Мой мир заботится обо мне

Пожалуй, я не знаю менее пафосного человека, чем Борис. Читая книжку, которую Вы держите в руках, я частенько покатывалась от смеха и даже назвала ее про себя «Приключения шалопая». Но закрыв ее и размышляя об авторе, я готова растрогаться: так много в этом человеке того, что дорого, близко и ценно лично для меня. Я благодарна ему за честные и искренние наброски к портрету времени, которое было наполнено возвышенными мечтами, а потом перевернуло жизнь нескольких поколений с ног на голову, безжалостно исковеркало судьбы, лишило многих точки опоры, а порой и достоинства. Это время, как неласковое Балтийское море, выплеснуло на берег и обломки могучих деревьев, и смрадные водоросли, и янтарные самородки; оно вычистило прибрежную полосу для чего-то нового, но все же это остался тот же берег, который бесстрастно впечатывал оттиски человеческих шагов и сто лет назад, и теперь. У кого-то появилось обманчивое впечатление, что эта новая реальность принадлежит ему и он-то точно знает, что с ней делать и как в ней жить. Но время снова путает карты, заставляя оборачиваться назад и задумываться: а каков мой след в этом пространстве? Как удержать в памяти то, что позволяло мне не падать духом, творить, просто быть человеком?

Мемуарный жанр коварен. В одной крайности он подталкивает людей выгородить себя, раздуться от важности, представив современников и события, как прозорливо продуманную и сыгранную шахматную партию. В другой крайности он нивелирует действительно значимое: мол, не было в моей жизни ничего особенного, что стоило бы упорно запечатлевать на бумаге; это мало кому интересно, кроме небольшого круга родных и друзей. Да и им, возможно, придется читать опусы из вежливости.

Сюжеты этой книжки избежали мемуарных ловушек: проплывая перед взором читателя, они приглашают к соучастию и к сопереживанию ровесников и позволяют молодым ощутить устремления, вкус и краски ушедшей эпохи.

СТРАНА ИДЕАЛИСТОВ

Мы росли в стране идеалистов. Появившись на свет всего через какие-то пятнадцать лет после самой страшной в истории войны у родителей, которые эту войну вынесли на своих плечах и «пол-Европы по-пластунски пропахали», мы ощущали ее эхо кожей и душой. О том, что значит сражаться за правду, справедливость, как верить в победу, радоваться жизни, мы знаем от папы и мамы.

Израненная, но возродившаяся страна подарила нам счастливое детство, на наших глазах возводя благоустроенные городские микрорайоны и прокладывая шоссе, открывая школы и проводя олимпиады и состязания самых умных, веселых и находчивых, собирая нас в домах культуры, на стадионах и футбольных площадках, создавая задушевные песни, фильмы и книги.

У каждого из нас остались сладкие воспоминания детства. «Утро воскресенья – это обязательно общий завтрак, вкусный. Мама великолепно пекла. Обязательно совместные вылазки: или в интересные места, или осенью – за грибами, когда мама, Сашка и я собираем грибы, а папа сидит с газетой в машине и ждет…» – обращается мыслями в прошлое Борис.

Дружбу и взаимовыручку мы узнавали в дворовых ватагах, где старшие воспитывали младших и разыгрывали бесконечные сценарии проверок «на вшивость», воспитывая бесстрашие и твердую волю. Отличники и двоечники не разделялись по «элитарным» и «пролетарским» школам, а мирно сосуществовали под одной крышей, частенько удивляя взлетами талантов. Бывало и так, что именно закаленные бытом двоечники учили интеллигентных отличников быть принципиальными и смело смотреть в лицо опасности, в том числе навыкам выживания – как разжечь костер в лесу, поймать рыбу или натопить воды из снега.

