Бывшие. Никогда не говори «никогда»

Глава 1

Ярослава

– Я сразу прошу прощения, – Вероника посмотрела на открытую дверь комнаты, – он может быть настроен… ну…

– Агрессивно, – подсказала я.

Она вздохнула. Родственники зачастую старались обходить прямые и точные слова.

– Не переживайте, Вероника. Так бывает. Особенно, когда до несчастья человек был независимым, здоровым, активным, а потом стал вынужден принимать помощь. В этом нет ничего необычного.

– Спасибо. Так сложно… Приходится не только за него бороться, а ещё и с ним.

В её голосе послышалась сильная усталость. Я понимала её, как никто, на секунду увидела собственное отражение семилетней давности.

– Я сделаю всё, чтобы помочь вашему брату встать на ноги. Результаты обследований я просмотрела, составила план реабилитации. Конечно, многое будет зависеть от вашего брата, но я попробую найти к нему ключик.

– Если от меня что-то потребуется, вы говорите.

– Само собой. – Я подбадривающе улыбнулась ей. – Вот, уже потребовалось.

В её взгляде мигом появился вопрос, а я снова улыбнулась.

– Скажите мне, пожалуйста, куда идти. Хочу уже познакомиться со своим пациентом.

– Да, – она показала на открытую комнату. – Артур в гостиной.

Я так и предполагала. Что же, начало интересное и многообещающее. Много трудностей, как минимум. Но трудности на то и трудности, чтобы их преодолевать. Взрослый крепкий мужчина после ДТП севший в инвалидное кресло. Таких на ноги я поставила много, пусть не всегда удавалось вернуть человека к прошлой полноценной жизни. Увы, чудеса бывают только в сказках.

– Ярослава Максимовна, – Вероника догнала меня. – Спасибо, что взялись за моего брата. Я знаю, что ваш график по часам расписан. А вы…

– Поблагодарите меня, когда будет результат. Пока не стоит. Пойду, – показала на гостиную. – Вы правы, у меня всё по часам расписано, так что не будем понапрасну терять время.

Найти окошки для внеочередного пациента было, конечно, той ещё задачей. По-хорошему, взять я его могла не раньше следующего года, но просмотрев результаты обследований, поняла, что каждый день простоя – шаг в бездну. Да и цену за курс Вероника предложила хорошую, учитывая надбавку за сложность и срочность, а мне деньги совсем не лишние.

Войдя в комнату, я увидела сидящего ко мне спиной в инвалидном кресле мужчину. Всё ясно – абсолютная демонстрация нежелания идти на контакт.

Вдохнуть поглубже, выдохнуть…

– Артур, – позвала я, намеренно обойдясь без способных стать провокационных в данном случае «здравствуйте» и «добрый вечер» – Меня зовут Ярослава, я ваш…

Крепкими руками он развернул кресло. Слова застыли на языке.

Я смотрела в тёмные непроницаемые глаза Артура. Артура Седакова, и не могла поверить, что это он. Времени на изучение обследований у меня было впритык, я знала, что мужчину зовут Артур, что ему тридцать шесть лет и… всё. Остальным я просто не интересовалась.

– Мне нянька не нужна, – грубо сказал он, обдав меня раздражённым взглядом.

– Не нужна, – согласилась я, призвав на помощь всю свою выдержку.

Он меня даже не узнал! Конечно, куда ему! Сволочь поганая! Как он там говорил? Кто я такая?!

– Уходите.

– Не могу.

Я прошла дальше в комнату и выглянула в окно, в которое смотрел до этого он. Повернулась к Артуру.

– Мне за вас заплатили, а я всегда выполняю свою часть сделки. Так что придётся вам меня терпеть.

– Мой случай будет исключением. Можете деньги оставить себе.

– Конечно, я их себе оставлю. А вот вам, увы, придётся попотеть.

Он зло, криво усмехнулся.

– И сколько же мне потеть, по-вашему, надо?

– Пока на ноги не встанете.

– Убирайтесь, – процедил он, сощурившись. – Вон пошла! – рявкнул, махнув на дверь.

Я понимала, что скрывается за его гневом – беспомощность. Мысленно сосчитала от десяти до одного. Рот сам собой наполнился слюной. Его крепкие плечи, подтянутые ягодицы… Мысленно я вернулась в утро, когда лежала на постели, а он, обнажённый, стоял ко мне спиной. Горечь и обида сдавили сердце.

Я посмотрела Седакову прямо в глаза.

– Жалеете себя.

