Прожить одну жизнь, спасти тысячи других. 103 как образ жизни

– Не провоцируйте: Избегайте тем, которые могут вызвать у больного негативные эмоции или усилить возбуждение.

– Установите контакт: Попробуйте установить зрительный контакт, если это не вызывает агрессии.

– Простота речи: Используйте короткие, простые предложения.

– Поддерживайте реальность: Мягко возвращайте человека к реальности, напоминая о том, где он находится и кто вы. Например, «Вы сейчас дома, я ваш друг/родственник».

Первая медицинская помощь (до приезда скорой):

– Вызовите скорую помощь: Немедленно вызовите специализированную психиатрическую бригаду скорой помощи, описав ситуацию и поведение больного.

– Обеспечьте физический комфорт: Предложите воды, помогите удобно сесть или лечь, если это безопасно и не вызывает сопротивления.

– Наблюдайте за состоянием: Следите за дыханием, пульсом и общим состоянием больного.

– Не давайте лекарств: Не давайте никаких лекарственных препаратов до приезда медицинских работников.

– При агрессии: Если человек проявляет агрессию и представляет опасность для себя или окружающих, постарайтесь ограничить его движения до приезда скорой помощи. Делайте это осторожно, избегая травм и заручившись помощью других людей, если это возможно. Фиксируйте конечности, избегая сдавливания.

– При попытке суицида: Если есть риск суицида, предотвратите доступ к опасным местам (окна, балконы) и предметам.

Важно помнить:

– Ваша главная задача – обеспечить безопасность до приезда специалистов.

– Не пытайтесь самостоятельно лечить или купировать состояние больного.

– Будьте готовы предоставить прибывшей бригаде скорой помощи подробную информацию о поведении человека, его состоянии и предпринятых действиях.

Соблюдение этих рекомендаций поможет обеспечить безопасность и благополучие как больного, так и окружающих до прибытия квалифицированной медицинской помощи.

_____________________________________________________________________

«Передозы» и другие «сюрпризы»: наркозависимые в практике скорой

У каждой эпохи свой «кайф», своя форма побега от реальности. 90-е, знаете ли, это был «коктейль Молотова» из алкоголя, опийных наркоманов, «травокуров» и тинейджеров, ловящих «приход» от галоперидола и токсикомании (клей «Момент», ацетон – «классика жанра»). Начало 2000-х подкинуло дров в этот костер: «опиумные» и «синтетические» наркоманы, словно Ромео и Джульетта, встретились на поле боя зависимостей.

«Бомба» – гремучая смесь героина с метадоном (или чистый метадон) – стала «хитом» для «гурманов» острых ощущений. Эфедрон, сваренный (синтезированный) из противопростудных таблеток содержащих эфедрин, вводимый внутривенно, дарил иллюзию всемогущества. Клубная молодежь танцевала до упаду под «экстази» (кто помнит те разноцветные «таблетки счастья»? ). Героин утратил былой шик, кокаин остался «забавой для элиты», а «экстази» вытеснили «меф» и «скорость» (дешево, сердито и «торкает»). Каннабиноиды – «классика», пережившая все тренды, словно винил в эпоху стриминга.

Вызов к наркоманам – это «русская рулетка» с непредсказуемым исходом. Передозировка («отъехал в мир иной»), абстинентный синдром («ломка» – когда «кайф» превращается в ад), осложнения после инъекций (сепсис, тромбозы – полный набор «прелестей»). «Скорая» превращалась в театр абсурда, где драма переплеталась с комедией, а трагедия шла рука об руку с иронией.

Употребление наркотиков – это сложный пазл, сложенный из психологических, социальных и физиологических «деталей». Разберем по полочкам:

1. Психологические причины:

– Низкая самооценка и неуверенность: Наркотики – временный «бустер» уверенности, иллюзия значимости. («Я – Супермен на пять минут»)

– Бегство от реальности: Забыть проблемы, стресс, тоску – «кайф» как «машина времени» в мир забвения. («Привет, Нирвана!»)

– Любопытство и жажда нового: «Попробовать, а вдруг круто?» (Подростки – «экстремалы» души)

– Скука и пустота: Наркотики – «компаньон» в мире бессмысленных дней. («Чем бы себя занять? Ах да, упороться!»)

– Инфантильность: «Я – ребенок, мир – жесток, наркотики – соска.»