Наша страна не была идеальной, но порождала идеалистов. Конечно, рядом существовали и торгаши, и приспособленцы, и лицемеры, но идеалисты покоряли атом и космос, ехали за тридевять земель в поисках своего жизненного пути и прогрызали гранит науки, создавая решения, опередившие время. Историк новейшего времени и политолог Андрей Ильич Фурсов утверждает, что разработки советского академика Глушкова в конце 1960-х могли обеспечить Советскому Союзу структурные реформы, которые бы окончательно обеспечили лидерство социалистической экономики и крупнейшей державы, каковой был СССР. Госплан Союза, а значит и Научно-исследовательский институт планирования Госплана Латвийской ССР (НИИП), а значит и Борис развивали именно эту тему. Именно здесь, в НИИПе, он стал самым молодым заведующим отделом систем банков данных – в двадцать семь лет, сразу после защиты диссертации на соискание ученой степени кандидата технических наук. С системой централизованного введения классификаторов, разработанной командой Бориса под руководством замечательной Аси Марковны Маргулис и утвержденной как типовая на Союз, рижане объездили все институты Госпланов республик. И эти контакты потом пригодились и в бизнесе.

Я спросила Бориса, благодарен ли он Советскому Союзу? Он однозначно ответил: «Да» – и добавил: «Думаю, практически невозможно доказать мне, тебе, кому-нибудь еще – и не потому, что я такой тупой и упертый, – что выбранное ныне в качестве строя или мировоззрения – лучше того, что у нас было запланировано. То, что это был прорыв на фоне всей истории человечества, по-моему, даже обсуждаться не может. И я знаю, что, хоть при нашей жизни еще нет, но мы, человечество, вернемся к чему-то такому, где люди совместно увлечены, стремятся и стараются – не потому, что это надо, а потому, что иначе невозможно ощущать себя человеком».

Когда он понял, что потерял ту страну? «Когда потерял, тогда и понял, – отвечает Борис. – Потому что пока она с тобой, ты ее не ощущаешь. Мы же все уверены, что все хорошее, что нас окружает, нам положено, мы это заслужили и так оно и должно быть. А когда оно пропадает, ты начинаешь удивляться и теряться. Это была страна для людей».

СТРАННЫЙ БУРЖУИН

Кадиша можно считать бизнесменом поневоле: он согласился на уговоры друзей нырнуть в «мутные воды предпринимательства», воспринимая всё это как какую-то забавную и временную игру. Через пару лет он стал серьезным предпринимателем.

Что побудило его развивать интеллектуальный бизнес, собрав под своим крылом прежних сотрудников, которых пачками начали увольнять из советских НИИ? Он их называет «Знайками», отсылая собеседника к веселым историям Николая Носова про коротышек из Цветочного города, отправивших ракету на Луну. Но кандидаты наук были вынуждены мотаться на рынки в Польшу и что-то привозить на продажу, чтобы кормить своих детей.

«Мы стали организовывать много разных компаний, куда привлекали ключевых ребят, – буднично комментирует Борис. – Но это не потому, что мы были человеколюбы. Мы понимали, что есть актив, который бессмысленно выбрасывать, который надо беречь. И мы этот актив стали пытаться собирать.

Мне повезло: я стал заведующим отделом, то есть человеком, от действий которого во многом зависит жизнь других, еще в советское время, когда, что бы ни случилось, никто из них на уличной помойке не умер бы. Если бы чувство ответственности за других впервые легло на меня тогда, когда я начал заниматься бизнесом, я мог бы и не выдержать, у меня мог хребет поломаться. И вот эта ответственность за людей, которые тебе доверились, своим умом или волею судьбы, вынуждала вести себя определенным образом. Бизнес – он сложная штука, взлеты и падения».

Чуждый духу стяжательства, но верный духу идеализма Кадиш в 1991–1992 годах совершал алогичные поступки. Вложил деньги в первую деловую русскоязычную газету Прибалтики «Бизнес&Балтия». Вместе с партнерами из космического научно-производственного объединения (НПО) «Энергия» участвовал в создании первого спутника с солнечными парусами. Провёл первую и единственную международную конференцию по проектированию баз данных, уговорив партнёров потратить на это сумму, эквивалентную стоимости пары особняков в Юрмале – при том, что ни один из организаторов никаких особняков не имел. Сейчас он называет это бредом и признает: «Шалели от нас просто все». А поступок-то на деле был героический и патриотический: Латвии дали шанс прославиться на весь ученый мир благодаря ассоциации ACM (Association of Computing Machinery), в которую вступил Борис и под эгидой которой прошло мероприятие. Никому не известную новоиспеченную республику с трудом находили на карте, но откликнулись на идею ученые из разных стран, в том числе из США, Австралии, Великобритании.