– Не жалею.

– Жалеете.

– Да если и так, какое ваше, нахрен, дело!

– Я – ваш реабилитолог, так что это моё дело напрямую во всех отношениях. Только я вас жалеть не буду, уж извините.

– Убирайтесь отсюда! – рявкнул он снова.

– Ещё ножкой топните, – не удержалась я.

Он чуть зубами не заскрипел. В глазах засверкали молнии, на скулах выступили желваки. Он вцепился в поручни кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и поехал на меня.

Я просто обошла коляску.

– Дальше что?

– Стерва, – процедил он. – Да я сделаю так, что ты до конца жизни реабилитологом работать не сможешь. Я…

– Я-я-я. Дальше знаете, как говорят? Не надо меня пугать, Артур Витальевич. От ваших угроз ничего не изменится.

Он снова поехал ко мне, а я снова обошла коляску.

– Ника! – гаркнул он. – Я хочу, чтобы эта дрянь ушла! Вероника, мать твою, где ты?! Ника!

Испуганная женщина появилась в дверях. Что делать, она не знала – смотрела то на брата, то на меня.

– Какого дьявола ты её приволокла?! Это не реабилитолог, а чёрти что! Мне не нужен никто, я тебе говорил!

Он развернул коляску и покатил к двери. Но попытка проехать с разгона кончилась тем, что он задел косяк. Коляску резко развернуло, Седаков выматерился, а когда сестра бросилась к нему, отшвырнул её.

– Вы бы лучше энергию на то направили, чтобы подняться. Поднимитесь и сможете вышвырнуть меня лично. Если не хотите подняться на ноги ради себя и сестры, сделайте это для того, чтобы от меня избавится.

– Я и так от вас избавлюсь. Ещё раз появитесь в этой квартире, я…

– Хватит, Артур! – прикрикнула уже Ника.

Я посмотрела на улицу. Пошёл снег. Значит, к вечеру грязь будет, а я обещала Тошке погулять в парке.

– Я пойду. – Сказала ровно, а внутри всё клокотало.

Я чувствовала запах мужского одеколона – он будил память. Руки на теле, первая боль, отражение на потолке…

– Вы уходите? Ярослава Максимовна, мы же…

– Простите, у меня нет времени на ругань. – Посмотрела на Седакова. – Никогда не говорите никогда, Артур Витальевич. Это опасно.

С этими словами я вышла в коридор, быстро надела пуховик и, не застёгивая его, взяла сумку.

– Ярослава… – бросилась за мной Вероника.

– Меня ждут другие пациенты, – сказала и сама отперла дверь.

Звук собственных шагов бил по вискам, пока я бежала вниз по лестнице. Лифт дожидаться не было сил, как в то утро. Только вылетев на улицу, я смогла вдохнуть. Снежинки тут же упали на щёки, на нос. Я нащупала в кармане брелок от машины, но вместо того, чтобы открыть её, пошла дальше. Мне нужно было пройтись, нужно было двигаться вперёд, идти. Мне нужно было заглушить воспоминания и обиду.

– Вот тебе и никогда, Артур, – шепнула я и достала из кармана зазвонивший телефон.

На заставке была фотография долговязого худого мальчишки в тёмных очках – брата.

Я обернулась на дом, из которого только что вышла.

Земля круглая, Седаков.

Глава 2

Артур

– Ты идиот!

– Я тебе говорил, что мне не нужны никакие реабилитологи! Что это за девка?! Откуда ты её взяла?!

– Это не девка! Это сама Самохина! Ты хоть понимаешь, какого труда мне стоило уговорить её заниматься с тобой! Чёрт, Артур… Да она… Я не знаю, что сказать тебе! Ты… ты всё гробишь! Всё, что я делаю, ты перечёркиваешь в один момент! Сколько можно?!

– Я же тебе сказал…

– Что ты мне сказал?! Что ты хочешь до конца жизни в этом кресле просидеть?! Ты же врач! Ты сам говорил, что за пациента надо до последнего бороться, даже если кажется, что шанса нет. А теперь этот пациент – ты сам! Так борись за себя! Борись! Я за тебя борюсь, но я не могу сделать того, что можешь ты. Только ты можешь встать на ноги! Но нужно работать, Артур! Работать! Да, больно, долго, но…

– Да при чём тут боль?! – заорал я. – Ты ни хрена не понимаешь! Не понимаешь, какого это – взрослому мужику сидеть в этом, чёрт дери, троне! – я хлопнул по колёсам коляски ладонями.

