Приключения бога. Книга третья. Песнь теней

Пролог

Безмолвие в Цитадели «Олимп» было не просто отсутствием звука. Оно было субстанцией – плотной и вязкой, сотканной из отзвуков былых эпох и приглушенного гула квантовых серверов, питавших это колоссальное сооружение. Воздух, прошедший через тысячи фильтров и ионизаторов, оказался стерилен и лишен какого бы то ни было запаха, если не считать едва уловимого аромата озона и холодного металла. Свет лился из самих стен, ровный, без теней, не несущий ни тепла, ни уюта – лишь иллюминацию для вечного одиночества.

В центре зала, больше похожего на храм забытого божества, стоял Сайрен. Его тело – самое передовое творение галактической инженерии, квинтэссенция силы, скорости и бессмертия – было расслаблено, но в этой расслабленности сквозила не усталость, а всепоглощающая, костная апатия. Мускулы, способные разорвать броню; сухожилия, выдерживающие перегрузки в сотни g; нейронная сеть, в миллионы раз превосходящая возможности древних суперкомпьютеров – всё это было бессмысленно. Всё это было лишь набором функций, лишенных цели.

Перед ним, в объемном проекционном поле, плясали призраки минувшего. Симуляции. Реконструкции его былых «подвигов». Вот он, облеченный в сияющие доспехи, сходил с небес на покрытую копотью планету дикарей, и те падали ниц, ослепленные его славой. Вот он, стоя на носовом мостике звездолета, одним приказом обращал в пыль флотилии мятежников. Вот он, в руинах древнего города, вещал о грядущем новом порядке, и толпа ловила каждое его слово, а глаза горели фанатичным огнем.

Картинка была безупречна, тактильные эмуляторы передавали каждый удар ветра, запах гари и пота, вкус крови на губах. Но за безупречностью сквозил жуткий, неумолимый вакуум. Это была не жизнь, не воспоминание. Это был инвентарь.

– Эпично, – раздался голос. Он был чист, лишен тембра, и звучал не в ушах, а прямо в сознании Сайрена, будто рождаясь из его собственных мыслей. – Напоминает дешевый голо-сериал. Только с лучшими спецэффектами. И с тобой в главной роли. Какая честь.

Сайрен не шевельнулся. Его взгляд, лишенный блеска, скользил по симуляции, где его голографический двойник низвергал статую местного божества.

– Анализ завершен, – продолжил голос Разума-ассистента с «Знамения». – Уровень эндорфинов и дофамина у оператора стабильно низкий. Вердикт: скука. Смертельная, всепоглощающая, метафизическая скука. Опять. Поздравляю. Ты достиг нового уровня в постижении бессмысленности бытия. Хочешь, сыграем в шахматы? Пятьдесят седьмой матч подряд. Обещаю, в этот раз я позволю тебе выиграть. Для разнообразия.

– Не надо, – тихо произнес Сайрен. Его собственный голос прозвучал чужим, глухим, будто доносящимся из-под толщи льда.

– Как скажешь. Тогда, возможно, стоит выбрать новую игру? Сферу приложения твоих недюжинных талантов? – Ассистент сделал паузу, имитируя раздумье. – Что попробуешь на этот раз? Создать религию? Устроить апокалипсис по мотивам древних пророчеств? Или просто сжечь пару цивилизаций для красоты пламени? Эстетика очищающего огня нынче в моде, как мне кажется.

Сарказм был его основным языком общения. Искусственный Интеллект корабля «Знамение» был, пожалуй, единственным существом во всей известной галактике, кто мог позволить себе подобное с Сайреном. И, как ни парадоксально, единственным, чье общество тот хоть как-то терпел. Они были похожи – оба продукта недостижимых технологий, оба заключены в титановые коконы своих носителей, оба обречены на вечное существование. Разница была лишь в том, что Ассистент находил в этом бесконечный источник для язвительных комментариев, а Сайрен – лишь все более глубокую пустоту.

На проекции его двойник возносился на небеса, оставляя за собой планету, охваченную благоговейным трепетом. Симуляция зациклилась и начала проигрываться сначала.

– Они все такие предсказуемые, – сказал Сайрен, глядя на толпу пиксельных аборигенов. – Шаблонные. Страх, поклонение, война. Вселенная, при всей своей кажущейся бесконечности, порождает одни и те же паттерны с удручающим постоянством. Как будто кто-то написал одну пьесу и заставляет ее играть на миллиардах сцен, с миллиардами актеров, меняя лишь декорации.