– Травмы прошлого: Боль, обида, насилие – «наркота» как «обезболивающее». («Забыть все плохое»)

– Нереализованность: «Я – ничтожество, кайф – мой пьедестал.»

– Потребность в «стае»: «Торчишь – значит, свой.» (Стадный инстинкт в мире галлюцинаций)

2. Социальные причины:

– «Плохая компания»: «Друзья-наркоманы – друзья до гроба.»

– Семейные проблемы: «Ад дома – кайф как рай.» (Искажение реальности)

– Доступность «зелья»: «Наркота» на каждом углу – «хочешь – не хочешь, а попробуешь.»

– Мода и «престиж»: «Кайфуешь – значит, крутой.» (Извращенные ценности)

– Бедность и безнадега: «Кайф – уход от беспросветной жизни.»

– Пропаганда «наркоты»: СМИ, «звезды» – «кайф» как норма. («Наркотики – это весело»)

– «Дырки» в обществе: Нет клубов, спорта, культуры – наркотики как «отдушина».

3. Физиологические причины:

– Генетика: «Семейная традиция торчать.» (Гены «под кайфом»)

– Биохимия мозга: «Наркотики – „химический секс“ для мозга.» (Нейромедиаторы ликуют)

– Психические расстройства: «Кайф – „лекарство“ от депрессии, тревоги.» (Иллюзия облегчения)

Важно понимать, что в большинстве случаев наркомания – это «коктейль» из этих причин. Проблема сложная, требует не только «скорой», но и профилактики, лечения, реабилитации.

Случаи из практики (выдержки из «черного юмора» «скорой»):

– «Вызов: „Наркоман, бьется головой об стену, просит вернуть розовых слоников“. Приезжаем, а он реально головой стену долбит и вопит: „Верните мне Фунтика и Дамбо!“»

– «Вызов: „Передозировка героином“. А там чувак лежит, глаза бешеные, орет: „Я – Наполеон! Давайте мне коня!“»

– «Вызов: „Ломка, мужчина с ножом“. Адреналин, „мать его“, как в боевике! Скрутили, успокоили, сдали в дурку. Нож – „сувенир“ из параллельной реальности.»

– «Вызов: „Порез вены“. Романтика умирания. Приехали, а там паренек со шрамами от бритвы, цитирует Есенина и просит дать ему „ещё один шанс“.»

– «Вызов: „Передоз синтетикой, мужчина задыхается“. Дискотека в хрущевке. Парень лежит синий, как смурфик, слюни текут, хрипит. Оживили, еле откачали.»

– «Вызов: „Галлюцинации“. А там бабуля уверена, что у нее в голове пчелы жужжат и требуют мед.»

Случай первый: «Вера, Надежда, Любовь и запойный папочка (или Как скорая превращается в театр абсурда)»

Вызов поступил, словно зловещее предзнаменование: «Девушка 20 лет, без сознания, судороги.» В голове замелькали возможные сценарии – от банальной истерии, разыгравшейся, словно в плохом провинциальном театре, до грозной эпилепсии, отравления «чем-нибудь» загадочным и «этаким» до последствий «травмы» неведомой природы. Готовишься к классике жанра, но жизнь, как известно, любит импровизацию и выдает такие «этюды», что Остапу Бендеру и не снились. То, что предстало моим взорам на этом вызове, превратило мой профессиональный цинизм в буффонаду с элементами «чернухи». Смех сквозь слезы, ей-богу, и стойкая репутация «магнита для ненормальностей» от коллег на долгие годы. Эта история, обрастая «художественными подробностями», словно роза колючками, стала легендой «скорой», притчей во языцех, «страшилкой» для новобранцев.

Частный сектор – филиал преисподней на земле. Полуразвалившийся дом, словно сбежавший из фильма ужасов категории «Б», покосившийся забор, заваливающийся набок, словно пьяный матрос, – классика жанра! Пробираешься сквозь заросли полыни, вышедшие из-под контроля, словно сорвавшиеся с цепи «джунгли», и встречает тебя «хозяин сего великолепия» – персонаж, достойный пера Гоголя или Достоевского, – мужчина лет 45—50, с «помятым» лицом хронического алкоголика, с глазами, в которых плещется вечная тоска по «зеленому змию», с походкой, в которой чувствуется многолетняя дружба с бутылкой, с обликом, в котором сквозит «богатый» жизненный опыт, включающий запои, дебоши и прочие радости «веселой жизни». В глазах – пустота, перемежающаяся проблесками буйной фантазии, в движениях – шаткость, граничащая с грацией пьяного мотылька, в запахе – симфония перегара и вчерашних возлияний, в «репертуаре» – стандартный набор фраз, включающий стоны, бормотания и просьбы о «рюмочке на дорожку».