Перед глазами стояла фифа. Черноволосая, зеленоглазая, надменная. В узких джинсах и объёмном свитере с большим воротом. Сука смотрела свысока, с жалостью, и эта жалость кишки выкручивала.

– Так ничего не изменится, если ты не переступишь через себя! – Вероника вдруг закричала: – Почему ты не ценишь, что я делаю для тебя?! Ты неблагодарная сволочь, Артур, вот ты кто! Эгоист!

Глаза сестры заблестели. Она развернулась и быстро пошла прочь.

– Ника! – гаркнул я, но она даже не обернулась. – Чёрт!

Я рванул за сестрой, но коляска на что-то наехала и забуксовала. Меня качнуло вперёд, и я, как дебил, чуть не слетел на пол.

– Вероника! – рявкнул снова, но она и не подумала вернуться.

Да будь оно всё проклято!

– Чёртова сука, – прошипел, снова ударив по коляске. Перед глазами так и стояла брюнетка. Как там она сказала? Ярослава? Вроде так.

Ярослава

– Одевайся, – крикнула я, войдя домой. – Тох, слышишь?

Брат вышел в коридор. Привалился к стене и в упор посмотрел сквозь меня. Только мне всё равно стало не по себе.

– Куда одеваться? Ты время видела?

– Ну прости. Тох, не надо только на нервах у меня играть, ладно? У меня был трудный день.

– Да у тебя каждый день трудный. Ты всегда время находишь на своих пациентов, а до меня…

Я была готова сорваться. Почти закричала, но в последний момент заставила себя глубоко вдохнуть. Выдохнула и, подойдя к брату, крепко обняла его. Созидание всегда продуктивнее разрушения.

– Прости, – прошептала я. – Я знаю, что тебе сложно. Знаю, Тох. Вот так у нас сложилось. Мне надо много работать, чтобы мы нормально жили.

Брат вывернулся. Ну конечно, нужны тринадцатилетнему парню мои объятья! Казалось, только он мелкий был, а теперь вымахал выше меня.

– Я не работу свою люблю, а хочу, чтобы кому-то стало хоть немного лучше. И если я могу помочь, я попробую помочь, Тош.

– Великая спасительница, – съёрничал он.

Я сняла пуховик.

– Я тут кое-что купила. – Подошла к брату и отдала ему шоколадку. – Твой любимый, с арахисом и изюмом.

– Я не хочу.

– Тох, пожалуйста, перестань, а? Ты же не ребёнок.

– Ты обещала, что сегодня мы куда-нибудь сходим! Ясь, я тебя ждал.

– Ну что мне, на колени встать?! Я же попросила прощения. Да и погода там, честно говоря, дрянь. Смотри, – сняла пуховик и сунула брату. – Смотри – смотри, если не веришь.

– Да не буду я смотреть, – огрызнулся он, спрятав руки.

– Нет уж, смотри, – дотронулась до его предплечья мокрым холодным мехом.

– Фу!

Он отдёрнул руку.

– Вот тебе и фу. Ещё всё тает сразу. Давай завтра пойдём? Клянусь, что буду дома в шесть, как штык. Как раз закончишь с репетитором, и мы с тобой…

Договорить мне не дал звонок в дверь. И кто это может быть в… посмотрела на время и в полной мере разделила возмущение брата. Почти десять, а, учитывая, что на улице зима, время для прогулок так себе.

– Может, тётя Сима? – спросила я скорее у себя, чем у Тохи.

Он уже не кричал, но выглядел всё равно недовольным. Поджал губы совсем по-взрослому. Отвернулся. Чем старше он становился, тем сильнее напоминал мне нашего папу. Я на родителей была совсем не похожа, а он – точная папина копия. Только вот папу он почти не помнил, а всё, что могла я – рассказывать ему о них. На полке стоял большой фотоальбом с семейными снимками, но…

Не дожидаясь, когда я открою, Антон ушёл в комнату. Спасибо, что хоть дверью не хлопнул.

Я посмотрела вслед брату. Что бы сейчас было, если бы тогда Седаков посмотрел его? А если бы сделал операцию, и она прошла успешно?

Артур почти не изменился. Разве что ещё привлекательнее стал. Даже в коляске он жалким не выглядел.

Задумавшись, я отперла дверь, в полной уверенности, что за ней стоит соседка. За эти годы тётя Сима стала нам родным человеком.

Но отшатнулась.

– Вы?!

– Я.

