Письмо на берегу

Глава 3

Я никогда не расскажу

Аннушка примчалась через пятнадцать минут. Ресницы были накрашены в мутную синеву, джинсы затянуты серебристым ремнём, капюшон развевался, напоминая американский флаг. А может, и австралийский. Или вообще не флаг, а причёску марсианского неформала.

– Чего с утра-то? – спросила она шёпотом у Алины, когда вся компания утрамбовалась в вагоне метро.

– А я знаю? – фыркнула Алина. – Я же случайно с ними-то.

Она ещё по телефону объяснила Аннушке, как Илья обнаружил её под книжным стеллажом и позвал. Причём, понятно же, что позвал только из-за Аннушки.

Но Аннушка всё-таки легко не сдалась и делала вид, что не верит. Вопреки всякой логике, кстати.

Оказалось, что ехать придётся на другой конец города. Зато без пересадок. Времени было достаточно не только на то, чтобы обсудить с Аннушкой все возможные и невозможные подробности поездки, но и ещё на тысячу дел. Тем более что к Аннушке, дождавшись свободного места рядом, подсел Илья.

Он что-то рассказывал, не закрывая рта. Аннушка слушала сперва настороженно, потом с улыбкой, а дальше уже начала хохотать почти неприлично.

Алина подумала, что ей бы тоже не помешало развеселиться, хоть капельку. Но Илью она не слышала из-за шума поезда, а к ней персонально никто подсаживаться не собирался. Ни чтобы рассмешить, ни с какой-то другой целью.

И тогда Алина начала развлекаться сама, рассматривая мальчишек и девчонок из компании, в которую Илья их позвал.

Девчонок там было мало. То есть, без Алины и Аннушки, всего две. Обе учились в параллельном классе. Одну звали Мила, и у неё были очень странные серьги. Как будто набранные из бисера, но на самом деле это был вовсе не бисер, а фигурные проволочки. Алине эти серьги понравились ещё сто лет назад, когда она их увидела в первый раз. Она даже хотела подойти и спросить, где такие продаются, но потом не стала. Дырок в ушах у неё всё равно не было, а заморачиваться и делать их именно в тот момент показалось Алине даже не глупостью, а просто странным поступком. У неё как раз заболела мама, и все девчачьи развлечения и проблемы отошли не на второй, а на сто второй план.

Мила свои серьги носила каждый день. Наверное, ей они тоже нравились всерьёз.

Вторая девочка была Милиной подругой. Её имени Алина не знала, потому что она пришла в их школу недавно. Почти одновременно с Матвеем.

Вспомнив про Матвея, Алина совсем загрустила. Вот сидит она сейчас в метро, едет с ребятами из его класса на какой-то квартирник, а его с ними нет. А ведь мог быть, запросто мог.

– Выходим! – объявил Илья, и все потихоньку потянулись к дверям.

На эскалаторе он оторвался от Аннушки, и та вернулась к Алине.

– Ну послушаем-послушаем, – проворчала Аннушка, поправляя Алине шарф.

Она то и дело ей что-нибудь поправляла, как будто Алина была несмышлёным ребёнком, а Аннушка – умудрённой жизненным опытом тётушкой. Иногда это Алину смешило, иногда бесило, а иногда ей было всё равно. Как сегодня.

Она даже не стала спрашивать, что там с шарфом не так. И вынимать из сумки зеркальце не стала.

– Кого послушаем? – спросила Алина.

Это было интереснее шарфа по-любому.

– А ты не знаешь, что ли? – изумилась Аннушка. – Сама позвала, а сама не в курсе?

– Ага.

– Так Матвей же будет петь! Матвей и его группа.

У Алины аж рот открылся.

– Та-ак… – протянула Аннушка понимающе. – Ты и про группу не знаешь?

– А что я должна знать?

– Ну что все. Хотя бы. Там гитарист, ударник и, хм, клавишница. Она же солистка.

Алина дёрнула плечом:

– Мне-то какая разница?

– А, ну раз никакой, то ладно. Тогда не буду рассказывать.

– О чём?

