- -
- 100%
- +
– Ладно… ты не так уж и плох, – очень неохотно признал Фрэнк. – По крайней мере, не скулящее месиво, – с явным отвращением заметил мужчина, покосившись на испускающего дух Артура, после чего повернулся обратно к Смиту. – Но имей в виду, парень. Я слежу за тобой… и если моя девочка хотя бы намекнет, что ты плохо с ней обращаешься, то я вырву тебе кишки и заставлю их сожрать. Ты меня понял? – угрожающе спросил Фрэнк.
Трио Свенсонов и оборонительно отошедшая к ним Кэтрин ощутимо содрогнулись. Габриэль Смит же ощущал странный душевный подъем. Отец леди Ренаты не орал в панике, не скулил и не умолял сохранить ему жизнь, предлагая взамен свою дочь. Этот разговор походил на обычную беседу обеспокоенного отца с незнакомым мужчиной, которого навязали его семье. (обычную в понимании социально изолированного огненного камушка). Ни одного упоминания о том, что Габриэль жуткое порождение Геенны или чудовище… его даже одобрили!
В этот момент Габриэль Смит отчаянно и истово полюбил Фрэнка Чендлера всей любовью зятя к своему тестю.
– Конечно, сэр, – взволнованно ответил Габриэль.
Чендлер подозрительно прищурился, после чего хмыкнул и повернулся к дочери.
– Уже поздно, милая, – немного устало сказал Фрэнк. – Нам пора домой. Попрощайся со… своим женихом, – скривился Чендлер. – И поехали.
Рената сонно моргнула, встала и робко повернулась к все еще взволнованному Смиту.
– До свидания, мистер Смит. Я благодарю вас за сегодня, – тихо ответила девушка. – И… вам тоже следует поехать домой и поспать. Вы выглядите усталым, – обеспокоенно сказала Рената.
Габриэль удивленно на нее посмотрел.
– Эм… я… да, – неуверенно сказал мужчина. – Благодарю вас за беспокойство.
Леди Рената робко улыбнулась, после чего развернулась и пошла за отцом. Тот зло рыкнул на трясущегося полисмена, прошел мимо остолбеневших Рэдфайеров и решительным шагом вышел за двери полицейского участка. Оставшиеся внутри проводили его потерянными, потрясенными взглядами. Наконец, ошеломляющее присутствие мужчины исчезло, и бледный Артур без сил повалился на пол.
Именно тогда, слегка ошалевшая Кэтрин нашла в себе силы, чтобы повернуться к усталому Заку:
– Какого демона это сейчас было? – потерянно спросила Кэт.
– Тесть нашего босса, – тихо ответил Свенсон.
– Охренеть, – тихо заключила Флетчер. – Стой… их что много? – в приступе какого-то ужасающего осознания спросила женщина.
– Похоже на то, – грустно подтвердил самый младший Свенсон.
Ноги Кэтрин подкосились, и она тихо села на стоящий рядом стул.
– О, Судьба… Габриэль Смит действительно может дать потомство, – прохрипела Флетчер.
Лежащий на полу Артур в ужасе открыл глаза – в его зрачках отражались поджаренные по хрустящей корочки аристократы, лежащие на улицах разрушенного Лондона. Единственными живыми существами в этом мире были десятки маленьких Фрэнков и Джорджей Чендлеров, которые радостно носили с собой взрывчатку и тонны оружия, уничтожая все на своем пути. Через несколько тягучих секунд, прошедших со спонтанного предвиденья, полисмен медленно встал и подошел к своей любимой камере. Если Кэт была права… Артур залез в камеру и тихо заперся изнутри. В этот момент бастард твердо решил никогда более не выходить из своего уютного убежища.
***
В Лондоне начинался великолепный новый день, а у Чендлеров начинался очередной великолепный завтрак. И следуя очень старой традиции, этот завтрак включал в себя лишних людей. Точнее, одного очень шумного и очень лишнего человека.
– Вивьен, – устало сказала Рената, отрываясь от овсянки. – Так все-таки… что вы делаете здесь так рано утром? – печально спросила Чендлер.
Девушка уже отчаялась когда-нибудь добиться уединения в своем же доме. Казалось бы, факта проживания в особняке без четкого адреса, затерянного посреди зловещего смога, должно было хватить… но нет. Люди продолжали приходить, чтобы нарушить покой мирной семьи Чендлеров. Благо папа уже поел и поднялся наверх, Элеонора уехала на очередной бал, а Валери доела свою порцию еды и отбыла в Ист Энд (после возвращения брата, девушка часто уходила, дабы наладить его быт в бандитском районе).