Я попятилась. Не спрашивая, Седаков въехал в коридор. Схватился за косяк и громко хлопнул дверью. Смерил меня взглядом, словно это я смотрела на него снизу, а не он на меня.

– Вы ничего не перепутали?

– Нет. Вы – мой реабилитолог. Вы ушли с оплаченного занятия, так что будем навёрстывать.

Я не заметила в нём ни намёка на то, что он пытается пошутить. От такой наглости я даже не нашлась, что ответить. Седаков осмотрел прихожую, повернул кресло.

– Для реабилитолога, за которым все гоняются, квартира у вас так себе.

– У меня есть окно в среду. Я планировала поставить туда следующее занятие с вами. А сейчас на вас, Артур Витальевич, у меня нет времени.

– Придётся его найти.

– С чего такие перемены?

– Подумал, что раз моя сестра вам заплатила…

Я не выдержала.

– Вы меня правда не помните? – перебила его.

– А должен?

– Около семи лет назад мы провели вместе ночь, а наутро ты выставил меня за дверь.

Он пронзил меня колючим взглядом. Я смотрела на него в упор, он на меня, и наконец на его губах появилась холодная циничная усмешка.

Глава 3

Ярослава

Постепенно взгляд Артура смягчился, а усмешка исчезла. Он сложил руки на груди и, откинувшись на спинку коляски, продолжал смотреть на меня, только теперь с иронией и будто бы пренебрежением. Я была в своей квартире, а чувствовала себя так, словно к нему в гости пришла, причём в неподходящий момент и без приглашения.

– Только не говори, что презерватив порвался, – сквозь зубы процедил он. – Что, залетела и теперь хочешь повесить на меня отцовство?

Я в очередной раз подивилась его наглости и самоуверенности.

– Слава Богу, презерватив оказался крепким. Я смотрю, эта схема у тебя обкатанная. Многие пытались?

– Случалось.

Наконец я собралась и вспомнила, кто из нас кто. Не семь лет назад, а сейчас. Уже я смерила его взглядом.

– Сочувствую я той девушке, которой не повезёт с презервативом. Врагу не пожелаю от такого, как вы, Артур Витальевич, подарочек под сердце получить.

Его губы превратились в линию, верхняя губа по волчьи дрогнула, но в ответ Седаков не сказал ничего. Только снова коридор осмотрел и задержался взглядом на вешалке с одеждой. Я проследила, куда он смотрит. Рядом с моим пуховиком висел пуховик Тохи, а сверху, на полке, валялись его варежки и шапка.

– Сколько вам лет? – неожиданно спросил Седаков.

– С какой целью интересуетесь? По-моему, к делу это никакого отношения не имеет.

– Хочу знать, под чью дудку я вынужден буду плясать в ближайшие… так сколько длится курс?

– Я вам говорила. Не люблю повторять дважды.

– Запамятовал.

– Так распамятуйте.

Он хмыкнул в очередной раз.

Я стояла, до сих пор не сняв обувь. Мне это надоело, и я стянула ботинки. Ушла в кухню, предоставив Седакову самому решать, что делать дальше. Из комнаты Тохи вдруг раздалась музыка. Благо, брат любил классический рок, а не какой-нибудь современный дешёвый репчик, и уши у меня не вяли.

– Ваш парень не особо гостеприимен, – услышала я с порога кухни.

– Мой парень не обязан быть гостеприимным, – бросила, не оборачиваясь, и, достав из холодильника сковородку с остатками тушёных овощей, поставила на плиту. Потом включила чайник.

Играла Нирвана. Одна из моих любимых песен. Седаков смотрел на меня, я это чувствовала. И что он злится – тоже.

– Вас сестра привезла? – спросила я, когда овощи в сковородке подогрелись, а чайник вскипел.

– Сам приехал.

Вот тут я реально удивилась и повернулась к нему.

– Вызвал водителя и приехал, – нехотя пояснил он.

Ну да, у таких нарциссов точно должен быть водитель, как я сразу не подумала?

Гнев мешал рациональности. Я уставилась на светлое пятно за окном и на несколько секунд отрешилась от реальности, повторяя себе, что Седаков – тот, кому я должна помочь. Не важно, что было в прошлом. Вероника обратилась ко мне за помощью, и я сказала, что сделаю всё, что в моих силах. Светлое пятно было вывеской круглосуточного магазинчика, работающего ещё когда родители были живы. Я унеслась в детство, в юность… Папа бы мной гордился, мама бы ругала, что в свои двадцать восемь я всё ещё одна. Папа всегда считал, что дело жизни – высшая цель, для мамы самым важным была семья.

