Ассистент Джина

– То есть тебе не пришлось, как многим эмигрантам, мыть посуду в ресторанах, жить в грязных кварталах среди тараканов? – шутит ведущий, сам же первый смеётся.

Зал поддерживает его шутку смехом.

– Нет, конечно, – Борис смеётся тоже, – я с первого же дня был заселён в один из лучших районов Майами, в большую квартиру со всеми удобствами, которую до сих пор, кстати, оплачивает моя звукозаписывающая компания.

– Ну, хорошо, Борис, а о самом главном, о самом главном нам скажи. Как добиться такого невероятного успеха? Есть ли у тебя своя формула, по которой ты работаешь? Изобрёл ли ты эту формулу успеха сам, или же тебе кто-то подсказал её? – задавал ведущий вопрос с таким живым интересом, будто очень долго ждал приезда Бориса, и верил сам в существование этой формулы успеха, в то, что именно сегодня Борис раскроет её, и в то, что с этого же дня жизнь интервьюера должна будет измениться в корне.

– Честно сказать… – Борис задумчиво сделал паузу, – … я и сам себе не раз задавал подобный вопрос. Я считаю историю своего успеха очень быстрой. Иногда смотрю на себя назад, в прошлое, и понимаю, что достиг нужного мне уровня довольно быстро. Мой путь не был сложным, если сравнивать себя со многими известными людьми. Всё произошло как-то очень скоро, как-то само собой. Я мог бы рассказать вам сейчас красивую историю о железной дисциплине, о невероятной мотивации, о цели. Но я не истощал себя упорной работой. Я просто делал то, от чего кайфовал по-настоящему и, да, я это делал днём и ночью. Днём, ночью я садился и писал музыку, несмотря на усталость или бодрость. Если вы меня спросите о формуле успеха, я скажу, что ежедневная работа, постоянное передвижение вперёд шаг за шагом. Так же немаловажно видеть конечный результат, к которому ты идёшь. Бывало, что я уже прослушивал музыку у себя в голове от начала до конца, перерабатывал её в мыслях, а потом просто садился и писал её.

– Ну, пожалуй, друзья мои, ответ мы услышали именно такой, какой можно услышать только от настоящего гения, – обратился ведущий к публике.

Далее ведущий позволил присутствующим гостям задавать самим вопросы диджею Бёрну.

– Скажите, Борис, а у вас сейчас есть девушка? – спросила неробкая высокая, худощавая дама в красном свите и захихикала.

– Именно сейчас я свободен. У меня пока нет много времени строить свою личную жизнь, – ответил серьёзно Борис.

– А вам больше американки нравятся или русские? – тут же спросила другая девушка.

– И в Америке и в России много красивых женщин. Но наши мне как-то больше понятны. У американок всё равно менталитет отличается от нашего, – снова ответил он серьёзным тоном.

– Здравствуйте, Борис, – встал в зале молодой человек с микрофоном, – у меня вопрос больше не личный, а именно по творчеству. Скажите, пожалуйста, что помогает вам расслабляться и черпать вдохновение? Мы все знаем, что Хемингуэй пил, Булгаков, говорят, сидел на морфине, и про Высоцкого говорят то же самое. Ну, вы поняли, к чему я клоню. Все творческие люди используют какие-то допинги, для развития своего воображения. А что помогает именно вам?

– Да, я понял, я понял, о чём это вы. Это такой стереотип, что диджеи обдолбанные пишут свою музыку. Поэтому иногда музыка получается своеобразной. Но, среди популярных музыкантов я не замечал таких пристрастий. Здесь или работа, или кайфы. Скажу честно, что алкоголь иногда помогает мне расслабиться. Но как помощник в работе, он точно не подходит, по крайней мере, мне. Да и если взять моих хороших знакомых, с которыми мы начинали вместе, то и им алкоголь тоже стал больше препятствием, чем поддержкой. Некоторых же он вообще, на мой взгляд, изуродовал. Я могу сейчас вспомнить о таком славном музыканте, как Лёша Белобородов. Он открыл для меня многое в музыке. Думаю, что это мог быть отличный диджей. Он тоже был способен сделать отличную карьеру, как здесь, так и за границей. Но из-за проблем с алкоголем он вообще бросил музыку и даже прекратил общаться со всеми музыкантами, которых я знаю. Человек, который привил мне любовь к музыке Сергей Шептун. С Серёгой мы начинали познавать самые азы этой профессии. Но он сейчас сидит в тюрьме. И это тоже из-за алкоголя и наркотиков. Поэтому я стараюсь не совмещать, и даже не сопоставлять работу с вредными привычками. Кстати, алкоголь – это самый максимум, который я могу себе позволить. И то, близкие люди иногда говорят мне, что бухло может однажды сильно навредить мне.

После слов Бориса: «бухло может однажды сильно навредить мне», я вспомнил, что именно стало причиной того трагического случая на воде. Ведь если бы он тогда не брал с собой на борт бутылку виски, если бы не позвал меня, чтобы вместе выпить, если бы пьяный не попросил покатать его на лыжах, то ехал бы сейчас он в этой машине, наслаждаясь дорогой и своей собственно написанной музыкой.

Этот несчастный случай снова всплыл у меня перед глазами. От мыслей о том, что Борис может никогда не прийти в себя, мне становилось дурно. Хотелось развернуться на полпути и поехать в больницу к нему. Но я понимал, что всё равно не смогу ничего для него сделать. Единственное, чем я мог сейчас помочь ему – это выступить на фестивале вместо него, это сохранить жизнь Джине, следуя её инструкциям.

Я крепче взялся за руль и стал внимательнее следить за дорогой.