Поэтому единственным человеком за столом, помимо Ренаты, осталась Вивьен Флетчер. Довольная собой женщина-полисмен уже сидела в столовой, когда все спустились на завтрак… даже Лотти не поняла, как аловолосая пробралась в укрепленный особняк (к искреннему раздражению обеих кукол). По прибытии женщина-полисмен отбила тарелку с едой у Валери (хищник в девушке признал превосходство аловолосой и неохотно отдал яичницу) и с тех пор лениво играла с едой, сидя напротив сонной Ренаты.
– А где мне еще быть? Кэт знает, где я живу, – просто объяснила женщина.
– О… – осознала Чендлер. – Ну… женить кого-то на другом человеке без его согласия было перебором даже для вас, – пожурила женщину Рената. – К тому же… я не ожидала от вас подобного. Кому как не вам знать, насколько опасен особняк Изабеллы? – серьезно спросила Чендлер.
Рената знала Вивьен уже три с половиной года, поэтому совершенно не ожидала от нее подобного трюка. Подставить свою родную кровь на смертельные битвы с древними чудовищами? Аловолосая любила хаос, ярость и панику окружающих, но это… это совершенно другое дело.
Вивьен же только криво улыбнулась, после чего как-то задумчиво уставилась на свою яичницу. В этот момент Рената заметила на лице аловолосой эмоцию, которую никогда не ожидала увидеть у неунывающей женщины.
В этот момент, молча наблюдающая за растекающимся желтком Вивьен выглядела очень усталой.
– Знаешь Ренчик… – тихо сказала женщина-полисмен. – Жизнь бывает весьма сложной штукой. Иногда ты можешь выбрать только из двух вариантов. И в случае моей милой племяшки, оба этих варианта очень дерьмовые, – зло протянула Вивьен. – Поэтому мне пришлось выбирать, какое дерьмо ей понравится больше, – тихо закончила женщина.
После чего как-то озлобленно ткнула вилкой в яичницу. Металлические зубцы мерзко скрипнули по фарфору, и женщина-полисмен ожесточенно ухмыльнулась. Рената же осталась сидеть, впервые пристально рассматривая лицо своего несменного надсмотрщика. Девушке всегда казалось, что Вивьен это какая-то неунывающая и ужасающая сила природы, которой плевать на мелкие проблемы окружающих ее низших созданий. Но, очевидно, девушка ошибалась.
Лицо Вивьен было бледным, на нем четко выделялись тревожные морщины, а в глазах застыло какое-то темное, тягуче-мучительное чувство, которому Рената не могла найти названия. Очевидно, женщина либо плохо спала, либо чем-то болела… и, похоже, у Вивьен уже не осталось сил это скрывать за весельем и показной легкомысленностью.
– И знаешь, что это за варианты? – зло спросила женщина, продолжая безжалостно рвать яичницу.
– Вивьен… – нерешительно начала Рената.
– Либо она выходит за малыша Зака, становится твоей верной собачкой и начинает веселые побегушки от очередной коллекционной вещички твоей бабули. Либо… – тут Вивьен замолчала и выдержала зловещую паузу. – Остается старой девой и живет со мной до конца дней своих! – внезапно воскликнула женщина, подбрасывая в воздух тарелку с останками яичницы.
Рената ощутимо вздрогнула, молча провожая взглядом упавшую тарелку. Благо та не успела разбиться, подхваченная быстрой Лотти.
– Вивьен, будьте серьезны хоть пять минут, – раздраженно огрызнулась Чендлер.
– О, но я совершенно серьезна, – очень серьезно заверила Вивьен. – Что, по-твоему, хуже? Древние кровожадные чудовища, или… я? – вкрадчиво спросила женщина-полисмен.
Это был настолько неожиданный вопрос, что Рената даже задумалась. Спустя одну слишком долгую минуту тщательного обдумывания, девушка все-таки заключила – Вивьен не так страшна, как древние монстры. По крайней мере, для «племяшки». Как говорится, лучше хорошо знакомое зло, чем совершенно неизвестное.
Это Рената и озвучила. Вивьен снова криво ухмыльнулась:
– О, но видишь ли Ренчик… – вкрадчиво протянула аловолосая. – Иногда легче сражаться с древними чудищами, чем со своей горячо любимой тетей. В конце концов, малышка Кэтти так сильно меня любит, что никогда не сможет причинить мне боль, – зарумянилась Вивьен.
