Сборник рассказов. Фантастика и фэнтези. Осколок памяти

Конфликт между могущественным правителем минора Онтогора энтонойбером Лейногером энт Лейноргским и гордым предводителем рыцарей третьей области минора Узтан тонойбером[2] Даронтом тон Дезирским разразился внезапно, тонойбер тон Дезирский был очень горд и не снес оскорбления, нанесенного ему правителем минора Онтогора на пиру. Мало кто рискнул бы это сделать, так как все прекрасно знали, что с Лейногером энт Лейноргским шутки плохи. Сам король Тейгимер Великолепный – законный правитель одного из сильнейших и уважаемых во всём мире Двух светил государств, побаивался грозного владыку своих северных владений. Мало того, что в высоких ледовых горах минора Онтогор обитали самые искусные колдуны королевства, а отборная онтогорская армия была сильна и хорошо обучена. Самое главное, что при своем дворе правитель Онтогора собрал более трёх десятков герренов: профессиональных рыцарей-убийц, возможно, самых лучших безжалостных и ловких убийц во всем мире Двух светил. Их тайное общество охватывало почти семь государств, а может больше, кто знает. Эркортон знал лишь, что они беспрекословно подчиняются своему таинственному Предводителю, имени которого не знает никто из смертных, верно служат тому, кто покупает их за огромную сумму денег у Предводителя, очень ловко владеют практически любым видом оружия и умеют виртуозно убивать свои жертвы. Ещё не родился на свет тот человек, который остался бы в живых после того, как им занялись геррены. Если, даже, в исключительно редких случаях, кому-либо и удавалось ускользнуть от смерти, направленной рукой герренна, убив одного или нескольких из них, то это спасало его, лишь на очень короткое время, так как убийство такого человека становилось делом чести всей тайной организации рыцарей-убийц. Его вскоре находили и убивали, иногда вырезая заодно всю семью или близких родственников. Существовала даже поговорка: «Враг Лейногера энт Лейноргского – мертвый враг».

Огромный серый дворец – крепость повелителя минора Онтогор величественно возвышался на фоне Ледовых гор, напоминая скорее неприступную крепость, расположившуюся на выложенной каменными плитами дороге, ведущей к горным перевалам. Через перевалы проходили торговые пути в соседние с королевством Эйлимор страны. Купеческие караваны, следующие через эти перевалы, вынуждены были проезжать мимо дворца, и Лейногер энт Лейноргский беззастенчиво пользовался этим, выставив на дороге заставы и взимая с купцов высокую пошлину. Жалобы купцов королю Тейгимеру Великолепному на эти непомерные и неправедные поборы не приносили никаких результатов. Периодически правитель минора Онтогор устраивал у себя во дворце роскошные балы, на которые съезжалась знать со всего Эйлимора. Вот и в этот раз, на балу у Лейногера энт Лейноргского было шумно и весело. Длинные столы ломились от обилия дорогих вин и разнообразной еды. В глазах рябило от разноцветных роскошных одежд высокородных рыцарей и их дам, в свете масляных светильников искрились драгоценные камни в золотых оправах.

– Предлагаю выпить за гостеприимного и радушного хозяина этого замка, справедливого и могущественного правителя минора Онтогор – энтонойбера Лейногера энт Лейноргского, – высоко поднял хрустальный кубок с рубиновым вином один из многочисленных гостей, большинство из которых были готовы на всё, лишь бы присутствовать на этих сборищах, а потом хвастаться своим близким знакомством с грозным хозяином северных пределов королевства.

Все дружно встали и с приветственными выкриками осушили свои бокалы. Один лишь Даронт тон Дезирский остался сидеть перед своим кубком, хмуро поглядывая на кричащих здравицы соседей. Лицо его было бледно, он сидел, неподвижно, а рука его так сжимала бокал с вином, словно он хотел его задушить. Восседавший во главе длинного стола в высоком кресле, более похожем на королевский трон, Лейногер энт Лейноргский заметил это и насмешливо выкрикнул, обращаясь к хмуро сидящему рыцарю:

– Я смотрю, кое-кто не доволен нашим гостеприимством. Скажи нам, неблагодарный Даронт, чем наш минор не угодил тебе?

– Я ничего не имею против минора Онтогор, – всё так же мрачно, негромко ответил предводитель рыцарей третьей области минора Узтан.

– Но у меня нет желания пить в данный момент.

