Слепая курица, или Отыскать принца

Глава 3

Прежде, чем девушка ответила, Берти, именно так звали капитана Альберта Линдгейта близкие, выскочил из экипажа. Он и сам не понимал, что на него нашло. Путешествие вдвоем в закрытой карете могло привести к удручающим последствиям, которые капитан, будучи сыном герцога, пусть и одним из младших, просто не мог себе позволить. Мисс де Лакруа призналась, что сбежала из дома, и по закону он должен был вернуть ее обратно, но когда это семья Линдгейт слепо подчинялась закону?

К тому же девушка, хоть и выглядела слишком юной, ехала к бывшей гувернантке, чтобы получить рекомендации и пойти в услужение, следовательно, она достигла того возраста, когда была вольна распоряжаться своей судьбой. А выйти замуж по принуждению родственников вряд ли можно было считать законным требованием. Альберт слышал о викарии Торнотоне от архиепископа и прекрасно понимал, что будучи бесприданницей, девушка попадала полную зависимость от жестокого и похотливого человека. Капитан не мог это допустить.

Конечно, отец и мать назвали бы этот поступок безрассудством, но они всегда утверждали, что Берти – самый безрассудный в их семье. А между прочим, старший брат недавно попал в схожую ситуацию, проведя, пусть и сам того не ведая, ночь в одном доме с юной леди, и вынужден был поступить как джентльмен. В результате скоропалительный брак принес Максу счастье. Берти, хоть и не планировал брать с него пример со, все-таки не мог оставить девушку в беде.

Припадая на ногу больше обычного, сказывалось длительное сидение в карете, Альберт направилась на поиски хозяина постоялого двора. Обнаружив его на кухне, тот как раз зажимал в углу хихикающую полногрудую подавальщицу, капитан коротко известил об аварии на тракте, описал, где надо забрать пострадавших, заказал обед в дорогу и вернулся к экипажу, опасаясь, что девушка сбежала. Но она была там. Сидела, сложив руки на коленях, словно школьница в ожидании гувернантки, и задумчиво смотрела в окно, словно снаружи было что-то интересное.

Капитан неодобрительно покачал головой, перекинулся парой слов с кучером и забрался в карету, вытягивая ногу, насколько это позволяли приличия.

– Сейчас нам принесут обед, и мы поедем, – проинформировал он, украдкой поглаживая колено.

Одри прикусила губу: подобные траты не входили в ее планы.

– Сколько я вам должна? – поинтересовалась она, открывая ридикюль.

– Что?

– Обед, вы же заплатили за него…

Настала очередь Берти моргать

– И думать забудьте! – строго приказал он, справившись с изумлением. – Вы – моя гостья, пусть и в этом экипаже!

– Очень любезно с вашей стороны, милорд, – чопорно кивнула девушка. несмотря на сдержанность, она выглядела потерянной, как бывает с людьми, которые вдруг все последствия необдуманных поступков.

– Что вас тревожит? – поинтересовался капитан, как только им принесли корзину, в которой были заботливо уложены мясной пирог, хлеб, сыр и ветчина. Пузатая бутылка с непонятной темно-красной жидкостью довершала это пиршество. Берти откупорил ее, понюхал пробку поморщился и решительно вернул на место.

– Мне кажется, я создаю вам слишком много проблем, – призналась девушка, задумчиво наблюдая за его действиями. Капитан приподнял брови, и она продолжила:

– Понимаете, я свалилась вам, как снег на голову, ради меня вы поменяли маршрут, обрекая себя еще на пару дополнительных часов в карете.

Берти сразу же подогнул ногу, садясь ровно:

– С чего вы взяли, что меня это волнует?

– Хотите сказать, что нет? – она бросила выразительный взгляд на его ногу.

– Нет! – отрезал капитан. – И не надо испытывать ко мне жалость!

– Я и не думала, – совершенно искренне воскликнула Одри.

– Тогда к чему этот разговор?

Это прозвучало грубо, и Берти поморщился. В конце концов, его случайная попутчица не сделала ничего дурного, и уж точно была не виновата в том, что его раздражали охи и мнимое сочувствие окружающих.

“Бедный капитан, – то и дело слышал он перешептывания за спиной. – Такой блестящий молодой человек…”

К удивлению, мисс де Лакруа ничуть не смутила его грубость.

– Ваша репутация… она может пострадать, – девушка потупилась, словно ее смущал этот разговор.

