Бабочка на золотой шпильке

Глава 4. Гуль

Сэр Хаффем молчал всю обратную дорогу до Канцелярии, однако когда Ла-Киш направился к лестнице, собираясь пройти в свой кабинет, Оливер без промедления последовал за ним.

– Простите? – сюретер вопросительно посмотрел на агента. – Вы со мной?

– Именно так.

– Я думал, СКС забирает расследование себе.

Оливер огляделся по сторонам, на торопливо пересекающих холл во всех направлениях констеблей, секретарей и клерков.

– Нам лучше поговорить в вашем кабинете.

Ла-Киш помедлил, потом кивнул и принялся быстро подниматься по ступенькам. В маленькой приёмной из-за своего стола навстречу шефу поднялся секретарь.

– Меня ни для кого нет, – распорядился сюретер и отпер дверь. – Прошу, – он сделал приглашающий жест.

– Я бы выпил чаю, – заметил сэр Хаффем, едва Ла-Киш прикрыл дверь за собой.

– К сожалению, у меня только кофе, – голос сюретера звучал совершенно спокойно, однако агент, похоже, почувствовал глубоко запрятанную насмешку. Серые глаза остановились на лице собеседника, и Ла-Киш отметил про себя, что смотреть в них всё равно как смотреть в морскую даль в пасмурный день, когда непонятно, где кончается вода и начинается небо.

– У меня аллергия на кофе, – пояснил Оливер и, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло.

– Как жаль.

– Я вам не нравлюсь, – констатировал агент.

Ла-Киш, уже шагнувший было к двери, чтобы распорядиться насчёт кофе, обернулся к собеседнику.

– И не должен, – продолжил тот. – Но нам предстоит работать вместе, поэтому личные симпатии и антипатии лучше сразу же отставить в сторону. Это вредно для дела.

Сюретер задумчиво переложил из руки в руку трость, потом с лёгким стуком опустил её на плашки паркета и, опершись на набалдашник обеими руками, исподлобья взглянул на агента:

– Может быть, объяснитесь наконец? Утром вы вытурили меня с места преступления, а теперь внезапно решили действовать сообща?

– Официальный запрос из нашего ведомства в ваше должен поступить до конца дня, – пояснил Оливер. – Но мне бы не хотелось понапрасну терять время.

– Если вам нужны мои люди…

– Именно. И вы сами. Мне рекомендовали вас как одного из лучших сотрудников Канцелярии, – сэр Хаффем произносил это таким тоном, каким мог бы читать текущее расписание поездов. – Думаю, и ваши люди будут куда охотнее, а потому продуктивнее, работать под вашим началом.

– А мне, видимо, предложено место мальчика на побегушках? – губы Ла-Киша скривились в усмешке. Агент помолчал некоторое время, будто размышляя над ответом.

– Это зависит от вас, – наконец отозвался он. – Я лично рассчитывал на равноправное участие.

Сюретер пожал плечами и присел на край своего стола:

– Тогда мне нужно знать, с чем в действительности нам предстоит иметь дело.

– Понятия не имею.

Ла-Киш удивлённо вскинул брови. Сэр Хаффем, на секунду утратив свою холодную сдержанность, хмуро кивнул:

– Именно так. Ни малейшего понятия. Вариантов множество, от спланированной акции по уничтожению улик до заговора против монарха. Алва Стэнсфилд, как вы уже знаете, сотрудничал с СКС.

– Собирал для вас слухи и сплетни преступного мира?

– Его работу курировал лично граф Бенедикт Ардаши.

Сюретер склонил голову набок, оценивая услышанное. Имя главы Специальной королевской службы было ему хорошо известно. Граф Ардаши два года назад сменил на этом посту барона Энгельгардта, возглавлявшего СКС более четверти века. Поседевший на государственной службе барон, по слухам, чем-то не потрафил очередной фаворитке короля, и теперь вынужден был доживать век в одном из своих имений. В то время как граф, молодой и деятельный протеже – опять же по слухам – той самой фаворитки, сразу принялся за модернизацию вверенного ему ведомства.

– Что такого ценного мог разузнать для вас Папаша Стэн? – задумчиво проговорил Ла-Киш.

– В том-то и дело. Во вскрытом сейфе на втором этаже не оказалось ни единого документа. Либо Алва хранил их в каком-то другом месте, либо – что вероятнее – документы похищены.

– Что за документы?

– Этого я не могу сказать даже вам.

– И как вы предлагаете моим людям искать их? – иронично осведомился сюретер.