Западные партнеры смотрели на бывших советских свысока, воспринимая их как обезьяну с гранатой. Но еще до развала Союза, когда Европа начала раздавать гранты, один из них перепал частной лаборатории проектирования баз данных во главе с Кадишем. При проверке редкие соискатели получили оценку выше, чем тройка, а лаборатории поставили четверку. «Ух, как я гордился тогда!» – выдыхает Борис.

В 1990-е годы под руководством нашего героя создавались системы, определившие важные части экономики Латвии: таможню, грузовые железнодорожные перевозки, работу банков, телекоммуникации, продажу пассажирских билетов. «Мы появились в тех областях, где никого не было, – признает Борис. – Да, я этим занимался, но если бы я этого не делал, мир все равно двигался вперед и наши заказчики все равно бы к этому пришли… Характерная особенность всех наших программных систем – они работают!»

«Когда все это начиналось, я был уверен, что я ученый, – продолжает Кадиш. – Я занимался наукой, писал статьи у нас и не у нас – а тогда написать статью «не у нас» было «вах». Дикий капитализм я не воспринимал всерьез. Мы издавали труды, много статей и в Америке, и в Англии, целая бригада ребят работала в лаборатории, и они сейчас профессора, а пришли ко мне студентами. Свой вклад в это дело я сделал. Просто когда ты занимаешься бизнесом, ты не можешь совмещать это с наукой. Она и пожирает, она и семьи валит, если заниматься ею правильно. Я сделал для себя выбор. И не жалею. В бизнесе тоже есть свои прелести, свои достижения, это интересно. Всю свою жизнь я занимался тем, чему меня учили. В этом плане я счастливый человек».

НЕ НАША АМЕРИКА

Освоив безграничное пространство – как в Старом и Новом свете, так и в странах бывшего Советского Союза, – Борис Кадиш неожиданно для себя стал эмигрантом. Один из сотрудников заполнил десять анкет на получение грин-карт в США, и анкета на имя шефа «выстрелила». Как часто бывало, он не воспринял это всерьез. Но все же собрался в дорогу.

«Все знали: когда человека провожают в Америку, надо хорошенько запомнить его образ, потому что когда ты его еще увидишь? На первые проводы собралась стая народу в аэропорту, и мы все сидели в расстроенных чувствах и прощались с близкими людьми навсегда. Но мне очень повезло в жизни: у меня есть умная жена Ира. А когда рядом есть умный, это спасает. Потому что когда мы уезжали, машины-то я, конечно, продал, но собирался и квартиру продать, и дачу – одним словом, стать здесь бомжом. Ира меня остановила. У меня осталось мостов навалом.

Мы туда приехали, совершенно не зная, что делать, сняли крутую гостиницу посредине Манхэттена, ходили с широко открытыми глазами по Нью-Йорку. На второй день Ира сказала: Боря, нам надо собираться домой. Это не наше. А потом выяснилось, что через десять дней мы получим грин-карту. По почте. Мы дали адрес моего приятеля, я смотался в Калифорнию, открыл там бизнес, вернулся в Нью-Йорк, забрал Иру и Юлю, и мы вернулись в Ригу. Через десять дней. Так было в 1996-м, и в 1997-м. Тем не менее все же нарисовалась веская причина для того, чтобы обосноваться в США. Я – «совковый» продукт и одной из базовых ценностей считаю образование. Именно поэтому мы решили, что надо дать правильное образование нашей дочке Юле – в Америке. Мы собрались поехать в Америку, чтобы дочь там окончила выпускной класс и поступила в университет. Иначе оно мне было не надо совсем. Я никогда в жизни не думал о выезде из страны, где я живу…

В США есть свои прелести. Там действительно очень красиво. Мы приехали не просто в Калифорнию, а в Ньюпорт-Бич, это в пятидесяти километрах к югу от Лос-Анжелеса. Тогда в этом городе имелось самое большое количество «мерседес-бенц» на душу населения в мире. Это был самый дорогой почтовый индекс в США. Тихий океан, очень красиво, очень чисто. Чувствуешь себя, будто на витрине. При этом вокруг куча друзей, рижан – мы не были в изоляции.

Юлька закончила школу и поступила в итоге в UCLA (University of California in Los Angeles). Мы создали компанию по разработке систем формирования заказов на бытовую технику и электронику, нашими клиентами были Sharp, Toshiba, General Electric. В этой компании мы с Ирой и работали.