Нирвана резко выключилась.

– Надоело вашему бойфренду давить себе на барабанные перепонки.

Я посмотрела на Седакова.

– Наверное.

Я кинула в чашку чайный пакетик и залила кипятком. Под пристальным взглядом Артура было неуютно, но показывать, что он смущает меня, я не хотела.

– Вы пошутили про ночь? – спросил он спустя какое-то время.

– Нет.

Седаков хмыкнул, но ни тени раскаянья на его лице не промелькнуло.

– Странно, что я тебя не помню. Волосы у тебя красивые.

– У вас.

– Что у вас?

– Не у тебя, а у вас, Артур. Тем более, если вы меня не помните.

Он опять хмыкнул.

– Мне нравятся женщины с характером.

– Вы приехали ко мне в десять вечера обсудить привлекательные для вас стороны противоположного пола?

– Сколько моя сестра тебе заплатила? – в ответ спросил он.

– Достаточно, чтобы я терпела ваш мерзкий характер.

Я знала, что он злится, чувствовала его раздражение, но при этом его харизма никуда не делась. По кухне разнёсся аромат тушёных овощей. Вчера я впервые за месяц приготовила что-то сама, да и то только потому, что кабачок в холодильнике вот-вот грозился умереть, так и не дождавшись своего часа. Сегодня я не погуляла с братом, хотя обещала. Я устала и хотела есть, но вместо этого почему-то тратила время на этого… напыщенного мерзавца!

– Вам пора, – решительно сказала я. – В среду в два дня я буду у вас.

Разумеется, он и не подумал убраться.

– Напомните мне о той ночи.

– Не буду я ничего напоминать. Вам пора, Артур! Знаете… пожалуй, я могу дать вам первое задание.

– Так сразу? – вопрос прозвучал ехидно и мрачно.

– Так сразу. – Подтвердила я. – Напрягите память. А то вижу, с ней у вас тоже проблемы.

– Я определённо бы вас запомнил, если бы вы побывали в моей постели.

На это я отвечать ему не стала. Решительно взяла коляску и покатила к выходу, но он поставил её на тормоз.

Я отошла. Видимо, сидя дома он сильно заскучал и решил отыграться на мне. Привалившись к стене, я не сводила с него взгляда.

– Как мы познакомились? – спросил он.

Я отвернулась. Послать бы его, но…

– Яся, кто приходил?

Взгляд Седакова тут же переметнулся. Я подобралась.

– Ясь…

– Тоша, тише! – вскрикнула, бросившись к брату, но было поздно – он наскочил на коляску и полетел на Артура.

Глава 4

Ярослава

– Тоха! – вскрикнула я, бросившись к брату. Воображение стремительно нарисовало перевёрнутую коляску, но Седаков каким-то чудом успел схватить Тоху за плечи. Я поддержала его.

– Ты в порядке? – спросила у Антона.

По виду Артура и так было ясно, что с ним всё нормально.

– В порядке. Он повернул голову в сторону коляски, но посмотрел мимо. Брови его сдвинулись.

– Это кто?

– Мой пациент.

– У тебя пациенты уже по ночам?

– Антон, – сказала с предупреждением.

– Я только на выходных дома, а ты…

– Артур Витальевич уже уходит. Он приехал на пять минут, по делу.

– Может, познакомите нас? – спросил Артур, подъехав чуть ближе.

За время работы я видела разные инвалидные коляски – от самых старых и дешёвых до новейших, комфортных и лёгких, но коляска Артура с ними рядом не стояла. Даже двигалась она бесшумно.

– Не подъезжайте так близко, в этом нет необходимости.

Артур разглядывал Антона без всякого стеснения, тогда как брат сделать этого не мог.

Я приготовилась отвечать на вопросы, но их не последовало. Через непродолжительное время Артур достал телефон.

– Я закончил, – сказал он, и уже через секунду в дверь резко постучали. – Это мой водитель.

Видимо, я должна была броситься отпирать квартиру, хотя не помню, чтобы запирала её. Интересно, он и в детстве таким был? Представить, как этот мужчина командует, лёжа в люльке, оказалось не так-то сложно.

– Если это ваш водитель – откройте ему.

Он покривил губами, но к двери подъехал. Закрывалась она плотно, я понимала, что ему неудобно, но помогать не стала. Пусть узнает, что такое корячиться, когда неоткуда ждать помощи!

