Исполнитель Души

– Схватите ее!

От этого приказа я бежала еще быстрее, успела открыть дверь машины и тут же села на водительское место. Но, прежде чем захлопнуть дверь, ее схватил какой-то незнакомый парень.

– Не делай этого, – сказал он.

– Что? Парень, отпусти дверь, со мной все в порядке.

– Сомневаюсь.

– Отвали! Я уеду, хочешь ты этого или нет.

– Хорошо, тогда я поеду с тобой, – сказал он и мигом сел на пассажирское сиденье.

Я была в шоке. Обернулась назад, где еще догорал дом, еще раз вытерла слезы и увидела мужчину, который крикнул:

– Блейн, я сказал остановить ее, а не ехать с ней!

– Блейн, значит, – проговорила я, чувствуя, как нарастает возмущение. – Какого черта ты вообще творишь?

– Куда мы направляемся? – ответил он, проигнорировав мой вопрос, словно у нас был заранее намеченный план.

Я завела машину и резко сорвалась с места. В голове одна мысль – Колин. Он виновен во всем. Я не знала, что собираюсь сделать, но позволила инстинктам взять верх. Мои руки крепче сжали руль, когда я пронеслась мимо трех машин и, едва не зацепив грузовик, пересекла перекресток на желтый. Скорость – моя страсть с детства, когда отец впервые посадил меня за руль. Это было весело, но, возможно, это были последние теплые воспоминания с ним.

Блейн молчал, не сказав ни слова о том, что нужно ехать осторожнее. Я знала – он наслаждается моими маневрами, так же как и я. Но в отличие от него, я была полна гнева, который просто жаждал вырваться наружу.

Я выбежала из машины, сильно хлопнув дверцей, и подошла к двери дома, начала стучать кулаками со всей силы, пинать ногами. Услышав, как он спускался по лестнице, я напряглась. Дверь открылась, и передо мной стоял Колин с самодовольной улыбкой. Я тут же набросилась на него с кулаками, ударила по лицу, оставив царапину, которая тут же начала кровоточить, пару раз ударила в грудь, он издал звук, похожий на болевые ощущения. Он оттолкнул меня на диван и отошел в сторону.

– Ты что, совсем с ума сошла? – прокричал он.

– Это ты, урод, все это устроил? Признайся! – Я пошла на него, размахивая руками. Взяла стакан со стола и кинула в него, но Колин увернулся, и стекло разлетелось по всей комнате.

– Угомонись! Я же сказал, что ты пожалеешь! Ты должна почувствовать то же, что чувствую я.

– Ты подонок! Как ты мог?! Ты бесчувственный дегенерат! – Взяв тарелку, я снова бросила ее в него. На этот раз осколки разлетелись, и Колин наступил на один из них, закричав от боли. Он посмотрел на меня зловещим взглядом и резко пошел на меня. Я помнила этот взгляд, он был таким же, как в ту ночь, когда он изнасиловал и бил меня.

В этот момент вмешался Блейн, встав передо мной.

– Чувак, уйди! – выкрикнул Колин с раздражением, пытаясь шагнуть вперед. Он уже поднял руку, чтобы, казалось, схватить меня, но Блейн с невероятной быстротой рванул к нему, схватив его за ворот рубашки. Мгновение спустя одним резким движением он оттолкнул Колина так, что тот пошатнулся, не ожидая такого сопротивления. Колин, еще не успев прийти в себя, замахнулся в сторону Блейна, но тот легко уклонился, ударив его по ребрам открытой ладонью, словно хлестнув. Этот удар был не силовым, но настолько точным, что дыхание Колина сбилось, и он на секунду замер, сгибаясь от боли.

– Не подходи к ней, – тихо и четко сказал Блейн, при этом его взгляд оставался ледяным, будто предупреждая о том, что еще один неверный шаг Колина не останется без последствий. Колин, окончательно теряя контроль, сделал последний рывок в сторону Блейна. Но прежде чем тот успел дотянуться, Блейн с точной координацией ударил его кулаком в челюсть. Удар был резким и мощным, и Колин, не успев осознать, что произошло, рухнул на землю, тяжело дыша и хватаясь за лицо.

– Нашла себе защитника? Грязная стерва! Я тебе устрою! Выметайся из моего дома! – Колин попытался ударить Блейна, но тот сжал его руку и ударил по челюсти во второй раз, отчего Колин упал на осколки от стакана, который я разбила в самом начале.

