким был. Девицу его я не знал, у меня тогда были другие интересы. Помню, что в то время к нам часто заглядывала соседка и о чем-то шушукалась с матерью на кухне, а вечером, когда Олег приходил домой, ему доставалось «на орехи». Мать кричала и требовала прекращения его встреч с этой… Я пытался вступиться за брата и взять на себя часть материнского гнева… Потом, сообразив, что материнский гнев как-то связан с приходом соседки, написал мелом на ее двери нехорошее слово и сознался в этом. Олег захохотал, а меня мать выпорола, но не больно, а так для виду. Теперь я понимаю, что происходило с Олегом…

А вот и Ирина появилась, малышка моя. Ведь не скажешь, что она десятиклассница и старше меня на год. Наоборот, глядя на нас можно подумать, что десятиклассник гуляет с восьмиклассницей.

– Привет! – сказала она. – Проводил брата?

– Привет! – ответил я. – Он завтра на призывной пункт уходит, а сегодня у нас был прощальный банкет.

– Ну и как, есть у него девушка? – продолжила она.

– Нет… Он один был, а его друзья с девушками… Если только…

Тут я задумался. Рассказать Ирине про таинственную незнакомку или нет? А что скрывать? Я слова никому не давал, путь приобщится к тайне… Рассказал я ей то, что своими глазами видел, и понял, что очень большое впечатление произвел мой рассказ. Даже немножко обидно стало. Ведь это жизнь Олега, а я тут просто рядом стоял. Вот, если бы со мной такое…

– Идем в кинотеатр, – сказала вдруг Ирина, – пора уже.

Действительно, я слишком увлекся рассказом о своем брате. В фойе вошли, когда прозвенел второй звонок. Еле успели добраться до своих мест. Впрочем, народу было немного и свободных мест хватало. Потом я понял, что самое интересное в этом фильме – песни Высоцкого, а они и так уже звучали из каждой подворотни. Я сам на экран мало обращал внимания, в основном смотрел на Ирину, держал ее за руку и мечтал о том, как сам иду по горному склону и страхую свою малышку, которая идет следом…

– А тебе когда в армию, – спросила она.

– Через три года, – ответил я, но это если в институт не поступлю.

К этому вопросу я был готов, можно сказать, ждал его, правда, ответ Ирины меня слегка царапнул.

– Два года армии, это долго, – вздохнула она. – Не каждая девушка дождется.

Я собрался задать уточняющий вопрос, но вдруг понял, что она опять о моем брате и той девице. Тогда я сказал совсем другое…

– Это проверка на верность. Если не дождется, значит не судьба им быть вместе…

Вдруг Ирина оторвалась от экрана и странно посмотрела на меня.

– А ты веришь в судьбу?

Тут начал возмущаться мой сосед, которому мы мешали смотреть фильм, и нам пришлось прекратить нашу дискуссию. После кино мы немного прогулялись по темной улице и целовались в укромных уголках парка. Потом Ирина сказала, что ей холодно, и мы зашли в чужой подъезд, где продолжили поцелуйчики и обнимашки. Я опять был на седьмом небе…

– Мне уже пора, – смущенно улыбаясь, сказала Ирина.

А меня буквально с ума сводила эта ее улыбка. Но если пора, то… Я ведь не знал, как к ее гуляниям относятся ее родители. Я о ней почти ничего не знал, только дом и квартиру. Да и зачем мне чего-то знать. Она – это она, а весь остальной мир, он сам по себе…

Возвращался я коротким путем, по темному переулку частного сектора, где дрогу освещали два фонаря: в начале и в конце. Возле последнего дома на секунду мелькнул женский силуэт в длинном плаще и шляпе… такой знакомый силуэт. Когда я проходил это место, уже никого не было. Наверное, пригрезилось. Возле дома я догнал Олега, так что возвращались мы вместе. Я опасался нравоучений с его стороны, но он был погружен в себя и едва заметил мое присутствие.

Мать открыла нам дверь, выглянула в подъезд и ничего не сказала. Кого она думала там увидеть? Мы сразу ушли в свою комнату. Время позднее, а завтра у меня учеба. Олегу теперь долго не спать на своем диване… На нашем письменном столе одиноко лежала алая роза. Она еще не потеряла своей свежести, и в комнате витал ее, едва ощутимый, аромат. Я сразу понял, что это не правильно, цветок должен стоять в воде. В вазу один цветок не поставишь, но в кухне есть молочные бутылки… Однако, когда я притащил бутылку с водой, Олег молча развернул меня обратно.

– Не надо, – сказал он. – Некоторые вещи несут только психологический смысл. Их материальное воплощение значения не имеет. Роза все равно завянет, но свое предназначение она выполнила…

В результате, я унес бутылку с водой обратно, а роза так и осталась лежать на столе. Иногда мы с ним долго разговаривали перед сном, но не сегодня. Я сразу понимаю, когда он не расположен к беседам.

Будильник зазвонил в семь часов. Олег уже на ногах, одет, умыт и побрит. На призывной пункт ему к десяти, но он привык вставать в половине седьмого, на полчаса раньше, чем я, чтоб не создавать толчею в ванной. А мне в школу к восьми. Надо поторапливаться. Школа в десяти минутах ходьбы, я всегда успевал. За сорок минут приводил себя в порядок и завтракал, а сегодня надо еще с братом проститься. На два года уезжает, это не шутки…

Быстро мы простились. Пожали друг другу руки, пообещали писать, он дружески хлопнул меня по спине, закрывая входную дверь. Вот и все прощание. С матерью так проститься не получится, будут слезы и причитания… Ох не любил я этого, да и Олег тоже, однако, не избежать. Отпрашиваться в школе, чтоб проводить его на призывной пункт, я не собирался. Олег мне так и сказал, чтоб я не мельтешил там, придет и мое время. А мать с работы уволилась на этот день. Иначе и быть не могло, старший сын служить уходит.