Принцесса Восточного Созвездия

Глава 4. Террасора

Янн Робер

За несколько дней до прибытия я бросил сообщение со временем и координатами посадки на коммуникатор градоправителю, заботливо оставленный моим предшественником. Таковы были договорённости.

Стоило ступить на сухую землю, как слизистые ощутимо стянуло, а лёгкие заполнило раскалённым сухим воздухом. «Да-а-а, это не система очистки воздуха на «Галилее», и что-то подсказывает, что до климат-контроля террасорцы ещё не додумались», – подумал я с тоской, понимая, что в этих условиях придётся жить ближайшее время.

Высоко висящее в безоблачном небе солнце слепило, пустыня вокруг ещё и бликовала, но к яркому свету глаза адаптировались за пару секунд.

Меня встретили четверо террасорцев в кольчужных рубахах, тяжёлых пластинчатых поножах, с громоздкими щитами наперевес. Из-под этого обмундирования торчали многослойные длинные не то платья, не то туники. Массивные фигуры мужчин состояли пятьдесят на пятьдесят из мышц и жировой ткани – даже под всем обмундированием и тряпками силуэты кортизоловых животов проступали весьма чётко. Я мысленно хмыкнул: «Вот тебе и правильное питание на натуральной еде без транс-жиров и рафинированных масел».

Все четверо мужчин носили короткие стрижки, но предпочитали отпускать бороду, из-за чего оказалось сложно определиться с их возрастом. Но, если представить, что они живут столько же, сколько люди с Захрана, я бы сказал, что всем встречающим было около тридцати. В остальном террасорцы выглядели как обычные люди.

В воздухе витало лёгкое напряжение, когда я спускался по трапу, но стоило им рассмотреть меня внимательнее, как резонаторов коснулись чужие эмоции облегчения. Паладины искали на пришельце из космоса оружие и, не найдя его, расслабились, посчитав, что я не опасен. Что ж, наверное, это хорошая новость, ведь означает, что мои предшественники не использовали ментальное воздействие и не демонстрировали силу нашей расы.

Самый крупный воин с седеющей бородой и крупным носом сделал шаг вперёд, шумно прочистил горло и звучно гаркнул:

– Да пребудет с вами Владыка! Пусть он пошлёт здоровье, крепких сыновей и послушную жену! Меня зовут Деорса Страж Аль-Мадината. Как можно обращаться к вам, уважаемый санджар, потомок джиннов?

Я хмыкнул. В памяти всплыло упоминание Фабриса, что этот народ верил в могущественных пустынных джиннов с сапфировой кожей и поэтому они воспринимали внешность цваргов абсолютно спокойно.

– Пусть Владыка осветит и ваш путь, – произнёс заготовленную для террасорцев реплику, внутренне радуясь, что хотя бы по диагонали просмотрел главы этикета в «Саге Первых Дней». – Обращайтесь ко мне Янн.

Моё знание местного наречия их не удивило, впрочем, как и внешность. Определённо, эти люди уже видели цваргов.

– Й-а-анн? – полувопросительно повторил Деорса, ненамеренно коверкая и разбивая первую гласную на два отдельных звука.

Я вздохнул: несмотря на то что имя короткое, придётся представляться по фамилии.

– Давайте просто Робер.

– Надеюсь, ваш путь был комфортным, санджар Робер. – Деорса покосился на космический шаттл позади меня так, будто тот был живым существом и мог обидеться. Ох, а может, он слышал голос бортового компьютера? Хм-м-м…

Пока мысли понеслись вскачь, паладин продолжил:

– Путь до дворца эмира долог, придётся пересесть на лошадь. Надеюсь, ваша эм-м-м… сердце вашей говорящей птицы не наполнится ревностью?

Ну точно – они слышали отчёт «Галилеи» о посадке!

– У меня отлично выдрессированная птица. Даже если заревнует, никто об этом не узнает.

Словно я озвучил какую-то очень весёлую шутку, мужчины вдруг заулыбались в бороды, один из паладинов одобрительно закивал.

– Вот ваша лошадь, санджар Робер. – Деорса подвёл под уздцы высокую вороную кобылицу с мускулистым корпусом и длинными тонкими ногами.

Хватило одного взгляда, чтобы понять: явно нервничающая животинка не в настроении нести на себе кого-либо. Она выразительно дёргала ушами, раздувала ноздри и трясла головой.

