Видящий взгляд не пропустит совершенство

Я часто предавалась фантазиям о счастливой жизни обычного ребенка, не родившегося Видящим. Иногда это было на уровне самого настоящего навязчивого состояния и мыслей. Не обладай ни я, ни отец, этим проклятым даром, а точнее уж сказать, бременем, то возможно вместо одинокой и весьма печальной пепельницы, были бы высажены прекрасные цветы. А жесткая скамейка непременно оказалась бы накрыта мягким пледом. Отличное место для всевозможных посиделок с семьей, где мама бы укачивала меня на руках, пока отец рассказывал очередную очень приукрашенную историю со своей работы, а бабушка бы занималась любимым хобби – вязанием. Отличное место для встреч с друзьями, где можно обсудить последние события в школе. Отличное место для сбора спортивной команды, чтобы обмозговать следующую стратегию. Отличное место, чтобы попрощаться с возлюбленным после свидания, когда он предложил проводить тебя до дома и поцеловать его украдкой, пока отец не видит. Отличное место, чтобы распечатать письмо о зачислении в училище, сообщить об удачном собеседовании, получить предложение руки и сердца.

– Эй, – дозвался до меня голос Шепчущего, буквально вытаскивая из самого настоящего болота нереальных иллюзий. – Ты чего замерла? Все в порядке?

Мне казалось, что сейчас я непременно расплачусь от накативших эмоций, что вызвали эти не существующие и совершенно несбыточные образы. Но глаза мои так и остались сухими, кажется все, что во мне было, я потратила на оплакивание бабушки.

– Да… – ответила я не совсем уверенно, совершенно просевшим, каким-то не своим голосом. – В доме кто-то есть?

– Никого, – почти сразу ответил голос, хотя я и сама не видела свежего Эхо здесь. Но отцовского следа я в принципе не особо ощущала и либо его Эхо тут достаточно сильно преобразилось, что даже узнать было невозможно, либо оно потонуло в чужих, я бы даже сказала, многократных отголосках, как их назвал Шепчущий. – Можно смело идти.

– Как скучно, ни засад тебе, ни ловушек, – зафыркала я в шутку, пытаясь в первую очередь себя отвлечь от неприятных мыслей.

Я осмотрела тяжелую входную дверь, раздумывая о том, как же попасть внутрь. До этого момента я даже не особо задумывалась о таком, будучи уверенная в успехе, слишком легко купившись на слова Шепчущего и поддавшись его уговорам. Внутри меня так и вскипело раздражение, в основном на саму себя. Больше всего мне было непонятно, почему мое чутье, что много раз спасало меня из той или иной ситуации, сейчас было как никогда молчаливым и более, чем спокойным. Никак не удавалось признать, что мой новый компаньон мог оказаться правым в отношении меня и непосредственно в моем исключительно негативном спектре видения каких бы то ни было вещей.

– Как нам попасть внутрь? Ты знаешь, где Аколит прятал запасной ключ? Уж сомневаюсь, что под ковриком… – выдавила из себя я, пытаясь унять накатившее раздражения, невольно кривя дерганной улыбкой.

– Могу и сказать конечно… Меня не просили хранить чьи бы то ни было тайны, да и привилегий никаких не обещали за молчание. Но ключ тебе не сильно нужен, дверь плотно прикрыта конечно, но не заперта.

– Значит и сюда Они заходили?

– По-видимому да, – хмыкнул Шепчущий. – Не знаю собираются ли они вернутся, раз их поиски в офисе не увенчались успехом, но я слежу за периметром и предупрежу если что, поэтому сосредоточься на поиске журнала.

Ну вот опять, это так непривычно, я оглянуться не успела, а мне за шиворот поспешили и советов напихать и начать приказы отдавать. Но я продолжала молчать, проверяя на сколько далеко мой компаньон готов будет зайти в этом вопросе. Опять же, все упиралось в совершенно отсутствующее доверие между нами, не способное взраститься на голой почве заведомо предвзятого отношения.