– А теперь пошли отсюда, – сказал Блейн, схватив меня за руку, и вывел из дома, оставив Колина на полу.

Я запрыгнула в машину и разрыдалась, не стесняясь Блейна, которого я видела впервые и, вероятно, больше не увижу. Он ничего мне не сказал, просто сел за руль моей машины и двинул по газам. Спустя время он нарушил тишину:

– Со временем станет легче, поверь.

Мои слезы только усилились. Он взял мою ладонь так нежно, как будто явно знал, что нужно делать. Я никогда не могла поверить в то, что человек, который видит тебя меньше сорока минут, не зная о тебе ничего, может заступиться за тебя, поддержать и просто помолчать.

– Все будет хорошо, – повторил он.

Я не знала его, но мне хотелось ему верить. Он давал мне поддержку, в которой я так нуждалась. На протяжении долгого времени никакая лучшая подруга не могла меня утешить, как делает этот незнакомец.

– Остановись, я поведу. Нам нужно поменяться местами.

– Ты не в состоянии вести машину. Я поведу. Скажи, где ты живешь, точнее, свой адрес.

Я посмотрела ему в глаза, и что-то внутри подсказало мне, что ему можно доверять. Я назвала свой адрес.

– Спасибо тебе, – прошептала я. Он рефлекторно кивнул и снова сосредоточился на дороге. В отличие от меня, он вел машину спокойно и уверенно, без лишнего риска.

– Теперь можно узнать твое имя?

– Ариэль. Ариэль Мур, – произнесла я и медленно начала засыпать.

Я перевернулась в кровати, пытаясь укрыться от ярких солнечных лучей, заполнивших всю спальню. Потерев глаза, я взглянула на часы. Было еще рано. «Обожаю каникулы, – подумала я. – Надо будет рассказать Эмми про этот сон, она удивится, насколько у меня бурная фантазия». Войдя на кухню, я заметила, что родители бурно обсуждали что-то, но как только я появилась, они резко замолчали. Отец посмотрел на меня так, будто я совершила преступление. Мама молча налила мне чашку крепкого кофе.

– Ария, через две недели мы переезжаем.

– Что? Зачем?

– Похороны будут через два дня. Мы не можем больше жить в этом городе после того, что случилось, – тихо сказала мама, отвернувшись от нас, она продолжила приготовление кофе. Я услышала, как она тихо заплакала.

«Это был не сон», – подумала я, смотря на родителей огромными глазами, не в силах собрать мысли в кучу.

– Твое поведение вчера всех выбило из колеи, – вмешался отец, не отрывая глаз от газеты. – Прости, Ария, но мы переезжаем в Вашингтон. Сегодня ночью мы с твоей мамой не спали, обсуждали будущее. Решение окончательное, для всех нас это сложно, но то, что мы имеем сейчас, мы никак не можем изменить, – ответил грубо и сухо отец, я не понимала, как можно настолько спокойно говорить о смерти, как это делал мой отец.

– Но как же школа? Мои друзья? Как же я? – сквозь слезы спросила я.

– Каникулы закончатся через две недели, а друзей можно найти везде, – лаконично ответил отец, допивая свой холодный кофе.

Мама посмотрела на меня:

– Ария, мы устали. Иди к себе в комнату, возьми поесть, но, пожалуйста, иди к себе в комнату, – еще раз повторила она.

– Вы же понимаете, что это был поджог, я знаю, кто это сделал! Почему вы меня не слушаете? Почему вы вечно меня прогоняете и ничего не обсуждаете со мной? Как вы можете быть такими эгоистичными и одновременно спокойными? – в отчаянии воскликнула я.

Отец ударил кулаком по столу:

– Ария, больше ни слова об этом! Иди в комнату и начинай собирать вещи!

Слезы наполнили мои глаза. Схватив кружку, я побежала в комнату и громко хлопнула дверью. Немного кофе пролилось на пол. «Черт». Я заметила под кроватью фотографию, присев на пол, я поставила кружку на тумбочку рядом с кроватью и, взяв фотографию, увидела наш снимок с Эмми, где мы выглядели такими счастливыми, когда узнали о ее беременности. Слезы хлынули, я закрыла лицо фотографией. «Мне так не хватает тебя, Эмми. – Я горько заплакала. – Прости меня!»