Берти, как раз откусивший бутерброд, закашлялся.

– Моя… что?

– Ваша репутация, – она вскинула на него глаза, в которых плясали смешинки. – Если кто-то обнаружит вас в моей компании, то решит, что вы – соблазнитель невинных девиц. А поскольку вы откажетесь на мне жениться, то ваша репутация будет гм… подмочена.

– Почему вы решили, что я откажусь? – фыркнул Линдгейт.

– Потому что это не входит в ваши планы. К тому же я не хочу выходить за вас замуж, – совершенно спокойно пояснила Одри, словно разговор шел о погоде. – Только прошу вас, не обижайтесь, в моем решении нет ничего личного!

– Рад это слышать, – несмотря на абсурдность разговора Берти, который считался одним из самых завидных женихов Эргдейла, почувствовал себя уязвленным.

– Вы все-таки обиделись. Поверьте, вы обладаете всеми необходимыми качествами, но дело в том, что я вообще не хочу выходить замуж, – спокойно сообщила Одри, словно речь шла о ветчине на завтрак.

– Вот как? – он уже не знал, злиться или смеяться. – Откуда вдруг такая категоричность?

– Я полагаю, что замужество – крайне унылая стезя. Грейс, старшая дочь миссис Харрисон, вышла замуж и теперь постоянно жалуется матери на мужа. Нет, вы не подумайте, Чарльз – воплощение всех добродетелей, но он слишком скучен… А мне, если я рискну связать себя брачными обетами, даже пожаловаться некому.

– Если когда-нибудь выйдете замуж, можете пожаловаться мне, – великодушно разрешил капитан, снова вытягивая больную ногу.

– О, не думаю, что это будет прилично. К тому же мы с вами вряд ли еще раз встретимся, – отмахнулась Одри. – Но все равно – спасибо. С вашей стороны чрезвычайно мило предложить мне это.

Берти нахмурился и бросил пристальный взгляд, гадая, не насмехается ли мисс де Лакруа над ним. Но девушка, казалось,больше интересовалась пейзажем за окном.

– Знаете, я никогда так далеко не уезжала, – доверительно произнесла она, рассматривая зеленые поля, тянувшиеся вдоль многолюдного тракта.

– Неужели? – Берти все еще размышлял над ее словами и говорил достаточно сухо.

– Увы. Тетя редко покидала Пейнтборо, так что дух путешествий мне не ведом… За исключением того, как мы приехали сюда, – девушка запнулась и сразу же добавила. – Но я была слишком мала и ничего не помню.

Судя по тому, как торопливо была произнесена последняя фраза, мисс де Лакруа помнила все слишком хорошо,только воспоминания были неприятными. Берти, который и сам предпочел бы забыть слишком многое из последних лет, не стал выяснять подробности.

– В таком случае, предлагаю вам насладиться дорогой, – галантно произнес он. – Путь предстоит неблизкий.

Одри улыбнулась и снова отвернулась к окну. Альберт же, напротив, скрестил руки на груди, откинулся на сидение и прикрыл глаза.

Возбуждение первого часа путешествия прошло, сменившись сначала спокойствием. а потом и скукой. Пейзажи вокруг не отличались разнообразием. Карета монотонно покачивалась, капитан, похоже, крепко заснул. Какое-то время Одри все еще смотрела в окно, а потом принялась развлекать себя тем,что снова начала изучать своего попутчика. Спящим он выглядел моложе, черты лица словно сгладились, приобретя расслабленную плавность, а полные губы приоткрылись. Забывшись, Одри чуть подалась вперед и заметила в уголках глаз капитана морщинки, которые бывают у тех, кто много смеется, складка на высоком лбу, очень резко очерченные скулы и упрямо выдвинутый вперед подбородок выдавали, что их обладатель испытал в жизни немало трудностей.

Карета подскочила на ухабе, Одри подпрыгнула и охнула: спина затекла и теперь любое движение отдавалось неприятным покалыванием. Непривыкшая к долгому сидению на одном месте, девушка завозилась, пыталась устроиться поудобнее.

– Если вам нужен плед, он в ящике внизу, – четко произнес Линдгейт, не открывая глаз.

Одри замерла.

– Вы не спите?

– Сплю, – он все-таки взглянул на нее. – Вернее, спал.

– Но…

Капитан шумно вздохнул и покрутил головой, разминая шею.