Внутри – мрак, вонь и запустение, достойные пера Стивена Кинга. Скрипучий пол, словно стонущий от боли, паутина, оплетающая все углы, словно саван, и тараканы, как полноправные хозяева положения, словно армия оккупантов. Заводит меня этот «индивидуум» в комнату – и тут начинается настоящий «спектакль», достойный пера Булгакова или Гоголя, но с элементами «чернухи». Две девицы, лет двадцати, с «похмельным» налетом на лицах («габитус алкоголика»), с бледными лицами, словно у поганки, с кругами под глазами, словно у панды-алкоголика, с заплетающимся языком, словно у певчей птицы после концерта, с походкой, в которой чувствуется твердое намерение упасть, – классика жанра! И одна из них – без сознания, рот в крови, словно после поцелуя с бультерьером, дерущимся за кость. Рядом – старшая сестра, покачивающаяся на ногах, словно дерево на ветру, и держащая в руках окровавленную столовую ложку, словно оружие возмездия. На полу – ведро, заполненное кровавой жижей, с плавающими зубами Веры, словно сокровища на дне болота. Да-да, Вера – это имя «счастливицы». Звучит, конечно, символично, но, как говорится, «чем богаты, тем и рады».

«Я – папа, – бубнит „папаша“, словно зажеванная пластинка, – а это моя Верочка. Судороги у нее с ночи, не прекращаются, сил моих больше нет. Ангелочки мои!»

И тут у Веры начинается очередной приступ. Тело бьется в конвульсиях, как рыба, выброшенная на берег, изо рта идет пена, смешанная с кровью. Любочка, словно ведьма с лечебным зельем, бросается к ней с окровавленной ложкой, пытаясь запихнуть ее в окровавленный и изувеченный рот сестры. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных!

«Стоять!» – рявкнул я Любови, словно дрессировщик в цирке. С перепугу выкидывает Любочка «орудие пыток», а я, словно фокусник, достаю из кармана аптечку и готовлю противосудорожный препарат, действуя быстро и четко, как хирург перед важной операцией. И тут – грохот в соседней комнате, словно слон учится танцевать «лезгинку».

Кидаемся с пьяным «папашей» (который, к слову, двигается с грацией ленивца) в другую комнату – а там вторая двойняшка, Надежда, тоже «под градусом» и в судорогах, словно танцует эпилептический твист. Отличается от Веры только наличием зубов и тем, что вместо крови у нее – «слюнявая река».

«Держи ее!» – кричу я «папаше» и начинаю набирать лекарство, действуя ловко и уверенно, словно бармен, готовящий сложный коктейль. Но «папаша», словно кролик, внезапно выскочивший из шляпы фокусника, растворяется в воздухе, исчезает в тумане, испаряется, словно утренний кошмар. Я остаюсь один на один с бьющейся Надеждой, словно Робинзон Крузо на необитаемом острове с бушующим торнадо.

Вколол препарат (и слава богу, что у меня руки не дрожали, как у пьяного гитариста), и бегом в соседнюю комнату. А там – апокалипсис в миниатюре! Вера и Любовь, словно сиамские близнецы, соревнующиеся в эпилептических танцах, лежат рядом. У меня – один шприц (как у ковбоя в салуне – один патрон) и «гамлетовский» вопрос: кому делать?

Хватаюсь за рацию, словно за соломинку, связываюсь с диспетчером Леной, и начинаю изливать душу: «Лена, – говорю, – тут «трэш-концерт», три девицы с серийными судорогами, синхронные припадки, коллективные выпивания, неконтролируемое слюноотделение и зубовыбивательное шоу! Нужна тяжелая артиллерия – реанимация и БИТ бригада для подстраховки, иначе я тут «на разрыв»,

«Три?» – переспрашивает Лена, словно ей послышалось. «У тебя же одна больная по вызову!»

«Да я тут, как Фигаро: там – бьется, там – бьется, и я – со шприцем, словно купидон, раздающий лекарства, – отбиваюсь я.»