«Только попробуй сесть на меня – сброшу», – открыто пылал её взгляд.

Была бы моя воля, я бы трусцой пробежался до города. Не люблю эксплуатировать животных, да и что такое десять километров? Стандартная получасовая разминка у эмиссаров. Но вооруженные длинными мечами и ростовыми щитами мужчины считали иначе.

Воины обращались вежливо, но явно проверяли. В воздухе застыли колкие, как иголочки, эманации.

Не знаю, как складывались отношения у местных с предыдущими гостями с Цварга, но мне за годы службы доводилось ездить не только на гравибайках и флаерах, но и на двугорбых верблюдах, взбешённых диких слонах и даже пугливых страусах. Перед тем как запрыгнуть в седло, я обхватил узкую морду ладонями и послал короткий ментальный приказ успокоиться.

«Не обижу и покормлю, когда довезёшь», – мысленно сказал животному.

Конечно же, лошадь не поняла обращения, но всхрапывать и перебирать копытами перестала, мгновенно расслабившись подо мной.

Паладины вновь одобрительно захмыкали и принялись переглядываться, из чего я сделал вывод, что прошёл неведомый тест.

Что ж, если все проверки местных будут такими, то расследование я проведу в максимально сжатые сроки. Это будет очень простая и лёгкая командировка.

Деорса Страж Аль-Мадината махнул рукой, чтобы все следовали за ним. С этого момента эмоциональный настрой террасорцев изменился в положительную сторону, они расслабились и принялись разговаривать при мне. Чтобы закрепить установленный контакт, я бросил пару хвалебных фраз об их обмундировании – и это оказалось выигрышной стратегией.

Пока паладины взахлёб рассказывали об алебардах, мерялись шириной лезвия сабель и толщиной щитов, я краем глаза рассматривал окрестности.

Серовато-жёлтый песок незаметно стал покрываться участками растительности, то тут, то там появлялись пушистые шапки вечнозелёного мирта, вытянутые колосья кипариса и стелящиеся акации. Спустя ещё полчаса крайне неторопливой езды появились первые кедры, несколько финиковых пальм и развесистые оливковые деревья, в дымке горизонта замаячили горы, а картина флоры незаметно перетекла в облагороженные золотистые поля пшеницы и ячменя.

То тут, то там встречались возделывающие землю крестьяне. Причём мужчины и дети выглядели плюс-минус узнаваемо, а от внешнего вида женщин я в первую секунду опешил: длинные тёмные и совершенно не приспособленные для жары и работы в поле тряпки скрадывали фигуры, широкие рукава закрывали руки до кончиков пальцев, волосы у большинства укладывались в тугие косы и скромные пучки-корзинки, а на лицах были надеты уродливые маски. Грубые кожаные полоски спускались вертикальными линиями на лоб, обхватывали щёки и нос, ещё одна горизонтальная полоска шла по линии челюсти, и всё вместе соединялось металлическими кольцами. Черт лиц за этим безобразием было не разобрать.

– Космос, да это же лошадиная сбруя! – пробормотал я потрясённо. К счастью, на родном языке.

– Что вы сказали, санджар Робер?

– Ам-м-м… Я сказал, что не знал, что у вас разрешено рабство.

– Какое рабство? – Деорса напрягся, а я почувствовал, как ступаю на зыбкую почву.

– Хм-м-м. Возможно, я что-то не так понял, но эти кожаные маски выглядят весьма странно.

– Что? А-а-а… Вы об вуалесках! Это же женские украшения! Здесь крестьяне работают, понятное дело, что у них нет денег ни на что, кроме козьей кожи, вот они и страшненькие. Не волнуйтесь, вот заедем в град, вы сразу разницу с состоятельными горожанами почувствуете.

– А зачем надевать «страшненькое украшение»? – вновь загрузился я. В моём Мире само слово «украшение» подразумевало, что женщина хочет сделать себя привлекательнее.

– Так защита же, – пожал плечами Деорса так, будто это было чем-то само собой разумеющимся.

Я ничего не понял, но решил не вдаваться в нюансы культуры, чтобы не вызывать лишнего напряжения.

Встречающиеся по пути женщины и дети работали в полях наравне с мужчинами: таскали тяжёлые вёдра с водой, управляли плугами, а некоторые огромными неудобными тяпками рыхлили почву.