Весь день я пролежала на кровати, держась за фотографию. Мама пару раз заходила, спрашивала, буду ли я есть, но я ничего не хотела. На обед и ужин я не пришла. На следующий день родители уехали, чтобы обсудить похороны. Я осталась дома одна. Я не могла поверить, мы только недавно ужинали все вместе, а сейчас мы их больше никогда не увидим, не заговорим, не посмеемся…

Когда я вышла за утренней газетой, увидела, как Сэм приближалась к дому. Бросив мусор, я пошла в дом. Звонок в дверь.

– Уходи, я не хочу тебя видеть! Передай своему уроду брату, чтобы он сдох! – прошипела я сквозь зубы. Я хотела что-нибудь сломать.

– Объясни, в чем дело! – закричала Сэм через дверь.

Слезы наполнили мои глаза. Я открыла дверь и, не сдержавшись, выпалила все на одном дыхании:

– Твой брат избил меня, а потом изнасиловал. Я хотела подать заявление в полицию, но ваш дядя меня остановил. Твой мерзкий брат поджег дом моей сестры, и вся ее семья погибла, задохнувшись от угарного газа. Я не хочу тебя видеть, ты виновата не меньше, чем он. Убирайся отсюда! Ненавижу тебя и твою чертову семью. Для меня ты умерла, как и он. Наша дружба была огромной ошибкой. – Ударила кулаком по двери от ярости, которая переполняла меня.

– Но, Ария, я… я не знала…

– Пошла вон! – Я захлопнула дверь и начала кидать все, что попадало под руку. «Я перееду. Надо начать новую жизнь».

Я начала собирать вещи. Все, что напоминало мне о Сэм и Колине, я выбрасывала в мусорное ведро, каждую вещь друг за другом. За весь день я несколько раз выносила мешки с хламом. К вечеру управилась с половиной вещей.

Позже я услышала, как родители вернулись, но не пошла их встречать. Отец зашел ко мне в комнату:

– Ого, Ария, ты молодец. Время попусту не тратишь.

– Спасибо, – сухо ответила я.

– Завтра к девяти будь готова.

Я отвела глаза, так и не сказав ничего, продолжила убирать свои вещи. Отец вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь. Я слышала, как мама убирала свои вещи в коробки, а папа таскал их в гараж. Он заходил ко мне и забирал упакованные коробки каждые два часа. Когда отец пришел забирать последнюю, он ждал, пока я закончу, присев на мою незастеленную кровать.

– Ария, если ты не хочешь, можешь завтра не…

Не успев договорить, я перебила:

– Я приду, а теперь забирай коробку.

В моей комнате оставалось упаковать вещи в пару небольших коробок, но на сегодня мои силы иссякли. Я пришла помогать маме, хоть как-нибудь разнообразить свой сегодняшний день. Она убирала посуду, и стук посуды был слышен даже вне дома. Мусора было очень много. Все-таки переезд – это не так плохо, много от ненужного барахла избавляешься. Время было три часа ночи, а мы охотно убирали кухню, но мама уже подустала и предложила мне пойти спать, потому что завтрашний день будет нелегким, силы мне понадобятся.

Шесть утра. Седьмая чашка кофе. Я ужасно хочу спать, но не могу этого сделать, осталось еще три часа до начала. Я не смогу. Я должна произнести речь, а ни одно слово не лезет мне в голову, за исключением «убить Колина и подохнуть». Я не верю, что все это происходит именно со мной. Я должна бороться с этой болью, но она сильнее меня. Потерять близкого человека – нет ничего хуже этого, особенно потерять того, кого так сильно любишь. Можно закончить самоубийством либо начать жизнь заново, то есть выбрать жизнь. Так писал М. А. Шолохов в рассказе «Судьба человека». Я решила оставить ту безбашенную жизнь, о которой все так говорят. Я изменилась.

На полу валялась газета со вчерашнего дня. Везде опубликован тот коварный вечер. Мне нечего терять, я буду совсем другой, той, о которой другие даже не знают, и я произнесу ту чертову речь. Переезжаем мы завтра утром. Опять не спать вторую ночь – звучит довольно опасно, но я привыкла к такому образу жизни. Кофе – мой лучший друг. Я надела свои темно-синие леггинсы, натянула розовую футболку, которая обтягивала мое привлекательное тело, сделала высокий конский хвост и достала из-под кровати свои белые кроссовки. Мне нужно собраться с мыслями, бег – это то, что надо.

