Обливион

Глава 6

На втором свидании с Дамианом мы оказались в каком-то невероятно красивом ресторане с видом на город, который уже в сотый раз меня заворожил. Своей реакцией на все это я рассмешила Дамиана, и после моего немого вопроса, что я сделала не так, он улыбнулся и покачал головой, чем напомнил мне Оливера, вспомнив которого я невольно улыбнулась, а затем мгновенно себя одернула, не понимая, откуда взялась такая реакция на воспоминания о нем.

– Нравится это место? – спрашивает брюнет и берет у официанта меню.

– Очень, – отвечаю я и улыбаюсь официанту. – У вас тут очень здорово, – говорю я ему, на что тот благодарит и удаляется. На себе я снова замечаю странный взгляд брюнета.

– Что будешь? – Дамиан кивает на меню, и я принимаюсь его просматривать и пытаться выбрать что-либо из такого большого количества блюд. Спустя минут пять я определяюсь, а нам уже приносят вино.

– Мне еще на работу вечером, – предупреждаю я, улыбаясь.

– Не страшно, никто даже не заметит. Тем более, я не собираюсь тебя спаивать, – смеется парень, и мы с ним чокаемся бокалами. – За тебя! – произносит он, и мы снова улыбаемся, отпивая вино. Оно оказывается чертовски вкусным, а день начинает приобретать еще более приятный оттенок.

– Ну, расскажешь что-нибудь о себе? – решаюсь узнать я, ставлю бокал на стол и кладу руки под подбородок, всем видом показывая, что я готова слушать.

– Что именно ты хочешь узнать обо мне? – он принимает точно такое же положение, и наши лица становятся достаточно близко друг к другу, отчего у меня внутри появляется непонятная смесь чувств, которая из чего только ни состоит.

– Хм-м… – я делаю задумчивое лицо и оглядываюсь по сторонам. – Ну, например, может быть, у тебя есть дети? – смеюсь я, наблюдая за реакцией брюнета, который через секунду давится вином. – Прости! – я прикрываю рот рукой, не в силах сдержать смешок. – Это, скорее, «нет», чем «да», правильно понимаю?

Дамиан ставит бокал на стол и тоже смеется.

– Правильно, – отвечает он, смотря на меня. – Хотя, вообще-то, может быть, я просто не в курсе, за всеми не уследишь, – он пожимает плечами, явно притворяясь. Я подыгрываю ему и делаю вид, что в ужасе.

– Какой кошмар! Знаешь, это не лучшее, что можно рассказывать о себе на втором свидании. Может, скажешь, сколько у тебя было девушек?

– Дай-ка посчитаю… – он переводит взгляд на потолок и «считает». – Нет, бесполезно. Слишком много, – Дамиан серьезно смотрит на меня, а я продолжаю ужасаться. Спустя две секунды мы смеемся. – Ладно, если серьезно, то… – он делает паузу. – Думаю, у меня все-таки нет детей. И не будет. Я не очень люблю их и вряд ли полюблю. Но, возможно, все-таки, дети, о которых я не знаю, есть. Правда есть правда, извини, – он усмехается, и в этот момент нам приносят нашу еду. Мы принимаемся обедать.

– Тебе нужно быть очень осторожным с этим. Вот так вот раз, и придут претендовать на казино, – рассуждаю я, наматывая на вилку пасту. Дамиана мои слова смешат.

– Точно, спасибо. Никогда об этом не думал, но теперь буду иметь в виду, – он кивает мне, а я киваю ему в ответ, принимая благодарность. Черт, как тут вкусно. – Хотя, знаешь, после встречи с тобой, может быть, и стоит задуматься о детях… – он смотрит прямо мне в глаза и наклоняется чуть ближе, отчего я замираю, но быстро прихожу в себя и натягиваю флиртующую улыбку.

– Это только второе свидание, а я уже меняю твои принципы? Неплохо, – смеюсь я. – Как назовем дочку? – как только я это спрашиваю, брюнет отмахивается и говорит, что все-таки не все так быстро.

Остаток нашего свидания проходит в комплиментах мне и моем ответном флирте. Затем, ровно к началу моей смены, Дамиан привозит меня к клубу.

