Под твоей защитой

© Киршина У., текст, 2025

© ООО «Феникс», 2025

© Kaskva, иллюстрация обложки, 2025

© Фролова М., шрифты на обложке, 2025

Глава 1

Я зарываюсь глубже в подушку, чтобы не слышать, как мама в сотый раз повторяет одно и то же:

– Да, конечно, она извинится. Это даже не обсуждается. Поймите. Возраст. Нервы. Просто дайте ей немножко времени.

Интересно, что в её понимании «немножко»? Моё заточение длится уже пятый день – разве это мало? Не скажу, что меня это сильно расстраивает. Я бы осталась и на месяц, но первое сентября уже послезавтра. Прогуливать школу мама точно не разрешит.

Под подушкой вибрирует телефон. Всё ещё удивляюсь, почему мама его не конфисковала. Может, надеялась, что я начну всем названивать с извинениями? Зачем? Она и без меня с этим, кажется, неплохо справляется.

«Ну что, тебя уже выпустили из тюрьмы?» – всплывает на экране, когда я, помедлив, достаю телефон из-под подушки. Облегчённо вздыхаю. Это просто Юля, а не… Отмахиваюсь от неприятных мыслей, как от мух.

«Ха-ха. Оч смешно. Ты что, не знаешь мою маму?»

«Знаю. Потому и удивляюсь».

На экране мерцает надпись: «Печатает». Лежать на животе надоедает, и я переворачиваюсь на спину. Зря. Перед глазами сразу оказывается деревянный держатель для медалей в форме моего имени – Злата Иванова. И никому теперь не нужные металлические кругляшки на нём, из-за которых когда-то было пролито столько пота и слёз. Глаза сразу начинает жечь. Быстро-быстро моргаю. Не помогает. Тем временем надпись «Печатает» сменяется на пришедшее сообщение.

«Демьян спрашивал – как ты?» – расплывается у меня перед глазами. Вытираю слёзы, успевшие добежать до мочки уха. Я их столько пролила за эти дни, что на моих щеках, кажется, можно добывать соль.

Интерес Демьяна – это неожиданно. На мои сообщения он не отвечает. Не то чтобы я ему много писала… Только один раз. Ну или два. Не больше трёх-четырёх точно. Никакого ответа. Хотя я, наверно, поступила бы так же, если бы меня бросили в раздевалке за несколько минут до выхода на паркет. А может, потребовала объяснений, как моя мама и тренер. Сложно сказать, кто из них больше орал, когда все окончательно поняли, что никуда я не выйду. А значит, не быть нам с Демьяном кандидатами в мастера спорта. По крайней мере, в ближайшее время.

«Что ответила? И как он сам?» – набираю в ответ. Юля молчит. Может, отвалилась Сеть? Подгружаю свою страницу «ВКонтакте». Интернет медленный, но рабочий. В ожидании ответа от подруги заменяю фото профиля на картинку цветка. Давно хотела это сделать. Сообщения от Юли всё нет, и я успеваю скрыть ещё несколько фотографий от посторонних.

Наконец всплывает сообщение: «Позже. Начинаем».

Бросаю взгляд в угол экрана, где показывается время. Точно, тренировка уже должна идти. Удивительно, что мои внутренние часы не сработали. Поднимаюсь с кровати и иду к напольному зеркалу в полный рост, по пути разминая плечи. Скованные мышцы понемногу расслабляются. Вожу головой вниз-вверх, поворачиваю в стороны. Чуть прижимаю затылок рукой, чтобы растяжение было максимальным и немного болезненным. Повожу плечами, разминая грудную клетку. Наклоны, потягивания. По телу проходит тепло, и я перехожу к шагам. Выходит не так уверенно, как в зале, – постоянно боюсь во что-то врезаться в своей небольшой комнате, которую к тому же приходится делить с сестрой. Не отрывая взгляда от себя в зеркале, медленно вывожу бедро в сторону, создавая плавную линию. Подключаю руки, позволяя им свободно двигаться. Прижатые к корпусу руки и попытка работать только ногами – ошибка новичков, а я и моё тело живём танцами уже десять лет. Переношу вес тела на другую ногу, продолжая раскачивать себя.

Пижамный топ приподнимается, приоткрывая полоску кожи на животе. Стараюсь не обращать на это внимания, продолжая движение. Мне не нужно включать музыку, чтобы воссоздать ритм румбы. Делаю шаг вперёд, затем в сторону, назад. «Хм… Какая кошечка!» – всплывает в голове один из комментариев под выложенным мной видео. Прикрываю глаза, отдаваясь целиком беззвучному танцу. Но то, что работало раньше как снятие стресса, прогоняя мысли о плохих оценках, не ответивших взаимностью парнях, ссорах с мамой или об испорченной сестрой кофте, сегодня действует ровно наоборот.

