- -
- 100%
- +
В глазах Смита, оказавшегося очень удобной подушкой, отразилось что-то отдаленно похожее на сожаление. После чего он зло посмотрел на слишком шумных Свенсонов.
– Эм… простите, босс? – нерешительно сказал самый младший.
Мистер Смит посверлил его злобным взглядом, а потом повернулся к смущенной Ренате.
– Я не против. Мы все очень устали, – сказал этот очень вежливый и понимающий мужчина.
Рената смущенно опустила глаза и стала мять подол своего платья.
– Он такой хороший, – в очередной раз подумала девушка.
После чего взяла себя в руки и более трезвым взглядом посмотрела на кандидатку 195. Первым, что заметила девушка, были внимательные красные глаза. Принадлежали они женщине с ярко-алыми, но очень короткими волосами и бледным шрамом от ожога на левой половине лица. Женщина была одета в уличное коричневое платье и неподходящие военные сапоги. Вся поза кандидатки кричала, что женщина ощущала себя неуютно в этом наряде – примерно так же держалась Виктория Гринфайер, когда впервые за долгое время надела платье.
Кстати… черные сапоги кандидатки не подходили платью, зато хорошо подошли бы мужским брюкам.
– Ну… она хотя бы не ходит в штанах по центру Лондона, – печально подумала Рената.
И все же… почему у большинства женщин, с которыми общается Чендлер, есть непонятная ненависть к платьям? Потому что в них тяжело бегать и бить морды?
Хм… Рената только что ответила на свой вопрос.
А теперь настало время взять ситуацию в свои руки… пока единственный стоящий кандидат не сбежал за горизонт, и ад не начался по новой.
– Мне жаль, но вы единственный вариант, – устало сказала Чендлер. – Других просто нет.
Кандидатка скептически выгнула бровь и показала пальцем на входную дверь. Рената тяжело вздохнула.
– Маркус! – позвала девушка.
– Да, молодая госпожа? – немедленно материализовался дворецкий.
Красноволосая ощутимо вздрогнула, а ее рука метнулась к чему-то в районе левого бедра.
– Хоть у одной было функциональное ядро? – печально спросила Чендлер.
Маркус молча показал на кандидатку.
– Кроме нее? – снова спросила Рената.
Маркус показал на мягко улыбающуюся Вивьен, что ранее перенесла свой рабочий стол в кабинет ужаса и радостно наблюдала за представлением.
– Серьезно? – пораженно спросила кандидатка.
– Да, – мрачно согласился Зак.
Кандидатка ощутимо посуровела и окинула Вивьен злобным взглядом. Та только ухмыльнулась шире и помахала кандидатке ручкой.
– Не пойдет, – озлобленно прорычала «невеста».
Рената мысленно заключила, что неизвестная знала Вивьен. Хотя скорее, она знала здесь вообще всех – даже полисмен Артур приветливо помахал рукой, когда женщина вошла в комнату.
– Были ли кандидатки кроме Вивьен и… – тут Рената замешкалась и покосилась на красноволосую.
– Я Кэтрин Флетчер, – ответила она.
– Кроме Вивьен и Кэтрин, – спокойно продолжила Чендлер.
– Ни одна из этих жалких женщин не обладает мощным… или средним ядром. Была пара слабых, но их ядра просто не смогут повлиять на дверь, – любезно сказал Маркус.
Рената молча показала на Маркуса. Кандидатка ощутимо нахмурилась. Впервые за все время, в ее глазах показалось ощутимое беспокойство.
– Этого не может быть, – сосредоточенно сказала Кэт. – Вы имеете в виду, что у нас до демона зарегистрированных сильных бастардов-мужиков, но всего две женщины на весь Лондон? Что, блудливые аристократы только пацанов производят? – недоуменно спросила она.
Трое Свенсонов молча подняли руки. Младший при этом показывал девять поднятых пальцев. Кэт дико на них покосилась и замахала руками.