На подмогу прибыли две бригады – врач реанимации Андрей Анатольевич и врач БИТ Андрей Игоревич (видимо, диспетчер решил, что чем больше Андреев, тем лучше). Лица у них – смесь ужаса и удивления, словно они только что увидели летающую тарелку с зелеными человечками, танцующими «Калинку-малинку». «Что это за „чудеса в решете“?» – вопрошают они.

«Это ваши „счастливицы“, коллеги, – отвечаю я, словно швейцар, представляющий экспонаты кунсткамеры. – Знакомьтесь: Вера, с ночными судорогами, Любовь и Надежда – синхронные „пляски“ на баррикадах. Андрей Анатольевич, ты возьми Веру, она тяжелая, как чугунный мост, а ты, Андрей Юрьевич, забирай Надю, она полегче, как пушинка. А Любовью я сам займусь – в качестве утешительного приза.»

Но бравые врачи решили героически справиться вдвоем. «Справимся,» – говорят, словно гладиаторы, выходящие на арену Колизея. «Ну, смотрите,» – говорю я, пожимая плечами, словно римский император, дающий добро на битву.

И тут начинается настоящий «цирк с конями», балет на льду с элементами брейк-данса и фигурным катанием. Представьте: выходят врачи-токсикологи покурить на крыльцо, чтобы вдохнуть свежий воздух, очистить легкие от запаха перегара и безумия. И тут подлетает «скорая» – словно космический корабль, приземлившийся в деревне Гадюкино. Открывается задняя дверь – и видят они картину Репина, достойную Третьяковки: на носилках – бьющаяся девушка, сверху на ней – вторая, и обе в эпилептическом экстазе. А сверху – фельдшер Диана со шприцем, словно ангел-хранитель, раздающий благодать.

«Здравствуйте, коллеги! – бодро кричит Диана, словно ведущая предновогоднего шоу. – Не пугайтесь, это сестры Вера, Надежда и любовь на подходе Любовь! Приступ у них „синхронный“, словно они репетировали этот „номер“ всю жизнь!»

Заведующий токсикологией, не успевший выдохнуть сигаретный дым, от увиденного и услышанного начинает задыхаться, кашлять, давиться, словно подавился косточкой от абрикоса. Врачи-токсикологи сбрасывают сигареты, бормочут молитвы, отступают в ужасе, словно свидетели явления дьявола.

Через два дня, когда из «сестер» выгнали алкогольную «нечисть», и они превратились из буйных девиц в вялые тени самих себя, у них начались галлюцинации, и их перевели в «наркологию», где, надеюсь, они нашли прочие радости безумного мира.

А эта история стала «хитом» на подстанции, мемом, вирусом, эпидемией смеха. Каждому новичку ее рассказывали, хохоча до икоты, приправляя байки новыми «художественными подробностями», украшая правду вымыслом, усугубляя трагедию фарсом. Да уж, такое мог только я «выловить», подумал я, и отправился на следующий вызов, ожидая очередной «шедевр» от жизни.

Судороги и эпилептический статус требуют немедленной реакции. Вот современные рекомендации и стандарты оказания первой медицинской и доврачебной помощи:

Важно! Эти рекомендации предназначены для оказания помощи до прибытия квалифицированной медицинской помощи. При эпилептическом статусе (судороги, длящиеся более 5 минут или повторяющиеся без восстановления сознания) необходимо срочно вызвать скорую помощь (103).

Первая помощь при единичном судорожном приступе (до прибытия медиков):

Цель: Обеспечить безопасность человека и предотвратить травмы.

Что нужно сделать:

– Обеспечить безопасность:

–

– Удалите опасные предметы: Отодвиньте от человека острые, твердые или горячие предметы, о которые он может удариться во время судорог.

– Подложите что-нибудь мягкое под голову: Это может быть подушка, сложенная одежда, одеяло, чтобы предотвратить травму головы.

– Переверните человека на бок (если это безопасно и возможно): Это поможет предотвратить западание языка и аспирацию (попадание слюны или рвотных масс в дыхательные пути). Особенно важно при рвоте или обильном слюнотечении. Если человек уже лежит на боку, не пытайтесь его переворачивать, если это может вызвать дополнительные травмы.

– Не пытайтесь разжимать челюсти и вставлять что-либо в рот: Это может привести к травме зубов, челюсти или к тому, что человек может вас укусить. Распространенное заблуждение о заглатывании языка не имеет под собой оснований.