– Зайдешь на бокальчик чего-нибудь? – спрашиваю я, ухмыляясь. Знаю, что нет. Парень усмехается в ответ и поворачивается ко мне, наклоняясь ближе. Я чувствую, как мое сердце ускоряет ритм, но не отодвигаюсь.

– Может, в следующий раз, – он заправляет прядь моих волос за ухо, а его рука задерживается на моем подбородке. – Или лучше ты к нам, – после этих слов я поднимаю на него глаза, и наши взгляды встречаются. Пара сантиметров, разделяющая нас, растворяется, и я уже чувствую губы Мартинеса на своих. Внутри меня все замирает, я окончательно теряюсь в своих эмоциях, не в силах разобраться с тем, что чувствую. Я продолжаю поцелуй, пододвигаясь ближе к парню, и понимаю, что все становится более страстным. Спустя еще пару секунд я останавливаюсь, но все еще остаюсь в такой же близости.

– Тогда в следующий раз встречаемся в «Драконе»? – заканчиваю я.

– Или… У меня? – я замечаю в его глазах огонь, и вся моя уверенность тут же сменяется на страх, но я мгновенно запихиваю все это подальше.

– Так рано? – я отодвигаюсь и театрально ужасаюсь, как делала то же в ресторане. – Какого ты обо мне мнения? – продолжаю я, на что парень тоже отодвигается и смеется. – Благодарю за прекрасное времяпровождение, мистер Мартинес, но мне пора работать, иначе мой босс меня пристрелит, – я выхожу из машины и машу рукой напоследок, направляясь ко входу и звонко цокая каблуками.

Черт, что сейчас было? А как ты хорошо держишься, Райли! В голове проносятся тысячи матерных слов, потому что я даже представить не могу всех своих эмоций касательно Дамиана.

В клуб я захожу, ловя на себе взгляды, потому что сейчас выгляжу явно как посетитель (хоть и официантки, как я уже говорила, тоже выглядят совсем не плохо). Прохожу мимо барной стойки, но меня останавливает Нейт, говоря, что мне нельзя идти в служебные помещения. Через секунду он меня узнает, мы смеемся, а я направляюсь в раздевалку. Там оказывается пусто, у Энджелы сегодня, наконец-то, выходной, а другие пока не пришли, наверное. Я останавливаюсь у зеркала и смотрю на себя. Длинное обтягивающее платье бежевых оттенков с открытой спиной и тоненькими бретельками, высокие босоножки (это все дала Энджи), аккуратный макияж, подчеркивающий мои черты лица и помада, которая, кстати, немного стерлась. Снова вспоминаю поцелуй и снова внутри меня все замирает. Тряхнув головой, я принимаюсь переодеваться и расстёгиваю сбоку платье, снимая его и направляясь к шкафчику с формой. Неожиданно дверь открывается и слышится голос:

– Райли, зайди ко мне прямо сейчас, – я резко оборачиваюсь и успеваю прикрыть верх формой. Черт, это Леон. И он стоит и смотрит на меня прямо сейчас. А я понимаю, что из одежды на мне сейчас только трусы и босоножки (если их можно назвать одеждой).

– Ты вообще собираешься выходить? – злюсь я, на что парень усмехается.

– Я жду тебя у себя. И, лучше, одетой, – проговаривает он, не отводя с меня взгляда, и удаляется из комнаты.

– Вот же чертов говнюк! – ругаюсь я, напяливая форму.

– Я все слышу! – слышится из-за двери, из-за чего я еще раз ругаюсь.

– А ты только и умеешь подслушивать! Тем более, я не скрывала своих слов, – я отворачиваюсь к зеркалу и пытаюсь застегнуть молнию сзади, как дверь снова открывается, и я вижу раздраженный взгляд Леона. Закатываю глаза и злюсь уже на проклятый замок этого чертового платья. – Лучше бы помог, – вылетает у меня, и брюнет становится сзади меня. Мы смотрим друг на друга через зеркало, а сильные руки парня в этот момент застегивают платье. В его взгляде я вижу злость, огонь, раздражение и строгость, и моя уверенность улетучивается. – Спасибо, – говорю я, не отводя от него глаз, на что он кивает.

