Глава 1
Ноги подкашиваются, голова кружится. Этот поцелуй дурманит меня настолько сильно, что ещё немного, и я свалюсь без чувств прямо в его крепкие и тёплые руки. Как могла я опуститься так низко? Как могла самолично допустить возможность погребения заживо? Если нас кто-то увидит – мне несдобровать. Конечно, я не хочу быть пойманной, не хочу нести за это жестокое наказание, испытывая нехватку воздуха, отсутствие света, ощущая агонию и страх перед неминуемой смертью. К тому же, с детства меня преследует клаустрофобия, однако же как могу я отстраниться от столь сладостного поцелуя, как можно высвободиться из этих пылких объятий?
Страстное опьянение спало, когда горячие, местами мозолистые руки, оказались под белоснежной туникой и коснулись голой кожи спины.
– Погоди, нам не стоит… – Аргус накрыл мои губы нежным, но требующим поцелуем, а когда его руки стали опускаться ниже, моя неуверенность переросла в страх, и я мгновенно отпрянула, окончательно придя в чувства.
– Мне пора, – пришлось сделать небольшую паузу, чтобы привести дыхание в норму и избавиться от жгучего румянца на щеках. – Впредь надо быть осторожнее. Думаю, не стоит напоминать, что со мной сделают, если заметят за подобным занятием.
– Как вы можете так скучно жить? – Аргус тоже пришёл в себя, и за считанные секунды успел превратиться из чувственного и нежного парня с лёгким румянцем на щеках в заносчивого и решительного. Приобняв меня за плечи, он отстранился и пошёл в сторону своего дома.
Вот уже через два дня я официально закончу обучение и начну службу в храме богини Весты, покровительницы семейного очага и жертвенного огня.
Таких, как я, зовут Весталками, и нас всего шесть…
***
– Ей тоже пришло письмо? Но ведь она не аристократка, – вот, что со всех сторон слышала я по дороге домой, когда мне только-только исполнилось десять лет. Я догадалась ещё тогда, но хотела удостовериться лично.
– Понтифик пригласил тебя на жеребьёвку, – сказали мои родители со слезами на глазах.
Казалось бы, они должны радоваться, ведь это огромная честь – стать весталкой, однако я так любила маму и папу, что надеялась не пройти, дабы не разлучаться с ними. По закону подлости выбор пал именно на меня: из восемнадцати аристократок и двух плебеек жребий указал именно на безродную девчонку, до невозможности любящую своих родителей.
Закон обязывал разорвать все связи с семьёй.
***
С того момента прошло десять лет, а это значит, что освобождение от обязанностей жрицы наступит лишь через двадцать: поровну на службу и обучение маленьких весталок. И лишь в сорок лет я смогу выйти замуж, а до того момента нарушение целомудрия каралось погребением.
А момент, что я только что попрощалась со своим парнем после пылких объятий, следует тактично пропустить…
– Ты где пропадаешь, Селена? – У входа в храм меня встретила Августа, моя наставница, и, схватив за руку, потащила внутрь. – Всего два дня осталось до церемонии, а тебя нигде нет!
– Успокойся, Августа, все хорошо. Ты права, ещё целых два дня – нам некуда спешить!
Слова были пропущены мимо ушей, и мы мчались вдоль белых коридоров. Было большим везением то, что я не спотыкалась на каждом шагу, так как еле поспевала за обеспокоенной наставницей. Августа привела меня в зал, после чего оставила у алтаря, дожидаясь дальнейших действий.
Сегодня священный огонь должна была поддерживать Фелиция – она старше меня всего на три года, и из-за не такой большой разницы в возрасте мы быстро сблизились, когда я только стала весталкой. Оглянувшись, я нашла её у стены. Видимо поняв, с какой целью меня сюда привели, она без лишних вопросов покинула свой пост, уступив место. Густые, тёмные волосы девушки так отросли за пятнадцать лет, что доходили ей до ягодиц. В карих глазах блеснула усмешка, хоть она и удержалась от каких-либо комментариев.
Глубоко вздохнув, я сделала шаг вперёд, и начала обряд: Яркое пламя в душе моей горит, Богиня Веста мудрая меня благоволит. Гори, огонь, могучий, лети скорее ввысь! Гори, огонь, певучий, и нами ты хранись.