– Ну что у Матвея был роман с этой солисткой. А потом она его послала. Или он её. Никто точно не знает. В общем, разбежались, и у них чуть группа не развалилась. Но группу им стало жалко – всё-таки три года вместе. Ну и они решили остаться друзьями. Как-то так.

– А ты откуда всё это знаешь? – не поняла Алина. – Илья сейчас рассказал?

– Ну ты что? Илья сплетни не разносит. Просто ты ВКонтакте редко бываешь. А я часто. Вот и весь секрет.

– А кто играть будет, тоже знаешь из ВКонтакте?

– Это нет. Это от Ильи, – рассмеялась Аннушка. – Хоть если бы там посмотрела, наверняка бы нашла: и кто, и где, и во сколько.

– Слушай, но это что получается? Матвей ездит к нам в школу через весь город? Ужас.

– Да нет. Он живёт в соседнем дворе. А это квартира его бабушки. Бабушка уехала в санаторий. А внучок цветочки поливает. И заодно всё остальное.

– Поливает? – удивилась Алина. – Чем?

– Ну ты даёшь! – фыркнула Аннушка. – Брызгами славы. Шучу, не парься. Всё остальное… в смысле вот, квартирник устроил.

– А соседи? – задала Алина давно беспокоивший её вопрос.

– Так поэтому и утром… в смысле днём. А не вечером. Чтобы соседи особо не возмущались. Днём же можно. Вроде бы.

Алина прижала ладони к щекам и осторожно посмотрела на импровизированную сцену. То есть в тот торец комнаты, где за синтезатором сидел Матвей и ещё двое парней. Один – с гитарой, второй – за небольшой, но настоящей ударной установкой.

А перед ними на высокой круглой табуретке устроилась девчонка. Честно сказать, девчонка потрясающей красоты. У неё были светлые и, судя по всему, свои, а не выкрашенные волосы, большие глаза и аккуратный прямой нос. И это бы всё ладно. Мало ли Алина видела хорошеньких. Но у этой солистки-клавишницы лицо было умным и в то же время невинным, как у маленького ребёнка. Такие лица бывают на старинных картинах. Или у самых лучших актрис. К тому же и одета девчонка была очень просто, но стильно и дорого. Алине никогда не покупали ни таких джинсов, ни футболок. В которых вроде бы ничего особенного, но они сидят на человеке как вторая кожа, и кажется, что если идеальная форма существует, то вот она.

Девчонка махнула тонкой рукой и запела. Запела просто так, не дожидаясь ни музыки, ни даже тишины.

Песня была незнакомая и сначала показалась Алине немного странной, но уже на второй половине куплета она почувствовала почти счастье. От того, что сидит здесь, с Аннушкой и остальными ребятами, а не болтается одна по Торговому центру. И что совсем близко находится Матвей. И что сейчас он начнёт играть. Играть для всех, но и для неё – Алины тоже. А ещё потому что у поющей девчонки был очень высокий, звонкий, но совсем не грустный голос. И она пела как раз про счастье. Пела и выразительно смотрела на гитариста, который уже аккомпанировал ей, легко, ненавязчиво и абсолютно уместно.

Матвей вступил на следующем куплете, и Алина впервые услышала его игру. И голос тоже. Потому что он, в отличие от остальных музыкантов, не только подыгрывал поющей девчонке, он пел с ней. Сначала потихоньку, будто бэк-вокал, потом всё увереннее, громче, и в конце концов они запели на два голоса, всерьёз.

Это было очень круто. В конце Алина еле смогла сдержать слёзы. И в то же время давно она не чувствовала себя так легко.

Ребята допели и почти сразу начали следующую песню. Эта была быстрой, ритмичной, под неё хотелось вскочить и прыгать, размахивая руками и ногами. И подпевать. И хлопать, выбивая ладонями чёткий ритм.

Собственно, хлопать все и начали. Алина сначала стеснялась, а потом поняла: нечего. Нет в этом ни капли ни стыдного, ни плохого.

А потом Матвей начал читать стихи. Может быть, они были не такими, как пишут поэты, но, во-первых, читал он очень выразительно, а во-вторых, стихи про любовь Алине нравились всегда. Любые. А сейчас ей даже стало холодно, когда Матвей дочитал последние строчки:

– Я никогда не расскажу

О том, чем было это лето.