– Во время войны учишься засыпать в любом месте в любое время и мгновенно просыпаться при первом же шорохе.

– Так я вас разбудила? – Одри смущенно моргнула. – Простите.

– Ничего страшного, – галантно уверил ее Альберт. Он посмотрел в окно:

– А, уже подъезжаем!

– Правда? – девушка тоже выглянула, но не увидела ничего, кроме очередного холма, раскинувшихся на нем полей и редко растущих деревьев. – Как вы узнали?

Капитан сдержанно улыбнулся:

– Мы только что проехали указатель.

– А… – Одри посмотрела назад и заметила дорожный столб. – Значит, наше путешествие подходит к концу?

– Да. Вы рады?

Девушка пожала плечами. Неопределенность страшила ее. Что, если мисс Робертс сочтет побег неподобающим поступком, порочащим репутацию, и откажет в крове и рекомендациях? Или, чего еще хуже, известит тетю, и Одри придется вернуться обратно в Пейнтборо?

Только сейчас она поняла, что она не разу не назвала дом Харрисонов своим. Одри вздохнула. Ее волнение не укрылось от капитана.

– Боитесь, как вас встретят? – с сочувствием произнес он.

– С чего вы взяли?

– Бросьте, у вас на лице все написано. К тому же не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что вы не извещали вашу гувернантку о прибытии!

– Она не моя гувернантка, а Грейс.

– Какая разница? Как я понимаю, эта мисс Роккинсон, Романсон, или как там ее?..

– Робертс.

– Ага. Робертс. Поддавшись сиюминутному порыву она предложила вам протекцию, а поскольку это – единственный человек, который проявил к вам сочувствие, то вы хватаетесь за ее предложение, как за соломинку.

“А он умен. Интересно, как он целуется…”

Не то от гнева, не то от порочных мыслей Одри вспыхнула.

– Какая глупость! – она смерила капитана гневным взглядом. – Мисс Робертс говорила об этом не раз. И даже учила меня некоторым премудростям своей работы с тем, чтобы я впоследствии могла произвести впечатление на своих нанимателей.

– Премудростям? – Линдгейт нахмурился, а потом усмехнулся. – Простите, а сколько дочерей у ваше тети?

– Трое.

– А, ну тогда все понятно. Наверняка, вам в качестве подготовки и практики вечно поручали смотреть за младшими. Умно.

– Да, но… – Одри прикусила губу. Внезапно доброта мисс Робертс показалась не такой уж искренней. Она вспомнила, как гувернантка действительно очень часто просила присмотреть за Сьюзен и Мэри, а сама отправлялась на прогулку или за покупками, которые потом с гордостью демонстрировала своей подопечной.

– Когда-нибудь, став самостоятельной, ты тоже сможешь покупать разные вещи, – ободряюще произносила она. Тьма в голове насмехалась, но Одри всегда игнорировала ее.

Вот и сейчас девушка решительно тряхнула головой, отбрасывая прочь предательские мысли о малодушии той, кому доверяла.

– В любом случае, выбор у меня невелик, – рассудительно произнесла она. – И давайте больше не будем об этом.

– Как пожелаете.

В этот момент они въехали в город, если, конечно, так можно было назвать поселение из нескольких десятков домов, раскинувшихся за огромным холмом. Главная улица ведущая к церкви даже не была вымощена брусчаткой, а дома вокруг представляли унылое зрелище. Им повезло, начинался дождь, поэтому большинство обитателей предпочло не выходить на улицу. Немногочисленные прохожие, встретившиеся по пути, больше поглядывали на затянутое тучами небо, чем на дорожную карету, пусть и запряженную четверкой первоклассных коней.

Саму Одри погода ничуть не смутила. Напротив, она оживились, предвкушая встречу, за которой должны были последовать изменения в ее судьбе.

– Мисс Робертс живет сразу за церковью, – сообщила она капитану. – И если вы остановите экипаж на площади, оттуда я могу дойти пешком.

– Я предпочел бы довезти вас до крыльца, – возразил он. Девушка покачала головой:

– Не думаю, что это будет… удобно. Городок маленький, поэтому сплетни разлетаются слишком быстро.

– А если вы выйдите у церкви, то сплетни не возникнут?

– Тогда всем будет понятно, что вы ехали по своим делам и подвезли меня из сострадания, – она пожала плечами.

– Откуда такие мысли?