Даронт тон Дезирский явно уклонялся от ссоры и говорил очень осторожно, не повышая голоса. Он не хотел ссориться с могущественным правителем минора Онтогор, но, в то же время, не считал для себя возможным пить за него, так как подозревал, что Лейногер энт Лейноргский виновен в пропаже его племянницы. У него отсутствовали прямые доказательства, но косвенные факты говорили именно об этом. Пятнадцатилетняя девушка исчезла вчера вечером, не вернувшись с верховой прогулки, на которую она отправилась с двумя своими друзьями – сыновьями онойбера[3] Реддигера оно Содогорского из соседнего замка.

Элмира познакомилась с ними около года тому назад. Сосед Дезирских – онойбер Реддигер оно Содогорский из замка Содогор довольно часто приезжал к её дяде в гости. Он быстро подружился с весёлой и обворожительной юной племянницей Даронта тон Дезирского, которая всегда встречала его с радостью. Реддигер, приезжая в гости, не забывал привезти ей какой-нибудь гостинец, сладости, красивую ленту, недорогой перстенёк с полудрагоценным камнем, а, однажды, притащил ей маленького и очень забавного пушистого космета[4]. Элмира была в восторге от такого подарка, радуясь, как маленький ребёнок, она поцеловала в щёку дядю Реддигера, как с тех пор стала его называть, прижала к своей груди живой пушистый комочек и умчалась с ним в сад. Космет забавно мурчал и попискивал, тычась своей меховой мордочкой с короткими, но густыми усами в её ладони, лакал из блюдца молоко, а, затем, уснул на принесённой специально для него подушке, уютно свернувшись калачиком, и положив мордочку на свои лапки. Её дядя довольно часто отлучался из замка, то уезжая на охоту со своим соседом, то пропадая где-то по хозяйственным делам, или на рыцарских собраниях и турнирах. Да мало ли, может быть, неотложных дел у предводителя рыцарей третьей области такого большого минора как Узтан. И Элмира, целыми днями предоставленная сама себе, возилась с косметом, сама ухаживала за несколькими кустами очень крупных и красивых цветов, понравившихся ей в саду, или пропадала в дядиной библиотеке, зачитываясь любовными рыцарскими романами. Естественно, что она часто представляла себя в роли героинь этих романов, мечтая о смелом и благородном рыцаре, которого она, в один прекрасный момент, встретит и полюбит. Её родители погибли от рук разбойников, когда ей исполнилось всего шесть лет. И с тех пор заботу о ней взял на себя её дядя – Даронт тон Дезирский.

Повзрослев, она превратилась в красивую невысокую стройную девушку с густыми волнистыми каштановыми волосами и огромными светло-серыми глазами на симпатичном округлом личике с нежной кожей. Казалось, она смотрит на мир с детским восхищением и удивлением. Изящные коралловые губки скрывали идеальный ряд жемчужных зубов, видимых, когда она улыбалась такой милой, немного застенчивой улыбкой. Её дядя, который души не чаял в своей племяннице, поручил заботу о девочке старшей управительнице своего замка – Гентрейре. Естественно, что Элмира привязалась к ней, как к матери, а дядя заменил ей отца. Вот и сейчас, наведя порядок в замке, раздав указания слугам на этот вечер, Гентрейра поднялась в комнату своей воспитанницы и увидела её сидящую у окна с мечтательным выражением на лице.

– Мечтаешь, чтобы звёзды показали тебе твоего будущего суженного? – спросила она, беря в руки толстый манускрипт, и читая его название: «Баллада о доблестном рыцаре ясном Дирогоне, спасшем прекрасную Тиролир из лап коварных гурсов». – Не на небе жениха нужно искать, и не в любовных романах, а на земле.

– На небе я могу его себе представить, – негромко, грустно и мечтательно ответила Элмира, – а не земле, под окном никого нет. Мы живём довольно обособленно, никуда не ездим, и что-то я не наблюдаю доблестных рыцарей под стенами нашего замка, которые распевали бы мне серенады и наперебой предлагали руку и сердце.

– Успеешь ещё встретить того единственного, который тебя полюбит, и которому ты с радостью откроешь своё сердечко, – подошла к своей воспитаннице Гентрейра и нежно обняла её за плечи. – А насчёт того, что мы никуда не выбираемся из этого замка, тут ты права. Вот вернётся твой дядюшка, я обязательно поговорю с ним. Пора уже вывозить тебя в свет, нечего такую красавицу держать взаперти, скрывая от всех.