– Не надо мне этого дерьма! Вы просто месть Судьбы вашей мамке. Может, она ее статую пнула или сказала, что синий отвратный цвет, или громко орала, что Рок круче… в общем, это не норма! – озвучила Флетчер жестокую истину, после чего повернулась к Ренате. – Слушайте, я недавно заходила в приют, чтобы присмотреть себе помощниц на будущее. Там девчонок бегает поровну с пацанами. Я думаю, сильные бабы тупо не пришли на этот цирк, а полисмены и не в курсе, – снисходительно махнула рукой Кэт. – Может, большей части женщин вообще нет в архиве. В отличие от пацанов, девчонок так строго не контролируют. На них всем насрать, – пожала плечами женщина.
И тут молча лежавший поодаль Артур (что доблестно записывал происходящее безумие, а потом обессиленно рухнул на стол) немного пришел в себя и приподнял измазанную в чернилах голову.
– Я бы попросил, Кэт! – сурово заметил полисмен. – Большая часть женщин, родив отпрыска аристократа, сразу мчится его регистрировать. И им совершенно плевать, девочка это или мальчик. Поэтому наши списки полны настолько, насколько наши горожанки жаждут аристократических денег, и все зарегистрированные сегодня пришли на смотрины, – резонно заметил Артур и снова уронил голову на столешницу.
Бровь Кэт раздраженно дернулась.
– То есть ты намекаешь, что мы столкнулись с небывалым кризисом сильных женщин-бастардов именно сейчас? Вот в этот самый момент? – зло спросила она.
– Именно, – важно произнес лежащий Артур.
– Скар! – обозначила ситуацию Кэт.
Лежащие на своем столе Свенсоны печально загудели в ответ.
– Эм… а что это за регистрация? – нерешительно спросила Рената.
Девушка впервые слышала о чем-то подобном. Маркус тоже ничего ей не рассказывал, значит, это что-то из послевоенных новинок.
Новинок. Эх… она рассуждает как двухсотлетняя старуха. Или как Маркус. Ей срочно нужно расширять круг общения.
– Регистрация, это обязательная процедура, которую проходят все бастарды Рэдфайеров, – мягко пояснил мистер Смит. – Корона предлагает щедрые денежные выплаты родителю мужчины-бастарда с достаточно сильным ядром, поэтому женщины, родившие такого ребенка, сразу тащат его на регистрацию, – закончил мужчина.
Брови Ренаты пораженно приподнялись.
– О, это… очень… мило с их стороны? – полным сомнений голосом сказала Чендлер.
– Ну конечно, – иронично сказал Зак. – Каждый станет милым, если в любой момент его задницу может подпалить поехавший бастард.
– Хм? – не поняла Рената.
– Огненное безумие, – просто пояснил мистер Смит. – Если не проводилось официального аристократического брака, то ребенок не входит в род. Значит, не защищен от безумия… а безумие Рэдфайеров вещь слишком опасная, чтобы бросать обезумевших на произвол судьбы подобно Гринфайерам, – хмыкнул мужчина.