На улице довольно прохладно. Я побежала вдоль соседских домов в лес, в котором постоянно бегала с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. В наушниках играла мелодичная музыка, я всегда любила наблюдать за происходящим ранним утром: все сонные еще валяются в своих теплых постелях, бабульки гуляют со своими миниатюрными собачками, которые скорее ведут их через дорогу, чем наоборот. Одинокие и самовлюбленные читают на веранде новейшую газету и удивляются, почему какая-нибудь особа ведет такой разгульный образ жизни. Мое любимое – это видеть, как любовники демонстрируют свое счастливое выражение лица и пытаются уйти, пока их не заметили мужья тех, с кем они спят.

Я всегда отличалась тем, что замечаю самые мелочи, о которых люди даже не подозревают. Но мне это качество в себе не нравилось, оно не давало мне нормально жить. Лес, как всегда, необычайно красив: зелени много, цветов еще больше. Запах великолепный. Это место всегда разделяло со мной боль, страдание, счастье и одиночество.

Прибежав домой, я побежала в душ, затем навела на лице легкий темный макияж, надела свои темные штаны и черную рубашку, которую так любила моя двоюродная сестра. Мама повесила черное платье мне на стул, но я предпочла штаны. Когда мама встала, она заварила себе чашку крепкого кофе и зашла ко мне, к этому времени я сидела на диване, уставившись на запечатанные коробки. Мама поняла, что я была полностью готова. Она тихонько удалилась, и я услышала, как встал папа.

Они о чем-то бурно разговаривали, а я делала вид, что ничего не слышала, только тяжело вздыхала. Мы отправились на машине в это необъяснимое и чудовищное место, которое я так не хочу видеть. Папа вел машину и с кем-то постоянно разговаривал. Мама же сидела молча, скрестив руки, и смотрела в окно; тяжело было смотреть, как рушится семья. Я посмотрела в окно, и дорога мне напомнила тот кошмарный день, тот путь, ту скорость и того парня…

– Ария!

– Что? – спустя какое-то время я откликнулась на маму, которая уже открыла передо мной дверь.

– Ария! Не спи, сколько тебя можно звать?! Мы приехали, выходи из машины.

Я обратила внимание на небольшое количество народа, на священника, который разговаривал с моим отцом, и Сэм.

– Что она здесь делает?

Мама обернулась, чтобы посмотреть, о ком я спрашиваю, но я уже успела выйти и направилась к Сэм. Я услышала, как отец крикнул мое имя.

– Какого черта ты здесь делаешь? – совершенно невежливо произнесла я.

Сэм посмотрела на меня и перевела взгляд на стоящую за моей спиной маму, которая явно не понимала, что здесь происходит.

– Я подумала, что нам нужно поговорить. Ты мне как сестра, Ария. Мы с тобой с детства лучшие друзья, а сейчас все перевернулось, и я ничего не понимаю, а главное, я не понимаю, что я тебе такого сделала, что ты так со мной разговариваешь, злишься и даже больше… ненавидишь!

– Убирайся отсюда, никакая я тебе не сестра, нам с тобой не о чем разговаривать. Я тебе уже все сказала, когда ты пришла ко мне домой. Я не хочу тебя видеть.

Многие обернулись и смотрели на нас, видимо, я довольно громко это сказала. Мама, обняв меня за плечо, произнесла:

– Сэм, прости, она не в духе, сама понимаешь нашу трагедию. Ария, можно тебя на минутку?

Мама увела меня подальше от людей, развернула к себе и продолжила говорить, не давая сделать мне даже вдоха:

– Ария, веди себя прилично. Что с тобой происходит? Не срывайся на людях, они пытаются тебя поддержать. Не позорься! У твоей сестры произошла утечка газа. Нам сегодня об этом сообщили, никто тут не виноват. Хватит! Ты ищешь виноватых, но их нет, пожалуйста, я тебя прошу, ради них… успокойся, веди себя прилично и скажи приятную, красивую речь в первый и последний раз. А теперь пошли, уже все начинается.

Я не успела ничего ответить.

Я была полностью погружена в свои мысли. Помню, что-то говорил отец, стоя на маленькой сцене, потом священник, а потом мама, которая каждую минуту вытирала слезы, которые текли по ее лицу не переставая. Я догадалась, что следующая очередь моя. Мои глаза уже были на мокром месте. Мама махнула мне рукой, и я начала шагать все ближе к маленькой изящной сцене, мои ладони вспотели. Когда я встала на место мамы, я развернулась к людям и посмотрела на всех. Все уставились на меня и ждали, пока я что-нибудь произнесу. Казалось, будто кто-то зашил мой рот, я не могла сказать ни слова, мои руки остолбенели, но я смогла произнести пару слов.