– С этим как раз всё просто, – тут же отозвался сэр Хаффем. Он поднялся из кресла и подошёл к столу. Взяв с подноса чистый лист бумаги, а из подставки карандаш, Оливер нарисовал что-то вроде куриной лапки: крест, дополненный в верхней половине диагоналями слева и справа.

– Это его знак. Присутствие такого символа на документе означает, что документ прошёл через руки Алвы. Книга, письмо, счёт из ресторана – вашим людям нужно всего лишь искать эту метку. Либо подпись.

– Подпись?

– Гуль. Так подписывался Алва.

– Ему подходит, – проворчал Ла-Киш, рассматривая рисунок. Потом прошёл к двери, открыл её и, высунувшись в приёмную, приказал секретарю:

– Кофе, бутерброды и… – он оглянулся через плечо, потом закончил:

– …пошлите в «Адмирал Гуго» за чаем.

– Чёрным, – уточнил Оливер.

– Чёрным.

Сюретер вернулся к столу.

– Хорошо. Допустим, мы можем искать вслепую, – Ла-Киш поймал взгляд агента и поправил себя:

– Искать Гуля или метку. Где именно?

– Хороший вопрос. Скажите, вы доверяете тому сыщику?

Хозяин кабинета обошёл свой стол, сел в кресло и некоторое время молчал, легонько барабаня пальцами по краю крышки. Потом посмотрел на сэра Хаффема:

– Вполне. Лайош Шандор не раз оказывал помощь Канцелярии.

– А вы – ему?

– Борьба с преступностью – моя прямая обязанность, – дипломатично заметил Ла-Киш. – Да, мне доводилось участвовать в задержаниях по тем делам, что вело агентство «Зелёная лампа».

– Уточню: вы считаете, что на заявления господина Шандора можно положиться?

– О том, что убийцы ушли не через главный вход? Безусловно.

– В таком случае у нас проблема, – спокойно заметил Оливер. – Ведь экономка утверждает, что чёрный ход был заперт, и она открыла его собственным ключом.

– Она может врать.

– Может.

– Может быть причастна.

– Может. Только напомню, что в столе наверху были деньги. Странно, не находите? Если она покрывает убийц, или, к примеру, сама украла серебро, а после вызвала констеблей – что мешало забрать деньги? В конце концов, монеты и банкноты куда менее «индивидуальная» вещь, чем кофейник.

– Логично, – Ла-Киш откинулся на спинку кресла. Оливер передвинул своё ближе к столу и снова сел. – Предположим, экономка не врёт.

– Предположим.

– Дом стоит отдельно, так что по крышам уйти они не могли. Подвал?

– Ваши констебли не нашли ничего подозрительного. Подвал как подвал, довольно тесный и весьма захламленный.

– Возможно, стоит осмотреть его ещё раз. Или, – Ла-Киш пожал плечами, – у этих двоих был свой ключ от чёрного хода. Никто ведь не додумался спросить экономку, где ключи самого Алвы.

Помрачневшее лицо агента подсказало сюретеру, что тот также не подумал о хозяйских ключах от дома. Однако Оливер быстро вернулся к прежней бесстрастной маске и спросил:

– Насколько свежим должен быть… – он помедлил, подбирая слово, – след, чтобы господин Шандор обнаружил его?

– Хотите привезти Лайоша на место преступления?

– На карту поставлены интересы государства, – напомнил сэр Хаффем. – Возможно, счёт идёт не на дни, а на часы.

– Как он уже говорил вам у себя в конторе, это не лабораторный анализ и не точная наука. Но попробовать можно. Вы ведь ничего не теряете.

– Кроме риска пойти по ложному следу.

– Глупости, – нахмурился Ла-Киш. – Лайош Шандор может казаться странным чудаком, но он не лжец.

* * *

Тем временем сыщик, так и не дождавшись возвращения в контору своих компаньонов, вновь отправился на Дубовый Холм. Лайош прекрасно знал стандартный порядок действий Канцелярии на месте преступления, и всё же досадливо поморщился, обнаружив у главной калитки дежурного констебля. Тут же толклись и несколько любопытных, хотя смотреть было уже не на что.

Шандор, изображая праздно прогуливающегося джентльмена, не спеша побрёл по улице Возчиков. Дом Алвы Стэнсфилда стоял у скального выступа высотой метров в двадцать, и улица, огибая участок ростовщика, затем раздваивалась. Прямо и вниз уходила основная часть, а влево, к скале, подступал короткий тупиковый отрезок. Домов там помещалось всего три, два – тыльной стороной на склон, один – распластавшийся своим садом вдоль скалы.