– Ага… – как-то печально кивнул Зак. – У изгнанных Гринов рождаются пацаны, что постепенно дичают годам к пятнадцати. Они просто плюющиеся пламенем животные… ничего опасного. Поэтому аристократам насрать на них с Тауэра. Но наши ребятки… они умнее, – жутко ухмыльнулся Свенсон. – Наше безумие, это не усиливающиеся животные инстинкты. Это потусторонний шепчущий голос на краю сознания. Этот голос начинает звучать примерно в десять и становится все сильнее, пока не поглощает все твои мысли. Он хочет лишь одного… убить всех Рэдфайеров. И с каждым годом ему все сложнее сопротивляться. В конце концов, ты сдаешься и бум! – внезапно воскликнул Свенсон. – В один момент из простого работящего парня ты превращаешься в очень целеустремленного психопата, что демонски хочешь сжечь своего гулящего папку и всю его родню до хрустящей корки. А потом со всей силой своего интеллекта начинаешь увлеченно предварять свой план в жизнь. И поверь, аристократическим говнюкам жуть как не нравится просыпаться по ночам от вкрадчивого «Привет, батя. Я твой сына… хочешь шашлыка?». Потребовалось всего пять случаев, чтобы ноблесы забегали, как воняющие гарью куры. И вуаля… аристократ гуляет на стороне. У него появляется сына. Мамка бежит его регистрировать и получать бабки. Если сына слишком слаб, чтобы услышать добрый голос в башке, то его мамку пинают под зад. Если дитенок силен, то аристократ оперативно принимает сынулю в род на самую нижнюю ступень и пользует кровиночку до конца его дней. У аристократов здоровый ночной сон, у тебя говенная работа, у твоей мамки бабки. Все четко, – криво ухмыльнулся Свенсон.
Несколько долгих секунд Рената просто молчала, пытаясь осознать все величие этой схемы. После она еще немного помолчала, отчаянно пытаясь понять один маленький момент. В итоге девушка, отчаявшись найти ответ, открыла рот и спросила:
– А разве не проще хранить верность жене?
В зале повисла тяжелая тишина. Все присутствующие повернулись к Ренате и начали сверлить ее пристальными взглядами. Под их тяжелым гнетом девушка почувствовала себя немного неуютно.
– Просто все равно есть опасность, верно? – осторожно спросила девушка, пытаясь понять смысл этой великой схемы. – А если женщина решит не регистрировать ребенка? Или она умрет при родах и некому будет сообщить об отце? Или она просто не знала, кто отец? Например, работница борделя… слишком много рисков. Разве не проще просто… не изменять? – как-то робко спросила Чендлер.
Молчание затягивалось.
– Эм… – наконец сказал рослый Свенсон. – Понимаешь… мы Рэдфайеры. Мы типа… любим драки, ножи, огонь и чтоб все взрывалось. В общем…
– Нам нужен вызов и опасность. Без этого жизнь кажется немного… ненастоящей, – сказала Кэт. – Будто все вокруг серое, и ты никогда не вернешь в мир краски. Будто все волнение и жажда жизни вытекли из тебя, подобно сухому песку, – тихо пояснила женщина.
– Фига ты поэтичная, – впечатлился рослый.
– Ты знаешь слово «поэтичная»? – удивилась Кэтрин.
– Короче, Рэдфайеры маньяки, помешанные на опасности, – кратко пояснил Зак. – А аристократы, это люди, укутанные в мягкую перинку, которую ни в коем случае нельзя тыкать грязными пальцами. Поэтому большая часть Рэдфайеров ведут совершенно разгульный образ жизни. Бухло, драки, проститутки, интрижки… это все про Рэдфайеров. Когда бастарды только начали приходить и ласково поджаривать своих родственников, корона запретила Рэдфайерам гулять под страхом смертной казни… в итоге не загулял только ОДИН Рэдфайер. И то, старичок, наверное, был не в курсе движухи. Ему был сто один годик, мог не расслышать, – задумался Зак.
– Ага, – только и сказала Рената. – Тогда почему вы так волнуетесь насчет свадьбы? Насколько я поняла, Рэдфайерам все равно, есть брак или нет. Вы все равно спите со всеми подряд, – немного раздраженно сказала Чендлер.
Вся эта ситуация ее немного злила. И заставляла невольно жалеть женщин Рэдфайеров… возможно, они были настолько же безумными, как и мужья, но это все равно было мерзко. Девушка не представляла, как бы она себя ощущала с мужем, который оправдывал нарушение супружеских обетов какой-то «жаждой опасности». Если ты даже не собирался быть верен, то зачем вообще жениться?
– Пусть только попробует. Я отстрелю ему яйца, – ожесточенно прорычала Кэт.
