Слепая курица, или Отыскать принца

Сейчас о былом богатстве напоминали только старинная церковь, фундамент которой заволокло песком вперемешку с илом, и несколько домов, разбросанных вдоль центральной дороги. Одри устало скользила по ним взглядом. В отличие от Пейдж, горничной, которую капитан Лингейт нанял на постоялом дворе, рассказав печальную историю, что он сопровождает кузину, постоянная горничная которой отказалась ехать в такую глушь, а новая служанка сбежала по пути, прихватив с собой саквояж хозяйки. Трактирщик поцокал языком, осуждая вороватую прислугу и подозвал из общего зала девушку,которую представил как свою племянницу, толковую и работящую особу. Предложение стать личной горничной девчонка восприняла с восторгом и поспешила упаковать свои вещи в дорогу.

Одри не понимала, как круглолицая племянница трактирщика гипотетически смогла бы помещать непристойному поведению взрослого мужчины, как и то, что вряд ли племянница деревенского трактирщика будет хорошей горничной, но возражать не стала. В конце концов, капитан Линдгейт проявил истинное благородство, и с ее стороны было бы глупо было привередничать.

Сельская девчонка с радостью ухватилась за предоставленную возможность укатить из родной деревни, и теперь чинно сидела рядом с новой хозяйкой, то и дело украдкой поглядывая в окно. В любое другое время Одри посмеялась бы над той важностью, с которой новоявленная служанка вела себя, пытаясь соответствовать новому положению, но сейчас ей было не до смеха. Несмотря на комфортный экипаж, дорога оказалась утомительной, к тому же запал прошел, и теперь Одри ужасалась собственной смелости.

Поверни время вспять, вряд ли она поступила бы подобным образом, но сейчас обратного пути не было.

Экипаж тем временем проехал Хотфилд, привлекая к себе любопытные взгляды горожан, и медленно пополз по дороге, ведущей вдоль побережья. Запахло морем. Из-за темноты рассмотреть что-то не представлялось возможным, но Одри слышала рокот волн, бьющихся о скалы. Она плотнее закуталась в плащ, словно это могло защитить ее от воспоминаний прошлого.

– Думаю, осталось не больше трех миль, – попытался приободрить капитан. Сам он то и дело морщился и украдкой потирал больную ногу. Одри почувствовала угрызения совести, ведь из-за нее он вынужден был сидеть прямо, вместо того, чтобы вытянуться так, чтобы меньше беспокоить больную ногу.

Пейдж округлила глаза:

– Еще три мили? Сэр, я никогда так далеко не уезжала!

Одри прикусила губу и взглянула на своего спутника, опасаясь, что он разозлится на столь фамильярное поведение, но казалось, капитан и не заметил.

– Все бывает, – безмятежно отозвался он.

С изумлением девушка уловила в его глазах искорки смеха. Его явно забавляла сложившаяся ситуация, и Одри почувствовала как ее охватывает раздражение. Понимая что ее настроение просто следствие усталости, она предпочла отвернуться к окну, делая вид, что хочет рассмотреть окрестности.

– Вам лучше отложить это до завтрашнего дня, кузина, – все тем же тоном предупредил капитан. Девушка недоуменно взглянула на него, неужели капитан понял, что она хотела закатить скандал?

– Сейчас темно, а луна пошла на убыль, вы вряд ли что-то увидите, – пояснил Альберт.

Злость прошла. Желая выиграть время, Одри всмотрелась в темное стекло, а потом решительно задернула занавеску:

– Единственное, что я действительно хочу, чтобы мы доехали.

Как она не старалась, от усталости голос звучал глухо.

– Осталось недолго, – Берти ободряюще улыбнулся. – Понимаю, что все рассчитывали на более раннее время прибытия, но нам пришлось делать крюк.

– Действительно, – пробормотала девушка.

