В объятиях огненной страсти

В этот момент дверь кафе распахнулась, и вошли трое крепких парней. Они подошли прямо к Арсению. – Ты Волков-младший? – спросил старший из них, щербатый бритоголовый детина. – Допустим. – Зубов велел передать, чтобы ты уматывал из станицы. По-хорошему. Земля эта тебе не нужна. – А если я не уеду? – спросил Арсений, сам удивляясь своей смелости. – Тогда мы тебе поможем, – ухмыльнулся щербатый.

Он схватил Арсения за воротник рубашки. Арсений попытался вырваться, но куда ему, клерку, против троих амбалов. Он зажмурился, ожидая удара.

Но удара не последовало. Вместо этого он услышал резкий окрик. – А ну, отпустили его, шакалы!

Он открыл глаза. На пороге кафе стояла женщина. На вид ей было около тридцати. Темные, спутанные ветром волосы, обветренное лицо, резкие, хищные черты. Одета она была в пыльные джинсы, армейские ботинки и кожаную жилетку. Но главное – ее глаза. Черные, горящие яростью и какой-то первобытной силой. В руке она держала охотничий нож.

За ее спиной стояли еще несколько мужчин, вооруженных ружьями. Бандиты Зубова отступили, испуганно глядя на женщину. – Варя… Атаманша… Мы просто поговорить хотели. – Я вижу, как вы говорите, – прорычала она. – Убирайтесь. И передайте своему хозяину, чтобы держался подальше от моей семьи. Или я вырву ему его свиное сердце.

Троица испарилась мгновенно. Женщина подошла к Арсению. Осмотрела его с ног до головы с нескрываемым презрением. – Значит, это ты, мой столичный братец. Нарисовался, не сотрешь. Я Варвара. Поехали. Нам надо поговорить.

Арсений посмотрел на Марину. В ее глазах он увидел смесь любопытства и тревоги. – Иди, – тихо сказала она. – От нее тебе вреда не будет.

Он вышел за Варварой на улицу. Там стояли два пыльных внедорожника. Его усадили в один из них, и машины, подняв тучу пыли, рванули прочь из станицы, вглубь выжженной солнцем степи. Арсений Волков, банковский клерк, ехал на базу самой известной банды на юге России. И вела эту банду его родная сестра.

Глава 3

Их лагерь был скрыт в глубоком овраге, среди скалистых выступов и зарослей дикого терновника. Несколько палаток, полевая кухня, пара старых армейских грузовиков, укрытых маскировочной сетью. Здесь все дышало волей и опасностью. Мужчины, члены банды Варвары, были суровыми, обветренными, как сама степь. Они с любопытством разглядывали Арсения, но вопросов не задавали. Слово Атаманши было для них законом.

Варвара привела его к своей палатке, самой большой. Внутри на раскладном столе лежали карты местности, спутниковые снимки, рации. На стене висело оружие – от старых дедовских обрезов до современных автоматов.

– Садись, – бросила она, наливая в две железные кружки воду из фляги. – Значит, так, братец. Я не знаю, зачем ты приехал, но слушай сюда. Эта земля не продается. Это все, что оставил нам отец. Это наша Родина. – Мне нужны деньги, – честно сказал Арсений. – У меня огромные долги в Москве. Я не собираюсь здесь оставаться. Варвара расхохоталась. Жестким, неприятным смехом. – Деньги? Ты думаешь, Зубов тебе заплатит? Он заберет землю даром, а тебя закопает в этом же овраге. Ты для него просто помеха. Как и я.

Она села напротив, и ее взгляд впился в него. – Наш отец, Григорий Лютый, не был святым. Он был атаманом. Он не давал спуску ни ментам, ни чиновникам, ни таким ублюдкам, как Зубов, которые в девяностые растащили всю страну по карманам. Зубов отжал у колхозов тысячи гектаров земли, разорил фермеров. А наш отец забирал у него часть краденого и отдавал людям. За это его и любили. И за это убили. А теперь Зубов хочет последнее, что у нас осталось – наш родовой кут. Эту землю. Потому что под ней, по слухам, нашли залежи редкоземельных металлов.

Арсений слушал, и мир переворачивался у него в голове. Его отец – не просто какой-то деревенский мужик, а легендарный бандит, местный герой. А он, его сын, хотел продать его наследие, чтобы расплатиться с московскими ростовщиками. Ему стало стыдно.