– Ты за кого меня принимаешь? Я не похотливый безголовый говнюк, – одновременно выплюнул Зак.
После чего парочка резко замолчала и немного дико покосилась друг на друга.
– Нет, серьезно, давайте вы уже поженитесь, – устало простонал самый младший Свенсон.
Зак смущенно прокашлялся и снова посмотрел на Чендлер.
– В общем, нас так не колбасит, – спокойно произнес старший Свенсон. – Поверь, Свенсонам достаточно освежающего общения с боссом и пары бандитских сходок, чтобы жизнь заиграла красочной палитрой ужаса и опасности, – пояснил Зак. – К тому же мои дети не будут ублюдками. Если эти крохи родятся, то у них будет самый зашибенный папка с мамкой, которая знает, что такое материнский инстинкт, – решительно сказал Свенсон.
– Оу… – только и сказала Рената.
Даже она знала, что для Рэдфайера это очень серьезная цель. Все в комнате впечатлено посмотрели на серьезного как смерть Зака, гордо сидящего на скрипучем стуле.
– Короче, Зак… мне пора домой, – обломала возвышенный момент Вивьен. – Ты кого выбираешь?
– Выбираю? – потерянно переспросил Свенсон.
В этот момент теплый свет будущего покинул его глаза, и он снова оказался в безжалостном настоящем.
– Ну да. Меня или Кэт? Советую выбрать меня, – подмигнула Вивьен. – Кэт жуткая зануда и совсем не умеет веселиться, – весело заметила женщина.
– Я выбираю Кэт, – мгновенно среагировал Зак.
– Отвали от него, – еще быстрее огрызнулась женщина. – И вообще, забудь об этом варианте, Вивьен. Навсегда! – лучась агрессией, зарычала Кат.
Ее рука снова потянулась к левому бедру.
– Ну и зашибись, – засияла женщина, после чего встала и быстро подошла к сонному Габриэлю Смиту.
– Ты хочешь домой? – вкрадчиво спросила Вивьен.
– Хм? – среагировал Габриэль.
Рената обеспокоенно на него посмотрела. Синяки под глазами мужчины почти соответствовали ее собственным. Очевидно, что мистер Смит не спал уже пару дней и держался только на силе воли и беспокойном шуме окружающих.
– Тогда возьми эту штуку, – быстро сказала Вивьен, пихая мужчине какую-то бумагу. – И скажи «как сюзерен я подтверждаю сей союз».
– Как сюзерен я подтверждаю сей союз, – машинально ответил Смит.
На бумаге выступили какие-то надписи, и лицо Вивьен перекосила особо жуткая улыбка. Рената непроизвольно напряглась, но женщина повернулась и окинула этой хищной ухмылкой бледную Кэт и не менее бледного Зака.
– Как приятно видеть еще одну счастливую пару, связавшую себя узами брака, – умилилась Вивьен. – Я прямо вижу незамутненное счастье, волнами исходящее от этой пары голубков.
– А? – ошарашенно спросила Кэт.
– Ы? – не менее потрясенно среагировал Зак.
– Ну а теперь, дети мои… идите, строгайте мне внучат, – умиленно всхлипнула женщина. – А я пока пойду домой. Моя смена закончилась две минуты назад, и мне племяшку пора кормить, – решительно заявила Вивьен.
После чего повернулась, пнула заснувшего на столе Артура и с чувством полностью выполненного долга вышла в двери полицейского участка. Все присутствующие проводили ее потерянными взглядами. Наконец, омертвелый Зак повернулся к онемевшей Кэт. Та ответила ему пустым, потерянным взглядом.
– Ну это… поздравляю, – сонно ответил Артур.