Но наступил тот самый день – 11 сентября 2001 года, когда я был в Штатах, а Ира в Риге. Она часто ездила домой, четыре раза в год. Она разбудила меня звонком: что там у вас происходит? Я включил телевизор… И на следующий день Америка стала другой. Ее словно «выключили». Раньше я ее не обожал, но она мне нравилась. Теперь она изменилась. Люди испугались. Такое ощущение, что ты на войне – в той Америке, которая «жирная», расслабленная, богатая. Это раз. И второе – то, что начался кризис дот-комов. В итоге в годовщину нашей свадьбы, 21-го декабря, мы с Ирой вернулись из Америки в Ригу навсегда. Слава богу, нам было куда вернуться. А еще через год приехала дочка, я очень благодарен моему миру за это».

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Все ранимые мальчишки, которые не уверены в себе, в детстве пишут вирши. И я писал. А потом наступил переходный период: меня очень сильно поменял бокс. Дело в том, что я действительно был маленький мальчик, ниже всех в классе, недомерок, у которого должен был развиться комплекс. А в восьмом классе уже не помню кто отвел меня на бокс в спортобщество «Трудовые резервы». Это было очень далеко от дома – там, где я сейчас живу, где «Арена Рига». У меня был замечательный тренер. И я стал понимать и чувствовать, как становлюсь другим. Уверенность в себе – это великая вещь. Необходимая, особенно для мальчика, для мужика.

Откуда у меня шалопайство, я не представляю, потому что ты первый человек, который мне об этом говорит. Обычно я очень серьезный.

Семья и страна – это два основных горнила, где меня плавили или ковали, сделали из меня того, кто я есть. Я как-то красиво и высоко говорю – я так не люблю, но такая задана тема. Надо ее заканчивать.

В Советском Союзе очень высоко ценилась инженерно-техническая и научная сторона разработки и практически не ценилась возможность продать. И это слабость нас всех. Такая проблема есть и в моей компании, или в моих компаниях, где главный продавец по-прежнему я, что дико. В Штатах меня однажды пригласили в Нью-Джерси, в штаб-квартиру Sharp US, когда туда приезжал всемирный президент этой компании из Японии. Мне организовали с ним встречу, я сорок минут пел песню о нашем продукте и о том, как он улучшит жизнь его корпорации, и он через сорок минут пожал мне руку и сказал: «Мы покупаем». Обалдел весь Sharp. На их памяти такого не было. Это к вопросу о том, какой я «мастер-продавец».

Вообще я очень скромный и стеснительный товарищ. Поэтому мне подойти к кому-то и о чем-то поговорить – надо через что-то переступить. Я научился переступать.

Может, это приспособленчество, но наступил тот момент или возраст, когда дружбу начинаешь очень ценить, и терять ее из-за ерунды нельзя. Поэтому с некоторыми товарищами у нас даже обозначены запретные темы, в которых наши взгляды расходятся.

Созидателем я был до того, как начал заниматься бизнесом, и мы говорим про науку сейчас. В бизнесе я больше умный потребитель, чем созидатель.

Меня очень трудно пилить. Инструмент ломается.

Я понял, что жизнь очень хрупка и надо ценить каждый момент, скорей всего, когда папа ушел. Раньше это как-то всерьез не воспринималось. А когда ушел папа, все, что называлось моей семьей, стало зависеть только от меня.

Мама мне помогала не словами. Я ей ничего особенно не рассказывал. Я просто спрашивал: «Можно я у тебя полежу?» Ложился на диван и смотрел в потолок. Когда умер папа, мы разделились и мама стала жить отдельно. Она была молодой женщиной, и я очень хотел, чтобы у нее не закончилась личная жизнь.

Чему человека учат потери? Это от человека зависит. Один и тот же урок разных людей учит разному.

Я долго, много лет, не мог бросить курить. Как-то на Новый год загадал желания, в том числе – бросить курить. И 8-го января меня «нашел» второй инфаркт. И я бросил курить. Теперь начинаешь думать: когда формулируешь желания, надо быть очень аккуратным.

Мне кажется, что меня кто-то хранит. Мой мир обо мне заботится, с момента как меня на санках потеряли. Сказать, что я не верю в Бога – неправда. Я верю. Но во что – этого сказать не может никто. Я прекрасно понимаю, что есть что-то выше, умнее, сильнее, нечто всеопределяющее.