– Я этого не знал… – Конечно, не знал, – фыркнула Варвара. – Ты рос в тепличных условиях, пока мы здесь выживали. Лидка в Бога ударилась, а я… я пошла по стопам отца. Мы не грабим простых людей. Мы берем свое. Инкассаторы, везущие черную наличность Зубова, его фуры с зерном, которое он ворует у фермеров. Мы – кость в его горле. И теперь ты тоже. Появился, нарисовался. Ты похож на отца как две капли воды. Весть о тебе уже по всей степи разлетелась. Сын Лютого вернулся.

Она встала и подошла к нему вплотную. От нее пахло порохом, степным ветром и женским потом. Этот запах был странным, волнующим и пугающим одновременно. – У тебя два пути, братец. Либо ты завтра же садишься на автобус и исчезаешь навсегда, забыв про землю и про нас. Либо остаешься. Но если остаешься, то ты не гость. Ты один из нас. Третьего не дано.

Она вышла из палатки, оставив его одного. Арсений сидел, оглушенный. Уехать? Вернуться в Москву, в свою серую, беспросветную жизнь, к долгам и унижениям? Или остаться здесь, в этом диком, опасном мире, рядом с сестрой-атаманшей, и стать… кем? Бандитом?

Вечером у костра он наблюдал за жизнью банды. Они не были похожи на уголовников из фильмов. Это были простые мужики, бывшие фермеры, рабочие, которых Зубов лишил всего. Для них Варвара была не просто командиром. Она была их надеждой на справедливость. Они пели старые казачьи песни, и в их голосах слышалась вековая тоска и несгибаемая воля.

Ночью Арсений не мог уснуть. Он вышел из палатки и посмотрел на небо. Такого неба он никогда не видел в Москве. Черный бархат, усыпанный миллиардами ярких, близких звезд. Степь дышала, жила своей таинственной ночной жизнью. И он впервые почувствовал, что он не чужой здесь. Что-то внутри него, какая-то древняя, спавшая доселе сила, отзывалась на этот зов.

На следующий день он нашел Варвару у импровизированного тира. Она методично стреляла по банкам из пистолета Макарова, и каждый выстрел попадал точно в цель. – Я остаюсь, – сказал Арсений. Голос его не дрогнул. Варвара опустила пистолет и посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. В ее глазах промелькнуло что-то похожее на уважение. – Ну что ж, москвич. Добро пожаловать в семью. Только запомни: обратной дороги не будет.

Его обучение началось в тот же день. Его учили ездить на УАЗе по бездорожью, стрелять из разного оружия, ориентироваться в степи по звездам. Его городская изнеженность слетала с него пластами, как засохшая грязь. Мышцы болели, руки были в мозолях, кожа обгорела на солнце. Но с каждым днем он чувствовал, как внутри него просыпается что-то новое. Уверенность. Злость. Сила.

Он начал понимать этот мир. Мир, где слово стоит дороже денег, где предательство карается смертью, а верность ценится превыше всего. Он видел, как Варвара планирует операции – дерзко, расчетливо, гениально. Она была прирожденным лидером, стратегом. И он начал восхищаться ею.

Иногда он выбирался в станицу, чтобы навестить Лидию и зайти в кафе к Марине. Их короткие разговоры были для него глотком свежего воздуха. Марина смотрела на него по-новому. В ее глазах больше не было насмешки. Появился интерес.

– Ты меняешься, Арсений, – сказала она однажды, когда они сидели за столиком. – Взгляд стал другой. Жестче. – Эта земля меняет, – ответил он. – Она не меняет. Она проявляет то, что уже есть внутри. Главное – не потерять себя в этом. Не стать таким, как твой отец. Или как твоя сестра. – А какие они? – Они – волки. А волк, даже защищая свою стаю, все равно остается хищником. Не забывай, что ты человек.

Ее слова заставили его задуматься. Он все чаще ловил себя на том, что ему нравится это чувство опасности, адреналин в крови, власть, которую дает оружие в руках. Кровь Лютого начинала говорить в нем.

Приближалось первое серьезное дело, в котором он должен был принять участие. Налет на инкассаторскую машину Зубова. Варвара долго не хотела его брать, но он настоял. – Я должен доказать, что я не балласт. Я – Волков.

В ночь перед операцией он снова пришел к Марине. Кафе было уже закрыто. Она сидела на крыльце, глядя на звезды. – Не спится? – спросила она. – Волнуюсь. Он сел рядом. Молчание между ними не было неловким. Оно было наполнено невысказанным напряжением. – Боишься? – спросила она. – Да. – Это хорошо. Боятся только живые.

Она повернулась к нему. Лунный свет падал на ее лицо, делая его загадочным и прекрасным. Арсений больше не мог сдерживаться. Он наклонился и поцеловал ее. Ее губы были мягкими и теплыми. Она не отстранилась, а ответила на его поцелуй – сначала неуверенно, потом все более страстно.