Алина закуталась в кофту, а ладони спрятала в рукава. Хоть совсем недавно ей казалось, что в комнате жарко, и у неё даже щёки загорелись.

Правда, щёки, кажется, пылали и сейчас.

После стихов концерт прервался, и ребята разошлись кто куда. На кухне шумел чайник. Кто-то то и дело хлопал входной дверью. Аннушка пересела на диван к окну и что-то рассказывала Илье, размахивая руками. Судя по жестам, это была душераздирающая история то ли про новый шарф, то ли про маньяка-душителя. С Аннушкой точно никогда не угадаешь.

Алина встала со стула и хотела немножко пройтись. Ну не сидеть же весь перерыв на одном месте. Она решила, что дойдёт до кухни и посмотрит: может, удастся раздобыть чашку чая.

Чай ей налили без вопросов и даже показали, где чайные ложки и где коробка сахара. Вернее, две коробки. В одной белели обычные кубики рафинада, в другой россыпью лежали коричневые шарики.

Алина аккуратно вытащила два коричневых, остро пахнущих корицей шарика и бросила в чашку. Запах усилился.

– Тоже любишь с корицей?

Алина кивнула и только потом оглянулась. Рядом с ней, красиво облокотившись на стол, стоял Матвей. Смотрел и улыбался. Не так, как обычно, а только ей – Алине.

У Алины дрогнули пальцы, и она чуть не выронила чашку.

– Поставь! – велел Матвей.

Алина послушно опустила чашку на стол.

Матвей вынул откуда-то из ящика маленький поднос:

– Давай сюда. Я отнесу. Тебе в комнату?

Алина кивнула и сразу же подумала, что совсем не хочет в комнату. Она хочет остаться здесь, с Матвеем.

Но он уже нёс чашку на подносике с грацией опытного официанта.

– Спасибо, – сказала Алина в комнате. – Я бы точно разлила.

– Ну, – усмехнулся Матвей, – мастерство не пропьёшь! Я в прошлом году весь июнь в кафе работал.

– А разве в нашем возрасте берут в кафе? – удивилась Алина.

– Конечно. И берут, и приглашают, и чего только не делают. Тебе же четырнадцать есть давно?

– Есть.

– Паспорт получила?

– Получила.

– Если родители не возражают, без проблем устроишься. Хотя тебе, наверное, лучше поискать другую работу. Ты вон с одной чашкой как. А там знаешь, их сколько?

Алина слегка обиделась. Она чуть не уронила чашку вовсе не потому, что неуклюжая.

Матвей заметил:

– Да не обижайся ты! Тоже найдешь хорошую работу. Мы-то почему туда устроились? Потому что по вечерам выступали.

– В кафе?

– Ну да. Это пляжное кафе было. Со сценой на улице и видом на залив. Так-то там нормально. Только ломало с непривычки каждый день бегать с подносами.

Алина кивнула и начала придумывать, о чём бы ещё спросить. А то ведь уйдёт сейчас, а она даже двух слов связно не сказала. Зато чуть чашку не опрокинула. Это ей, прямо скажем, в плюс и в зачёт.

Ничего умного как назло не придумывалось, и она спросила о самом очевидном:

– А у вас давно группа?

– Давно. Три года уже.

– А кто вам тексты пишет?

Алине хотелось ещё поговорить с Матвеем, но она чувствовала, что нельзя же так в него вцепиться и не отпускать. Пусть в переносном смысле – всё равно.

– Я пишу, – ответил Матвей. – Марина пишет. А музыку – чаще всего Егор. Который с гитарой… ты поняла, да?

Алина кивнула.

– Но я тоже музыку могу, – улыбнулся Матвей. – Вот сейчас мою песню услышишь.

Перерыв закончился. Слушатели вернулись на свои места, и музыканты вернулись. Только Матвей застрял около Алины. Ей было приятно и чуть-чуть тревожно. На них поглядывали с интересом, но никто ничего не говорил. И Матвея не торопили, чтобы возвращался к синтезатору. Но он сам понял, что пора.

– Если тебе интересно, найди меня в ВК, – сказал он Алине, вставая со стула. – Там все наши альбомы. Прямо по годам.