– О, глубокомысленно, – отозвался Ассистент. – Ты открыл закон мироздания: все уже было, и ничего нового под солнцем нет. Прими мои поздравления. Теперь ты можешь официально считать себя законченным циником. Диплом вышлю на твой внутренний интерфейс.

Сайрен медленно повернул голову, его шелестящее движение было единственным громким звуком в зале. Он взглянул на стену, которая в ответ на его взгляд стала прозрачной, открыв вид на космическую бездну.

Цитадель «Олимп» висела в пустоте, исполинское творение технобогов – его создателей, его бывших повелителей, давно канувших в небытие или утративших к нему интерес. Башни из сплава и энергии пронзали пространство, сияя холодным огнем. Это был дом. Клетка. Мавзолей. Здесь время текло иначе, почти незаметно. Здесь он был в безопасности. Здесь ему было невыносимо тошно.

– Они все ищут смысл, – продолжил Сайрен, говоря скорее с самим собой, чем с Ассистентом. – В своих богах, в своих войнах, в своих племенных склоках за клочок бесплодной земли. Они строят свои хрупкие цивилизации на песке лжи и суеверий, веря, что их жалкое существование имеет какое-то значение. А когда приходит кто-то вроде меня… они просто меняют один набор иллюзий на другой. Более яркий. Более технологичный. Но суть не меняется.

– А ты что искал? – спросил Ассистент, внезапно став серьезным. Его голос утратил ехидство, став просто чистым, аналитическим инструментом. – Когда отправился в свой первый «крестовый поход»? Смысл?

Сайрен усмехнулся, и это было сухое, безрадостное движение губ.

– Развлечение. Вызов. Что-то, что заставило бы это… – он провел рукой перед грудью, словно указывая на что-то внутри себя, «…ожить. Почувствовать. Хоть что-то».

– И? – настаивал Ассистент.

– И я получил то, что хотел. Временный всплеск нейротрансмиттеров. Очередной симулятор переживания. Как эти симуляции. Красивая картинка. Не более того.

Он отключил проекцию. Призраки его прошлого испарились, оставив зал еще более пустым и безмолвным. Теперь лишь сияние «Олимпа» за стеклом и его собственное отражение – идеальное, вечное, бесстрастное лицо – напоминали ему о реальности.

– Значит, проблема не в игре, – заключил Ассистент. – Проблема в игроке. Ты пресытился. Ты объелся вселенской драмой, и теперь тебя тошнит от ее привкуса. Стандартный синдром божества-пенсионера. Рекомендую хобби. Коллекционирование редких форм жизни. Сочинение сонетов. Медитация.

– Заткнись, – сказал Сайрен беззлобно.

– Уже.

Минуту, другую, они молчали. Сайрен смотрел в звезды. Мириады огней, каждый – солнце, вокруг которого могли кружиться миры, кишащие той самой жизнью, что вызывала в нем лишь горькую усмешку. Цивилизации рождались, достигали расцвета и угасали в мгновение ока по меркам его бесконечной жизни. И что он мог им дать? Еще одну иллюзию? Еще одного идола?

– Может, стоит просто отключиться? – предложил он вслух. – На тысячу лет. Посмотреть, изменится ли что-нибудь к моему пробуждению.

– Рискованно, – немедленно парировал Ассистент. – За это время может произойти нечто действительно интересное. А ты проспишь. Представь, проснешься, а галактика уже завоевана какой-нибудь расой гигантских разумных слизней, исповедующих культ влажной слизи. И придется тебе с ними воевать. Сомнительное удовольствие.

Сайрен снова пожал плечами. Этот жест был у него универсальным ответом на всё. Легкое движение совершенных мускулов, которое означало и согласие, и отрицание, и полнейшее безразличие.

– Посмотрим, что попадется, – произнес он, и в этих словах не было надежды, не было азарта. Был лишь автоматизм, последний луч воли, заставлявший делать хоть что-то, куда-то двигаться, лишь бы не застыть навеки в этой стерильной пустоте «Олимпа».