У меня нет ни одного основания для высокомерия. Что я сделал? Я город построил? Планету открыл? Нет. Когда говоришь: вот он – лузер, а я – молодец, ты себя пытаешься в чем-то убедить. Мне не надо себя ни в чем убеждать. Я знаю себе цену, не выше и не ниже. Я спокойно отношусь к тому, как меня оценивают люди вокруг. Я знаю уровень свой: мог бы быть выше, а мог быть и ниже, конечно.

Я прожил и, надеюсь, буду еще очень долго проживать изумительную, интересную жизнь. Вокруг меня много замечательных людей. Всё. Это главное. А это следствие чего? Что мой мир заботится обо мне.

Людмила Прибыльская,

главный редактор журнала

«Бизнес Класс»

Во вступлении принято знакомить читателя с автором. Мне кажется, в данном случае это совершенно бессмысленно, поскольку сама книга познакомит с автором гораздо лучше всяческих выступлений.

Книга приглашает вас во вселенную человека, умеющего жить не просто так, а увлеченно, присутствуя в каждом моменте своей жизни. Это качество позволяет автору не знать, что такое будни. Автор не указывает, что хорошо, а что плохо, – просто описывает ситуации из своей жизни. А жизни, как известно, не надо заботиться о правдоподобности вымысла.

Эта книга – результат везения. Каждой истории нужен автор, и этим историям повезло с автором, который умеет не только их прожить, но и описать. Автору же повезло во времени и пространстве – он живет в эпоху перемен, которая очень богата событиями и, значит, историями. Он много путешествует и умеет увидеть в новых местах то, что не замечают даже местные жители.

Юлия Кадиш

Здесь собраны истории, происходившие в разные периоды моей жизни. Я попытался выдержать некоторую хронологию событий, но это не всегда было возможно. Повествование построено так: сначала о корнях – то немногое, что я знаю о родителях, об их родителях… Потом – детство, студенчество и работа в НИИ, или, как я это называю, – работа учёным.

До этого периода было достаточно просто выдерживать рассказ последовательно, а вот дальше начинаются сложности: сильно увеличилось количество и, наверное, значимость проживаемых (чтобы не говорить – играемых) ролей – муж, отец, друг, бизнесмен, руководитель, путешественник и т. д. И потому строго соблюдать хронологию в рассказе о моей жизни во всех перечисленных ролях стало сложно. Я решил разделить дальнейшее повествование на две ветки. Первая – семья, жизнь вне работы. Вторая – бизнес.

С самого детства я очень люблю путешествовать, и сначала включил в эту книгу раздел с описаниями моих странствий, но это её слишком утяжелило, и теперь я планирую издать путевые заметки отдельно; здесь же упомянуты только те путешествия, которые, на мой взгляд, сыграли значимую роль в моем становлении или являются иллюстрацией моего везения.

Разные люди были в моей жизни, и каждый внёс свою лепту в моё формирование, становление и развитие. Как правило, я встречал замечательных, интересных и порядочных людей. Вот уж действительно, вселенский закон: подобное привлекает подобное. Это я шучу, но в каждой шутке…

Зачем я решил изложить свою жизнь на бумаге? Говорил же умный Лев Николаевич: «Если можешь не писать – не пиши». Просто иногда замечаешь, что многие «вкусные» и интересные моменты забываются и надо прилагать определённые усилия, чтобы их вспомнить. А жизнь продолжается, и интересных эпизодов и историй становится всё больше. При этом сохраняется и даже усиливается ощущение, что объём памяти уменьшается и происходит записывание новых данных поверх старых, редко используемых… Так что можно расценивать этот опус как своеобразный бэкап памяти. А ещё, когда пишешь о прошлом, невольно погружаешься в ту атмосферу и начинаешь себя ощущать тем – молодым, полным сил и надежд, перед которым открыты все пути, а закрытые – сам и открою! Иными словами: «Здравствуй, мир! Я пришёл! Я сделаю тебя лучше!» Непередаваемо прекрасное чувство. В таком состоянии порой трудно себя контролировать, поэтому иногда написанный текст может показаться довольно примитивным набором слов и предложений, за которым на самом деле стоит какая-то удивительная или значимая для меня история. Иными словами, не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет.

Итак…