– Конечно, – кивнула Алина.

Глава 4

Но теперь-то нравится?

Они ещё играли, но новые песни понравились Алине меньше. А может, она просто устала. Или в глубине души ждала, когда всё закончится и Матвей подойдёт к ней.

Зря ждала. Он не подошёл. Проводил всех, стоя у порога и одинаково целуя девчонок в щёку. От прикосновения его губ Алина замерла и чуть было не всхлипнула. Вот был бы позор!

Но всё обошлось. Илья довёз их с Аннушкой до метро, а там вежливо распрощался. Ему нужно было в какой-то магазин, а девчонкам хотелось домой. То есть Алине не очень-то и хотелось, но уже точно было нужно.

– А Илья смешной, – сказала Аннушка, когда они с Алиной остались вдвоём. – Думает, что я не вижу, как ему нравлюсь.

– А ты видишь? – удивилась Алина.

– А ты, типа, не видишь, когда кому-то нравишься?

– Не вижу.

– Так не бывает, – покачала головой Аннушка. – Просто ты сейчас никому, наверное, не нравишься. Вот и не видишь. Нечего потому что.

Алину как будто током ударило. Ах вот, значит, что думает про неё лучшая подруга! Которая, между прочим, видела, как Алина разговаривает с Матвеем. То есть со стороны было ясно, что она ему не нравится? Это Алина сдуру не поняла?

– Ну ничего, – утешила Аннушка. – Найдём мы тебе кавалера. Не в нашем классе, так в параллельном. Кстати! А тебе самой кто-нибудь нравится?

– Нет! – быстро и уверенно ответила Алина. И покраснела.

Аннушка посмотрела на неё внимательно. И, конечно, заметила – и румянец, и дурацкую улыбку, и то, как глаза бегают.

– Та-ак! – протянула она. – Интересно. – И сразу же догадалась: – Матвей, да? Матвей?

Алина помотала головой.

– Да ладно, – махнула рукой Аннушка. – Я ж тебя с детского сада знаю. Мне-то можешь не врать, всё равно не получится. Но ты влипла, конечно.

Алина хотела не отвечать, но не удержалась:

– Чего это влипла?

Аннушка закатила глаза:

– Ну ты что? Он такой… ой! Музыкант же. С ним с ума сойдёшь. Вокруг него девчонок считать замучаешься.

– Да не буду я их считать!

Аннушка кивнула:

– Ну да. С этим справится он сам.

Алина набрала побольше воздуха:

– Думаешь, без шансов?

– Ну почему? Шанс есть всегда. Вопрос – шанс на что?

– Но Матвей мне не нравится. Я просто шучу. Так что никакие шансы не нужны!

Алина включила ноутбук и зашла на свою страницу ВКонтакте. Она не слишком интересовалась тем, что там происходило в последнее время. Ну, девчонки обсуждали новые наряды, но они про них и в реале точно так же говорили. Ну, у кого-то родители взяли путёвки на море. Так до каникул ещё… ой сколько. Даже завидовать не хотелось. Ну позвали Тарасенкову в кафе, так тоже скучно. В кафе ходить нужно, а не читать про то, как другие ходят.

Но сегодня у Алины был интерес. Особенный.

Сперва она надеялась, что Матвей сам прислал ей заявку в друзья, но ничего такого не обнаружила.

Ну и ладно. Он же позвал её заходить. Вот она и зашла. Ничего личного, просто песни послушать. А в друзья можно добавиться просто для удобства, чтобы не пользоваться каждый раз поиском.

Ну и добавилась. И Матвей принял её заявку мгновенно. А на его странице Алина нашла много-много песен и слушала их почти до ночи. Пел Матвей очень здорово. И играл на синтезаторе. То есть они все очень круто играли. А иногда Алина слышала голос Марины, и ей становилось немножко не по себе. Не то чтобы она ревновала. Нет. Или почти нет. Но ей было странно, что эта девчонка променяла такого красивого, талантливого и вообще удивительного Матвея на самого обычного гитариста. Ну, по крайней мере, выглядел гитарист как все. Ничего особенного. А Матвей сразу же выделялся в толпе. А может, это не она променяла? Может, Матвей её бросил? Но тоже странно. Как ни крути, а Марина выглядела потрясающе, и голос у неё был как у настоящей певицы. В общем, вряд ли кто-то из знакомых Алины мог составить ей конкуренцию. И Алина, конечно, тоже. Чего себе-то врать? И всё-таки Матвей и Марина расстались. Вернее, не так. Матвей и Марина остались друзьями. Это, кстати, ещё труднее. Не поссориться, не наговорить друг другу гадостей, а общаться и заниматься одним делом по-прежнему.