«Это не Средневековье, это жесть какая-то», – потрясённо подумал про себя. Одно дело рассматривать картинки в учебниках истории, другое – окунуться в такую вот «историю» самому.

Взгляд остановился на террасорке с длинными косами, которая разгружала телегу с кривобокими светло-коричневыми кирпичами. Очередной камень оказался слишком тяжёлым, девушка оступилась – ноша упала на землю и разбилась. Выбежавший из ветхой одноэтажной халупы мужчина принялся что-то ей выговаривать. Слов не разобрал, но интонации мне совершенно не понравились, как и достигшие резонаторов эмоции.

Стоило нам приблизиться, как люди побросали всё, чем занимались, и синхронно склонили головы.

– Да пребудет с вами Владыка! Пусть он пошлёт здоровье, крепких сыновей и послушных жён! – нестройным хором заголосили мужчины, приветствуя паладинов, в то время как женщины торопливо опустили взгляды в землю.

Всего второй раз в жизни я услышал эту формулировку, но не без удивления отметил, что она начинает меня раздражать.

– Пусть Владыка осветит и ваш урожай, приумножит силу мужчин и пошлёт здоровья рукам ваших женщин, – спокойно ответил Деорса, поднимая ладонь в приветственном жесте.

За всю поездку до города ни один человек или ребёнок не ткнул в меня пальцем и не закричал, никак не отреагировали и сейчас.

«Люди воспринимают паладинов как высшее сословие, а меня автоматически причисляют к этой группе. Любопытно», – сделал я мысленную заметку.

Деорса тронул поводья. Я секунду колебался, затем всё же подъехал к той самой женщине с косами и протянул ей первую попавшуюся побрякушку из кармана. От моего движения она едва заметно вжала голову в плечи, и я уловил ощутимую волну страха. В итоге бросил золотой браслет ей в ноги и получил по ментальному фону всплеск радости от мужчины рядом.

– Зря вы, санджар, золото направо и налево раздаёте, – недовольно поцокал Деорса, стоило нам отъехать.

– Почему? – Вышло немного резковато.

Я лёгкой досадой подумал, что если многие заметили этот браслет, то получилось действительно недальновидно. Это на Цварге повсюду камеры, никто не ворует и преступность почти нулевая. Надо было как-то незаметно подбросить украшение женщине в карман.

Однако ответ огорошил:

– Тот крестьянин мог подумать, что вы хотите купить его жену.

– Что?! – вырвалось у меня непроизвольно, но Страж Аль-Мадината то ли не услышал, то ли не понял.

– Вы, санджар Робер, лучше золото для нашего эмира приберегите. Он говорил, что вашему Миру пряности и каменные розы нужны, вот на них драгоценности и отложите. Кстати, пить будете?

Всё ещё чувствуя потрясение от новости, что в этом Мире, оказывается, можно купить чью-то жену как какое-то кресло, я рассеянно кивнул, принял протянутый бурдюк и глотнул. Особенно ничего не опасался – регенерация у цваргов такая, что при необходимости мы и яды переварить можем.

Но…

Градус в напитке оказался весьма ощутимым.

– Что это?! – С непривычки я закашлялся. Яды ядами, но алкоголь обычно не употребляю.

– Лучший в городе арак! – довольно пробасил Деорса.

Виски загудели. Видимо, алкоголь местный.

– А другое что-то есть?

– В чайханах полно кумыса, пива и вина, у эмира точно будет финиковое, ну а мы арак предпочитаем.

– Ясно… А воды нет?

– Пф-ф-ф, – фыркнул паладин позади. – Где же это видано, чтобы настоящие мужи воду пили? Воду хлебают только скотина да женщины! – Он подъехал на своем скакуне и выхватил бурдюк из моих рук.

В этот момент я понял, что командировка на Террасору окажется существенно сложнее, чем я решил поначалу.

«Зато теперь понятно, откуда у воинов такие габариты», – хмуро подумал, наблюдая, как белая жидкость течёт по усам и бороде воина, отобравшего бурдюк.

Ещё через полчаса перед нами показались каменные стены города.

Глава 5. Цварг

Шейна

Гость оказался совсем не паладином. И даже не человеком.

Это был цварг. Таких мужчин у нас ещё называли потомками джиннов из-за необычного цвета кожи.