– О, наше общество считает, что набожный человек не может быть совратителем.

– Я об этом не подумал, – Берти улыбнулся, гадая, за чью репутацию его попутчица беспокоится больше. – Должен ли я зайти в церковь?

Одри нахмурилась, обдумывая ответ, а потом покачала головой:

– Не стоит. Ваша походка слишком приметна. Простите за прямоту, капитан, но если к вам нагрянут с расспросами, вы будете вынуждены сказать правду. А мне бы не хотелось открывать свое местоположение.

Берти подумалась, что мисс Робертс наверняка напишет родственникам Одри, но вслух высказывать опасения он не стал.

– Разумеется. Ничего страшного. Я понимаю.

– Спасибо.

Они как раз проезжали церковь, Альберт приоткрыл окошко за спиной и приказал кучеру остановиться.

– Ну что ж… – он посмотрел на девушку. – До встречи, мисс де Лакруа.

– Скорее, прощайте, – с тихой грустью произнесла она. – Не думаю, что мы еще встретимся.

– Пути Создателя неисповедимы.

– Не в это раз.

Убедившись, что они не привлекают особого внимания, девушка подхватила свои вещи и вышла из экипажа.

– Можем ехать, милорд? – пробасил кучер. В отличие от хозяина верный слуга был рад, что они наконец-то избавились от странной девицы и хотел скрыться с ее глаз как можно быстрее.

– Подожди, – Берти и сам не знал, почему он медлил.

Задумчивым взглядом капитан следил за удаляющейся хрупкой девичьей фигуркой.

Она прошла вдоль улицы, затем вернулась и поднялась на крыльцо одного из домов. Ей пришлось несколько раз постучать, прежде, чем дверь открылась и на пороге возник угрюмый лакей. Несколько фраз, и дверь снова захлопнулась, а девушка так и осталась стоять на крыльце. Ее плечи поникли. Судорожно вздохнув, она медленно сошла по ступеням и растерянно оглянулась, словно гадая, куда ей идти.

Не медля ни секунды, Берти выскочил из экипажа. Нога подвернулась, он схватился за дверцу, коротко ругнулся и кинулся к девушке, не обращая внимания на боль:

– Мисс де Лакруа!

Она вздрогнула и повернулась, Альберт заметил, что ее глаза стали влажными от слез.

– Вы еще здесь? – только и спросила Одри. В ее голосе слышалось облегчение.

– Да. Я хотел убедиться… Что случилось?

– Мисс Робертс… – девушка всхлипнула. – Она уехала…

Одинокая слеза покатилась по щеке, Одри машинально смахнула ее.

– Куда? – Линдгейт сцепил руки за спиной, борясь с искушением обнять девушку и прижать к плечу, чтобы успокоить. Делать это на улице, где любой мог их увидеть явно не стоило.

– Понятия не имею, – Одри обреченно покачала головой. – В доме только сторож, и он… он был не слишком вежлив.

– Мне объяснить ему, как себя вести? – предложил Берти, движимый рыцарским порывом. Девушка с изумлением посмотрела на него:

– К чему? В какой-то мере он прав, храня покой своей нанимательницы.

– Получается вам некуда идти? – подытожил капитан. Спиной он чувствовал любопытные взгляды обитателей соседних домов и понимал, чем скорее они оба уберутся из города, тем лучше.

– Выходит, что так, – Одри прикрыла глаза, смиряясь с неизбежным. – Придется возвращаться…

– Вы можете поехать со мной, – внезапно для самого себя предложил Берти. Девушка выпрямилась Слезы мгновенно высохли.

– Простите,капитан, – с достоинством произнесла она. – Но до этой степени отчаяния я еще не дошла…

Она хотела развернуться и уйти, но Альберт удержал ее:

– Вы неправильно меня поняли! Я не собираюсь пользоваться вашим положением и вовлекать во что-то непристойное. Напротив, я хотел предложить вам вполне достойную службу…

Одри недоверчиво посмотрела на капитана, гадая, что он может предложить:

– Я вас слушаю.

– Нортленд – имение, куда я еду… Оно небольшое, но… В доме уже давно никто не жил. Наверняка там необходимо навести порядок, а я не смогу остаться надолго. Поэтому я хочу предложить вам должность… даже не экономки, а управляющего. Вернее управительницы, – он замолчал и беспомощно развел руками.

– Неужели там не осталось верных слуг?