Лайош остановился на развилке и огляделся по сторонам. Было совершенно ясно, что скрыться убийцы могли только либо вверх, либо вниз по улице – но почему тогда они предпочли чёрный ход? Кто-то спугнул нападавших? Сыщик недовольно скривился. Будь Гарольд в конторе один, они бы спокойно побеседовали, и можно было подробно расспросить сюретера о том, что дал осмотр дома. Теперь же приходилось строить догадки, не располагая даже самыми необходимыми сведениями.

«Допустим, у калитки звонят. Убийцы затаились, визитёр ждет. Никто не открывает. Визитёр звонит ещё раз? В конце концов уходит. Убийцы выбираются через чёрный ход. В тупик?»

Шандор повернул на перекрёстке налево. Здесь сад покойного ростовщика ограждала изрядно искрошившаяся, но всё ещё высокая и толстая, кирпичная стена. Тут и там через неё протягивали свои ветви старые каштаны, покрытые белыми «свечками» цветов. Наудачу сыщик приложил руку к кирпичам, подождал – но не ощутил знакомого страха или агрессии. Было, правда, что-то ещё, какая-то тревожность и тоска, но с другой стороны – чего же ждать от владений такого человека, как Папаша Стэн? Сколько бедолаг закладывали здесь последние пожитки, или напрасно вымаливали отсрочку по платежам.

В нижней точке изгибающегося переулка стену подпирали три мощных контрфорса, между которыми у самой земли были вмурованы решетки ливнёвки. Лайош на всякий случай наклонился и ощупал толстые ржавые прутья. Металл, изъеденный непогодой, был, тем не менее, прочным, и не нёс в себе ровным счётом ничего, кроме лёгких ноток осеннего уныния, которое теперь прочно ассоциировалось у Шандора с этим одиноким домом и запущенным садом.

«А что, если это всего лишь случайность?» – сыщик неторопливо пошёл дальше. Ему представилось, что убийцы, будучи под воздействием наркотика или алкоголя, могли попросту не отдавать себе отчёта в совершаемых действиях. Суд, правда, скорее запишет это как отягчающее обстоятельство, но с точки зрения следователя картина в таком случае получалась вполне обыкновенной. Преступники действуют хаотично; убив ростовщика, выбираются из дома через чёрный ход; обнаруживают, что тот ведёт в тупик – и снова выбегают на главную улицу.

«Ну да, и при этом никто из соседей не заметил ничего подозрительного. А дверь открылась сама».

Эта мысль заставила сыщика резко остановиться.

«Идиот! – мысленно обругал он себя. – Дверь! Не мог же Папаша Стэн открыть её во второй раз, будучи мёртвым! И если её не касался ни тот, который орудовал кочергой, ни другой, лишившийся пальца – значит, там был третий. Кто-то, кто оставил парадный вход нараспашку. А, может быть, вывел через него и убийц».

Лайош едва не повернул назад, но потом решил всё-таки закончить обход и осмотреть заднюю калитку сада. Здесь, естественно, не было зевак, а молодой констебль, поставленный для охраны, откровенно скучал. Однако стоило сыщику появиться в его поле зрения, как констебль тут же преобразился и стал похож на фокстерьера, почуявшего лису.

– День добрый, – Шандор с вежливой улыбкой приподнял свой цилиндр.

Констебль молча смерил его подозрительным взглядом.

– Все газеты только об этом и пишут, – кивнул сыщик на дом. – Жуткое дело!

Констебль чуть сощурился, будто хотел как можно точнее запечатлеть в памяти внешность Лайоша.

– Ну, не буду мешать, – Шандор ещё раз приподнял цилиндр и медленно побрёл в тупиковый переулок, почти физически ощущая, как спину ему буравят внимательные глаза.

«Надо же, какой молчун».

Сыщик не рискнул ощупывать скалу, пока оставался в виду констебля – чего доброго, тот ещё посчитает любопытного гуляку сумасшедшим, арестует, да и передаст по инстанции. Однако чуть дальше тупик отклонялся в сторону, и Лайоша скрыл забор первого дома по правую руку. Не теряя времени, Шандор энергично потёр ладони друг о друга и – впрочем, без особой надежды – коснулся холодного камня.

Скала не была совсем уж «немой», но сыщик по опыту знал, что такие элементы ландшафта обычно передают слишком расплывчатые ощущения. Вот и теперь у Лайоша родилось чувство какого-то диковатого непокорства – бунтарский дух, накопленный прежними поколениями жителей Дубового Холма. Разочарованно вздохнув, Шандор развернулся к двум домам на склоне.