Я замерла на ступенях построенного на возвышении дворца эмира, когда заметила рогатый силуэт. Высокий подтянутый мужчина в причудливых чёрных одеждах с кожей оттенка индиго уверенно сидел в седле, за его спиной развевался диковинного кроя плащ, а на груди в лучах закатного солнца блестела огромная брошь. С такого расстояния невозможно было рассмотреть ни украшения, ни лица мужчины, но я почему-то была уверена, что он очень красив.

Он держался в седле как будто по-иному, имел безупречную осанку и из-за витых рогов цвета угля смотрелся значительно выше, чем сопровождающие его паладины, но, что удивительно, был меньше их в объёмах. Под диковинной одеждой – почти облегающей и лоснящейся на солнце рубахи с пуговицами, заправленной в узкие штаны, – отсутствовала аристократическая пышность, которой так гордились все состоятельные мужи и, конечно же, слуги султана.

«Интересно, какой он там, под одеждой? Твёрдый? Или мягкий? У него так же просвечивает живот, как у паладинов, когда надет только поддоспешник?» – подумала я, разглядывая мужчину издалека.

Конечно же, это было запрещено… Но так хотелось!

Страха при виде него я не испытывала совсем – цварги несколько раз останавливались во дворце эмира и вели себя предельно воспитанно, как купцы из дальних городов, а вот любопытство взбурлило в крови с невероятной силой.

– Денег у него, что ли, нет на еду? Смотри, какой худой! Наверняка кожа да кости, как у моего братца. У отца мул сдох по осени, так братец теперь впахивает с утра до ночи, – раздался сбоку звонкий женский голосок. – Рёбра торчат так, что пересчитать можно.

Я вздрогнула, поняв, что всё это время далеко не в одиночку рассматривала необычного гостя. К счастью, замечание отпустила Силис – бойкая на язык младшая жена эмира, а ко всему, моя ровесница.

– А мне нравится, – ответила я. – Смотри, какие у него руки крепкие. Не думаю, что он очень уж худой.

– Да хиленький, я тебе точно говорю! А плащ этот – чтобы худобу спрятать. Денег, небось, отродясь не водилось. Из украшений – всего лишь одна брошь. Где это видано, чтобы аристократы или купцы так бедно одевались?

Она машинально потрогала кольца, подаренные ей мужем.

– Мне кажется, что дело не в золоте. – Я поймала себя на том, что не могу оторвать взгляд: хотя фигура иномирца глазу непривычна, что-то в нём притягивает. – Посмотри на его брошь внимательно. Я ни одного металла не знаю, чтобы так блестел. Это нечто драгоценное, да ткани на нём дорогие, видно же.

В ответ Силис лишь фыркнула и дёрнула хорошим пухленьким плечиком в летнем сарафане:

– Обработка серебра, не более. Наверное, нашёл толкового ювелира. А что до одежды – не всё то, что блестит, – атлас.

Я покачала головой.

– Цварги несколько раз у нас останавливались. Эмир Идрис говорил, что они умеют управлять огромными птицами, на которых прилетают за нашими каменными розами и специями. Он хлопотал о комфорте предыдущих гостей не меньше, чем о прибытии купцов из Аль-Сахра, а может, даже и больше.

– Шейна, ну какие птицы способны поднять в воздух людей? – Силис закатила глаза. – Ты дурочка, что ли, в такие россказни верить?

Я нахмурилась.

– Эмир никогда не обманывает.

– Угу, как же. Нельзя наивно верить мужчи… – Она начала что-то говорить, но резко осеклась, потому что там вдалеке случилось внезапное.

Цварг с четырьмя паладинами подъезжал к главной улице, когда впереди у громоздкой, гружённой финиками телеги отскочило колесо и покатилось под горку. Люди завизжали, лошади воинов встали на дыбы, в ужасе взвыла бездомная собака. Поднялся шум, ругань, крики и гам, в клубах пыли замелькали разноцветные одежды. Я лишь успела заметить, как цварг спрыгнул с лошади, попытавшейся его сбросить, и вцепилась в длинные рукава собственного платья.

Сердце ёкнуло.

Он же выживет, да? Его не затопчут?

Я некстати подумала о том, что будь среди паладинов подвыпивший Гафур в скверном расположении духа, то он бы, не разбираясь, что произошло, выхватил меч и пошел рубить всех, кто оказался на его пути.

А цварг-то без оружия и даже без доспехов!