Стоило мне потянуть весьма тяжелую входную дверь на себя, как та легко поддалась, неприятно заскрипев. В нос почти сразу ударила смесь достаточно противных запахов, сырости, затхлости, гари и чего-то тошнотворно сладкого, словно переспелого и уже гниющего фрукта. А взору открылась не самая приятная, я бы даже сказала, весьма печальная картина. Внутри небольшой гостиной, совмещенной с кухней, все буквально было перевернуто вверх дном и напоминало скорее уж дом после стихийного бедствия. Каждый комод систематически вытряхнули, в том числе и стеллажи на кухне, где пол, с которого кое-где повыдергивали деревянные доски, оказался усыпан осколками разбившейся стеклянной и керамической посуды, вперемешку с иной кухонной утварью. Стулья перевернуты, а картины сняты со стен, даже комнатные растения были разорены, а подушки выпотрошены. Местами обои оказались оборваны и даже обивку, перевернутого на бок дивана, не постеснялись порезать, вероятно проверяя его тем самым, на наличие какого-либо тайника. В этом доме обшарили и обыскали каждый сантиметр, не жалея ни своих сил, ни чужого имущества.

Сейчас я уже и не могу до конца понять, что конкретно привлекло мой взгляд, отчего я направилась вглубь комнаты, к месту за диваном. Вышагивала медленно, морщась от неприятного звука хрустящих под ногами осколков стекла и керамики, которые злоумышленники успели растащить из кухни по всей гостиной. И так мелкие куски дробились на еще более мелкое крошево, практически превращаясь в колющий песок. Издалека я заметила неподвижно лежащие ноги на полу за диваном и дрогнула, размер ноги большой, да и судя по обувке, это точно был мужчина. Ничего не говоря и очень боясь спросить у Шепчущего, я двигалась дальше, открывая взору все больше. Сердце неминуемо ускорило ритм, глухо ударяясь о ребра.

Если честно, я до сих пор не совсем могу описать то, что увидела тогда, перепугавшись, кажется до смерти. Память надежно запечатлела некоторые моменты, которые сейчас кажутся мне чересчур яркими и искаженными, практически нереальными, словно это было исключительно плодом моего воображения.

За время учебы и достаточно скудной практики, мне довелось не раз видеть мертвых людей и то, что этот мужчина был однозначно мертв, я поняла сразу. Судя по скрюченным пальцам рук, трупное окоченение все еще сохранялось, то есть смерть наступила как минимум несколько часов назад, как максимум пару суток. Похоже этот тошнотворный запах исходил от него, так как разложение начало свой медленный и разрушительный ход, хотя и не успело еще разыграться вовсю. Самое страшное из всего того, что мне удалось увидеть тогда, это выжженная до провала вовнутрь, грудная клетка и застывшая гримаса ужаса на обескровленным лице. Я и представить себе не могла, что в состоянии вызвать подобную устрашающую смерть. Словно бы сердце несчастного загорелось, выжигая плоть и кости до почерневших углей, изнутри. На лицо мужчина, ближе к среднему возрасту, был мне совершенно не знаком. Но мысли страшили, ведь вывод казался очевидным и однозначным, своего отца я тоже никогда не видела и как он выглядит не знаю. А истинное Эхо умершего было невозможно прочесть, беспорядочные вихри красных и лиловых оттенков, напоминающие целые заросли колючего шиповника, перебили все, что было до этого, настолько ему было страшно перед смертью.

– Кажется умер несколько дней назад… – выдала я сдавленно, не в силах оторвать взгляда от столь страшного зрелища, но при этом не в состоянии все до конца осмыслить и обработать эту информацию. – Когда ты говорил отец перестал появляться в офисе?

Мой голос неминуемо надломился, выдавая мое состояние и эмоции с потрохами.

– Хей, – голос Шепчущего наполнился сочувствием, заговорил еще более бархатно и мягко, пытаясь успокоить. – Не переживай, это не Аколит…

– Ты уверен?! – резко перебила собеседника я, чувствуя словно получила незримую ментальную пощечину. – Это точно?

– Абсолютно и точно, – уверенно подтвердил он. – Я знаю, как выглядит Аколит, достаточно много времени с ним провел. Тем более, у него совершенно иная энергетика.

Словами не описать как меня отпустило в тот момент, кажется даже дышать стало легче, несмотря на специфический запах. В какой-то момент мне показалось, что я снова расплачусь или даже упаду, ноги ощущались какими-то чрезмерно слабыми, поэтому пришлось экстренно брать себя в руки. Не хотелось показывать собственные уязвимые стороны Шепчущему.

– Это хорошо… – я замялась, почти моментально сообразив, как прозвучали мои слова вне определенного контекста, мне вдруг стало стыдно перед этим несчастным мертвым человеком, который покинул наш мир слишком жестоким способом. – В смысле это все вообще не хорошо! Но в таком случае, отец может быть еще жив.