Капитан не высказал и тени упрека, но она прекрасно понимала, из-за кого ему пришлось делать этот крюк, а потом еще тратить время, уговаривая Одри поехать с ним, и нанимать горничную. Вздохнув, она откинулась на спинку сидения, всем своим видом давая понять, что готова покорно сносить все тяготы последнего отрезка пути.

Пейдж, уловив настроение хозяйки тоже притихла, Альберт улыбнулся, а потом снова прикрыл глаза и откинулся на спинку сидения.

Время тянулось очень медленно, и Одри уже стало казаться, что они никогда не приедут, когда карета остановилась.

– А, наконец-то! – встрепенулся капитан.

Осторожно ступая на больную ногу, он выбрался из экипажа и обернулся, помогая Одри сойти. Темноте сразу же окутала их. Сильный ветер, пропитанный запахом соли и водорослей, ударил в лицо. Холод пробрал до костей. Одри поежилась. Когда-то она так же стояла на берегу… В памяти промелькнула утлая лодчонка, на которой они с матерью пересекали пролив, крики испуганных пассажиров, соленые брызги на лице и леденящий душу страх. Одри судорожно вздохнула.

– Что-то не так? – даже в темноте, разгоняемой только светом фонаря прикрепленного к карете, капитан заметил выражение лица девушки.

.– Нет, – она сквозь силу улыбнулась и помотала головой, отгоняя кошмары прошлого. – Я… Я просто устала.

Альберт изогнул бровь, выражая изумление. Но ничего не сказал. Нога, и без того беспокоившая его всю дорогу, окончательно разнылась, намекая хозяину на скорую смену погоды, голенище сапога сжимало ее так, словно было на размер меньше, а каждый шаг причинял боль. Стиснув зубы, Альберт направился к груму, не желая перекрикивать ветер:

– Конюшня сразу за домом. Налево. Насчет каретного сарая не помню, так что экипаж оставь во дворе. Главное – позаботься о лошадях.

– Думаете, милорд, здесь есть для них еда? – верный слуга озадаченно посмотрел на темные провалы окон. Альберт фыркнул:

– Только не разрушай мою веру в тебя и не говори, что у ты ничего не взял с собой!

– Ну… Немного на черный день, – проворчал кучер.

– Считай, что сегодня он настал.

–Да, милорд, – убедившись, что пассажиры вышли, кучер тронул лошадей. Капитан тем временем вернулся к Одри:

– Думаю, нам стоит войти внутрь.

Девушка кивнула и послушно направилась к крыльцу. Нога попала в ямку, Одри пошатнулась и едва не упала, не поддержи ее капитан Линдгейт:

– Осторожно! – Крепкие руки сжали ее плечи. – Все в порядке?

– Да, простите, – пробормотала девушка. Он стоял так близко, что она чувствовала запах его одеколона. Его широкие плечи защищали ее от пронизывающего ветра, а от пальцев по телу разливалось тепло. Одри вдруг остро ощутила, насколько жалко она выглядит: убогое платье и плащ, растрепанные волосы, лицо наверняка покрыто дорожной пылью. Действительно, курица. Еще и без очков.

– Так часто бывает, у тех, кто не привык к долгим путешествиям, – тем временем продолжал капитан, совершенно не догадываясь, что творится в голове его спутницы.

– Поверю вам на слово – кивнула Одри.

– Сможете идти сами?

– Д-да, – при мысли, что он может подхватить ее на руки, девушку охватила непонятный озноб, а ноги снова стали словно ватные.

Пытаясь сосредоточиться, Одри предпочла переключить свое внимание на возвышавшийся перед ними особняк. Построенная в незапамятные времена крепость, как и большинство старинных зданий, испытала на себе тяжесть веков, неоднократно разрушаясь и перестраиваясь в угоду хозяевам. Сейчас о военном прошлом напоминал только покрытый мхом фундамент из валунов. Известняковые стены хоть и потемнели от времени, но судя по украшениям фронтона и портику над крыльцом, явно были возведены относительно недавно.

