Брат подруги. Тайны прошлого

Я думала, что мы едем в торговый центр, но Алексей Матвеевич решил прокатить меня по отдельно стоящим бутикам. В витрине первого манекены демонстрируют бельё.

– Театр начинается с вешалки, а женщина с красивого белья, – Алексей Матвеевич первым входит в магазин, я иду за ним под конвоем двух его телохранителей. Так я обозначила крепких мужчин, сопровождавших нас ещё днём. Взяв меня за руку, Алексей Матвеевич подводит меня к трём продавщицам. – У нас не очень много времени, барышни, но много денег. Нужно три таких комплекта белья для этой леди, чтобы член, при взгляде на неё, вставал даже у мёртвого. Ещё два комплекта спортивного белья и что-то… В деловом стиле.

Продавщицы, краснея, улыбаются.

– Мне придётся сидеть на переговорах в белье? – я пытаюсь представить себе эту картину.

– Девочки поняли о чём я, не правда ли? – Алексей Матвеевич, похоже, произвёл на продавщиц неизгладимое впечатление. Судя по их взглядам, две из них хоть сейчас готовы облачиться в сексуальное бельё и отправиться в морг поднимать члены покойных, лишь бы оказаться на моём месте.

– Пройдёмте к примерочным, пожалуйста, там можно будет присесть, – улыбается продавщица, показавшаяся мне вполне приличной. Она постарше своих коллег.

Алексей Матвеевич располагается напротив примерочной, отсылая телохранителей ко входу.

– Не закрывай шторку, Верочка. Кроме нас тут никого.

– Я стесняюсь.

– Я тебя уже видел со всех сторон. И вообще, нужно быть более раскрепощённой в наше время. Девочка, помоги снять Вере платье.

Пока две продавщицы ушли подбирать для меня бельё, третья осталась на подхвате и теперь с растерянностью смотрит то на меня, то на развалившегося в кресле оборзевшего в конец властного господина.

– Он шутит? – тихо спрашивает она.

– Нет, – вздыхаю я, откидывая волосы на одно плечо, тем самым оголяя шею. – Помогите, пожалуйста, пуговицу расстегнуть, устала, сил нет, – глядя Алексею Матвеевичу прямо в глаза я задёргиваю штору.

Но она тут же отлетает в сторону, грудь Алексея Матвеевича вздымается от негодования на уровне моих глаз.

– Вышла отсюда! – увы, это он говорит не мне. Жёсткой хваткой он вздёргивает моё лицо за подбородок так, что я даже пошевелить им не могу. Смотрю умоляюще в почерневшие глаза. Взгляд отца Фила умеет меняться в доли секунды. Сейчас Алексей Матвеевич пылает бешенством. – Слышь, мелкая, ты совсем рамсы попутала? Я тебе что, бык театральный?

– Нет-нет, что вы, обычный бык, степной… Или какие они там бывают?

Примечания