Вернувшийся хозяин замка, после разговора со своей старшей управительницей решил по-другому и вместо того, чтобы выбраться куда-то, пригласил в гости своего соседа вместе с сыновьями, придумав для этого какой-то повод.

– Послушай, Элмира, – сказал он за ужином, – завтра к нам приедет в гости твой любимый дядюшка Реддигер, как ты его называешь, со своими сыновьями. Ты уж оденься понаряднее и удели больше внимания и гостеприимства двум молодым людям. Я хочу, чтобы вы подружились. А то, права наша домоправительница, сидишь тут взаперти в нашем замке, ни с кем из соседей особо не общаешься, так и одичать можно.

– Как здорово, – захлопала в ладошки девушка, – ты, дядя, это хорошо придумал. Я покажу им замок и наш сад. А на охоту мы поедем?

– Не всё сразу, – улыбнулся Даронт, с удовольствием наблюдая за радостным возбуждением своей племянницы, – давай сначала поближе познакомимся с нашими соседями, а, затем, можно будет и совместные развлечения устраивать. Скоро будет праздник, можем вместе поехать в столицу нашей области, на ярмарку.

– Ну, дядя, это ещё через две седмицы будет.

– Поедем, поедем мы на охоту, – улыбнулся Даронт, ставя на стол пустую чашку из-под чая, и отодвигая в сторону плетёное деревянное блюдо с калачами, – но завтра не обещаю.

И, вот, наступило утро. Гости не заставили себя ждать. В ворота замка въехала небольшая кавалькада всадников. Реддигер оно Содогорский, спешившись во внутреннем дворе замка, как всегда шумный и весёлый, обнялся с тонойбером Даронтом.

– А вот и мои великовозрастные оболтусы, – представил он двух своих сыновей.

Братья были погодками, старшему, недавно исполнилось восемнадцать, а младшему на год меньше. Они очень походили друг на друга и лицом, и осанкой, и манерой поведения. После представления сыновей и обмена крепкими объятиями, все направились в большой зал, где уже был накрыт стол, на котором стояли разнообразные фрукты. Дорогих гостей было принято встречать, так называемым «завтраком вежливости», который состоял из фруктов или лёгкой закуски и подавался перед обедом. Считалось, что гости проголодались с дороги и должны перекусить. Элмира тайком наблюдала за гостями, спрятавшись за занавеской у окна своей комнаты, но окно располагалось не очень удобно, ограничивая обзор сверху, так что рассмотреть молодых людей толком ей не удалось. Раздосадованная этим фактом, она сначала вообще не хотела спускаться к столу, но Гентрейра уговорила её, сказав:

– Милая девочка, это явное неуважение к гостям, – ты что, у лесного тролля в норе выросла?

Элмире ничего не оставалось, как спуститься в зал. Поздоровавшись с гостями, чмокнув, вставшего к ней навстречу из-за стола, дядюшку Реддигера в подставленную щёку, она прошла к своему стулу и села, расправив пышное праздничное, одетое по такому поводу платье приятного розового цвета с белым кружевным воротником и кружевными манжетами на рукавах, чтобы не помять его. Украдкой наблюдая за братьями, она с удовлетворением отметила про себя, что оба они, не отрываясь, смотрят на неё, и, не поднимая глаз, подсматривая за ними сквозь опущенные ресницы, принялась аккуратно, вспоминая все правила этикета, подцеплять серебряной двузубой вилкой маленькие кусочки фруктов и отправлять их в рот.

Настал самый тёплый период года. В первую седмицу этого благословенного времени Элмира несколько раз выезжала совместно с братьями на прогулки по ближайшим полям и в лес, немного завидуя умению обоих братьев прекрасно сидеть в седле и легко, даже с каким-то небрежным изяществом, обращаться с лошадьми. Сама она начала ездить верхом сравнительно недавно, и у неё с этим были проблемы. Не желая выглядеть в глазах братьев неуклюжей, и прекрасно понимая, что неумелая посадка в седле её не красит, девушка решила потренироваться в свободное время тайком, лелея надежду поразить всех своей прекрасной посадкой. Несколько дней подряд по утрам и вечерам она тренировалась в поле у кромки леса, вдали от любопытных взглядов, уезжая с каждым разом всё дальше и дальше. Вечером третьего дня, когда сияющий царь небес уже устремился в свои божественные владения на покой, и его, усталые за целый день, невидимые небесные кони медленно тащили сверкающую повозку за таинственный горизонт, трое всадников, одетые во всё чёрное, неожиданно выскочили из ближайших кустов, ловко набросили на Элмиру аркан, стащили с коня, засунули в мешок, и перебросив через седло, мгновенно скрылись в лесу.