В сгущающейся темноте безлунной ночи здание казалось очень зловещим. Одри почему-то оно напоминало лицо великана. Симметрично расположенные эркеры, чьи стекла отражали свет фонаря, зажженного кучером, были похожи на глаза, а темное пятно посередине фасада – рот.

Капитан направился прямо туда, и девушке вдруг показалось, что здание поглотит его.

– Стойте! – она кинулась следом. Линдгейд обернулся, а дверь в дом обиженно скрипнула. В ту же минуту верхняя ступень покосилась. Если бы капитан встал на нее, то скорее всего поскользнулся бы и упал

– Что за… – Берти проглотил вертящиеся на языке слова. – Похоже, дом еще в более плачевном состоянии, чем я предполагал.

– Или же он просто не желает, чтобы его беспокоили, – тихо предположила Одри, вспомнив рассказы о древних домах, в которые архитекторы прошлого вкладывали частичку своей души. – Особняк старый. Что, если в нем живет магия?

– Возможно, но это не повод убивать нас, – возразил Берти. Он покрутил головой, пытаясь отыскать кучера, но верный слуга уже скрылся за поворотом, ведя лошадей в конюшню. – Думаю, нам придется переночевать в городе.

Сам он едва не застонал при одной мысли о том, что снова придется лезть в карету. Последний отрезок пути ему дался очень тяжело. Из-за пассажиров он не мог вытянуть ногу или положить ее на скамейку, лодыжка опухла, и теперь каждый шаг был мучительно болезненным. Берти знал, что стоит расходиться, и эта боль утихнет, но для этого надо было двигаться, а не трястись по ухабам в карете. В который раз капитан пожалел, что уступил уговорам матери и не поехал верхом. Но герцогиня, опасаясь, что сын вымокнет под проливными дождями, настаивала на путешествии в экипаже и даже предложила ему свою карету. Не желая огорчать мать, несколько лет назад уже потерявшую одного из сыновей, капитан Линдгейт уступил.

За всю дорогу с неба не упало ни капли, зато на голову свалилась сбежавшая от родных девица. Берти задумчиво посмотрел на мисс де Лакруа. В темноте, кучер забрал единственный фонарь, чтобы распрячь лошадей, девушка казалась еще более хрупкой. Она умоляюще взглянула на капитана:

– Лошади очень устали. Им нужен отдых.

– Как и нам всем, – возразил Берти.

– Не думаю, чтобы дом, пусть даже живой, сможет причинить нам вред.

– Вы просто никогда с таким не сталкивались, – мрачно сообщил капитан. – Порванная о внезапно появившиеся гвозди одежда, запачканные сажей сапоги, занозы в ладонях, стоит лишь положить руку на перила… И это всего лишь малая часть того, это может вытворить дом, реши он пакостить!

Окно ехидно скрипнуло, и Бертии погрозил пальцем:

– Даже не вздумай, сожгу!

Ставни хлопнули, над головой раздался демонический смех. Одри вскрикнула. Сова сорвалась с крыши и с демоническим уханьем полетела по направлению к городу.

– Дурная птица, – проворчал Берти. – Так что, вернемся в город?

Девушка мотнула головой:

– Ну уж нет.

– Вот как?

– Да. Платье я могу зашить, сапог не ношу, а занозы легко вытащить, – Одри пожала плечами. – И не знаю как вы, капитан, но я ужасно устала и впаду в истерику, если кто-нибудь предложит мне сесть в экипаж и проехать еще хотя бы милю! Поэтому предлагаю продолжить наш разговор внутри. Тем более, что уже поздно, а ветер холодный.

Она решительно поднялась на крыльцо. Пейдж молчавшая все это время, сказывалась дорога, только закивала головой, точно дрессированная пони в цирке и кинулась вслед за хозяйкой.

Альберт прищурился, пытаясь понять в чем подвох. Одри ободряюще улыбнулась, схватилась за дверную ручку и дернула. Бесполезно. Она повернулась к капитану:

– Вы откроете?