Алина ни на секунду не верила, что можно расстаться с любимым человеком и не страдать. Даже если сама его разлюбила. Ведь это происходит не за один миг и даже не за неделю, наверное. Или как? Раз – любила, два – прошло? Ой, с трудом верится. Скорее всего, что-то должно произойти. Что-то плохое, из-за чего ты сначала разочаруешься в человеке, а потом постепенно и чувство начнёт проходить. Пока не пройдёт совсем.

Это были не слишком спокойные и приятные мысли, но зато в Алининой жизни точно появилось что-то новое. И скорее со знаком плюс, чем со знаком минус. Новый друг ВКонтакте, новая компания, новые песни. И, может быть, даже новая любовь. Кто знает?

Уже в кровати Алина почувствовала себя спокойно и легко. В первый раз с тех пор, как заболела мама.

В школе она увидела Матвея в понедельник, прямо с утра. Он как будто нарочно стоял на нижней ступеньке лестницы и встречал всех приходивших. И её тоже встретил.

– Привет! – сказала Алина и осторожно улыбнулась.

– Привет, – ответил он, и в тот же момент у него зазвонил мобильник.

Алина поняла, что никакого разговора сейчас не получится, и проскользнула мимо Матвея по лестнице. Она старалась его не задеть, но всё-таки коснулась рукавом рукава.

– Ой, прости, – шепнула Алина.

Матвей, продолжая говорить, слегка кивнул. То ли ей, что прощает, то ли тому, кто позвонил, машинально.

Алине стало совсем неуютно, и она побежала в класс.

– А ты – молодец! – сказала ей Ляля Тарасенкова.

Та, которую недавно какие-то совсем взрослые парни приглашали в кафе. Жаль, Алина так и не удосужилась узнать, чем там дело кончилось. Могло бы сейчас пригодиться – в разговоре-то. Ляля была крупной, яркой блондинкой. Уверенной в своей красоте и удачливости на все сто.

Алина её немного побаивалась, но никогда этого не показывала. Много чести. Поэтому и сейчас, хоть ничего не поняла, она сделала насмешливое лицо и переспросила:

– Я-то? А что, ты раньше не знала?

– Вообще в первый раз, – кивнула Ляля. – Такого парня клеишь – с ума сойти.

– Я? – возмутилась Алина. – Клею?

– Ладно-ладно, – покладисто кивнула Тарасенкова. – Он тебя. Кто там со стороны разберёт? За такими пташками, как ты, всегда очередь.

– Кто наложит, тот и разберёт, – подошла сзади Аннушка.

Юмор у неё всегда был специфическим. А сегодня особенно. На радостях, что ли?

– Ладно, пойду, – вздохнула Тарасенкова. – С вами хорошо, но что-то вы злые.

– Мы не злые, – объяснила Аннушка. – Мы добрые. Но только в ответ.

– Ишь какие ответственные, – фыркнула Тарасенкова. – Смотрите, пташки, как бы за базар отвечать не пришлось. За птичий!

Она дёрнула плечом и поплыла между рядами к своему месту.

– Нашла с кем разговоры разговаривать! – От возмущения у Аннушки даже чёлка встала дыбом. – Ты бы ещё к Матвею в класс пошла, там бы со всеми обсудила.

– Она же первая начала, – объяснила Алина. – Что мне было – молчать?

– А и помолчать бы могла! Вечно у тебя приключения из-за длинного языка.

Тут Алина не выдержала:

– А у тебя из-за короткого? Или ты живёшь без приключений?

– Я? – переспросила Аннушка, как будто не ожидала такого поворота. – Я живу как все. Понимаешь?

– А я, по-твоему, как?

