Письмо на берегу

– Убери быстро!

Тим сказал это, едва шевельнув губами, в его интонациях прозвучал приказ. Алина хотела возмутиться, но почему-то послушалась, и смартфон скользнул в карман куртки.

Троллейбус снова открыл двери, и полупустой салон наполнился, причём не только людьми. В него влились запахи. Острые, неприятные: табачного дыма, пота, нестиранной одежды. А ещё звуки. Гул голосов сначала показался Алине ровным, но через секунду она уже различала отдельные слова. Такие, что лучше бы навсегда в гуле и утонули.

В троллейбус ввалилась группа парней в спортивных штанах и разношёрстных куртках, но на спортсменов они явно не тянули. Они тянули на местных гопников – вот на кого.

Алина отвернулась, изо всех сил стараясь на них не смотреть. Она знала, что это опасно.

Но всё-таки совсем не смотреть у Алины не получилось, как будто что-то внутри неё нарочно дразнило и требовало: «Глянь!» И она осторожно, из-под опущенных ресниц обвела взглядом новых пассажиров.

Лучше бы Алина этого не делала, потому что её взгляд встретил коротко стриженый парень с дурными, почти чёрными глазами. Эти глаза блестели так, будто их только что промыли искусственной слезой. Может быть, они даже были бы красивыми, если бы от них на километр не тянуло угрозой.

Алина замешкалась лишь на секунду, а потом взгляд отвела, но, похоже, всё равно опоздала.

Стриженый хмыкнул и, покачиваясь, пошёл через салон. К Алине.

Она это даже не увидела, а почувствовала спиной. Спина сейчас же похолодела и покрылась мурашками. Захотелось съёжиться, прикрыть лицо руками и сделать вид, что ее тут нет. Вот только что была, а потом исчезла. Мало ли как бывает?

На самом деле так, конечно, не бывало. Алина осталась там, где сидела. А вот Тим вдруг встал и оказался около её сиденья, прикрыв собой от остального салона. У Алины от изумления пропал страх. Она почему-то совсем забыла про Тима.

Стриженый, увидев его, замедлился, видимо решая, меняет это что-нибудь или нет.

Пока он думал, троллейбус подъехал к очередной остановке и дружки стриженого посыпались на улицу.

– Лысан, ты чего? Остаёшься? – хлопнул его по плечу маленький чернявый пацан с родинкой на подбородке.

– Сам сейчас останешься! – огрызнулся Лысан и вывалился из троллейбуса в чернильную темноту.

Напоследок его глаза впились в Алину, и она почувствовала почти физическую боль, словно её ужалили две большие осы. Нужно бы потом посмотреть – может, следы останутся?

Алина выдохнула. Только сейчас она сообразила, что дышала как-то неправильно и воздуха ей не хватало.

– Ты поэтому велел убрать телефон?

– Соображаешь, – кивнул Тим и усмехнулся: – А я уже сомневался.

– Я тоже сомневалась, – неожиданно для самой себя выпалила Алина.

Ей захотелось ответить ему как-нибудь зло и остроумно, но как нарочно ничего такого в голову не приходило.

– Выходим сейчас, – предупредил Тим совершенно спокойно. – И не вздумай со мной ссориться, пока не дойдём до дома.

– Почему это?

– Потому что одну я тебя всё равно не отпущу. А идти, поссорившись, скучно.

– А как весело? – ехидно поинтересовалась Алина.

– Сейчас увидишь, – пообещал Тим и покатил чемодан к дверям.

На самом деле он не обманул. Дорога до бабушкиного дома оказалась не просто весёлой, она оказалась сногсшибательной. В прямом смысле.

Фонари, стоявшие вдоль улицы, терялись в кронах огромных деревьев, и света от них не было. Окна домов слегка подсвечивали пешеходную дорожку, но, во-первых, они горели далеко не везде, а во-вторых, их свет тоже частично терялся в густой растительности.

Асфальт под ногами был старым, покрытым ямами и трещинами. Кое-где через него пробивались кусты, кое-где – камни.

Алина сделала несколько шагов, споткнулась, схватилась за своего провожатого, извинилась, но больше так его и не отпустила.

Она бы, наверное, даже себе не призналась, а призналась, так не поверила бы до конца, но оттого, что он шёл с ней рядом и что она держалась за его рукав, ей было хорошо. Так хорошо, как никогда в жизни.