Рената вспомнила глубинный вопль ужасающего полного ненависти монстра, что вырвался изо рта Кэтрин Флетчер. Очевидно, Вивьен сильно переоценивала чувства племяшки. В битве с древними монстрами Кэтрин будет далеко не так эффективна, как в кровожадной охоте на свою «горячо любимую» тетю.
– И поэтому Ренчик, я могу рассчитывать только на тебя, – бодро гаркнула Вивьен, внезапно приободрившись. – Защити мой бедный, хрупкий цветочек, ладно? Ради нашей глубокой и трепетной дружбы, – весело ухмыльнулась женщина.
Чендлер ошарашенно моргнула и пристально посмотрела в глаза Вивьен. Та считала их друзьями? Рената прищурилась, силясь разглядеть в красных глазах следы шутки или издевки… но те были совершенно искренни. И не так, как обычно. Девушке казалось, что Вивьен действительно имеет в виду именно то, что сказала. Красноволосая считала ее другом. А еще доверяла ей своего единственного близкого человека.
– Я сделаю все возможное, чтобы твоя племянница не пострадала, Вивьен – твердо сказала Рената.
Улыбка на лице красноволосой стала шире:
– Даже если я передумаю и попрошу ее обратно? – вопросительно склонила голову женщина.
В этот момент в ее глазах мелькнула какая-то странная пустота.
– Твоя племянница не вещь, чтобы брать и отдавать ее по своему желанию, Вивьен. Я буду защищать ее интересы, но решать она будет сама, – раздраженно ответила Чендлер.
Чендлер показалось, что на лице женщины-полисмена отразился призрак облегчения. На секунду, та тягучая тьма в ее глазах немного рассеялась, и Рената заметила, как смягчились напряженные плечи женщины. Та странно хмыкнула и ничего не ответила. После чего откинулась на стуле и начала задумчиво напевать что-то себе под нос. Чендлер подождала еще несколько секунд, а потом снова приступила к своей еде.
В столовой повисла тишина, слегка разбавленная тихой, мягкой песней Вивьен. А потом этот звук внезапно прервался, и женщина резко села на стуле.
– Ой, я же совсем забыла, – радостно сказала Флетчер, нащупывая что-то в глубине формы. – Ренчик… я же здесь не просто так! – ликующе пропела Вивьен, вытаскивая на свет… очередной конверт.
Рената очень печально на него посмотрела и медленно отодвинула давно остывшую овсянку.
– Это послание от вашей милой Агнес Гостфайер, – радостно помахала конвертом Вивьен. – Что-то о продолжении ритуала брака с твоим идеальным образцом мужчины. Ну тот ужасающий сгусток огненного ужаса, напоминающий тебе папку, – весело сказала аловолосая. – Я хотела сама его открыть, но потом решила устроить себе сюрприз. Давай! Открывай его скорее! – воскликнула лучащаяся энтузиазмом женщина.
Чендлер печально вздохнула и медленно протянула руку.
Глава 7. Потерянные души
Изабелла стояла и напряженно смотрела на серые Лондонские улицы. Кукла, которой она управляла, настороженно нахмурилась и молча осматривала окрестности. Вокруг… было тихо. Никаких завываний искореженных мертвых животных, никакого шума битвы между обитателями дома и немертвыми тварями.
Неестественно тихие, серые улицы были пусты… и Блэкфайер это не нравилось.
– Почему она не нападает? – напряженно спросила Изабелла. – Эта тварь не умеет сдаваться. Так почему она не нападает?
– Джейла сообщила, что недавно в лагерь создательницы химер кто-то прибыл, – тихо ответила Селена. Ее волчьи глаза пристально смотрели на дальний конец улицы. – Женщина в военной форме. С ней было несколько немертвых… выглядели как обычные немертвые, но они не нападали на женщину. Даже не пытались, – намекающе сказала Гринвольф.
Изабелла нахмурилась сильнее. Немертвые всегда нападали на живых. Это была их базовая потребность… изначальное стремление. И если они не трогали новую немку, то… та уже не была живой.
– Еще один некромант, – прорычала Блэкфайер.
Селена молча кивнула.
– Также Джейла сказала, что немка выглядела живой и даже вела себя как живая, – продолжила волчица. – Она разговаривала, ухмылялась и даже пнула создательницу химер.