– Конечно.

Альберт подошел и тоже дернул. Ничего.

– Будет лучше, если вы воспользуетесь ключами, – подсказала Одри. – Надеюсь, они у вас есть?

– Они не потребуются, – Берти взял дверной молоток и постучал. – Я уже рассказывал вам про Мэрриков, семейная пара, они всю жизнь прислуживали здесь, присматривают за домом.

На стук никто не откликнулся, и Берти пришлось повторить.

– А вы давно с ними списывались? – преувеличенно вежливо спросила девушка, глядя на закрытую дверь.

– Я с ними не списывался, это входит в обязанности моего поверенного, – капитан постучал еще раз, а потом попросту заколотил в дверь кулаком. – Открывайте!

Он рявкнул так, что Одри вздрогнула, снова вспомнив Вандею. Подобное требование там означало смерть.

– П-похоже, ваши смотрители оглохли… Или умерли, – предположила она, слегка заикаясь от смятения. Даже в темноте было заметно, что она побледнела. Берти озадаченно посмотрел на девушку, недоумевая, почему его окрик вызвал в ней такой испуг, но поинтересоваться не успел, за дверью послышались шаги, а потом дребезжащий старческий голос спросил:

– Кто там?

– Капитан Линдгейт. Открывайте!

Послышалось оханье, затем громыхнул засов, и в проеме возник старик в шелковом потрепанном халате и ночном колпаке. Одри знала, что многие хозяева отдают верным слугам донашивать свои вещи. По всей видимости, халат когда-то принадлежал предыдущему владельцу особняка.

– Ваша милость, – Мэррик поднял подсвечник, который держал в руке, чтобы осветить лицо капитана. – Простите, мы не ждали вас так поздно… Еще и с супругой.

Взгляд бесцветных старческих глаз переместился на Одри, и девушка поежилась.

– Мисс Одри моя кузина, – сухо сообщил Линдгейт. – Ее отец умер,не оставив наследника, майорат отошел дальним родственникам, жить с которыми не представляется возможным. Так что она желает снять у меня этот дом.

– Правда? – охнула девушка.

– Конечно, кузина, вы же сами напросились со мной, желая как можно быстрее осмотреть свои владения, – чуть с нажимом ответил капитан. – И поскольку мы все-таки добрались, давайте не будем стоять на крыльце! Ветер холодный и вы можете простыть.

Подхватив Одри под локоть, он шагнул через порог, вынуждая хранителя дома отступить.

– Мистер Мэррик, ну что там? – дородная женщина вынырнула из темноты. На ее плечи была накинута шаль, а седые кудри выбились из-под ночного чепца. При виде молодого человека, входящего в дом под руку с непонятной девицей, она недовольно нахмурилась.

– Это капитан Линдгейт, дорогая, – пояснил старик и сразу же добавил многозначительным тоном, – С кузиной.

– С кузиной? —протянула экономка, темные глаза прошлись по Одри.

Девушка была уверена, что стоимость того, что на ней надето посчитано до последнего медяка.

– Мисс Одри – дальняя родственница по материнской линии, ее отец недавно умер, а имение досталось наследнику по мужской линии, – нетерпеливо повторил Альберт, злясь на то, что приходится оправдываться перед слугами. Но он слишком устал, и ему не хотелось начинать знакомство с конфликта. К тому же это могло повлиять на репутацию девушки, а Одри, Берти давно мысленно называл девушку по имени, предстояло жить в этом доме.

– Думаю, вам не составит труда разместить мисс Одри и ее горничную, – добавил Альберт, видя колебания на лицах слуг.

Упоминание о горничной разрешило все сомнения.

– Конечно, конечно, – засуетилась миссис Мэррик, – Я сейчас накрою на стол, а мистер Мэррик подготовит комнату. Я правда, не знаю, сможем ли мы хорошо протопить розовую спальню за столь короткий срок…

– Разместите мисс Одри в той комнате, которую подготовили для меня, – перебил ее капитан. Его предложение снова вызвало смятение среди слуг.