– Он скорее всего жив, – вторил Шепчущий. – Жив пока имеет информацию.

– Раз по какой-то причине им нужен ты, имеет смысл оставлять в живых того, у кого ты находился в последнее время, – сделала логичный вывод я, раздумывая над словами собеседника.

– Еще одна причина взять меня с собой и не оставлять где-то, – лаконично выдал Шепчущий, стараясь лишний раз подтвердить свою полезность. В этом вопросе он начинал казаться ребенком, которого никогда не любили и не ценили в детстве и теперь его выживание напрямую зависит от нужности. Скорее всего в этом отношении, в том числе виноват отец, за что я даже вдруг ощутила явный укол совести. – Если я попаду к ним в руки, скорее всего Аколит будет больше им не нужен.

И я неохотно кивнула на его слова, трудно было не согласиться, хоть и звучало это неприятно, а для меня и еще достаточно опасно и обременительно. Где-то на задворках сознания, я прекрасно понимала, что недооцениваю происходящее вокруг и что угрозу оно несет достаточно существенную.

– Умер он странно…

– Да, кажется я уже видел такие смерти… – задумчиво сообщил Шепчущий, отдаваясь легкой вибрацией на моей шее, где теперь и хранился. – Не могу сказать точно, но вроде как, подобные смерти, в том числе, фигурировали в деле, которое расследовал Аколит.

– Прям признак того, что мы идем по верному следу… не бывает же таких совпадений.

– Я чувствую… – Шепчущий не сразу продолжил говорить, то ли не зная, что сказать, то ли не зная, как. Казалось он подбирает верные слова, или же, не желает выдавать всю информацию. – Я чувствую чужое влияние…

– Это как? – уточнила я, явно не совсем понимая, о чем идет речь, но смекнув, что «влияние» имеет облик скорее слова нарицательного, мне требовалось уточнение. – Ему помогли умереть?

– Однозначно, причем не совсем естественным путем. Тут постарался кто-то из таких как я. Но влияние его словно… Я не знаю какие слова подобрать правильно…прошло обработку? Искажено… как-то так. Словно между этой силой и его владельцем есть еще препятствие, как медицинская маска. Слова слышишь, но звучат они тихо и глухо.

– Не уверена, что поняла тебя… – честно призналась я, но судя по всему не совсем понял и сам Шепчущий. Похоже нам обоим не хватало знаний.

– Дом однозначно обыскали, – сменил тему компаньон, нарушая повисшую тишину. – Но я почти уверен, что журнал найти не смогли, он хорошо спрятан.

– Тогда говори куда идти, проверим лично.

– Спальня и ванная комната на втором этаже, следуй туда.

Я быстро отыскала лестницу, разделяющую гостиную и кухню, и не теряя времени, направилась на второй этаж, ведь злоумышленники могли вернутся в любое время. Вряд ли они прекратят свои попытки, пока не получат желаемого.

Дом был не новым, и половицы со ступеньками как следует скрипели под моим весом, от чего я практически каждый раз непроизвольно вздрагивала. Я не привыкла к такому, это место жительства казалось живым, дышащим существом, реагирующим на любое твое движение. Разоренное, оно словно стенало и плакало о собственной незавидной и нелегкой судьбе, а я совсем ничем не могла ему помочь.

На верхнем этаже все было в точно таком же хаосе. Кажется, Они вытряхнули и выпотрошили каждую отцовскую вещь, кидая все это потом на пол, растаптывая тяжелыми ботинками. Все больше этот дом напоминал пристанище, чудом пережившее настоящее стихийное бедствие.

Передо мной предстало небольшое пространство с выпотрошенными мягкими креслами и несколькими криво стоящими шкафами, некогда заполненными книгами, что сейчас буквально усыпали пол, перед тем как каждую из них как следует встряхнули. Кажется, отец приспособил это место для небольшой личной библиотеки и отдыха за чтением книг. Я невольно посмотрела под ноги, вчитываясь в названия произведений, с удивлением обнаружив, что большая часть библиотеки состояла из любовных романов. Это было весьма забавно и не знаю смогу ли я когда-то, кому-то, признаться, что наши с отцом вкусы, в этом вопросе, совершенно идентичны. Помимо этого, меня ждало три распахнутых настежь двери, одна даже слетела с петель.