Первый – тот, что был ближе к началу тупика – выглядел совершенно заброшенным. Ставни на окнах явно не открывались уже несколько лет: две-три створки провисли на ржавых петлях, а в одной из ставен недоставало досок. На каменных плитках крыши благоденствовал плотный ковёр мха, дорожка от калитки к крыльцу скрылась под бурым переплетением прошлогодней травы, через которую тут и там пробивалась молодая зелень. Дикий виноград заплёл и решётку калитки, и навесной замок.

Соседний дом, стоявший чуть дальше вглубь тупичка, тоже был потрёпан временем и непогодой, но здесь из трубы тянулась тонкая струйка дыма, явно свидетельствующая о наличии жильцов. Когда Лайош подошёл ближе, где-то за густо укрытым плющом забором загрохотала цепь, и сразу вслед за тем басовито залаяла собака. Шандор торопливо прошёл мимо, сопровождаемый невидимым за забором псом, и оказался перед третьим домом, замыкавшим тупик.

Это, последнее, домовладение явно время от времени подновляли и приводили в порядок, но без особого усердия. Его маленький сад занимал выровненный когда-то кусочек холма и упирался в узкий скальный хребет, который тянулся вниз до самого моря. Дубовый Холм, считавшийся вполне респектабельным районом среднего класса, у этого своеобразного пограничья заметно менял свой характер – ведь по ту сторону скалистых выступов помещались Лестницы и лежащий у их подножия Лайонгейт. Шандор поймал себя на мысли, что Папаша Стэн, если не брать в расчёт его связи с СКС, представляет собой, в общем-то, вполне типичный образчик здешнего домовладельца.

Сыщик машинально взялся за прутья калитки, разглядывая дом – и чуть было не отдёрнул руки. Лайош оторопело посмотрел на свои пальцы, сжимавшие холодный, грубо откованный металл, потом закрыл глаза и попытался сосредоточиться на ощущениях. Однако почти тут же его исследования были прерваны сердитым старческим голосом, в котором квакающие нотки смешивались с шипением – у говорившего явно недоставало минимум половины зубов.

– Шо вам угодно?

Шандор оглянулся. В раскрытой калитке дома, за забором которого обитал сторожевой пёс, стоял старик, опираясь на толстую суковатую палку. Он с подозрением рассматривал сыщика, и Лайошу невольно подумалось, что, может, зубов у говорящего и недостаёт, но зато на остроту зрения тот явно не жалуется.

– Я ищу дом для аренды. Вы не знаете, сдаётся ли этот? – Шандор изобразил вежливую улыбку и, коснувшись полей цилиндра пальцами, добавил:

– Добрый день.

– Не шдаёча, – отрезал старик, напрочь проигнорировав приветствие сыщика. – И нечего тут шаштать.

– Простите? – Лайош скорчил обиженную мину.

– А то я ваш, шелупонь гажетную, не жнаю! – старик выпятил нижнюю челюсть, массивную и широкую, как у бульдога. – Шо, жа Папашу ражужнать решил?

– Я не…

– Шитаю до пяти, потом пушшу пша, – он демонстративно сплюнул на мостовую. – Раш.

– Я уже ушёл, – заверил старика Шандор, разворачиваясь и направляясь прочь из тупика.

– Два.

Сыщик не стал дожидаться остального счёта, а лишь прибавил шаг. Он слышал, как с грохотом захлопнулась калитка, но не оглядывался, опасаясь, что старик наблюдает за ним откуда-нибудь из сада или с крыльца. Молодой констебль у дома Папаши Стэна вновь с прищуром уставился на торопливо шагающего Лайоша, однако Шандор, не задерживаясь, направился дальше, к перекрёстку. Только оказавшись у контрфорсов, сыщик сбавил шаг и бросил взгляд назад.

«Какие сегодня все добрые и вежливые, – Лайош совсем остановился, задумчиво потёр шрамы на переносице. – Но что это всё-таки было?»

Глава 5. В паутине версий

Лайошу очень хотелось, поднимаясь по улице Возчиков, свернуть вправо. Там, после короткого переулка, была маленькая площадь, с памятником давно забытому полководцу и крохотным сквером из полудюжины чахлых деревьев. За сквером от площади начиналась ещё одна улочка, такая узкая, что заехавший в неё кэб рисковал оцарапать колёсами входные двери по обеим сторонам. Миновав подпирающие друг друга домики этой улицы, можно было выйти прямиком к одному из спусков на Лестницах, а оттуда было уже рукой подать до дома господина Авенса.