– Ну что еще? – спросил он гораздо резче, чем требовалось.

– Простите, милорд, но… – выдавил из себя смотритель и замолчал, опасаясь гнева хозяина.

– Что «но»?

– Мы вас не ждали, – призналась миссис Мэррик.

– Вернее, не ждали сегодня, – подхватил ее супруг и сразу же сник, как только новый хозяин изогнул бровь.

– То есть комнаты не готовы? – процедил капитан Линдгейт. Любой новобранец, услышав его тон, трепеща, замер бы по стойке “смирно”. Даже Одри поежилась, а слуги и вовсе втянули головы в плечи, ожидая справедливого возмездия.

– Простите, милорд… – прошептал, нет, даже прошелестел старый дворецкий. Капитан скрипнул зубами и набрал полную грудь воздуха, намереваясь разразиться гневной тирадой, но Одри пресекла это.

– К чему тратить время на то, что уже нельзя изменить,– миролюбиво произнесла она. – Погода теплая, дом вряд ли выморозился, так что комнаты вполне можно подготовить, пока мы ужинаем. Надеюсь, ужин у вас найдется?

Последнее было обращено к экономке. Слуги выдохнули, понимая,что гроза миновала:

– Да мисс… Запеченная говядина, хлеб и эль… – миссис Мэррик растерянно оглянулась, будто не знала, что еще предложить.

– Если вы добавите ко всему этому свежезаваренный чай, я буду очень признательна, – поддержала ее Одри. Взгляд экономки стал более теплым: женщина недостойного поведения затребовала бы вина или закатила бы скандал. Стало быть, капитан действительно привез кузину. Миссис Мэррик слышала о том, что часто богатые аристократы содержат бедных родственников. Нынешний хозяин дома происходил из герцогской семьи, и, возможно, его матушка попросила позаботиться о бедной кузине. Во всяком случае, девушка не производила впечатление вульгарной особы. Она даже не была красива, и приехала в сопровождении горничной, что тоже говорило о ее порядочности. Поэтому миссис Мэррик решила, что имеет дело с весьма респектабельной особой.

– Да, мисс, прошу, проходите…Мистер Мэррик,ну что же ты замер! – она ткнула мужа локтем в бок. – Надо снять чехлы с мебели в столовой!

– Конечно, конечно, – засуетился старик. Шаркая, он направился к одной из дверей и скрылся за ней. Секундой спустя раздался грохот и сдавленная ругань.

– Мистер Мэррик! – охнула экономка. Она беспомощно всплеснула руками и собиралась кинуться на помощь мужу, но в последний момент передумала, встретившись взглядом со злыми глазами капитана Лингейта.

– Прикажете подать ужин? Или сперва растопить камины? – пролепетала экономка,окончательно растерявшись.

– Сначала ужин, потом – камины. И поторопитесь, иначе мы ляжем спать заполночь, – грозно отозвался капитан, безумно раздраженный суетой.

– Комнаты могу протопить и я, пока господа кушают, – Пейдж вдруг выступила вперед. – Погода-то теплая, и дом не мог сильно отсыреть. Н-нав-верное…

Под пристальным взглядом капитана девчонка вздрогнула и опустила голову.

– Конечно, ежели, вам будет это угодно… – пробормотала она и спешно добавила. – Сэр…

– Угодно, – кивнул Альберт. – Да, мне угодно приехать в собственный дом и обнаружить комнаты готовыми к проживанию. Тем более, что я оплачивал все…

– Мы решили сэкономить ваши деньги, милорд! – старик появился на пороге.

– Вот как?

– Разумеется, к чему оплачивать то, чем никто не пользуется? – рассудительно заметила миссис Мэррик.