– И куда нам дальше? – уточнила я, ожидая четкой подсказки. Вообще, увиденное мной, не особо внушало оптимизма, казалось, что неизвестные перерыли буквально все здесь, заглянули под каждый камень, не уж то так и не смогли найти журнал отца?

– Третья дверь, кладовая, – пояснил Шепчущий.

– Ее тоже выпотрошили, ты уверен, что журнал в порядке?

– Я буквально смотрю на него, да, он на месте, – и неподдельная уверенность в этом голосе и меня наполнила некой уверенностью в успехе всего этого сомнительно мероприятия, хоть и на краткий миг.

– Что делать?

– Иди туда, но не заходи вовнутрь, остановись в дверном проеме.

Я пожала плечами и сдвинулась с места, ступала осторожно, пытаясь не споткнуться о гору всевозможных вещей, в основном книг, хаотично разбросанных под моими ногами. Сделала так, как и сказали, встала в дверном проеме, невольно осматривая кладовую с упавшими полками с инструментами и старыми вещами, которые отцу было жалко выбрасывать.

– Мы будем совершать магический ритуал? – уточнила я, совершенно не представляя, что меня ждет и что нужно делать, пока мозг совсем не мог осмыслить связи между моими действиями и тайником.

– Видящие не владеют магией, – скептически фыркнул компаньон.

– Шепчущие владеют магией?

– У нас есть Влияние.

– А, так вот, что ты имел в виду. Влияние, это ваша локальная магия такая?

– Я бы не называл это так…но принцип действия немного схож. Такие как ты могут только видеть чужие отголоски, а такие как я, могут приводить их в действие. Эхо обладает большей силой, чем ты можешь себе представить.

–Вряд ли смогу понять, как это… – честно призналась я, кажется уже начиная жалеть о своих желаниях узнать о подноготной собственного мира, в котором живу, больше.

– Я покажу тебе как-нибудь как это выглядит, а сейчас давай сосредоточимся, – забавно, что его голос был в этот момент игривым, словно собака, которая радуется и виляет хвостом от того, что ее похвалили за вырытую в саду ямку. – Подними свою славную рыжую головку и посмотри наверх.

Я смачно прыснула от его слов, пытаясь не закатывать глаза и подняла подбородок, но глаза наткнулись лишь на обыкновенный верхний дверной косяк. А обыкновенный ли? Я невольно нахмурилась и мой прежний скептицизм сразу улетучился, стоило разглядеть легкое касание серого отцовского Эха, торопливое, но надежное, как стальные нити проволоки, что тянулись во внутрь стены через совершенно невидимые зазоры в дереве.

– Увидела? – с ожиданием уточнил Шепчущий, кажется даже слегка посмеиваясь, заметив мою реакцию.

– Кажется да…

– Если наметила зазоры, то жми на середину и жми как следует. И тогда случится маленькая магия.

Кажется, его азарт, похожий на детский, был практически заразным. Я потянулась рукой наверх, легко нащупав еле заметный выступ на деревянном косяке и вдавила его. Под моими пальцами он легко щелкнул, и я ощутила практически детский восторг от показавшегося тайника с журналом отца внутри. Тяжелый, пухлый ежедневник в твердом переплете из темной эко кожи, выглядел солидно. Быстро пролистав его, я обратила внимание на уверенный почерк отца с твердыми линиями, достаточно сильным нажимом и немного угловатый. Журнал был исписан на четверть и включал в себя посторонние вырезки. Я ощущала словно держу в руках настоящее сокровище или ключ, способный привести меня к нему. Ощущение маленькой победы заставило мои щечки зардеть, а сердце стучать чаще от прилива приятных чувств. Я оказалась на шаг ближе к спасению отца, а значит и к нему самому.

Я поспешила спрятать журнал в рюкзак и кажется ровно в следующую секунду половицы внизу скрипнули под чужим весом. Тело невольно вздрогнуло, заставив меня замереть на месте, я начала лихорадочно соображать, что делать и куда прятаться. Неприятнее всего то, что чужого свежего Эхо я не ощущала и не знала с какими намерениями сюда пришли.

– Кто это? – прошептала я своему спутнику, все еще не шевелясь, слишком много помех было вокруг меня, создать какой-либо шум и привлечь к себе внимание, не составило бы особого труда.

– Вот бездна! – кажется ругнулся Шепчущий так же тихо, словно сквозь зубы.