Изабелла поморщилась. Некромант, демонстрирующий эмоции, был плохой новостью. Обычные немертвые немки представляли собой ходячие куски мяса, что годились только на оживление примитивных немертвых. Когда-то разбитая и раненная Блэкфайер смогла отчистить от них Лондон усилиями четырех неразвитых кукол. Но потом… пришла создательница химер – безумная девчонка, которая умела смеяться, сердиться и плакать над телами своих уничтоженных творений. И эта самая девчонка держала их в осаде уже несколько месяцев. Только недавно Изабелла и Гринфайеры начали побеждать.
Похоже, немцы это заметили. И прислали ей на порог еще одно чудовище… ублюдки. Лучше бы королем и его лакеями занимались.
– Итак… у нас есть мысли о способностях новой твари? – напряженно спросила Изабелла.
– Ни одной, – печально ответила Селена. – Ее «творения» выглядят как обычные немертвые, и мы понятия не имеем, из какого она рода.
Блэкфайер сердито выдохнула, но потом… ее глаза наткнулись на движение вдалеке. Она прищурилась и увидела…
К ним шел самый обычный немертвый. Он медленно пошатывался при ходьбе и качался из стороны в сторону. Пока Изабелла наблюдала, существо неторопливо обошло останки каменной стены, прошло мимо дыры в земле и продолжило свое неспешное путешествие к Изабелле и Селене.
Блэкфайер и Гринвольф пристально следили за его приближением.
– Селена, – внезапно сказала Изабелла. – Иди в дом.
Полуволчица вздрогнула, оторвала взгляд от приближающейся фигуры и с опаской посмотрела на своего сюзерена.
– Сейчас! – зло рыкнула Изабелла, и женщина подчинилась.
Блэкфайер дождалась, пока до нее донесется звук закрывающейся двери, после чего мысленно приказала одной из пустых кукол приблизиться к немертвому. Тот продолжал медленно идти к цели и, казалось, не реагировал на идущий к нему артефакт. Поэтому Изабелла осторожно подошла ближе, занесла руку и резко оторвала немертвому голову. Раздался мерзкий хруст. Женщина поморщилась и с отвращением откинула холодную голову в ближайшую канаву. Обезглавленный немертвый пошатнулся в последний раз, после чего медленно повалился на землю.
Блэкфайер осталась на месте. Ей казалось, что все не может быть так просто. Но прошла минута, а тело не двигалось. Изабелла заставила остальных кукол осмотреть окрестности, на случай, если это был отвлекающий маневр… но ничего.
Вокруг было пусто.
Изабелла нахмурилась. Нехорошее предчувствие и не думало ослабевать. Более того, оно становилось лишь сильнее… но ничего не происходило. Труп продолжал лежать на земле и…
И тут немертвый резко дернулся. Его рука метнулась вперед, схватив ногу куклы. Изабелла вздрогнула, после чего скривилась и с силой наступила на предплечье трупа, переламывая его кости в труху, а потом быстро отпрыгнула назад.
А потом глазам Изабеллы предстало мерзкое, неестественное зрелище: на месте оторванной головы трупа начали прорастать мышцы и кости, а искореженная рука мерзко хрустнула, с силой возвращаясь на место. Обезглавленный немертвый медленно встал и протянул руку к Изабелле… на месте головы сформировался череп, через который начали быстро прорастать кровеносные сосуды. Еще через секунду, Блэкфайер увидела, как в ранее пустых глазницах сформировались глазные яблоки, что мгновенно навелись на пустую куклу. Череп открыл формирующийся рот и прохрипел:
– Gu…ten Tag
После чего резко, отрывисто засмеялся.
Рената проснулась от ощущения, что ее в ее груди отчаянно не хватало воздуха. Она с силой дышала, пытаясь протолкнуть кислород сквозь пересохшее, сжавшееся горло, стараясь не обращать внимания на лихорадочно бьющееся сердце. Через несколько секунд трясущаяся девушка села на кровати, после чего склонилась к полу, и ее вырвало.
Благо Лотти успела подвинуть к молодой госпоже тазик. Трясущаяся девушка пережила еще несколько рвотных спазмов, после чего, наконец, немного пришла в себя. Ее горло пылало как в Геенне, а лицо было залито слезами.
Она даже не понимала, почему это зрелище так сильно ее испугало. Не то чтобы извращенные, чудовищные творения девочки некроманта были красивее. Хотя нет, Рената знала ответ – Изабелла оторвала этой твари голову, но то просто встало и атаковало ее. Когда ты делал это с химерой, та, по крайней мере, оставалась лежать, и это немало успокаивало.