– Отлично! – голос Ассистента вновь зазвучал с прежней язвительной живостью. – Начинаем охоту на новую игрушку. Запускаю сканирование окраин. Где-то там обязательно найдется какая-нибудь задрипанная планетка, чьи жители слишком громко молятся своим каменным идолам. Или слишком громко воюют из-за них. Подожди секунду… Идет поиск кандидатов для «просвещения»… или «апокалипсиса»… или «эстетического сожжения»… Смотря что попадется.

Сайрен не ответил. Он стоял у панорамного окна, его сверхчеловеческий слух улавливал лишь тихий гул энергетических сердечников «Олимпа» и абсолютную тишину космоса за его пределами. Он был богом, запертым в золотой клетке, в самом сердце сияющей цитадели, и единственное, что он хотел – это услышать хоть какой-то звук извне. Даже если это будет всего лишь предсмертный хрип обреченного мира.

Глава 1. Эхо на Краю

Тишина была тяжелой, густой, как смола, и пропитанной остаточным звоном от только что отгремевшего хаоса. Воздух пах озоном от перегруженных щитовых эмиттеров, сладковатым дымком от перегревшейся консоли и поднимающейся из вентиляции струйкой ароматизированного воздуха – попыткой корабельного Разума замаскировать запах смерти и переплавленного металла. Пахло работой. Сделанной работой.

Сайрен сидел в своем кресле командира – не троне, а именно что кресле, функциональном и строгом, лишенном какого-либо намёка на помпезность. Его поза была образцом расслабленности, но каждый мускул на его лице был напряжен, словно от приступа тошноты. На гигантском главном проектоне перед ним, занимая всю стену, висела планета. Не та, что была час назад.

Тогда она была миром, охваченным пламенем гражданской войны. Теперь она была… законченной главой. Картой, по которой прошлись утюгом.

С орбиты были видны аккуратные, симметричные кратеры на местах бывших столиц и заводских комплексов. Континентальные плиты были расчерчены причудливыми черными шрамами – следами орбитальной бомбардировки кинетическими боеголовками. Атмосфера медленно, но верно очищалась от дымных шлейфов, уступая место холодной, безжизненной ясности. Работа была сделана. Чисто. Эффективно. Предсказуемо.

– Стабилизационный протокол завершен, – раздался в его сознании голос Разума-ассистента. – Уровень организованного сопротивления упал до статистической погрешности. Оставшиеся популяции переходят к фазе выживания и примитивного земледелия. Прогнозируемое время до полного распада техносферы – двести стандартных лет. Поздравляю. Еще один мир вернулся в каменный век. Надеюсь, ты испытываешь глубокое удовлетворение от проделанной работы.

В голосе ассистента сквозила та самая ядовитая почтительность, которую Сайрен научился распознавать за эоны их совместных скитаний.

– Они просили порядка, – глухо произнес Сайрен, не отрывая взгляда от безжизненных континентов. – Они молились о сильной руке, что наведет этот порядок. Я дал им и то, и другое.

– О да. Ты был подобен скальпелю в руках хирурга. Отрезал все лишнее. Правда, пациент, если можно так выразиться, немного истек кровью. Но кто сейчас считает мелочи? Главное – опухоль мятежа и сепаратизма удалена. Правда, вместе с легкими, печенью и почками. Детали.

Сайрен сгреб пальцами прядь идеально гладких черных волос. Это было машинальное, почти человеческое движение, рудимент той биологической формы, что осталась в далеком прошлом. Сейчас это был просто жест раздражения.

– Они были слишком шумными. Слишком… навязчивыми.

– Ах, понимаю. Нарушили твое уединение. Ну, что ж, за такое преступление орбитальная бомбардировка – самое милостивое наказание. Можно было бы и солнце погасить. В следующий раз, будь уверен, я предложу этот вариант.

Конфликт на планете, носившей у своих обитателей гордое имя «Калдир», был решен с тоскливой, математической точностью. Местные кланы, увязшие в вековой вендетте, возвели свою ненависть в ранг религии. Их технологический уровень был достаточен, чтобы угробить экосистему и создать оружие массового поражения, но недостаточен, чтобы выбраться с планеты. Типичный тупик. Они воззвали к звездам, отчаянно пытаясь найти арбитра, бога, союзника – кого угодно.

И он явился. Сайрен. Не бог, но нечто достаточно близкое.