– Что? Почему не предупредил заранее о том, что кто-то идет?

– Это контрактник, поэтому я его сразу и не почуял…

– Контрактник?

– От него бесполезно спрятался, он чувствует тебя, даже я бы сказал чует, словно собака ищейка. Думаю, ты сама все увидишь, как только он появится.

– Это все, что ты можешь мне сказать? – прорычала я нервно осматриваясь по сторонам, пытаясь разработать срочный план на побег. – Почему я не вижу его Эхо?

– Его Эхо, как ты выразилась, стало платой в этом контракте, его жизненную энергию, из чего и состоят отголоски, пожирает тот, кто заключил с ним контракт.

– Совершенный… – произнесла я практически одними губами, быстро догадавшись, о чем идет речь, чувствуя, как на моей коже волосы встали дыбом. – Он с ним рядом?

– Нет, чужого Влияния я не чувствую…

Незнакомец шагал медленно, ступени лестницы скрипели под ним, он даже скрывать себя не пытался, словно уверенный в том, что добыча его непременно дождется и никуда не денется. И, пожалуй, он был прав, я буквально оцепенела от ужаса, лихорадочно пытаясь придумать пути отступления. Ну не в окно же мне прыгать, на сколько велик шанс, что я не переломаю себе ноги в процессе и смогу потом благополучно сбежать? Шансы виделись мне незначительными.

– Будут какие-нибудь советы на счет контрактника?

– За счет покровительства, он сильнее и выносливее любого человека, но эмоции у него нестабильные, иногда они и вовсе могут отсутствовать. Контрактники не ведают жалости, ибо все человеческое в них пожирает покровитель, но тем они и уязвимы, потому как со временем теряют способность к адаптации и плохо приспосабливаются к изменяющимся условиям. Мой совет кинуть в него что-нибудь потяжелее и бежать. Если повезет, попадешь в голову, и он потеряет сознание.

Появился передо мной этот контрактник весьма спокойно, и явно не удивился моему присутствию, хотя кажется, что на его небритом лице и вовсе не было каких-либо эмоций, все, как и говорил Шепчущий. Молодой мужчина казался угрожающим, вероятно именно за счет своих карих, ничего не выражающих глаз. Он был весьма неопрятен, худой и высокий, с отросшими темными волосами, что были на его голове в полном беспорядке, словно ничего в собственном виде его более не беспокоит. Я вздрогнула от осознания следующих мыслей, судя по всему, личность контрактника была совершенно уничтожена и будто бы ничего более пустой оболочки, здесь не осталось.

Он вцепился своими пустыми глазами в мой рюкзак, словно точно зная, что там находится, но после спокойно перевел взгляд на меня, продолжая подниматься и не делая никаких лишних движений. Я не имела понятия есть ли у него с собой оружие и нужно ли оно вообще контрактнику, поэтому выбрала позицию ожидания или потому что просто не знала, что мне делать в такой то ситуации.

Наконец он показался полностью, одетый в мешковатый, темно синий и висящий на его худощавой фигуре, комбинезон какой-то рабочей службы и сапоги на шнуровке, армейского типа. Незнакомец приостановился, осматривая меня изучающе, но все так же бесстрастно, а я чувствовала себя вдвойне не в безопасности, не потому что это был какой-то там контрактник с силой выше, чем у обычного человека, а потому что лишилась своего важного преимущества – видеть чужое Эхо.

Не глядя, рукой я нашарила книгу и как предлагал мне Шепчущий, кинула ее в незнакомца, но тот легко перехватил ее и отправил вниз за перила, вдребезги разбив план моего компаньона. И если бы атмосфера столь не накалилась, эта сцена могла бы сойти за комичную, по крайней мере до тех пор, покуда в руке злоумышленника не появился нож, опасливо блеснув в полумраке сталью своего острого лезвия.

Я медленно поднялась, стараясь не делать резких движений и столь же медленно, практически демонстративно, отбросила свой рюкзак за одно из кресел, но это его не заинтересовало, незнакомец продолжил сверлить меня своим почти пустым взглядом. Судя по всему, в его приоритетах было не только заполучить отцовский журнал, но и устранить любую угрозу, которую сейчас представляла непосредственно моя персона. Что же, раз тактика «замри» не сработала, пора было использовать другие. Несмотря на то, что чаще всего я использую все же вторую тактику «беги», в сложившихся обстоятельствах, когда меня буквально загнали в угол, непосредственно «бей» станет моим решением.