– Маркус… – прохрипела девушка. – Вы воевали с немертвыми, которые умели быстро заживлять свои раны?
– А… – печально сказал дворецкий, стоявший рядом. – Регенераторы. Да… мерзкие создания. Творения Эрны фон Флеймвассер. В свое время они доставили нам много неудобств, – посетовала кукла.
– Маркус… если демонские химеры все еще двигались, после двухсот лет в особняке… эти твари тоже могут быть активны? – спросила трясущаяся девушка.
И тут Маркус с Лотти замерли.
– О… – тихо сказал дворецкий. – Этот слуга полагает… но господа Рэдфайеры должны были их уничтожить… с другой стороны господа Гринфайеры тоже… – забормотала кукла.
– Маркус, как вы их убивали? Вы же как-то это делали? – с отчетливой мольбой в голосе спросила девушка.
Маркус наклонил голову и замолчал.
– У вашей новой слуги есть бомбы? – наконец спросил он.
И на этой фразе Рената Чендлер осознала, что новый спуск в особняк Изабеллы будет воистину ярким. А также, что ей срочно нужно налаживать отношения с Кэтрин Флетчер и истово надеяться, что та безумный пироманьяк.
***
– Говорю же, пропала она, – грубо сказала немытая баба.
Кэтрин зло стиснула зубы и постаралась успокоиться. Это была уже пятая дверь в этом неприглядном районе, и женщина начала по-настоящему уставать.
– Как именно пропала ваша дочь? – очень спокойно спросила Флетчер.
Баба раздраженно вздохнула.
– Тебе то зачем? Ну ушла и ушла. Какая уж разница-то? – прошамкала женщина.
Бровь Кэтрин сердито дернулась, а рука сама потянулась к пистолету.
– Да потому что это шестая… шестая женщина бастард, которая пропала! – озлобленно крикнула Флетчер.
Баба вздрогнула и попыталась резко захлопнуть дверь. Ей помешала рука злого Зака Свенсона, стоявшего поблизости.
– Милая мадам, – хищно усмехнулся Зак. – Мы просто обеспокоенные граждане, которые обходят зарегистрированных женщин бастардов. И нас немного… настораживает, что все они или пропали, или мертвы, – очень мрачно сказал Свенсон. – Поэтому будь так добра и скажи, как именно исчезла твоя доча! – зло прорычал Зак.
Да, Кэтрин это тоже не на шутку интересовало. Когда Флетчер и Зак раскопали списки зарегистрированных женщин бастардов и выяснили, что на смотрины пришли единицы, то жутко обрадовались. Их неминуемая свадьба стремительно отодвигалась (Зак бормотал что-то о тревожных вопросах «невесты» на смотринах. Учитывая эти самые вопросы, Свенсон не хотел подставлять друга детства на какое-то лютое дерьмо, и Кэтрин молча согласилась с его позицией). Но когда двое бастардов начали обходить зарегистрированных женщин, то заметили очень тревожную… можно сказать, ужасающую связь между ними.
А именно: их больше не было. Женщины бастарды поколения Кэтрин или пропали, или мертвы. Все до единой… точнее, все, у кого были хоть какие-то способности к кованию. Разумеется, ей и Заку эта связь ну очень не понравилась.
– Как как… доча всегда была не от мира сего, – неохотно ответила баба. – Ну… она же ноблес. Чего с вас взять-то… штуки свои взрывающиеся мастерила, ходила по подворотням, чтобы морду кому набить, на пацанов симпатичных нападала. В общем, бешеная девка была. А еще рассказывала, как… как пойдет работать и… – внезапно всхлипнула женщина. – И будет меня обеспечивать. Женщина и пойдет работать. Ну не дура ли? – со слезами на глазах спросила простолюдинка.
В этот момент Кэтрин почувствовала себя как-то неловко. Предыдущим родственникам было явно плевать на «неудавшийся источник денег», как иногда называли девочек-бастардов. В общем-то, поэтому их рассказ сводился к словам «пропала и все».