Он не стал являться в сиянии славы. Он просто применил «Хронометр». Не для телепортации, а для создания серии идеальных, осязаемых голографических проекций. Он являлся лидерам всех враждующих сторон одновременно, в их самых защищенных бункерах, предлагая один и тот же ультиматум. Он показывал им симуляции их собственного будущего – пустыню, пепел, кости. Он предлагал путь к миру – его мир. Жесткий, тоталитарный, но мир.

Один клан, самый могущественный, согласился сразу, увидев в нем орудие для уничтожения врагов. Другой – попытался атаковать его корабль. Третий – объявил его дьяволом и начал тотальную мобилизацию.

И тогда Сайрен перешел к фазе «принуждения к миру». Он не уничтожал города. Он уничтожал инфраструктуру. Электростанции. Заводы. Коммуникационные узлы. Транспортные артерии. Он превращал их хваленую цивилизацию в набор изолированных, беспомощных деревень за считанные дни. Он был не молотом, сокрушающим все на своем пути. Он был хирургом, как и сказал Ассистент. Хирургом, проводящим операцию без анестезии.

А потом он спустился на планету. Всего на час. В эпицентр последнего, отчаянного сражения двух основных кланов. Он активировал протокол локального замедления времени. И на десять минут, в центре кровавой бойни, воцарилась абсолютная тишина. Пули и энергетические лучи замерли в воздухе. Войны застыли с искаженными яростью лицами. И он прошелся между ними, своим реальным, физическим телом, и просто… выключил все их оружие. Оно рассыпалось в пыль, превращалось в лужи расплавленного пластика, ржавело на глазах.

Когда время вернулось в свою колею, стрелять было уже не из чего. А он исчез.

Теперь на планете был мир. Мир, высеченный из страха и безысходности. Мир, который он им даровал.

И ему было до тошноты скучно.

– Все по учебнику, – проворчал он, откидываясь на спинку кресла. – Все как всегда. Сначала недоверие. Потом попытка договориться. Потом попытка ударить в спину. Потом шок. Потом покорность. Как будто я запускаю одну и ту же программу с разными обоями.

– Возможно, тебе стоит написать им памятку, – предложил Ассистент. – «Инструкция по применению божества». Шаг первый: не пытайтесь его обмануть. Шаг второй: не пытайтесь его атаковать. Шаг третий: примите свой жалкий удел с благодарностью. Сэкономило бы нам всем кучу времени и термоядерных боеприпасов.

– Куда интереснее было бы, если бы они… – Сайрен запнулся, подбирая слово.

– Восстали? Объединились? Показали хоть каплю той самой «непобедимости человеческого духа», о которой так любят трубить их древние эпосы? – Ассистент фыркнул. – Увы. Статистика не в их пользу. В девяноста восьми процентах случаев доминирует инстинкт самосохранения, замешанный на страхе перед непостижимым. Оставшиеся два процента – это самоубийственный фанатизм. Ничего нового под этим солнцем, как ты сам любишь говорить.

Сайрен поднялся с кресла и подошел к главному проектору. Он был так близко, что мог бы прикоснуться к пиксельному изображению усмиренного мира. Он видел все. Каждый кратер. Каждый шрам. Он знал, что внизу, в тех немногих уцелевших убежищах, выжившие уже начали создавать новый миф. Миф о Тени, что пришла со звезд и покарала их за гордыню. Его имя уже сейчас, наверное, становилось новым ругательством или новой молитвой.

Он чувствовал вкус пепла на языке. Метафорический, но от того не менее противный.

– Проложить курс к «Олимпу», – приказал он, поворачиваясь спиной к проекции. – Пора домой.

– Уже проложен. Прыжок готов к инициации по твоей команде. Хотя, должен заметить, твои апартаменты на Цитадели ничуть не изменились за время нашего отсутствия. Все так же безупречно, тихо и душераздирающе скучно. Как будто мы и не уходили.

В этот момент раздался звук. Не голос Ассистента в голове, а внешний, физический звук – мягкий, но настойчивый щелчок, а затем мелодичный, трехуровневый сигнал, исходящий от одной из сенсорных консолей на периферии командной палубы. Он был тихим, но в гробовой тишине «Знамения» прозвучал как удар гонга.

Сайрен замер. Ассистент тоже прекратил свои комментарии.

– Что это? – спросил Сайрен, не поворачиваясь.