Сыщик представил себе, как стучит дверным молоточком и как мадемуазель Авенс открывает ему дверь. Приглашает присесть в одно из потрёпанных кресел у камина, разливает чай и дружелюбно смотрит на гостя своими прекрасными глазами. Вечер был прохладным, но безветренным, и в такую погоду многие горожане отправлялись прогуляться. Мадемуазель Авенс не откажется немного пройтись?

Шандор покачал головой, отгоняя приятные видения. Рассказать по делу ему было нечего, а визит без веской причины наверняка насторожил бы даже такого добродушного человека, как мастер Томас. Поэтому сыщик быстрым шагом миновал заветный перекрёсток, даже не посмотрев вправо. Потом пересёк ещё один, и ещё, выбрался на самый верх – на проспект Седьмой Батареи – и на трамвае уехал домой.

Спал Лайош плохо, проснулся измученным и совершенно не отдохнувшим, а в контору явился с опозданием примерно на полчаса, когда оба компаньона уже были на месте. Равири лил кипяток в заварочный чайник, и по комнате шёл чуть резковатый пряный аромат драконидских трав. Вути жевал бутерброд с мясом и сосредоточенно изучал какой-то каталог. Большое блюдо с ещё несколькими бутербродами, и второе, с нарезанным на куски яблочным пирогом, стояли на раскладном столике посреди комнаты. Там же примостились сливочник, сахарница и три баночки с разными видами джемов.

– Доброе утро, – Шандор достал из стола кружку и поставил её рядом с кружками Те Каеа и Вути. Потом взял себе бутерброд, откусил и, повернувшись к Абекуа, поинтересовался:

– Что это у тебя?

– Фотоаппараты, – пояснил муримур, закрывая каталог и с разочарованным видом откладывая его в сторону.

– Решил податься в фотографы? – улыбнулся Лайош.

– Он мне уже все уши прожужжал! – пожаловался Равири, встряхивая чайник и внимательно наблюдая, как внутри, в быстро наливающейся янтарным цветом жидкости, танцуют травинки.

– Тоже мне, – с досадой протянул Вути. – Я, между прочим, для дела!

– Кого ты собрался снимать? Вчерашнего мужа? – Шандор откусил ещё кусок. Бутерброд до сих пор был тёплым – похоже, друзья совсем недавно получили заказанный завтрак из соседнего паба.

– В том-то и суть! Ты ведь наверняка представляешь себе обычную камеру, на треноге?

– Ну да.

– А вот и нет! Я вчера ужинал у Хоббса, и встретил там Юлиуса.

– Это который держал фотоателье в Чайной Гавани?

– Тот самый. Фотоателье он закрыл, а теперь работает в штате Канцелярии. Снимает сотрудников на документы, и задержанных – для протокола.

– Ну не тяни ты, – проворчал Равири, беря кусок пирога. Лайош недоумённо посмотрел на драконида, потом снова на муримура.

– И Юлиус мне рассказал, что сейчас появились камеры, которыми можно снимать скрытно. Круглые, как карманные часы, но при этом плоские. Размером – сантиметров пятнадцать в поперечнике. Прячешь такую под жилет, а объектив выставляешь в прорезь пуговицы. Снимать можно прямо на ходу!

– Ты переходи сразу к цене, – посоветовал Те Каеа, разливая по трём кружкам свой настой.

– Цена, конечно, кусается, – не стал спорить Вути. – Четыреста крон.

Лайош, делавший глоток, чуть не поперхнулся:

– Сколько-сколько?!

– Вот я и искал по каталогу – просто на всякий случай, вдруг Юлиус малость приврал. Но этой модели действительно ещё нет в продаже, – печально развёл руками Вути. – И вряд ли скоро будет. Юлиус сказал, что камеру сконструировали пару лет назад в Штирвальде, а у нас о ней узнали, в общем-то, случайно: поймали на границе какого-то шпиона. Теперь вроде бы клепают сами, для военного министерства, СКС и прочих ведомств.

– Погоди, если камеры нет в продаже, откуда цена? – не понял Шандор.

– Ну, Юлиус намекнул, что мог бы достать один экземпляр… – Вути с невинным видом поднял глаза к потолку.

– Исключено.