Закричали что-то мужики, а владелец телеги и вовсе начал бросаться обвинениями, это было видно по жестикуляции.

– Неужели там сейчас будет драка? – заинтересованно протянула Силис и добавила: – О, а цварг-то не промах. Кажется, жену себе ищет.

В этот момент я всё-таки поняла, что она имела в виду, потому что увидела иномирца. Он вопиюще неприлично держал девушку лет четырнадцати за рукавицу и что-то зло выговаривал купцу в роскошных одеждах с двумя амбалами-охранниками. При этом хвост цварга метался вправо и влево, весь он источал такую ауру силы, что стало одновременно и страшно за него – вдруг и амбалы нападут? – и радостно – он всё-таки остался жив!

Секунда-другая, купец мрачно кивнул, цварг подтолкнул девушку к нему, круто развернулся на каблуках своей диковинной обуви, от чего плащ взметнулся крыльями вороны за ним, но, вместо того чтобы вернуться к паладинам, он вдруг направился к владельцу телеги.

– Нет, ну он всё же глупенький, если хочет деньги стрясти с возничего, у него же только финики… – вновь прокомментировала Силис, да так и замерла, широко распахнув глаза.

Наверное, я выглядела в этот момент не лучше, потому что прямо на моих глазах цварг подобрал одной рукой отвалившееся колесо от телеги, а другой приподнял шасси вместе с возничим и фруктами! Ещё миг – и он ловко надел колесо на ось и опустил огромнейшую телегу.

– Вот это сила… – пробормотала я потрясённо, всё ещё не веря в увиденное.

Мне показалось, цварг даже не устал. По крайней мере, я не увидела в его движениях усталости – лишь раздражение. Он жестом подозвал великолепную лошадь, на секунду положил руку ей на морду, успокаивая, а затем вскочил в седло так, будто не тягал только что тяжести, с которыми паладины справляются как минимум вчетвером.

– Слушай, Шейна, а лошадь-то эмира, разве нет? Ну та самая, брыкливая, которую он сам до сих пор объездить не может, – неуверенно уточнила Силис.

Я, всё ещё пребывая в потрясении, кивнула. Надо было идти, я же спешила…

– Что это вы тут делаете?! – прозвучало громом среди ясного неба, и на этот раз мы вздрогнули обе.

Уперев кулаки в мощные бёдра, на пороге дворца стояла старшая жена градоправителяАль-Мадината – Франгаг. Сшитое по последней моде платье делало фигуру санджары ещё объёмнее, а грудь настолько пышной, что я всегда чувствовала себя неловко, когда задерживала на ней взгляд. Голову любимой жены Идриса украшала драгоценная вуалеска – диадема с самоцветами, от которой отходило множество хитро сплетающихся золотых цепочек. Часть лежала на носу и под глазами, а часть спускалась ниже по щекам и звенящим дождём закрывала шею. Пальцы Франгаг были усыпаны перстнями, а вот гладкую кожу запястий она всегда подчёркивала, предпочитая носить одежду с коротким рукавом, и ни единого браслета. Глядя на холёные и светлые, как хлопок, руки старшей жены эмира, я непроизвольно одёрнула платье.

– Греховничаете? На мужчин вздумали пялиться?! – продолжала стыдить Франгаг.

– Ох нет, что вы, – залепетала стремительно побледневшая Силис, а я торопливо опустила взгляд, понимая, что спорить со старшей женой эмира не стоит. Любое слово поперёк – и она на правах хозяйки дворца может заставить встать на крупу, стеклянный песок или лишить еды. Уж лучше молчать. Ко всему, мы действительно согрешили…

– Разгильдяйки! Силис, я попросила привести Шейну из чайханы, а ты что? Предаётесь греху, как грязные… Она, – кивок в мою сторону, – ещё могу понять, но ты?! Одно расстройство! Жаль, Идрис отменил в Аль-Мадинате традицию обязательного очищения.

Мы с младшей женой градоправителя синхронно склонили головы ещё ниже, а Франгаг, прихорашиваясь, поправила прядь в высокой сложной прическе. Я мысленно облегчённо выдохнула: кажется, у неё всё же хорошее настроение и наказание на сегодня отменяется.

– Силис, тебя на кухне ждут. Высокий гость вот-вот подъедет, а стол всё ещё не сервирован! Марш!

– Слушаюсь, санджара. Здоровья вашим рукам.