Справился он быстро. Мужчина, стоявший за дверью, сдержанно кивнул мне и помог ему выехать на лестницу.

Артур не попрощался, я тоже. Посмотрела на брата. Понял ли Артур? Наверняка, учитывая, какой у него опыт, и что родился он в семье потомственных врачей.

– Ты поужинал? – спросила я у Антона, кое-как переключив мысли.

– Да, не тебя же ждать. Так с голоду сдохнуть можно.

Я щёлкнула языком.

– С голоду ты бы сдох, если бы я не работала.

– Не сдох бы – у меня пенсия, – парировал он.

– Ну да, пенсия. Твоей пенсии тебе на две недели в месяц бы только и хватило.

– Меня в интернате бесплатно кормят. Ещё и откладывал бы.

Я выдохнула и покачала головой. Я то думала, что трудно мне пришлось в его шесть – семь, а оказалось, то были цветочки. Ягодки начались сейчас.

– Раз такой умный, мог бы что-нибудь приготовить мне. Я бы не отказалась.

– И что я должен был тебе приготовить?

– Не знаю. Что-нибудь.

– У тебя еда в сковородке есть.

Не ответив, я ушла в кухню. Кстати, о еде в сковородке. Желудок напомнил, что завтрак был очень давно, а обеда не было вовсе. Клала в тарелку овощи, а память окрашивала события прошлого новыми деталями. Днём меня занимали проблемы, я принадлежала не себе, теперь же, словно ниоткуда, возникали звуки. Я даже музыку помнила, которая играла в ресторане, куда отвёл меня Артур. Помнила вкус десерта, который он заказал и, тем более, помнила, как он прикасался ко мне. Хотелось выбросить из головы воспоминания, а они, наоборот, лезли и лезли.

– Ясь, – позвал брат.

– М-м? – протянула по привычке, чтобы дать ему сориентироваться, где я.

– Ты злишься?

– По-моему, злишься ты. Не переводи стрелки.

Я облизала ложку, которой накладывала овощи, и села за стол. Застонала, расслабившись. Господи, спасибо, что этот день был и двойное спасибо за то, что он заканчивается!

– Кто был этот мужчина?

– Сказала же – один из моих пациентов.

– Раньше к тебе пациенты домой не приезжали.

– Ну… всё бывает в первый раз.

– Мне просто показалось… – он неловко замолчал.

Я вскинула голову.

– Что?

– Что вы знакомы.

– Разумеется, знакомы, он же мой пациент.

– Как будто давно знакомы.

С чего он сделал такие выводы, я не понимала. Порой у меня создавалось ощущение, что, не видя в буквальном смысле, он видит больше, чем многие зрячие. Когда Тошке было пять, мы с родителями попали в аварию. Мама погибла мгновенно, папа умер по пути в больницу, а брат ударился головой и потерял зрение. Только я отделалась легко, но осталась в двадцать лет со слепым Антошкой вдвоём на целом свете. Сколько в нашей жизни было офтальмологов, никто нам не помог. Никто.

– Ты прав, – сказала я Тохе. – Мы с Артуром виделись пару раз в далёком прошлом, но это было так… Очень давно.

– Ты с ним встречалась?

– Тох! – возмущённо воскликнула я. У меня даже ложка упала на тарелку.

Наконец Антон улыбнулся. Доволен, блин!

– Ладно, ты прощена, сестрёнка. Слушай, а ты чего-нибудь вкусненькое купила? – он подошёл к шкафчику, где у нас обычно лежала разная ерунда вроде печенья, и открыл его.

– Вкусненькое – это что? Чипсы?

– Ну… Можно торт.

Я рассматривала брата со спины. Если он в тринадцать уже метр шестьдесят, что через пару лет будет?! И почему-то я представила крепкие руки Артура на его худеньких плечах, когда тот подхватил брата. Вот и Антошка таким же сильным вырастет. Только обязательно ещё и мужиком настоящим, а не такой сволочью.

– Руку ниже опусти, – сказала я. – На столе под лампой.

– О! – он нашёл коробку с пирожными. – Есть контакт.

– Тох, слушай, а у вас в интернате же есть тренажёрный зал?

– Ну, есть.

– Ты ходишь туда?

– Не-а. А что?

– Походи. А то ты тощий, как дистрофан. Соплёй перешибёшь.

– Попробуй перешиби.

Он достал самое большое пирожное и откусил сразу половину. Я даже позавидовала – мне бы так, и чтобы ничего потом не откладывалось. Как у брата.