Хватит! Останавливаюсь, тяжело дыша и рассматривая себя в зеркале. Слишком открытый топ. Слишком короткие шорты. Всё слишком! Рычу со злости, не глядя хватаю покрывало с кровати и накидываю на зеркало. Розовая ткань в мелкие ромашки прячет моё отражение. Это немного успокаивает и удерживает от желания чем-нибудь бросить в зеркало. Стаскиваю со спинки стула худи и джинсы, уронив остальные вещи. Машинально тянусь их поднять, но в итоге так и оставляю валяться: большая часть из них всё равно сестры. Нечего было поверх моих швырять. Ныряю в одежду, как в спасительные доспехи. Кровь ещё сильнее приливает к щекам – дома жарко, и даже открытые во всех комнатах форточки и включённые увлажнители не спасают от духоты. Но это всё равно лучше, чем ощущать себя совершенно раздетой и беззащитной, пускай из зрителей здесь только зеркало.

Хлопает входная дверь. На пол обрушиваются кроссовки, а потом и спортивная сумка.

– Мы вернулись! – кричит сестра, будто кто-то мог не заметить её слоновьего топота. Даже удивительно, как при таком мелком росте и тончайших руках-ногах ей удаётся издавать столько шума.

Закрываю уши наушниками – большими, белыми, беспроводными. Пришлось изрядно попотеть над химией, чтобы их получить: папа обещал раскошелиться, только если окончу восьмой класс без троек. Боюсь, в этом году такой щедрости можно не ждать: химичка сразу сказала, что четвёрку выписала авансом. «Иванова, знаете басню „Стрекоза и муравей‟? Может, пора становиться муравьём?» Что ж, Елена Павловна, вы будете довольны: больше никаких репетиций и соревнований вместо ваших уроков.

– Лежишь? – голос сестры пробивается ко мне даже сквозь музыку. Ничего не отвечаю – смысл? Не слепая же она, в самом деле. Только на голову тронутая. – Эй, а вещи зачем кинула?!

Затем же, зачем ты их разбросала. Делаю музыку громче, закрываю глаза и начинаю мечтать, как однажды мы переедем в дом… А лучше я перееду одна! И никто, никто не будет вламываться ко мне и указывать, что я должна делать.

Ай! Наушники слетают с головы, а мелкая, зная, что сейчас получит, с обезьяньей скоростью взлетает на свою кровать-чердак.

– Быстро отдала! – Вот же мелкая гадина. – Отдала, я сказала.

– «Я сказала!» – передразнивает меня сестра, сводя глаза к носу и высовывая язык. Говорю же, тронутая. Как ей ещё в коньки никто стекла не подложил. Самой, что ли, насыпать?

Недолго думая, начинаю трясти кровать. Деревянные балки врезаются в стену. Упс. Судя по треску, и так порванные обои оторвались окончательно. Плевать, давно надо было их переклеить. Если мелкой нравятся эти фиолетовые пони, пусть у себя под потолком их и оставляет, а мне, будьте добры, сделайте уже что-то нормальное.

– Да вы издеваетесь! – Дверь врезается в стену ещё сильнее, чем до этого кровать, и в комнате появляется мама. – Злата! Сколько можно! Ещё и без мобильника остаться хочешь? Совсем без тормозов.

– Она первая начала! – жалуюсь, даже понимая, насколько по-детски это звучит. – Скажи, чтоб отдала наушники.

– София-Евгения! Ты брала у неё что-то?

– Ничего я не брала, я вообще только вернулась. А ещё, знаешь, Елена Борисовна сегодня хвалила мою дорожку. Я её два раза от и до прокатала, а потом ещё и в программе. И флипы сегодня, как она сказала, прям впечатывала. Мама, а что значит «впечатывала»?

– Это… – мама, естественно, переключается на обсуждение тренировки.

Сестре только этого и надо. Хитрая макака. Ничего, ты у меня ещё получишь. Точнее, не получишь – никаких больше конфет, пока мама не видит. Нетушки. А то флипы-хлипы свои прыгать не сможешь, чемпионка дворовых соревнований.

Иногда мне казалось, что идея «озолотить» нас медалями пришла к маме ещё до нашего рождения. Не то чтобы я была против… До недавнего времени. «Золото» у Златы – звучит же? Ну а София-Евгения… Даже я признаю, что такое имечко запомнишь с первого раза, ещё и всем знакомым расскажешь.

Вообще, идея с двойным именем пришла в голову папе, когда они с мамой не смогли договориться, как назвать второго ребёнка. Мама хотела маленькую Соню, надеясь, что она, в отличие от меня, будет крепко спать всю ночь. Папа хотел Жеку, с которым они смогут по выходным гонять на катке… Что ж, гоняют. Правда, коньки у «Жеки» фигурные, а не хоккейные, как мечталось папе. Но ничего, пока он её ждёт с тренировок, как раз успевает на хоккейные дарования насмотреться, а потом за ужином забивать нам мозги теми, кто, по его мнению, может дорасти до КХЛ. Короче, хотели как лучше, а получилось…

За свои одиннадцать лет сестра была и милой Сонечкой, и злобной Жекой, и пафосной Софией-Евгенией… Год назад она подсела на корейскую попсу – кей-поп – и теперь требовала называть себя Сон Джи. И я, и родители на вымогательства этой малолетней мошенницы не велись, поэтому для мамы и папы она осталась Софией-Евгенией, а для меня – Макакой.