Она ловко юркнула в приоткрытую дверь, а я почувствовала тяжёлый взгляд главной во дворце женщины на себе.

– Тебя-то, Шейна, я тоже хотела отправить на кухню… – задумчиво протянула Франгаг.

– Да, санджара. – Я попыталась воспользоваться трюком сбежавшей Силис, но не тут-то было.

– Стой! – Меня жёстко поймали за запястье и закатали рукав платья. Озноб пробежался по телу, но, к счастью, этим всё и ограничилось. – Худая какая, ужас, – недовольно цокнула языком Франгаг. – Чем крупнее женщина, тем больше сыновей она может родить.

«И много ли вы их нарожали?» – так и рвалось с языка, но я промолчала. За такую дерзость меня как минимум ожидал бы стеклянный песок. Всем было известно, что младшая жена Изибил беременна уже четвёртым наследником, в то время как сама Франгаг порадовала эмира лишь однажды. И то Фаолан получился болезным.

– И наручей до сих пор не носишь! Кому ты такая нужна будешь?

– Так… может, не стоит отдавать меня замуж? – с робкой надеждой спросила. – Я на кухне дворца помогаю, а деньги сама в чайхане зарабатываю. Мне больше и не надо.

– Купцы, ткачи, ремесленники тебя замуж взять не рискнут, знают, что грязная, – тем временем перечисляла Франгаг. – Только на паладинов и надежда.

– Санджара, может, не стоит? Я же никому не мешаю.

– Ну конечно, не мешаешь, – меня смерили презрительным взглядом с головы до пят. – Тебе уже двадцать пять. Если до двадцати шести замуж не выйдешь, то эмир наверняка из жалости возьмёт себе пятой женой. Думаешь, нужна ты нам?

Я лишь затрясла головой. Эмир Идрис Свет Истины за все годы проживания во дворце относился ко мне как к родной дочери и никогда бы не взял в жёны, но убедить в этом ревнивую Франгаг было невозможно.

– Ладно. – Она нахмурилась. – Время – золото. На кухне и без тебя справятся. Беги на задний двор, набери ванну для нашего гостя и подготовь комнату. Не смей позорить благородное имя эмира! Шевелись!

– Да, санджара. – Я кивнула и поспешила убраться с глаз долой.

Перед мысленным взором вновь встал Гафур с его чесночно-вонючим дыханием.

«Только бы он не пришёл к Идрису просить моей руки!»

Глава 6. Вы должны на ней жениться

Янн Робер

Меня раздражало всё: палящее солнце, пыль из-под копыт кляч, кучи воняющего навоза, лай собак, крики людей, устроивших толкотню и базар прямо посреди песчаной дороги, выливающие из окон помои женщины, крошечные, местами покосившиеся одно- и двухэтажные глинобитные дома с убогими плоскими крышами. И всё серое, бежевое, горчичное, янтарное, светло-коричневое, иногда просто выцветшее белёсое… Такое ощущение, художник забыл, что существуют другие цвета, кроме жёлтого, когда составлял палитру для этого города.

Я ехал на нервно всхрапывающей кобыле и с тоской вспоминал безупречные с архитектурной точки зрения зеркальные высотки, яркие изумрудные газоны и манящие прохладой горные коралловые озёра. Да уж, прося Фабриса отправить меня «куда подальше», я представлял себе необитаемые джунгли или ледяную планету, на худой конец, а никак не Средневековье в пустыне с характерным амбре и грязью. Однако хуже всего дела обстояли с ментальным фоном.

Стоило только въехать внутрь каменных стен города, как я начал медленно сходить с ума от наслоения всевозможных эмоций. Люди не сдерживали себя в мыслях, и резонаторы ломило от боли, потому что они улавливали самые разные бета-колебания – рваные, длинные, короткие, громкие, амплитудные, – накладывающиеся друг на друга как дурной сон.

– Смотри, куда прёшь! – орал возничий на мальчишку в лохмотьях.

– Фу, гадость какая! Убери за своей шавкой! Она приволокла мёртвую крысу ко мне на порог!

– Твой порог – ты и убирай! На прошлой неделе твоя дрянная кошка украла колбасу с моей кухни, – бранились двое мужчин в жёлто-оранжевых платьях с синими поясами.

Конечно, при приближении паладинов горожане старались вести себя потише, но эмоции… У меня сводило зубы от бета-колебаний террасорцев.