– Жаль, – не стал спорить муримур. – Ты только представь, насколько было бы проще работать! Никаких тебе безобразных сцен, беготни за констеблями, отпирательств. Вчера, к примеру, наш объект заявил, что мы прервали урок анатомии. И да, он и дама были полностью голыми, поскольку своё и её тело «педагог» использовал как учебные пособия.

– А газеты твердят об упадке образования! – фыркнул Равири. – Вот же, наглядный пример. Такая страсть к познанию у простого продавца эмалированной посуды!

В дверь постучали и вслед за тем мальчишеский голос прокричал:

– Телеграмма!

– Войдите.

В контору вошёл паренёк лет двенадцати в униформе почтового курьера.

– Лайош Шандор? – обвёл он всех вопросительным взглядом.

– Это я, – сыщик забрал у курьера телеграмму, быстро расписался и пробежал глазами бланк. Абекуа подбросил монетку в пять геллеров. Мальчишка, улыбнувшись, ловко поймал её, козырнул и вышел.

– Меня вызывают в Канцелярию.

– Господин из СКС? – в голосе Те Каеа прозвучало беспокойство.

– Пока только Гарольд. Но, думаю, по поручению сэра Хаффема.

– Может, ты при случае поинтересуешься у него насчёт камеры? – с надеждой спросил Вути.

* * *

В здании Канцелярии в своём кабинете Лайоша встретил один Ла-Киш.

– Я не смог до вас вчера дозвониться, – посетовал сюретер, приглашающим жестом указывая на кресло.

– После нашей встречи я ушёл и уже не возвращался вчера в контору.

– Прогулка случайно не была связана с нашим делом?

– Была. Кстати, должен заметить, что стража у дома Алвы оказалась отменная. Особенно тот констебль, что дежурил с чёрного хода.

– Грегсон, – усмехнулся Ла-Киш. – И как, успешно прошлись?

– Относительно. Гарольд, мне кажется, на месте убийства было не двое, а трое.

Сюретер вопросительно изогнул бровь.

– Дверь, – коротко пояснил Лайош.

– Чтоб меня… – в глазах Ла-Киша промелькнуло понимание.

– Если кто-то оставил настежь дверь и калитку, убийцы вполне могли выйти, не касаясь их. Естественно, при таком условии и я бы не смог ничего почувствовать. Но чтобы сказать точнее – по крайней мере, попытаться – мне хотелось бы осмотреть дом лично. Вы ведь за этим меня вызвали?

– Не я, – уточнил сюретер. – А агент Хаффем.

Шандор помолчал, обдумывая эту ремарку. Потом спросил:

– Всё настолько плохо?

– Сам не знаю, – хмуро бросил Ла-Киш. – Мои люди со вчерашнего дня рыщут по городу в поисках человека с отрезанным большим пальцем. И в поисках, – он секунду помедлил, – похищенного у Папаши Стэна.

– Вещи?

– Документы.

– Алва Стэнсфилд – агент короля… – Лайош произнёс это вполголоса, будто размышляя.

– Информатор.

– Мне позволено будет узнать, что за документы пропали из дома Папаши?

– Этого не позволили даже мне, – фыркнул сюретер. Потом взял из подставки карандаш и быстро набросал на клочке бумаги знак, который накануне Ла-Кишу показал Оливер:

– Вот.

– Что это?

– Подпись Папаши для СКС. Либо эта «куриная лапка», либо «Гуль».

– Какая точная характеристика, – заметил Лайош. – Кто-то у них имеет своеобразное чувство юмора.

– Этот «кто-то» – граф Ардаши.

Сыщик снова помолчал, раздумывая над услышанным.

– Да уж. Не завидую вам, Гарольд, – подытожил он наконец.

– Не «вам», а «нам». Агент Хаффем уже принял решение, и вы сами прекрасно понимаете, что когда СКС просит – ей не отказывают.

– Господин агент, к слову, не торопится.

– Получает инструкции от начальства. Он предупреждал, что сегодня утром ему назначил встречу сам шеф. Граф держит расследование на личном контроле.

– Ах, на личном контроле…

Сюретер неодобрительно покосился на сыщика, но тот с самым безмятежным видом рассматривал рисунок «куриной лапки». Затем, отложив бумагу, Лайош спросил:

– Вы сказали, что ваши люди ещё вчера приступили к розыскам. И как успехи?

– Никак. Констебли задержали тридцать восемь человек с забинтованной левой рукой, но среди них не оказалось нужного нам. В СКС уверены, что подозреваемые не покидали город, но могут попытаться это сделать. Мы держим под наблюдением весь транспорт.