– А ты… А ты как белая ворона! У тебя же всё не пойми как. То из дома было не выманить, теперь бежишь на улицу ни свет ни заря. Книжки читаешь, как будто там прямо такие вот готовые ответы на все вопросы.

– А там – да, – почти спокойно ответила Алина.

Кто бы знал, чего стоило ей это почти спокойствие!

– А если да, почему у тебя до сих пор даже парня нет?

– А мне до сих пор никто не нравился. Просто. Понимаешь?

Аннушка прищурилась, словно пытаясь рассмотреть что-то новое на Алинином лице, а потом вдруг улыбнулась:

– Но теперь-то нравится?

Наверное, Алине не стоило так быстро сдаваться. Но улыбка у Аннушки была открытая и честная, без всяких насмешек, как у других, и Алина не выдержала и улыбнулась в ответ:

– Теперь – может быть.

Сказала и поняла, что это правда. Ой, мамочки! Ведь теперь же Матвей ей на самом деле нравится. И ещё как.

А потом пришла математичка, и начался урок. К счастью, наверное. А то мало ли до каких ещё мыслей Алина бы дошла.

Глава 5

Specially for you

Это было так странно и непривычно, но каждый раз, вернувшись из школы, первым делом Алина открывала ВКонтакте. Потому что в школе поговорить с Матвеем так ни разу и не удалось, а на странице он выкладывал то новые песни, то новые стихи. И Алина каждый раз замирала: что там? Вдруг про любовь?

То есть все песни были так или иначе про любовь, но совершенно непонятно – про какую. То ли про старую, которая почти прошла, то ли про новую, которая вот сейчас начнётся. Алине очень хотелось, чтобы про новую.

Она осторожно, по лайкам и комментариям определила, что хоть и есть несколько девчонок, которые вертятся на странице Матвея постоянно, но никакой постоянной и единственной подруги у него нет. Такие вещи считываются сразу, если, конечно, люди не пытаются это скрыть. Собственно, если пытаются, считываются тоже, но чуть попозже.

Матвей был со всеми приветлив, всем отвечал, но в долгие разговоры не вступал, лишних сердечек и букетиков никому не отправлял, да и вообще производил впечатление вежливого, но спокойно относящегося к своим подружкам по сети человека.

Алина писать ему не писала, а вот лайкать песни и стихи лайкала. Писать – это неудобно. Ещё подумает, что она к нему пристаёт. Алина не хотела приставать. И казаться навязчивой тоже не хотела. А лайкать – что такого? Аннушка всегда говорила, что лайкать может кто угодно кого угодно.

Правда, в глубине души Алина в этом сомневалась. Она же сама не лайкает кого попало. Или тут дело в том, что она стала зависать ВКонтакте совсем недавно и по сути пришла туда только из-за Матвея? Может, если бы она общалась там со всеми сто лет, то всех бы и лайкала? Вон у Аннушки – девятьсот друзей, а у неё всего тридцать четыре.

Однажды вечером Алина уже собиралась выключать ноут, но на всякий случай ещё раз пролистала ленту и увидела, что у Матвея появилась новая песня.

Алина прочитала название и замерла. «Маленькая А.» – вот как называлась песня.

Дрожащей рукой Алина включила звук и услышала то, что мечтала услышать с того самого квартирника. Про случайную встречу. Про маленькую девочку А. с большим сердцем. Про то, что её нельзя полюбить, но не полюбить тоже нельзя.

Сказать по правде, почему маленькую А. нельзя полюбить, Алина не очень поняла. То есть не поняла вовсе. Но она решила не обращать внимания на такие мелочи.

Алина боялась, очень боялась, но всё-таки молчание было невыносимее страха. И она написала: «Это очень здорово!» Наверное, если бы у неё хватило смелости, она бы ещё и сердечек наставила. Алина видела, многие девчонки вставляют в свои комментарии розовенькие сердечки. Иногда однотонные, иногда украшенные стразами. Стразы, пожалуй, на Алинин вкус были чересчур, но без них сердца смотрелись вполне симпатично. Тем более они намекали. Ну, понятно же, на что намекали. И всё-таки пока она решила не намекать. А то мало ли?