– Через пять минут в моем кабинете, – напоминает он и уходит. Как двусмысленно можно его понять… И почему через пять минут? Он же требовал прямо сейчас. Что он собирается делать эти пять минут? Я издаю смешок сама себе на свои мысли, и сама же от них ужасаюсь. Поправляю макияж, помаду и, как велено, в назначенное время сижу у Леона в кабинете.

Он, как обычно, сидит за своим столом и ноутбуком, и отрывается от него спустя только минуты две. Мог бы тогда через семь минут меня позвать… Я снова смеюсь на собственные мысли, что не остается незамеченным.

– Что смешного? – спрашивает он, а мне становится еще смешнее, и я с трудом сдерживаю себя. Господи, как тупо, Райли, остановись. Он же тебя сейчас прикончит. Леон награждает меня требовательным взглядом, и это действует на меня почти безотказно.

– Ничего, все нормально, – отвечаю я, всячески прогоняя все глупые мысли. – Что от меня нужно? – я решаю перейти к делу, так все пойдет гораздо серьезнее, и я не буду выглядеть нелепо. Леон еще пару секунд молчит, но затем забивает на мое странное поведение и закрывает ноутбук.

– Как прошло свидание? – задает вопрос он, с абсолютной серьезностью глядя на меня. Недавний порыв смеха не уходит от меня далеко, и я решаю немного поиздеваться над Леоном.

– Целовались, если тебе интересно, – довольно говорю я, поправляя пальцем помаду на нижней губе. Парень закатывает глаза и бесшумно выдыхает.

– Что-то еще?

– Да, поцелуй обещает иметь продолжение, и, думаю, уже в следующую встречу, – не успокаиваюсь я и продолжаю играть на нервах своего босса. Теперь я вижу, как заиграли желваки на его лице, а злость стала распространяться на весь кабинет. – А так, лишнего он себе не позволял, за шикарный обед с видом на город заплатил, и поцелуй был довольно страстный. Кстати, и целуется он классно…

– Хватит, – твердо и уже с нескрываемой яростью произносит Леон, не сводя с меня взгляда. Я понимаю, что конкретно его достала и любое мое слово в такой же игривой манере будет стоить мне жизни. – Я рад, что тебе нравится времяпровождение с Мартинесом, но перестань испытывать мое терпение, – я возвращаюсь в свой обычный вид и коротко выдыхаю, показывая, что я пришла в себя, и этот невероятно серьезный человек может расслабиться.

– Да ничего не было интересного. Мы пообедали, во время этого обменивались флиртующими фразочками, – я посмотрела на Леона, пытаясь взглядом объяснить, что я больше не издеваюсь. – Я спросила его про детей, он сказал, что у него их нет, – я пожала плечами. Парень не удивился моим вопросам. – Потом он привез меня сюда, я спросила, не зайдет ли он, а он сказал, что лучше я к ним.

– Так, в следующий раз вы будете в Драконе? – уточняет Рэмси, а я замечаю, что он принял менее раздраженный вид. Меня отвлекает звонок моего телефона, на экране которого неизвестный номер. Сбрасываю, так как не хочу огрести от брюнета, и вспоминаю его вопрос.

– Не знаю, я ему об этом сказала после…Кхм, поцелуя, но он намекнул, что, может быть, следующая встреча пройдет у него дома, – я отвожу взгляд, прокручивая в голове возможные сцены, и меня тут же передергивает. Нет, к такому я точно не готова. И даже не уверена, что когда-либо буду. Но Леону об этом знать не обязательно.

– Понятно, – все, что говорит он и встает с кресла, что-то доставая из шкафа. – Запоминай любые мелочи, касаемые казино и его сотрудников.

Я киваю и думаю, что это я и так прекрасно понимаю, ну да ладно. Мой телефон снова издает звуки, и я раздраженно вздыхаю.

– Я могу идти? – спрашиваю я.

– Нет, нужно еще кое-что обсудить. – Тут в кабинете появляется Сэм, и Леон уходит к двери. Я беру трубку, пока они там болтают и слышу незнакомый мужской голос.

– Райли Спенсер? – по моей коже пробегает холод, и я делаю паузу, прежде чем ответить.

– Все верно, Вы кто?