Даронт тон Дезирский забеспокоился, когда Элмира не вернулась к ужину. Тщательные поиски ничего не дали, но, по некоторым признакам, можно было предположить, что девушку украли геррены, один охотник, случайно оказавшийся неподалёку, видел троих чёрных всадников, которые везли большой мешок, переброшенный через круп лошади. Подкупленный слуга из дворца владыки минора Онтогор сообщил о появлении во дворце, примерно в это же время, неизвестной девушки, похожей по описанию на Элмиру. Её держали в закрытой комнате, находящейся недалеко от личных покоев Лейногера энт Лейноргского, в той части дворца, вход в которую для обычных слуг и домочадцев был строго запрещён. Даронт, получив приглашение на пир, устраиваемый энтонойбером Лейногером энт Лейноргским, поехал на него, надеясь узнать что-либо о своей пропавшей племяннице.

– «Пусть только все напьются и уснут», – мрачно думал он, прекрасно понимая всю авантюрность своей затеи. – «Я найду способ пробраться в запретную часть дворца и поищу там Элмиру».

Что он будет делать, если его самоубийственное предприятие удастся, и как выберется вместе с девушкой обратно, об этом он старался не думать. Сейчас все его мысли были заняты тем, как найти её. Но сейчас, поняв, что энтонойбер специально затевает ссору, Даронт начал понимать, что ему нужно уйти с пира, иначе это всё может очень плохо для него закончиться.

– Вы посмотрите на этого неблагодарного невежу, – со смехом обратился к собравшимся гостям Лейногер энт Лейноргский. – Я думал, он недоволен нашим минором, а, оказывается, он выказывает полное неуважение к хозяину, столь любезно пригласившему его в гости. Это недостойно рыцарского звания, мой любезный Даронт. Тебе не кажется, что за своё поведение тебе придётся либо извиниться, либо ответить.

Большинство гостей подобострастно зашумело, выражая осуждение наглому выскочке из Унгла. Это взбесило тонойбера Даронт тон Дезирского.

– «Они, ведь, не знают причин моего поведения», – раздражённо подумал он, всё больше приходя в тихое бешенство. – «Хотел бы я посмотреть на них, если бы их дочери или племянницы оказались в такой ситуации.».

– Я отвечу за себя, – еле сдерживая свою ярость, и сжав кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев, – произнёс он. – А ты ответишь за свои злодеяния и за мою поруганную племянницу.

Даронт отпихнул сидящего рядом с ним гостя, уронил стул, на котором сидел и выбежал из зала. Начальник стражи сделал знак своим гвардейцам: задержать наглого гостя, посмевшего обвинить в чём-то его хозяина, но Лейногер остановил его.

– Не трогай его сейчас, – злобно прошипел он, – пусть покинет мои земли. Никуда он не денется. Я разберусь с ним по-своему. Этот наглец ещё пожалеет о своём поступке.

Так начался конфликт между всемогущим владыкой минора Онтогор и предводителем рыцарей третьей области минора Узтан. Постепенно, в конфликт втянулось несколько рыцарей с той и с другой стороны, произошли вооруженные стычки небольших отрядов в приграничных областях. Взбешенный Лейногер энт Лейноргский, не знающий и не желающий знать никакого противодействия своей воле, дал приказ своим герренам убить дерзких рыцарей, и в первую очередь Даронт тон Дезирского. Тут-то и встал на пути у герренов, а, следовательно, и у владыки минора Онтогор, нойбер Эркортон ной Ваагрский. До того он не принимал участия в конфликте, но в тот вечер, когда два рыцаря-убийцы появились в зале замка Даронта, Эркортон был у него в гостях.