– Не пытайтесь сдерживать судороги силой: Это может привести к травмам мышц и суставов.

– Ослабьте тугую одежду: Расстегните воротник, ремень, галстук, чтобы облегчить дыхание.

– Зафиксируйте время начала приступа: Это важная информация для медиков.

– Наблюдайте за человеком:

–

– Обратите внимание на характер судорог: Какие части тела вовлечены, есть ли непроизвольное мочеиспускание или дефекация, как долго длится приступ.

– Оцените уровень сознания после приступа: Как быстро человек приходит в себя, ориентируется ли он в пространстве и времени.

– После окончания приступа:

–

– Оставайтесь рядом с человеком: Пока он полностью не придет в себя и не сможет самостоятельно передвигаться.

– Успокойте и поддержите человека: Он может быть дезориентирован, напуган или смущен.

– Проверьте наличие травм: Осмотрите голову, конечности на предмет ушибов, ссадин.

– Если человек не приходит в себя через несколько минут после окончания судорог, или если приступ длился более 5 минут, или если судороги повторяются без восстановления сознания – срочно вызывайте скорую помощь.

– Первая помощь при эпилептическом статусе (судороги> 5 минут или повторяющиеся):

– Это неотложное состояние, требующее немедленной медицинской помощи!

Доврачебная помощь (пока едет скорая):

– Немедленно вызовите скорую помощь (103, 112), если еще не сделали этого. Сообщите, что у человека эпилептический статус.

– Обеспечьте безопасность (как описано выше для единичного приступа): Это приоритет.

– По возможности, обеспечьте проходимость дыхательных путей:

– Если есть рвота, поверните человека на бок.

– Удалите изо рта слюну или рвотные массы, если это возможно, не травмируя человека.

– Не пытайтесь вводить лекарства перорально: Человек находится без сознания и может задохнуться.

– Будьте готовы предоставить информацию медикам: Время начала приступа, характер судорог, наличие сопутствующих заболеваний, принимаемые лекарства.

Что НЕ нужно делать при судорогах:

– Не паникуйте. Сохраняйте спокойствие, чтобы действовать эффективно.

– Не пытайтесь разжать челюсти и вставлять предметы в рот.

– Не пытайтесь сдерживать судороги силой.

– Не оставляйте человека одного до полного восстановления сознания.

– Не предлагайте еду или питье сразу после приступа.

Современные рекомендации и стандарты подчеркивают:

– Приоритет безопасности: Предотвращение травм является ключевой задачей.

– Наблюдение: Важно фиксировать детали приступа для предоставления медицинской бригаде.

– Своевременное обращение за медицинской помощью: Эпилептический статус требует немедленного вмешательства врачей.

– Отказ от устаревших методов: Вставлять предметы в рот категорически не рекомендуется.

Важно помнить:

– Первая помощь направлена на поддержание жизненно важных функций до прибытия квалифицированной медицинской помощи.

– Не пытайтесь самостоятельно купировать эпилептический статус. Это задача медицинских работников.

– После приступа рекомендуется обратиться к врачу для выяснения причины судорог и назначения лечения, если это необходимо.

Знание основ первой помощи при судорогах может спасти жизнь человека и предотвратить серьезные осложнения. Будьте готовы действовать быстро и правильно.

Случай второй: «Галоперидол, или Когда „мультики“ оборачиваются кривым взглядом (и прочие радости нейролептических приключений)»

Моё эпическое знакомство с побочными эффектами галоперидола произошло, когда я ещё был зелёным юнцом – санитаром в терапевтическом приемном покое. Картина была, скажу я вам, в духе театра абсурда: «скорая» вкатывает пациента, и у парня голова повёрнута влево под таким углом, что позавидовал бы даже танцор брейк-данса. Мышцы шеи напряжены, словно струны у контрабаса, готового лопнуть.

Врачи, бедные, почесали репу. Хирурги? Терапевты? Скоропомощники? Вызвали «тяжелую артиллерию» – невролога (по совместительству – моего будущего преподавателя, которая, как выяснилось, в психушках собаку съела). Та, глянув одним глазом, выдала вердикт: «Это вам не невралгия и не остеохондроз, коллеги. Это – нейролептический „привет“!»

Парень, припёртый к стенке, раскололся: «Ну, это… это я… галоперидолу хапнул. Мультики, понимаете ли, посмотреть решил. Фестиваль красок.»