– Я доктор Джексон из больницы Чандлера, Ваш отец поступил к нам сегодня с инфарктом. Сейчас он находится в реанимации, состояние тяжелое, – у меня замирает все внутри. Отец? Тяжелое состояние? – Алло, Вы здесь?

Я замечаю, как Леон возвращается в свое кресло и недовольно смотрит на меня, но вскоре перед глазами все размывается.

– Да, я здесь, простите.

– Ему срочно нужна операция, – продолжает мужчина, но дальше я перестаю слышать какие-либо вещи. Леон забирает телефон из моих рук и продолжает разговор. Я слышу, как мужчина называет цифры и чувствую, как паника подступает ко мне все ближе. У меня нет таких денег.

– Райли, – зовет меня брюнет, но я не отвечаю. Он садится рядом и берет меня за плечи, заглядывая в глаза. – Успокойся. Дыши, – он показывает, как надо дышать, и я всеми силами стараюсь повторять за ним. – Я поговорил с доктором, нужны деньги на операцию. У тебя есть деньги?

Я мотаю головой, совершенно не понимая, как решить этот вопрос.

– Я могу тебе помочь, – говорит парень, и я поднимаю взгляд на него. – Я дам тебе эти деньги, но взамен ты будешь делать все, чтобы заключенная нами сделка прошла успешно, – заявляет он. Пару секунд я не двигаюсь, представляя, во что может вылиться вся эта затея, но вскоре киваю, потому что знаю, что другого выхода нет. Как бы я ни презирала отца, я не могу его оставить.

– Ты можешь никому об этом не говорить? – прошу я, почти с мольбой смотря на него. Он кивает, недоуменно смотря на меня, но ничего не спрашивает. – Спасибо.

Парень встает и облокачивается на стол, а я вытираю слезы, пытаясь сохранить макияж. Черт, еще и работать. Хотя, это к лучшему. Не буду ни о чем думать.

– Хочешь к нему съездить? – неожиданно предлагает Леон и получает мой удивленный взгляд. Я неуверенно пожимаю плечами.

– Да нет, не нужно, – отрицательно мотаю головой, – это все слишком сложно. – Я вспоминаю, что Леон хотел что-то еще обсудить. – Ты хотел еще о чем-то поговорить…

– Забудь, иди работай, – говорит он и перемещается в свое кресло. Я киваю и ухожу из кабинета, а затем приступаю к работе, конечно же, перед этим, приведя себя в порядок.

Глава 7

Раннее утро. Я сижу в автобусе после своей ночной смены и еду в свой родной город. К отцу. Да, я все-таки решила съездить. Леон без проблем дал мне выходной. Предложил еще, чтоб я поехала с Энджелой, что она тоже может взять выходной. Но я четко сказала «нет», и что лучше я поеду одна. После смены я еще успела заехать домой переодеться и взять вещи, пока брюнетка спала.

По дороге в Чандлер перед моими глазами то и дело всплывали различные воспоминания, связанные с моей семьей. И хорошие, и плохие. Моей мамы не стало, когда мне было 12 лет, она сильно болела. И ровно до этого момента все было в нашей семье отлично. Это я так думала. Но незадолго до маминой смерти она мне рассказала, что когда-то отец ей изменил. У нее был сильный шок и обида, но страх остаться одной с маленькой дочкой победил. Поэтому она его простила, и все стало снова «как прежде». В итоге, как оказалось, она не смогла справиться с предательством, и вскоре после этого заболела. Это я стала понимать гораздо позднее, чем в 12 лет. Отец после этой трагедии стал напиваться и неизвестно где пропадать. Так я и стала большинство своего времени проводить в семье Энджи. Спустя пару лет и пару физических ударов отца, я перестала общаться с ним совсем. Всячески избегала, а если и встречала, то максимально игнорировала. Хотя, он и не особо старался наладить со мной связь, а мне этого и не нужно было. Я была постоянно вместе с Энджелой и ее семьей, мы вместе закончили школу. Потом она уехала в ЛА, наплевав на дальнейшее образование, а я поступила в колледж и как раз встретила Майкла. Так мы стали с ним вместе, и почти сразу же съехались. Я в нем тонула и пропускала мимо все его выходки. И только сейчас осознала, что это так похоже на поведение отца, что аж тошнит. Как представлю то, что составляли мои так друг на друга похожие дни, сразу становится плохо. А я еще и еду в родной город. К отцу. К человеку, которого я не видела так много лет и так презирала и ненавидела. Сама себе удивляюсь. Но в детстве все было не так плохо. Папа часто проводил со мной время, мы вместе играли в догонялки, у меня даже был небольшой домик на дереве, который он построил для меня. Я не знаю, что произошло в следующие годы. Что заставило отца измениться? Стать другим? Отвернуться от семьи? Эти вопросы мучают меня до сих пор. Конечно, не так часто, как раньше. Но конкретно сейчас я снова о них вспомнила.