И вот теперь эта Макака снова пыталась огреть меня кокосом издёвок со своей пальмы-кровати. Лучше бы одиннадцать лет назад родители завели собаку…

Сестра в очередной раз показывает мне язык, пользуясь тем, что мама этого не видит. Подпрыгиваю, чтобы её стукнуть.

– Хватит! – мама практически рычит и хватает меня за руку. – Как мне всё это надоело. Пошли! Хоть делом займёшься.

– Мам, да она правда… – упираюсь, но больше для приличия. Киснуть в комнате уже надоело. На улицу не выпускают. В кино или кафе – тем более. Так что вся моя смена обстановки: наша комната – родительская спальня – кухня – гостиная, в которой не бывает гостей, потому что там мамин кабинет. Проход по ним – почти кругосветка.

Я уверена, что мама тащит меня на кухню – мыть посуду, а то и оттирать плиту, но вместо этого мы сворачиваем в гостиную. И я вижу его.

– На, примеряй! – мама отцепляет платье от манекена. – И сними уже этот балахон, где ты его вообще взяла? Дома дышать невозможно, а на тебе одежды – будто у нас Северный полюс.

Я заворожённо протягиваю руку к платью. Идеальное – чёрное, подчёркивающее фигуру и одновременно не показывающее ничего лишнего. Острые углы из голубой, в цвет моих глаз, бахромы по подолу – контраст и вместе с тем смягчение. Цвет неба, воды и настоящей мечты, выложенной стразами на лифе. Именно такое, как мы с мамой рисовали несколько ночей, раскладывая по бумажной выкройке каждый камень.

Делаю шаг к нему – и тут мама разворачивает платье ко мне спиной. Полностью голой – такое надень – и, кажется, будет видна резинка трусов. Отступаю, и меня передёргивает от отвращения.

– Я это не надену!

– Да на секунду буквально, закреплю, и всё…

– Макаку попроси! Она такое любит.

– Здрасте, приехали. Когда это ты любить перестала? И следи за языком – чтоб я больше не слышала, как ты сестру обзываешь.

Мама протягивает мне платье, но я отшатываюсь от него, как от гремучей змеи в зоопарке, – даже за стеклом эти существа приводят меня в ужас.

– Злата, хватит. Я по твоим меркам его шила, ты хоть представляешь, как оно на Софии-Евгении сидеть будет? Ты её на голову выше, не говоря про всё остальное.

«Аппетитная цыпочка», – загорается в моей памяти надпись под одной из фотографий с соревнований, где похожее платье обтягивает «всё остальное». А там ведь даже была прикрыта спина.

– Нет! – чувствую, как глаза снова (который раз за эту неделю?) становятся мокрыми.

– Вот же ж. Просто примерь! Не понравится – на продажу выставлю, – мама пытается меня убедить надеть платье, но я только истерично мотаю головой из стороны в сторону. Бахрома колышется, когда мама со злости бросает платье на диван.

– Как я с вами устала, – бормочет она себе под нос, поднимая с пола булавки, осыпавшиеся с платья, словно иголки с засохшей ёлки.

Будто я устала меньше…

Глава 2

Провожу пальцами по щеке, проверяя, потёк ли макияж. Так и есть: подушечки окрасились в персиковый цвет. Завуч продолжает свою бесконечную речь о том, какой важный год ждёт нас впереди, а я думаю, достаточно ли стойкая у меня тушь, или за этот час на солнцепёке я превратилась в панду. Школьный пиджак стягивает мои плечи, заставляя держать спину ещё прямее, чем я привыкла. Он мне мал – еле уговорила маму выпустить в нём, поэтому единственная пуговица постоянно расстёгивается, приходится держать, чтобы не расходился. Блузка под ним слишком прозрачная. О чём я думала, когда её выбирала?

Не отпуская пиджак, стараюсь выудить из сумки зеркальце, чтобы хотя бы попытаться привести себя в порядок. Я почти его нахожу среди другой мелочовки, когда сумка съезжает с плеча, и в попытке её удержать я наваливаюсь на стоящего сзади.

– Извини, – оборачиваюсь.

В ответ получаю быстрый кивок и взгляд куда-то сквозь меня. Мог бы и улыбнуться – я бы тогда не чувствовала себя так неловко. И как я раньше не заметила, что он стоит позади меня? Это, получается, ещё и уходить с линейки с ним? Что за дурацкая традиция – как первоклашек, ставить в пару мальчик – девочка? Да и линейки могли бы и отменить, особенно когда солнце так жарит. Хорошо было в прошлом году: классный час – и свободны. И в позапрошлом… Чем девятые и одиннадцатые классы провинились?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.