– И в один день она такая счастливая пришла, – продолжила рассказ женщина. – Моя кровиночка… она так радовалась. Сказала, что теперь стала гораздо сильнее, и знает, как исполнить свою мечту. Рассказывала, что теперь она заработает кучу денег, и мы начнем жить как аристократы. Что больше никто не посмеет надо мной смеяться из-за того, что я не замужем, – со слезами на глазах улыбнулась простолюдинка. – Доча начала оружие мастерить и продавать его. И красивое такое… я подумала, что она учителя нашла себе и так за нее радовалась. А потом… потом… всхлип, – тут женщину прорвало на рваное рыдание. – О-она начала странно себя вести. Говорила сама с собой, почти перестала спать и, всхлип, и характер у нее совсем испортился. Постоянно бубнила что-то себе под нос, но продолжала делать свои аристократические штуки и продавать их. Я, всхлип, я просила ее отдохнуть, просила ее остановиться, но моя малышка совсем перестала меня слушать. А потом, всхип… однажды я проснулась, а рядом с кроватью, всхлип, лежит мешок с золотыми. Большой такой… я в жизни, всхлип, столько не видела. А моя доча… пропала, – прошептала плачущая женщина.
Кэтрин и Зак беспомощно переглянулись. Они не совсем понимали, что на это можно сказать.
– А… ваша дочь не оставила записки или… может, она что-то говорила? – осторожно спросил Свенсон.
Простолюдинка сердито скривилась, продолжая мять вытащенный из закромов платья платок.
– Нет. Все, что от нее осталось, эти мерзкие деньги. Неужто она думала, что я буду счастлива? – зло спросила женщина. – Будто я продаю ее, как все эти отвратительные бабы, которые рожают детей только ради «пособия», – ощутимо скривилась простолюдинка. – Я никогда не хотела продавать мою кровиночку… да, была неудачная ночь с тем красноволосым пьяным идиотом. И да, я забеременела, но… мне было плевать, ноблес моя девочка или нет. И, разумеется, я даже не притронулась к тем грязным деньгам, что она кинула мне как подачку. Если Клара хочет, чтобы я была счастлива, то пусть вернется и лично мне об этом скажет. Больше… больше мне ничего не нужно, – снова всхлипнула женщина.
– Эм… спасибо вам за содействие, – тихо сказала Кэтрин.
Она не знала, что еще тут сказать.
– Да плевать мне на вашу благодарность, – вызверилась простолюдинка. – Просто найдите мою дочь! Мне плевать, где и как… даже если ее кости давно остыли в земле, я просто хочу знать… я хочу знать, что она не страдает прямо сейчас! Что у нее… у нее все хорошо, – прошептала разбитая женщина, после чего как-то криво и безнадежно ухмыльнулась. – Хотя чего мне вас просить? Всем плевать на женщин-бастардов. Уж я-то знаю… я оббила все пороги, собрала свидетельства о пропаже других женщин, принесла все это прямо в полицейский участок и что они ответили? «Ну это же аристократы. Ушли и ушли», – передразнила женщина ту самую фразу, что сказала в самом начале. – Вот если бы она была мальчиком, все бы забегали как бешеные петухи. А как же… не прожаренный зад-то ближе к телу, – выплюнула злые слова простолюдинка. – Иногда мне хочется, чтобы все эти девочки не пропадали, а брали свои бомбы и шли взрывать Лондон, вместе с самодовольными ноблескими тушами. Похоже, только так эти ублюдки готовы поднять свои драгоценные задницы и сделать хоть что-нибудь! – прорычала сочащаяся ненавистью женщина.
На это Кэтрин и Заку нечего было возразить.
– Вы сказали, что собрали свидетельства пропажи женщин-бастардов? – тихо спросила Флетчер разъяренную женщину. – Скажите… когда они начали пропадать? Вы смогли выяснить?
Простолюдинка вытерла слезы и мрачно посмотрела на испуганную Кэтрин. Рука Флетчер машинально нащупала предплечье Свенсона и крепко в него вцепилась. Зак был не против… ему самому все это очень и очень не нравилось.
– Когда начали? – сухо усмехнулась простолюдинка. – А они не заканчивали.
– Что вы имеете в виду? – настороженно спросил Свенсон.
– А то и имею… они всегда пропадали, – сухо ответила женщина. – Конечно, я лишь простая простолюдинка, но я обошла всех, до кого смогла дотянуться. У Джексонов живет одна старушка… ей уже больше сотни. Говорили, что у нее мамка пропала, вот я и пошла выяснять. Оказывается, ее мамка была бастардом, а еще очень переживала о здоровье своей дочери. И в один день мамка пропала, а старушка вылечилась от всех хворей, да так надежно, что до сих пор помереть не может. И старушка эта клялась, что мамка ее почти перестала спать, начала безумно бормотать, а также радовалась, что дочка ее теперь будет молодой и здоровой. Ничего не напоминает? – грустно спросила женщина.