Все произошло внезапно и неожиданно. С грохотом на мелкие осколки разлетелось огромное витражное стекло, и кто-то в чёрном плаще влетел в зал замка на первом этаже. Убийца прокатился по полу и, не успев встать на ноги, метнул в Даронта один за другим три метательных ножа с оперением на рукояти. Ножи хищной стаей понеслись к хозяину замка, но он успел вскинуть плащ, и ножи, пронзив крепкую материю, бессильно с тихим звоном упали на пол. В этот момент из противоположного темного угла зала с арбалетом в руках, словно призрак, возник второй геррен, послышался глухой удар тетивы, и короткий тяжелый арбалетный болт с громким стуком глубоко вошёл в стул, мгновенно подставленный Эркортоном. Схватка была скоротечной и короткой. Одному из рыцарей -убийц удалось ранить Даронта, но Эркортон, вовремя пришедший ему на помощь, зарубил геррена, перед этим убив другого.

Так нойбер Эркортон ной Ваагрский попал в Список ордена рыцарей-убийц. Тонойбер Даронт тон Дезирский умер через день после этой стычки, убитый стрелой в затылок. К тому времени погибли ещё несколько рыцарей, так или иначе принявшие участие в этом конфликте. В живых оставался один лишь Эркортон. И, вот, за ним началась настоящая охота. Все боялись не только заступиться за него или спрятать его у себя, но, даже, дать ему временный приют. Эркортон решил пробиваться на восток к королю Тейгимеру Великолепному, надеясь найти у него защиту и понимая, что шансы уйти от погони, практически, равны нулю. Тем не менее, он сумел продержаться целых четыре дня, и был всё ещё жив. Настал пятый день, когда Эркортон пересек восточную границу минора Узтан, въехав на территорию минора Астеркон. Он прекрасно понимал, что охота продолжится в любом месте, но надеялся на время затеряться на астерконских дорогах и хоть немного оторваться от погони.

Два ярких дневных светила, неистово поливая землю своими золотыми лучами, уже перевалили за полдень, когда Эркортон решил сделать привал, подкрепиться и отдохнуть. Дорога, бесконечной пыльной лентой ложащаяся под копыта его коня, ныряла в распадок святого Марнарка, названного так в честь отшельника, посвятившего свою жизнь Создателю. Преподобный Марнарк обосновался в небольшой пещере в одном из холмов, лежащих на краю этого распадка, он жил там один, проповедуя и наставляя путников. О мудром отшельнике по королевству Эйлимор поползли слухи, и в распадок потянулись люди, которые хотели получить ответы на свои насущные проблемы. Марнарк принимал каждого, угощал простой пищей, которую ел сам, поил ключевой водой и давал дельные и мудрые советы. Уже после смерти отшельника возвели в ранг святых, сделали из его пещеры склеп, к которому время от времени приходили паломники, и назвали эту местность его именем.

Нойбер уже подыскивал место, где бы расположиться самому и отпустить попастись уставшего коня, как заметил сидящего возле высоких кустов иглолиста человека в темно-коричневом плаще с капюшоном. Шагах в сорока за спиной человека пасся конь светло-гнедой масти с большим белым пятном на лбу. Эркортон мгновенно, заученным движением, выхватил из седельной петли взведённый боевой самострел, щелчком снял его с предохранителя, и направил на незнакомца. Тяжёлая стрела с закалённым трёхгранным наконечником из закалённой стали, выпущенная с такого расстояния, почти в упор, способна пронзить незащищённого прочными рыцарскими доспехами человека насквозь. На незнакомце доспехи отсутствовали, только из-под кожаной куртки выглядывал кусочек лёгкой кольчуги. Он совершенно спокойно, поднял голову, взглянул прямо в глаза Эркортону, улыбнулся и, не торопясь, развел руки ладонями кверху, показывая, что у него нет в них оружия.

– Кто ты? – настороженно спросил нойбер, останавливая коня и не опуская самострел.

Человек в плаще медленно, не делая лишних движений, поднялся, откинул назад капюшон, обнажив голову, обрамлённую чёрными, чуть тронутыми серебром волосами. Его темно-карие глаза смотрели совершенно спокойно, без капли страха.

– Меня зовут Лисгор, – с мягкой улыбкой произнес он спокойным дружелюбным голосом. – Я скромный путешественник. Прибыл в вашу страну издалека.

– Зачем? Что ты тут делаешь?

Эркортон ни капли не доверял незнакомцу, в конце концов, он мог оказаться кем угодно. Геррены мастера маскировки и прекрасные актёры, их этому обучают специально, так что этот, безобидный на вид незнакомец, вполне может оказаться наёмным убийцей.

– Я путешествую по свету. А в данное время расположился здесь, чтобы пообедать, – неизвестный продолжал улыбаться.