На лице Кэт отразилась сложная, непередаваемая гамма чувств. Там было крайнее потрясение, шок, ужас, легкая доля смущения и даже незаметная искра какой-то робкой радости… но постепенно все это стало перекрываться растущим и неконтролируемым гневом. Он все рос и рос, пока сидящая на стуле не начала мелко трястись, с жуткой злобой глядя на дверь. Судя по концентрации и качеству этого глубокого чувства, Кэтрин Флетчер испытывала его не в первый раз… похоже, они с Вивьен уже давно и плодотворно общались – заключила опытная Рената.
А потом Кэтрин встала и прорычала глубинным, почти животным голосом.
– Кого ты пошла кормить, дура? Твоя племяшка здесь!!
И в этот момент Рената осознала, что сильно недооценила всю палитру глубинного гнева, испытываемого Кэтрин Флетчер.
Глава 6. Семейная встреча
Рената сидела, привалившись к осоловелому Габриэлю, и мечтательно думала о горящем полицейском участке.
Если он сгорит, то девушка наконец-то сможет пойти домой.
Также считали Свенсон рослый и Свенсон младший, а также Габриэль Смит, что сдерживался только из-за сидящей рядом девушки.
Возможно, и Зак Свенсон хотел сжечь это адское место, но в данный момент он обессиленно лежал на столе и молча болел за самого бодрого человека в комнате.
– Отмени это! – прорычала Кэтрин, наступая на печального Артура.
– Я не могу, Кэт… – бесконечно устало пробормотала еще одна жертва этих смотрин. – Вивьен смогла подписать контракт от твоего имени, так как она твоя тетя и выше по статусу. Про Зака Свенсона и говорить нечего. Габриэль Смит его сюзерен, и он заверил брак, – грустно проинформировал злобную женщину полисмен. – Я же просто бастард знатной семьи. У меня нет никаких прав аннулировать договор, – устало пояснил парень.
Кэтрин издала вопль нечестивого, полного глубинной злобы чудовища и с силой пнула укрепленный письменный стол.
– Вивьен… – глухо прорычала Кэтрин Флетчер.
Ее голос сочился первозданным негодованием и концентрированной ненавистью. Рената уважительно покосилась на эту женщину… конечно, ей было далеко до Изабеллы, но Кэтрин человеческое существо. У ее голосовых связок были пределы.
Впрочем, Кэтрин не обязательно была человеком… точнее, возможно, когда-то девушка им являлась. Но этот устаревший факт с лихвой перекрывался гордым званием «племяшка Вивьен».
Все эти годы, Чендлеры постоянно слышали об этом мифическом существе. Кормлением племяшки оправдывались опоздания, ранние уходы с работы, денежные вымогательства, шантаж, правонарушения, предательства и прочие бесчеловечные и ужасающие поступки женщины-полисмена. Все во имя «маленького хрупкого существа, которое преданно ждет свою любящую тетю дома, иногда вытирая робкие слезы одиночества со своих очаровательных слезящихся глазок» (прямая цитата).
Чендлер вспомнила эти трогательные слова и перевела взгляд на озверевшую Кэтрин, что трясла смирившегося Артура в приступе бессильного бешенства. После чего сравнила два образа.
– Я думала, она младше, – задумчиво заключила Рената.
В остальном представления девушки о «племяшке» совпали. Ни одно «маленькое хрупкое существо» не смогло бы выжить рядом с Вивьен – его бы сожрали, а потом использовали труп, чтобы надругаться над разумом окружающих. Впрочем, в ситуации были и плюсы: если Кэтрин Флетчер пережила детство с Вивьен и осталась в относительном уме, то на особняк Изабеллы ей будет совершенно плевать. Возможно, Флетчер даже не заметит проблемы.
И в связи с этим, внушающим оптимизм знанием, Рената решила начать диалог со своей будущей слугой.
– Так это вы «племяшка, которую нужно кормить»? – заинтригованно спросила Чендлер.
Голова «племяшки» среагировала на заданный вопрос и медленно повернулась. Благодаря этому, Рената смогла увидеть печальные красные глаза, наполненные непередаваемым страданием.