– Спасибо, что потратили время и пришли сюда. Если честно, я так и не придумала речь, потому что в мою голову не приходит ни одно слово. Эмми, Джеррад и их сын Нейт были замечательными, они всегда показывали мне образцовую семью, которой мне так не хватает сейчас. На самом деле мне очень тяжело говорить обо всем, что случилось, и я до сих пор не воспринимаю это всерьез. По ощущением, как будто это происходит не со мной. Иногда судьба преподносит нам неожиданные и очень болезненные вещи, но я верю, что все это не просто так, в этом есть какой-то смысл, который мне еще предстоит понять. Я уверена, что они меня слышат, и я хочу сказать лишь одно: простите меня. Я обещаю, что сделаю все, чтобы ты, Эмми, могла мной гордиться, и прошу простить меня за все, что я сделала и не сделала для тебя и твоей семьи. Я знаю, ты всегда со мной, и ты будешь всегда со мной. Мы – одно целое, и оно никогда не сломается. Я уверена, что через какое-то время мы обязательно встретимся, и, надеюсь, к этому времени ты меня простишь. Все должно быть наоборот… но, увы, если бы я только смогла вернуться назад… я бы постаралась все изменить и не пускать тебя домой после нашего шикарного последнего ужина. Я люблю тебя, Эмми, Джеррада и Нейта. Будь счастлива. Спасибо за все.

Я посмотрела на всех и увидела, как дамы вытирали слезы платочками. Мама уткнулась в плечо папы и рыдала, а я стояла и смотрела на них, пытаясь контролировать себя и не зареветь. Я заметила, что вдали, под деревом, стояла Сэм, вытирая глаза руками.

Спустившись, я направилась к стойке, за которой работал молодой парень. Он наливал кому-то воды, кому-то шампанского, а кому-то водку.

– Шампанского, будьте добры.

Парень обернулся и уставился на меня.

– Не думаю, что тебе это сейчас необходимо.

Я подняла глаза и увидела того самого парня со скорой, который тогда залез ко мне в машину.

– Тогда воды, – сказала я.

Он посмотрел на меня, а потом быстро перевел взгляд на мое запястье.

– Это подарок двоюродной сестры на день рождения, серебряный браслет с надписью «Навсегда», – не дав ему слова, пояснила я.

Тут же задала ему вопрос:

– Как ты это сделал, что я оказалась в постели?

Блейн посмотрел на меня и улыбнулся:

– Я захотел с тобой переспать и поэтому затащил тебя в койку, – пококетничал он. – Такой ответ тебя устроит?

– Это не то место, чтобы отпускать свои уязвимые пошлые шуточки, – резко ответила я.

Блейн слегка посерьезнел:

– Просто принес тебя.

Я выпила стакан воды до дна и произнесла:

– Спасибо тебе. И за тот день спасибо, и за воду сейчас.

Я подошла к маме. Она была разбита горем. Мне было больно смотреть на ее мокрые глаза, на щеки, по которым непрерывно текли слезы. Через четыре минуты должно было начаться отпевание. Морально я не была готова. Я чувствовала себя настолько сломленной, что казалось, будто мое тело били всю ночь. Мозг был затуманен, я едва осознавала происходящее.

Я поняла, что нужно занять свое место рядом с родителями и попытаться равномерно дышать. Но это с трудом удавалось. Все прошло довольно быстро. Нет смысла рассказывать о беспредельном горе или его страшных последствиях. Это говорится коротко. Хочу забыть все. Раз и навсегда.

– Ария, сегодня вечером мы уезжаем.

– Хорошо.

Я направилась к своей машине и поехала домой. Потом отправилась в наше местное кафе. Заказав себе сок, я открыла недочитанную книгу и углубилась в чтение. Успела съесть греческий салат и выпить охлажденный сок.

Заплатив по счету, я осталась сидеть за столиком №7. Мы с Эмми постоянно здесь сидели.

– Не грусти. Так и закиснешь навсегда, – пробормотал мужской голос.

Я подняла глаза и захлопнула книгу.

– Что ты здесь делаешь?

– Твоя мама попросила отдать тебе фотографию, – он протянул мне снимок, где мы с Эмми в детстве.

Я пыталась сдержать слезы.

– Спасибо, Блейн. Но я не думаю, что тебе стоит садиться за этот столик и вообще разговаривать со мной.

– Ты всегда такая нервная или специально это делаешь? Я хочу тебе помочь, – довольно искренне сказал он.

– Мне пора. Желаю тебе приятно провести время.

– И это все?

– Да, это все, – бестактно ответила я.