– В особняке живет чета Мэрриков, он был дворецким, а она – экономкой у мистера Дэшвуда. но они оба весьма преклонного возраста и им должно быть тяжело следить за всем. а поскольку прослужили в особняке всю жизнь, то…

– Выгнать их было бы верхом бесчеловечности.

– Именно, но в тоже время мне надо, чтобы за домом кто-то присматривал, тот, кого слуги станут слушаться, а Мэррики не воспримут как особу, пытающуюся их выжить.

Одри скривилась:

– Капитан, простите, вы прекрасно сочиняете на ходу, но я не нуждаюсь в жалости.

– Это не жалость, а деловое предложение, – возразил он. – Если вы не справитесь или по какой-то причине вас перестанет устраивать место работы, я готов просить мою матушку или сестру дать вам рекомендации…

– Вы можете сделать это и сейчас.

– Тогда она точно заподозрит вас в непристойном поведении, – возразил Альберт. – А согласись вы, я могу сказать, что вы – родственница Дерека, которой особо некуда идти. Это будет почти правдой.

– Да, но соседи…

– Им я представлю вас, как мою дальнюю родственницу, кузину…

– Знаете, звучит как-то сомнительно, – заметила Одри. – Что будет, если правда откроется?

Она не стала упоминать, что согласно закону не имеет права жить одна. Наверняка капитан решил, что ей уже исполнился двадцать один год, и именно это явилось одной из причин, почему Одри осмелилась покинуть дом своих родственников.

– Моя мать вряд ли приедет в эту глушь, что же касается соседей, то никто особо не будет вникать в родственные связи. Даже если какой-то слух и просочится, то всегда можно будет сослаться, что сплетники просто все не так поняли. И, чтобы соблюсти все правила приличия по дороге я найму вам горничную.

– Но…

– Уверяю, что сделаю это исключительно из-за беспокойства о своей репутации, – галантно уверил он. – Мне бы не хотелось ставить вас в неловкое положение и отказывать мне, следовательно я должен предотвратить саму возможность возникновения подобной ситуации.

– Наверное, вы правы, – нехотя признала девушка. Она чувствовала какой-то подвох, но никак не могла понять, в чем именно он заключается. К тому же она устала и от волнения плохо соображала.

– В любом случае, сейчас у вас нет выбора, – капитан решил разыграть последний козырь. – Вернись вы к тете, вряд ли вас ждет теплый прием…

Берти понимал, что играет против правил, но ему необходимо было удержать девушку любой ценой.

Одри прикусила губу, обдумывая его слова. В том, что миссис Харрисон строго накажет ее за побег, сомнений не было, и потом, что ждет ее у тети? Жизнь в вечном услужении? Или позор и ссылка? Конечно, вряд ли викарий теперь решиться на женитьбу с обесчещенной особой, но в любом случае, в глазах жителей Пейнтборо, ее репутация была погублена. Вполне вероятно, родственники вообще откажутся от нее или поместят в работный дом, как падшую женщину.

– Вы… вы правы, – нехотя призналась Одри. – Но…

– Я даю слово, слово офицера, что буду блюсти приличия, – пообещал капитан, смотря ей прямо в глаза. – И готов принести магическую клятву.

Одри охнула, но сразу же помотала головой:

– Не стоит. Мне достаточно вашего слова. В конце концов, вы довезли меня сюда и все это время вели себя как джентльмен.

Альберт улыбнулся, чувствуя, будто с его плеч сваливается тяжелый груз. До этого момента он и не осознавал, что так беспокоился за свою попутчицу. Но что поделать, мисс де Лакруа была слишком трогательна и наивна, и ему хотелось защитить ее.

– В таком случае,предлагаю продолжить наш путь, – стараясь не показывать радость, Берти мотнул головой в сторону экипажа, который так и стоявший у церкви. Одри только кивнула, понимая, что у нее нет иного выхода.

– Вот и славно.

Подозвав кучера, капитан помог девушке сесть в карету, запрыгнул сам и вскоре они катили прочь от негостеприимного города.

Глава 4

Хотфилд оказался таким же небольшим, как и Уэсли Грин или Пейнтборо, с единственной разницей, он располагался на побережье. Основанный в незапамятные времена в плодородной низине, он был процветающим портовым городом, пока сильные шторма и наводнения не размыли береговую линию, изменив устье реки. Торговые пути сдвинулись, после чего город постепенно терял свою значимость.