– Только не говори, что она и у вас деньги отжимала? – бесконечно устало спросила Кэт. – Тетя пользуется приемом «мне племяшку надо кормить» с моих пятнадцати лет. И если тогда это было притянуто за уши, то сейчас… мне двадцать пять, и я взрослый самодостаточный человек. Я могу заработать себе на жизнь! – взорвалась «племяшка». – И я точно могу сама выбрать себе мужа! – взревела женщина, продолжая трясти полисмена.
Артур оставался совершенно равнодушен к происходящему, безвольно повиснув в мускулистых руках. Очевидно, за эти годы парня стало сложно чем-либо впечатлить.
– Эм… извините? – робко донеслось от двери. – Я чему-то помешал?
И тут Артур мгновенно напрягся, а веселые звуки за стеной мгновенно смолкли. Рената осоловело моргнула и невольно улыбнулась.
– Папа, – радостно сказала девушка. – Что ты здесь делаешь?
Трое Свенсонов немедленно открыли глаза и пристально уставились на невысокого человека, стоящего в дверном проеме. Их взгляду предстал мужчина средних лет с мягким, добрым лицом, темными, скрытыми за круглыми очками, глазами, длинным хвостом, опускавшимся ниже плеч, и в небогатой черной одежде. Это был типичный простолюдин из типичного среднего класса.
Перед Свенсонами стоял самый обычный мужик. Он выглядел настолько невинным, насколько это только возможно… казалось, еще немного, и на его голове вырастет белый цветочек доброты и света.
Зак Свенсон нахмурился и попытался сосредоточиться. Где-то здесь скрывалась тотальная подляна.
– Милая, прости, если помешал, но уже вечереет. Ты сказала, что уедешь всего на пару часов, и я начал волноваться, – робко сказал этот невпечатляющий мужчина, смущенно почесывая затылок.
Зак нахмурился сильнее. После чего представил, как этот одуван угрожает боссу ножом… может, у невесты босса два бати? Хрен этих Чендлеров знает… они же как босс, а никто не знает семейных традиций босса.
– Ну и я… – смущенно сказал «папа», начав подходить ближе. – Решил навестить и проверить, как у теб… – и тут невысокий мужчина запнулся и прищурился.
Его глаза остановились на фигуре, сидящей рядом с его дочерью.
– Здравствуйте, сэр, – почтительно сказал Габриэль Смит.
И тут от мужчины шибануло хорошо знакомым Заку ощущением «беги, Скарская мать, беги! Оно уже решило тебя сожрать!!». Фигура мелкого «папы» резко выпрямилась, на лице появилось выражение сосредоточенной ярости, а рука нырнула под потертый сюртук… чтобы вытащить нехилую пушку!
– Ты что здесь делаешь, скар ползучий? – тяжелым как бетонная плита голосом спросил «батя».
Артур вырвался из ласкового захвата Кэтрин и оперативно рванул к выходу. «Батя» не глядя выстрелил в направлении побега. Кэтрин резким перекатом ушла в сторону и скрылась за укрепленным письменным столом. Отчаянно трясущийся полисмен остался на месте, а дверь с остальными полисменами оперативно захлопнулась и, судя по звукам, начала оперативно забиваться досками. Свенсоны молча оценили лицо посеревшего Артура, синхронно повернулись к экстренно укрепляемой двери, после чего медленно перевели взгляд на «батю».
– Охренеть, – испуганно прошептал рослый Свенсон.
– Я читал об этом. Это мимикрия… хищники используют ее, чтобы приманить жертву, – прохрипел самый младший Свенсон.
– Вот дерьмо! А наш тоже так может? – испуганно спросил вселенную Зак.
К сожалению, вселенная ему не ответила. Возможно, она мудро решила не лезть в это жуткое место.