– Ты всегда так грубишь?

– Считай, что это непосредственность.

– Тогда скажи, как ты относишься к незнакомым, но вполне симпатичным парням?

– Я их просто обожаю.

– Серьезно? – Блейн нахмурился.

– Ага, – кивнула я. – Особенно когда эти парни так и остаются незнакомыми, – с этими словами я вышла из кафе и ускоренным шагом направилась домой, ни минуты не оставаясь в этом месте.

Собрав оставшиеся вещи, я заварила крепкий зеленый чай и вышла на веранду. Солнце грустно заходило за горизонт, а небо покрывалось темными тучами. Я заметила, что уже стемнело. Папина черная машина подъехала, мама вышла, убитая горем и заплаканная, ей явно не становилось лучше. Мне стало жаль ее.

– Ариэль, ты поступила по-свински! Зачем ты ушла? Блейн, между прочим, тебя искал! Я попросила его передать тебе фотографию, их всем раздавали! Это было безответственно с твоей стороны! Ты ничего не понимаешь. Я уже не знаю, как с тобой разговаривать! Ты не умеешь контролировать себя. Твой пример просто ужасен! Мы еще поговорим, а сейчас иди помогай отцу перетаскивать вещи! – Мама бросила на меня жуткий, зловещий взгляд. Она была на грани слез, и я сразу ощутила вину.

С папой мы все перетаскали за час с небольшим. Когда я села в машину на заднее сиденье, поняла, что не чувствую рук. Мама что-то тихо говорила папе, а я слушала музыку в наушниках и вскоре уснула.

После долгой дороги земля под ногами будто двигалась. Новый дом. Чистый лист. Новая жизнь. Я последовала примеру мамы и пошла вдоль ряда розовых кустов, усеянных благоухающими бутонами. Моя комната была на втором этаже. Лестницу еще нужно было достроить. Комната оказалась просторной, но тусклой – белые стены явно нуждались в цвете. Но возиться с этим сейчас не хотелось, я решила оставить все как есть. Мы разобрали гору коробок за три часа с небольшим, мама начала готовить ужин, а я вышла на прогулку. Мама практически совсем не разговаривала, я прекрасно ее понимала, но не могла ничего сделать, потому что у меня было точно такое же состояние.

Мне нужно найти работу, каникулы почти закончились, но немного времени еще есть. В школьные будни тоже можно подрабатывать, а потом – лето. Время уже шесть вечера, на улице все еще светло. Мне начинает нравиться этот город. Проходя мимо кустов, я заметила большое озеро с милыми утками и поспешила подойти поближе, чтобы рассмотреть их. Я обожаю уток! В детстве с Эмми мы часто ходили кормить их в парке. Жаль, что не взяла с собой хлеба.

– Что ты здесь делаешь? – раздался мужской голос.

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял парень с отличной фигурой, брюнет в серой майке и темных джинсах.

– Я… – начала я, делая шаг назад.

– Стой! – крикнул он.

Я потеряла равновесие и оказалась в воде, полной травинок и камней, спустя какое-то время подплыли утки. Он протянул мне руку, и я взглянула в его карие глаза.

– Прости, я нечаянно…

– Пойдем в магазин, – усмехнулся он.

– Что? Зачем?

Оказалось, что он был владельцем мини-маркета неподалеку от озера. Парень дал мне голубой плед в горошек и продолжил наш диалог.

– Странная ситуация, да. Озеро давно пустует – люди сюда не ходят, потому что утки начинают вылезать и нападать. Видимо, ты им понравилась. Кстати, меня зовут Йен Уокер. Ты приехала недавно?

– Да, я переехала сегодня. Меня зовут Ариэль Мур. Правда, очень неловко получилось.

– Ничего страшного, приятно познакомиться. Давно не видел, чтобы в это озеро кто-то падал, – усмехнулся он. – Если тебе что-то нужно, обращайся. Люди здесь доброжелательные. Кстати, ищешь работу?

– Да, а ты не знаешь, где можно подработать?

– У моего друга Лари свое кафе. Ему как раз нужны официантки. Я могу сказать ему про тебя. Но только завтра, сегодня его нет в городе.

– Спасибо, я только об этом сегодня подумала. Это было бы замечательно!

– Не за что, до встречи, – он подмигнул мне, а я улыбнулась в ответ.

Вернувшись домой, я сразу наткнулась на встревоженную маму, но для меня это уже было как привычка.

– Ария! Где ты была? Ты вся мокрая!