Это был не просто поцелуй. Это было столкновение двух миров. Его – мира страха и сомнений, и ее – мира силы и спокойствия. Он вдыхал ее запах – запах степных трав и женственности, и чувствовал, как его страх отступает, сменяясь пьянящей решимостью.

– Будь осторожен, Арсений, – прошептала она, когда они оторвались друг от друга. – Я вернусь, – пообещал он.

И в эту ночь, глядя в ее зеленые, как степное озеро, глаза, он понял, что теперь у него есть еще одна причина, чтобы выжить.

Часть 2. Кровь Атамана

Глава 4

Дорога змеилась по степи, плавясь в полуденном мареве. Внутри старого, забитого мешками с сеном фургона было душно и пахло тревогой. Арсений сидел в темноте, сжимая в потных ладонях холодную сталь автомата. Рядом молчали еще трое бойцов Варвары. Сам он был в роли приманки. Его банковские знания пригодились. Он вычислил, какой из маршрутов инкассаторов самый уязвимый, и где они отступают от инструкций, сокращая путь по проселочной дороге.

План был прост и дерзок. Фургон, якобы сломавшийся, перегородит дорогу. Когда инкассаторский броневик остановится, группа захвата, ведомая Варварой, ударит с фланга. Роль Арсения была в том, чтобы отвлечь внимание, заговорить с охраной, используя свой вид безобидного «ботаника».

Сердце колотилось о ребра, как пойманная птица. Это была не тренировка. Здесь все по-настоящему. – Не дрейфь, столичный, – хрипло пробасил сидящий напротив Степан, шрамированный ветеран чеченской. – Первый раз всегда страшно. Главное, делай, что Варя сказала. И не геройствуй.

В рации раздался щелчок и тихий голос Варвары: «Объект в зоне видимости. Пять минут. Готовность». Водитель сымитировал поломку, фургон встал поперек дороги. Арсений выдохнул и вылез наружу, щурясь от яркого солнца. Он поправил очки, намеренно придав лицу самое растерянное выражение.

Бронированный «Форд» подъехал и остановился в десяти метрах. Из него вышли двое охранников в камуфляже. – Эй, мужик, чего встал? А ну, убирай колымагу с дороги! – Ребята, простите, заглохла, – заискивающе заговорил Арсений, подходя ближе. – Никак не заводится. Может, дернете? – Щас мы тебе дернем, – прорычал один из них, но его напарник, оглядев Арсения, махнул рукой. – Ладно, чего с него взять. Давай глянем.

В тот момент, когда они подошли к капоту фургона, Варвара подала сигнал. С двух сторон из-за холмов вылетели внедорожники. Из кузова фургона выскочили бойцы. Охранники не успели даже вскинуть оружие. Их быстро обезоружили и связали.

Арсений стоял, оглушенный собственным успехом. Все прошло как по нотам. Варвара, спрыгнув с подножки УАЗа, хлопнула его по плечу. – Молодец, москвич. Неплохо для дебюта. Твой ум нам еще пригодится.

Дверь инкассаторской машины вскрыли быстро. Внутри были мешки с деньгами. Черный нал Зубова. Арсений смотрел на пачки купюр, и в голове проносились мысли о его долгах. Этой суммы хватило бы, чтобы закрыть все кредиты и начать новую жизнь. Но он отогнал эту мысль. Эти деньги были теперь общими.

Они вернулись в лагерь победителями. Вечером был праздник. Жарили шашлык, пили самогон. Арсений впервые чувствовал себя частью чего-то большого и настоящего. Он больше не был офисным планктоном. Он был Волком.

Ночью, когда все угомонились, к нему подошла Варвара. – Я видела, как ты смотрел на деньги, – тихо сказала она. – Даже не думай. – Я и не думал. – Думал, – она усмехнулась. – Это нормально. Но запомни: мы не воры. Мы забираем то, что принадлежит этой земле и этим людям. Зубов выкачивает отсюда все, не оставляя ничего взамен. А мы – баланс. Кровавый, жестокий, но баланс. Понял?

Он кивнул. – Но так не может продолжаться вечно, Варя. Рано или поздно нас всех переловят. – Может, и так, – она посмотрела на звезды. – Но лучше умереть волком в степи, чем жить собакой на цепи. Отец так говорил.

Она ушла, а Арсений остался сидеть у догорающего костра. Он понимал ее правоту, но его рациональный ум искал другой выход. Нельзя всю жизнь воевать. Должен быть способ победить Зубова раз и навсегда. И не только силой.