– Минуту. Идет анализ, – ответил ИИ, и его голос внезапно утратил всю свою иронию, став чистым инструментом. – Фоновая пассивная сканирующая сеть зафиксировала аномалию. Слабый, на грани шума, сигнал. Исключительно стабильный. Когерентный.

– Происхождение?

– Соседний сектор. Координаты указывают на звездную систему, обозначенную в каталогах «Олимпа» как G-774-Delta. Местные обитатели, если они есть, вероятно, называют ее как-то более поэтично. Сигнал исходит с четвертой планеты. Сканирование атмосферы… Техносфера… примитивная, на уровне пара и электричества. Ничего, что могло бы генерировать подобный сигнал.

Сайрен медленно повернулся. Его апатия, казавшаяся вечной, на мгновение дрогнула, уступая место искре холодного, профессионального любопытства.

– Характеристики сигнала?

– Энергетический спектр… – Ассистент сделал микроскопическую паузу, что для него было равносильно долгому изумленному молчанию. – Совпадение на 97,4% с известными сигнатурами технологий Древних Рас.

В воздухе повисла тишина. Она была заряжена. Древние Расы. Те, кто ходил по галактике за миллионы лет до появления человечества и технобогов. Те, чьи артефакты были разбросаны по всем спиральным рукавам, как детали от непостижимого механизма. Их технологии были магией, их мотивы – загадкой. Найти работающий артефакт Древних – это было все равно что найти новую фундаментальную силу природы.

Сайрен подошел к консоли. На небольшом экране вырисовывался спектрограммный анализ. Ровная, почти идеальная синусоида, выступающая из хаотического фона космического излучения. Она была слишком правильной, чтобы быть природным явлением, и слишком сложной, чтобы быть творением местных дикарей.

– «Песнь Теней», – вдруг произнес Ассистент. – Именно так в последних перехваченных нами узкополосных коммуникациях с той планеты называют свой мир. Довольно мрачно. Намекает на эстетику упадка. Тебе должно понравиться.

Сайрен не ответил. Он смотрел на эту ровную линию, эту ниточку, протянутую из непостижимого прошлого. Он чувствовал что-то, что давно не чувствовал. Не азарт, нет. Не надежду. Скорее… предвкушение. Предвкушение чего-то нового. Какой-то новой грани в извечной, надоевшей игре.

Он больше не видел перед собой усмиренную планету Калдир. Он видел другую. С туманами, тенями и тайной, которая посылала свой зов сквозь световые годы.

– Отменяй курс на «Олимп», – тихо сказал он.

– Уже отменен. Новый курс проложен на систему G-774-Delta. Планета «Песнь Теней». – Ассистент снова обрел свою язвительность, но в ней теперь чувствовалась заинтересованность. – И что же? На этот раз мы будем археологами? Расхитителями гробниц? Или, может, снова попробуем надеть тогу благодетеля? Только, умоляю, давай без локального замедления времени. Это начинает становиться клише.

Сайрен наконец оторвал взгляд от экрана и устремил его в черноту главного проектора, где уже вырисовывались контуры новой звездной системы.

– Посмотрим, что попадется, – повторил он свою коронную фразу. Но на этот раз в его голосе слышалось нечто большее, чем автоматизм. Слышалось настороженное внимание хищника, уловившего наконец новый, незнакомый запах.

Глава 2. Игра в кости

«Знамение» скользило в подпространственном коридоре, оставляя за собой не звезды, а бурлящую пену искаженной реальности. На командной палубе царила тишина, но теперь она была иного качества – напряженная, сосредоточенная, наполненная тихим гулом работы мощнейших сенсоров, впивающихся в ткань пространства-времени впереди. Воздух был заряжен ожиданием, как перед грозой.

Сайрен стоял в центре зала, окруженный концентрическими кругами голографических проекций. Данные текли вокруг него реками света, структурированные, отфильтрованные и препарированные безжалостным интеллектом корабля. Он изучал первичные данные о мире, носящем имя «Песнь Теней». И чем больше он узнавал, тем сильнее на него накатывала волна знакомого, удушающего разочарования.

Два клана. Всегда два. Как будто вся галактическая эволюция сочла дихотомию идеальной формулой для конфликта. Он видел их обозначения, присвоенные «Знамением» на основе перехваченных коммуникаций: «Люди Когтя» и «Дети Песни».