– Папа, не оскорбляй мистера Смита, – сурово сказала невеста босса, полностью проигнорировав ранний эпизод. – Он тоже здесь из-за обязанностей сюзерена. Я же сказала, что мы поедем к полисменам на смотрины… Зак Свенсон его человек, – быстро пояснила девушка.
«Батя» ощутимо нахмурился и посуровел.
– Ну тогда, он, как порядочный кандидат на руку моей дочери, должен был предупредить меня о вашей встрече, – угрожающе прорычал мужчина. – Это часть этикета.
Габриэль удивленно моргнул и как-то беспомощно покосился на Зака.
– На меня не смотри. Я не в курсе ваших брачных обрядов, – мгновенно открестился Свенсон.
Рената же как-то потерянно моргнула и густо покраснела.
– О, я… прости, папа. Я просто… ну… – тут Чендлер понурилась и начала неловко мять платье. – Я не хотела тебя беспокоить. И вообще вас… обоих… – почти прошептала девушка.
Фрэнк Чендлер молча на нее посмотрел, после чего в его глазах мелькнула искра понимания. Он странно застыл, а потом медленно опустил пистолет.
– Смит, – резко сказал «батя».
– Да, сэр? – быстро ответил виноватый Габриэль.
На самом деле, Смит никогда не изучал брачный этикет (для него это имело столько же смысла, как изучение брачных танцев пчел. Вероятность, что изученный материал пригодится, была примерно одинакова). Но, возможно, Смит должен был предупредить отца девушки… в конце концов, никто не обрадуется, узнав, что его кровиночка находится рядом с огненным маньяком.
– Ты меня боишься? – спросил Чендлер.
Сначала Смит не понял вопроса. Подобные вопросы никогда не звучали в его сторону. Никому просто не приходило в голову, что он может чего-то бояться.
– Я боюсь вас? – на всякий случай переспросил мужчина.
– Да, как этот мелкий сопляк, – махнул рукой в сторону трясущегося Артура мужчина.
Габриэль смерил взглядом это до боли привычное зрелище и повернулся обратно к напряженному Фрэнку Чендлеру. В темных глазах тестя, под слоем сосредоточенной злобы скрывалось нервное беспокойство. Габриэль перевел взгляд на поникшую Ренату Чендлер… в ее глазах, очень глубоко, скрывалось схожее выражение.
Габриэль Смит не был идиотом. Он умел думать, наблюдать и сопоставлять факты.
А еще он слишком часто ощущал то же нервирующее беспокойство. Немой, неуверенный вопрос, что Габриэль задавал сам себе каждый раз, когда очередной горожанин с криками убирался с его пути. Вопрос – «почему они меня ненавидят?».
В этот момент Габриэль сложил все известные ему факты о Чендлерах и вывел очень простой, напрашивающийся ответ: Чендлеры были потомками какой-то Черной Ведьмы, и леди Рената очень волновалась, когда сообщала ему об этом. Возможно ли, что Чендлеров ненавидят из-за их наследия, и они слишком привыкли быть изгоями?
Если бы состоялся чемпионат по отрицанию очевидного, Габриэль Смит занял бы почетное второе место. Первое досталось бы Ренате Чендлер с концепцией «обычной» семьи.
– Нет, сэр. Я совершенно вас не боюсь, – уверенно заявил Смит.
Краем глаза мужчина заметил, как руки невесты медленно расслабились. Он мысленно похлопал себя по голове и поздравил с успешным социальным контактом.
– Я не хотел порочить честь вашей дочери, – спокойно продолжил Габриэль. – Я военный человек, росший в детском доме, и мое воспитание может быть неполным. В дальнейшем я всегда буду спрашивать вашего разрешения на сопровождение леди Ренаты, сэр, – пообещал Смит.
Черные глаза сосредоточенно сверлили Габриэля еще несколько долгих секунд. Смит не дрогнул. Фрэнк очень тяжело вздохнул и медленно убрал пистолет во внутренний карман сюртука.