– Почему я должен верить тебе, бродяга? – продолжал настаивать Эркортон, придирчиво осматривая незнакомца и продолжая держать в руке, направленный на него, взведённый самострел.

На вид встречному было лет тридцать пять – сорок, высокий, стройный, немного выше нойбера, но не такой широкий в плечах, в запыленном, но относительно новом плаще. Открытое лицо его выражало спокойствие и уверенность, а на губах играла дружелюбная улыбка. Одет Лисгор как простой путешественник в мягкую куртку из коричневой кожи и такие же штаны, подпоясанные широким кожаным ремнем. На поясе слева виднелась рукоять меча с синим камнем в навершии эфеса, а справа у бедра висел длинный и тонкий кинжал в простых ножнах. На ногах мягкие коричневые, новые кожаные сапоги, которые не прошли и десятка рапов[5]. Ни доспехов, ни щита Эркортон не заметил, только под курткой виднелась лёгкая кольчуга со странным синеватым отливом. Он не производил впечатления грозного воина, не обладал очень развитой мускулатурой, и, в общем, казался обычным человеком, каких много можно встретить на своём пути. Но нойбер не собирался верить внешнему облику, прекрасно зная, что он бывает обманчивым, поэтому не опускал арбалет, держа палец на спусковом крючке.

– Вы что боитесь меня? – спросил странник и безмятежно уселся на обочину дороги, не обращая никакого внимания на наставленное на него оружие.

– Хорошо, я поверю тебе, пока, – сказал Эркортон, не теряя бдительности.

Он поставил самострел на предохранитель, засунул обратно в седельную петлю и легко спрыгнул с коня.

– Я все равно собирался поесть и отдохнуть.

– Можем пообедать вместе, – мягко улыбнулся незнакомец, и Эркортону почему-то понравилась эта улыбка, но он заставил себя быть настороже.

– Как мне обращаться к Вам? – спросил Лисгор, развязывая свою походную, седельную сумку, доставая еду. Он скинул свой плащ и расстелил его на траве вместо походной скатерти.

– Я – нойбер, подданный нашего великого короля сияющего королевства Эйлимор, а звать ты можешь меня как тебе угодно, – ответил Эркортон – и не подумай, что я не вежлив с тобой, поверь, у меня есть на это причины.

– «А одет то он во всё новое, не похоже, что он проделал путь в десятки тысяч рапов. Или он недавно сменил одежду? И что его сюда занесло?» – подумал Эркортон.

Но эти вопросы, до времени, он оставил при себе. После сытного обеда, прошедшего в полном молчании, Эркортон поднялся и стал, не торопясь собирать свои вещи.

– Простите меня, нойбер, – нарушил молчание Лисгор. – Могу ли я спросить: куда держит путь доблестный воин, не пожелавший открыть мне своё имя?

– Спросить ты можешь, – снова насторожившись, ответил Эркортон. – Но это вовсе не означает, что ты получишь ответ. С чего это ты проявляешь такое любопытство? Какое тебе дело до простого странствующего рыцаря?

Словно бы невзначай, он положил руку на рукоять меча, готовый выхватить его в любой момент.

– Да я всё понимаю, – махнул рукой Лисгор, – всё правильно. Не можете же Вы доверять первому встречному. – Но я никого тут не знаю и боюсь путешествовать в одиночку. Не могли бы Вы взять меня с собой?

– А что ты умеешь? – спросил Эркортон, не убирая руку с рукояти меча. – Насколько хорошо ты владеешь своим оружием, чтобы сопровождать меня?

– Я скромный путешественник, – кротко вздохнул Лисгор, – но, если будет нужно, то вполне смогу защитить себя мечом и кинжалом.

Мысли Эркортона заметались в голове, как пойманные дикие звери в железной клетке охотников. В нём боролись осторожность и страх последних дней, навеянные начавшейся на него охотой, с желанием иметь попутчика, способного если не защитить и помочь ему в его почти безнадёжной попытке ускользнуть от страшного ордена безжалостных и искусных убийц, то хотя бы скрасить последние дни перед почти неминуемой смертью. Впрочем, нойбер всё-таки в глубине души, лелеял надежду спастись.

– Ладно, – приняв, наконец, решение с каким-то бесшабашным отчаянием махнул рукой Эркортон, после продолжительного молчания, – ты согласен стать моим оруженосцем?