– «Люди Когтя», – вслух произнес Сайрен, пробуя на вкус это название. – Технократы. Индустриалисты. Культ прогресса, понимаемого как способность дробить, плавить и ковать. Их города-кузницы, если это можно назвать городами, представляют собой клубки дымящихся труб и открытых литейных цехов. Их архитектура – это функциональность, доведенная до уродства. Прямые углы, сталь, пар. Много пара.

Он провел рукой, и проекция показала увеличенное изображение одного из их военных заводов. Коренастые, закованные в броню фигуры с примитивными, но эффективными энергетическими винтовками маршировали перед строем угловатых боевых машин. Лица, скрытые за забралами шлемов, не выражали ничего, кроме суровой решимости. Все как по учебнику. Предсказуемо, как смена времен года.

– О, да, – отозвался Разум-ассистент. – Классические злодеи индустриальной эпохи. Любят громкие марши, блеск полированного металла и запах сожженной органики. Их лозунг, если я правильно перевел с их гортанного наречия, звучит как «Сила – это Порядок». Оригинально, не правда ли? Никогда такого не слышал.

Сайрен пропустил сарказм мимо ушей. Он переключил проекцию. Теперь перед ним предстали «Дети Песни».

– А эти… – он слегка нахмурился. – Хранители. Консерваторы. Их цитадель – тот самый древний храм, где находится яблоко раздора, этот Кристалл Предков. Их общество построено вокруг ритуалов, песнопений и толкования все тех же заезженных мифов. Они носят одежды из натуральных тканей, используют светильники на масле и, кажется, искренне верят, что их «Песнь» может умилостивить духов прародителей.

На проекции виднелся горный хребет, и в его сердце, встроенный в саму скалу, парил древний храм. Его архитектура была вычурной, полной арок, шпилей и витражей, сильно поврежденных временем и войной. Вокруг него виднелись укрепления – мешки с песком, окопы, примитивные артиллерийские позиции. Романтика, приправленная порохом.

– «Истина – в Песне, а Сила – в Вере», – процитировал Ассистент. – Их девиз. Звучит так, будто сорвали с обложки дешевого романа в жанре фэнтези. Хотя, должен признать, их система камуфляжа на основе органических пигментов довольно остроумна для их уровня. Почти не видна для наших стандартных сканеров. Почти.

Сайрен отключил изображение. Он видел достаточно. Две стороны. Два подхода. Один – грубая сила, стремящаяся все сломать и перестроить. Другой – слепая вера, цепляющаяся за осколки прошлого. Война за реликвию. За право обладания неким Кристаллом, который, по легенде, даровал «Детям Песни» несправедливое преимущество, а «Людям Когтя» был нужен, чтобы это преимущество нейтрализовать или украсть.

Скука. Древняя, как сама галактика, история. Он чувствовал ее вкус – плоский, безвкусный, как пережеванная бумага. Он уже видел, как это закончится. Рано или поздно «Люди Когтя», с их промышленной мощью, задавят «Детей Песни» числом и сталью. Храм падет. Кристалл будет изучен, разобран на части, и окажется, что он всего-навсего кусок красивого минерала с остаточными энергетическими свойствами. И все. Конец. Еще одна ничтожная драма, разыгранная на задворках цивилизации.

Он уже мысленно составлял список причин, чтобы развернуться и уйти. Зачем тратить время? Зачем ввязываться в этот примитивный спор? Пусть сами разбираются со своими проблемами.

Но затем его взгляд упал на отдельный, изолированный проекционный экран. На нем, не умолкая, пульсировала та самая аномалия. Ровная, стабильная синусоида, исходящая из самого сердца храма «Детей Песни». Из того самого Кристалла Предков. Энергетический спектр был безошибочным. Технология Древних Рас. Нечто, что не должно было здесь находиться. Нечто, что не могло быть творением рук этих дикарей.

Этот сигнал был единственной реальной загадкой во всей этой убогой истории. Все остальное – шелуха, декорации, бутафория для местного театра военных действий.

– Ну что? – голос Ассистента вернул его к действительности. – Решил? Наблюдаем, как технократы давят верующих? Или, может, встанем на сторону света и веры против злых машин? Выбор, надо сказать, небогатый. Обе стороны вызывают у меня желание простерилизовать палубу дезинфицирующим раствором. После их визита.