Я неосознанно сдвинула одну из своих ног назад, принимая более устойчивое положение собственного тела, внутренне готовясь к нападению, чувствуя, как мои запястья более существенно сжимают призрачные цепи, царапая кожу. Это ощущалось немного странно, в такие моменты я словно не участвую в происходящем, контроль над моим телом перехватывают, а я в страхе смотрю со стороны. Не знаю знает ли о таком Шепчущий и всех ли Видящих коснулось это, но я тоже отличают приличной силой и повышенной выносливостью.

Так что когда контрактник рванул на меня, я легко ушла назад, стараясь удержаться и не упасть из-за горы мусора под ногами. Невольно ударившись спиной о стену, понимая, что пути отхода у меня не самые благоприятные. Резкий удар ножом, последовавший сразу далее, я парировала на автомате, выбив нож из рук противника. Мышечная память работала как никогда отлично, в конце концов каждый из этих приемов я отработала ни одну сотню раз. Мне однозначно требовалось изучить и как следует отточить навыки самообороны, растущее беспокойство заставляло действовать, а приобретенная вследствие этого дисциплина, стала дополнительным бонусом.

Удалось отпихнуть от себя контрактника ногой в живот, сделав из стены неплохой упор. Мужчина влетел в старые деревянные перила, которые неминуемо заскрипели и даже затрещали под ударом его тела, кое-где однозначно треснули, а сам мужчина, скорее всего чувствительно ударился поясницей. Но от этого на его лице не дрогнула ни единая мышца, да и звуков каких-либо, он тоже так и не издал. Хотя повторно нападать не спешил, видимо не ожидая столь сильного сопротивления, начал выискивать взглядом свой упавший нож, но это было совершенно бесполезно, тот быстро затерялся в груде разбросанных по полу вещей.

– И когда ты собираешься бежать? – уточнил Шепчущий явно нервным голосом.

– Как только обезврежу его? – чуть громче, чем хотелось выдала я не спуская глаз с противника, с его худым телом, мы были практически примерно в одной весовой категории, что уравняло наши шансы в этом незапланированном спарринге. Если честно, не то, чтобы я прям понимала, что делаю тогда. Мой разум находился в полном смятении и лишь тело действовало четко и безукоризненно, как и учили его на протяжении 17 лет.

– Ты неплохо держишься, признаю. Но удача не всегда будет на твоей стороне.

– Она и так не на моей стороне! – я буквально вспылила, все происходящее походило скорее на издевательство госпожи Фортуны, чем наоборот. – Я на удачу в принципе не рассчитываю, предпочитаю что-то более существенное… – меня щелкнуло занятной мыслью, которую я поспешила озвучить. – Моя гордость не позволила бы мне заключить контракт, я же не полная бездарность.

Я знаю, что провоцировала своего противника, делала это специально, не готовая нападать первой, но желая контролировать и форсировать события самостоятельно, потому как ожидание казалось невыносимым.

И сработало как никогда успешно. Контрактник налетел на меня стремительно, наконец изменившись в лице. Появившаяся злость, а за ней и агрессия, дали ему несомненное преимущество. Я ушла в сторону, чтобы меня не впечаталось чужое тело. Попыталась отойти, но резкий захват за волосы, заставил невольно вскрикнуть. Он оттянул мою голову в сторону, явно вырвав не одну прядь рыжих волос, схватил надежно и выпутываться не было смысла. Стиснув зубы я сгруппировалась и совершила попытку ударить его локтем в солнечное сплетение, но мою руку удачно перехватили, зато отпустили волосы. Контрактник ловко обхватил меня, надежно удерживая в удушающем приеме. Сжал крепко и сильно, уперевшись в горло плечом и приподнимая над полом, отнимая какое-либо преимущество. Я же ухватилась за его руки своими, хоть как-то фиксируя собственное положение, стараясь не обращать внимание на удушающее давление на свое горло и невольно выступившие слезы. Дергалась всем телом, создавая сопротивление и некое подобие маятника собственными ногами, качнув их назад и уводя за ноги противника. Тем самым удалось немного выскользнуть из захвата и приняв твердое положение, перебросить незнакомца через собственное плече. Он обрушился на пол всем весом, рыча как дикий зверь, то ли от боли, то ли от негодования.