Вот тут стоит сделать небольшую вставку для тех, кто не в теме:

Галоперидол, если кто забыл, – это не «волшебная таблетка» для трипа, а суровый нейролептик. Антипсихотик, если вы предпочитаете научные термины. В общем, штука, которая утихомиривает разбушевавшиеся нейроны у тех, кто, знаете, «немножко не в себе». Галлюцинации? Бред? Веселье в голове? Галоперидол придёт и устроит тишину.

Молодёжь, по глупости или под влиянием сверстников, порой «глотает» эту «радость» в надежде увидеть что-то этакое. «Эффект, как от ЛСД, только бесплатный!» – думают они. И жестоко обманываются. Вместо «аватарских пейзажей» и «единения с космосом» получают кривую шею, «деревянные» мышцы и встречу с врачами в белых халатах.

И вот, спустя пару лет, уже я, гордый фельдшер «скорой», лечу на вызов: «Подросток, 16—17 лет, спазм шеи». Дом – окраина города, классика жанра: девятиэтажная хрущевка, и заросли травы, и скамейка с бабушками. Пока нет сериала или «поле чудес» они на улице зависали.

Встречает меня мама, встревоженная и бледная, словно только что увидела привидение. Захожу – и вот он, мой «дебютант» в мире галоперидоловых страдальцев. Голова скручена набок, взгляд – удивлённо-испуганный, мышцы шеи – словно тиски. Классика экстрапирамидных расстройств, как говорится. Хотя «баловаться» галоперидолом уже стали реже, но «старые песни о главном» никто не отменял.

«Ну что, юноша, – спрашиваю я, изображая строгого доктора Айболита, – где сломал? В какой драке на районе?»

Парень, бедный, мычит что-то невнятное про «играл с Пашкой» и «резко повернул шею». Ага, думаю, как же. Шея у человека – не волчок, чтобы так вертеть.

«Слушай, Димон, – перехожу я на „пацанский“ язык, – у нас тут два варианта. Быстрый и грустный. Быстрый – говоришь правду, я делаю волшебный укол, и твоя шея расслабляется, как после йоги. Грустный – едем в больницу, к травматологам. Они крутят твою шею, светят рентгеном, и, понимая, что это не травма, отправляют тебя к токсикологам. Те берут кровь, ждут результатов анализов, и через пару часов – тот же волшебный укол. Только время потеряешь.»

Дима, вздыхая, сдаётся: «Ладно, – говорит, – был грех. Пашка сказал, у его бабушки (лечиться в психушке) есть таблетки, от которых „такой кайф!“ А у меня – вот. А у Пашки – нормально.»

«Повезло тебе ещё, Димон, – философствую я, – что отделался „кривым взглядом“. А бывает ещё и ЗНС – злокачественный нейролептический синдром. Это уже не комедия, это трагедия с высокой температурой, „деревянными“ мышцами и танцами на нервах. Так что говори спасибо Пашке за его щедрость.»

«Ну что, мамаша, – говорю я, – собирайте вашего „химика“. Едем в токсикологию, лечить Димину любовь к „мультикам“.»

Вот такие они, приключения на «скорой». И смех, и грех. И таблетка не от того, и приход не туда.

Случай третий: «Наркокома и онемевшая богиня в белом халате или урок смирения на фоне абсурда»

Появилось у нас на «скорой» «свежее мясо» – интерны. Кто-то грезил о мигалках и адреналине, кто-то просто хотел «срубить бабла», потому что в «скорой» платили больше, чем в больничной палате с её сонными мухами.

Среди этого «пополнения» выделялась одна «особа королевских кровей» – кардиолог с амбициями Наполеона. Считала всех вокруг (особенно фельдшеров и водителей) «челядью», созданной для поклонения и выполнения приказов. Работала она в уютной кардиологии, но тут, видите ли, решила «разнообразить досуг». Плюс ко всему, подружилась она с новоиспечённым заведующим, который тоже возомнил себя реформатором и начал «чистку рядов» под «своих». А «старички», знаете ли, в его планы не вписывались.

В общем, никто не мог сработаться с этой «царицей Савской». И старшая медсестра, устав от жалоб, решила провести «социальный эксперимент» и поставить меня с ней в бригаду. «Посмотрим, – сказала она, – что из этого получится: либо мир, либо война.»