– Позвольте заметить, что не вам решать, куда мне тратить свои деньги. – отчеканил Альберт. Он хотел добавить еще пару фраз, но Одри предпочла вмешаться.

– Ка…кузен, простите, но может быть, мы пройдем в столовую и нам все-таки принесут ужин! Я просто с ног валюсь от усталости! – она умоляюще посмотрела на капитана. При виде ее осунувшегося лица, его взгляд смягчился.

– Конечно. С вами я переговорю утром! – пригрозил он чете Мэрриков, подхватывая девушку под руку и ведя в столовую. – И займитесь своими прямыми обязанностями!

– Да, милорд! – поддернув шаль, экономка почти бегом кинулась на кухню. Ее муж кивнул Пейдж, предлагая следовать за ним.

Этого Одри уже не видела, поскольку зашла в столовую.

Это была небольшая комната, стены которой закрывали деревянные панели, а в центре возвышался стол, наполовину скрытый чехлом, как большая часть мебели, за исключением двух стульев. Холщовая ткань, укрывавшая их от пыли теперь валялась под столом. Мистер Мэррик так торопился, что не смог даже нормально разжечь камин, и густой дым валил в комнату

– Похоже, мне придется рассчитать эту парочку, – кинув свой плащ на один из стульев, Альберт подошел к окну и раздернул портьеры, намереваясь проветрить столовую. В ту же минуту деревянный карниз вылетел из паза, на котором держался, и наклонился, полосатая тяжелая ткань заскользила вниз, окутывая капитана облаком пыли.

– Да что же это! – ругнулся он, пытаясь отряхнуть фрак. – Карниз словно ждал именно меня!

– И поделом вам, – рискнула поддразнить его Одри. – Вот что бывает, когда не занимаешься своим имуществом!

– Вряд ли я когда-нибудь назову этот дом своим, – проворчал Альберт, все-таки открывая окно. – Ай!

Он затряс рукой, поскольку умудрился прищемить палец шпингалетом. В этот момент камин задымил еще сильнее, а оконная рама со скрипом захлопнулась. Капитан снова распахнул ее так резко, что стекла жалобно зазвенели.

– Знаете, мне кажется, дом мстит вам за пренебрежение, – заметила Одри. Она сидела за столом и спокойно наблюдала за попытками Альберта проветрить столовую.

– Скажете тоже! – возмутился он. – Может, мне еще попросить прощения за свое поведение?

Ставни одобрительно скрипнули. Капитан фыркнул и покачал головой. Девушка только вздохнула, понимая, что если она останется здесь, ей предстоит тяжелая работа. Она слышала про живые дома, но никогда не жила в таком и теперь гадала, чего ожидать. Правда, пока все пакости были направлены против нового хозяина.

Рассиживаться они не стали. Как только с запеченной бараниной, миссис Мэррик подала ее уже разделанную, было покончено, Пейдж известила, что спальни готовы. Капитан сразу же поднялся.

– День был долгим, – обратился он к Одри. – Думаю, самое верное, что можно сделать – пойти спать.

– Спокойной ночи, – кивнула девушка, тоже вставая. Она проследовала за горничной в отведенную ей спальню. Рассматривать комнату Одри не стала, полагая, что при дневном свете это сделать гораздо проще, хотя даже со своим зрением она могла оценить роскошь обстановки. Глаза слипались, поэтому быстро раздевшись, девушка юркнула под одеяло и только потом поняла, что за весь день ни разу не слышала голос Тьмы. Похоже, это действительно было ее воображение. Обрадованная этими мыслями, она вскоре заснула, и потому не видела, как в углах комнаты заструился серый туман. Половицы скрипнули.

“Тиш-ше, – шикнула на него древняя магия. – Я не причиню вреда своей Мелюзине.”

Дом зашелестел черепицей.

“Да-а-а. И нам придется потрудиться, охраняя ее.”

Выражая согласие, особняк беззвучно закрыл дверь в спальню девушки, которую нерадивая горничная оставила приоткрытой.