В автобусе я успела и поразмышлять, и поплакать, и поспать. О еде я вообще не думала, и даже мой живот не подавал никаких признаков жизни. Мне написала Энджела с вопросом, когда я вернусь домой, на что я ей ответила, что меня забрал Дамиан, и сейчас мы вместе куда-то едем. Просто не хочу ей говорить. Я вообще старалась забыть о той прошлой жизни и всей боли, которую я тогда испытала. А рассказать ей, значит, снова окунуться во все это. А я не хочу. Хоть и еду в те страшные места. К тому же, просто хочется побыть одной.

Вечером я прибываю в Чандлер и заселяюсь в мотель около больницы. Энджела постоянно спрашивает меня обо всем, и в частности, как мне удалось убедить Леона дать мне выходной ради Дамиана, но я говорю, что это ведь сделка, и ради нее он согласится на что угодно. Я вру ей, что мы приехали в какой-то загородный коттедж и будем отдыхать тут в бассейне, и все такое, на что она приходит в невероятный восторг и велит предохраняться. Я усмехаюсь и шлю ее в задницу. На полчаса я выхожу прогуляться по таким знакомым мне улицам, и почти на каждом месте погружаюсь в самые разные воспоминания. То с Энджелой, то с отцом, то с мамой, то с Майклом. И все они дарят мне такие же разные эмоции.

***

В светлом здании пахнет так же ужасно, как пахло, когда мне было 11 лет, и я навещала маму в больнице. Я чувствую, что внутри меня все дрожит, но выглядеть стараюсь уверенно. Девушка на входе говорит мне номер палаты, и через пару минут я стою перед белой дверью, не решаясь зайти. Мне дали немного времени, потому что состояние отца крайне тяжелое, и он вообще находится без сознания. Чего я тогда боюсь, спрашиваю я сама себя? Да черт его знает.

Я захожу в палату и передо мной сразу же оказывается больничная койка с какими-то различными датчиками, которые регулярно пиликают. И отец. Он лежит с закрытыми глазами, совершенно неподвижный и, если честно, не совсем похожий на себя, хотя, разумеется, я все равно его узнаю. Меня охватывает очень странная смесь чувств. Боль, холод, отвращение, ненависть, но при этом жалость, сострадание и…любовь? Я ловлю себя на желании оказаться в папиных объятиях, как в детстве, и ощутить его силу, безопасность и защиту. Куда все это делось? Я присаживаюсь рядом, почти не дыша. Осматриваю его лицо, руки. Да, годы нездорового образа жизни не пошли ему на пользу. Теперь у него еще и проблемы с сердцем. А я ведь не знаю, чем он занимался все это время и из чего состояла его жизнь. Он одновременно и чужой, и родной человек. И думала я о нем не так часто, стремясь не вспоминать ни о чем, что с ним связано и ограждая себя даже от теплых детских картинок, которые заставляли меня по нему скучать. А я скучала. Скучала и винила себя за это, отвергая все эти чувства и напоминая себе обо всем, что он сделал плохого. Я почувствовала ком в горле, состоящий из большого количество застрявших внутри слов, которые хотят вырваться наружу, но еще минуты три сидела молча.

– Привет, папа, – у меня пошли мурашки от того, что я все-таки начала говорить. И от слова «папа». Я уже очень давно не называла его так и вообще не произносила этого слова. – Сама не ожидала, что я все-таки приеду к тебе. Я не хотела ехать. Я думала, что ты этого не заслуживаешь. Боялась, что мне будет очень больно. Но потом поняла, что мне будет еще больнее, если я брошу тебя и позволю…Умереть, – выдавливаю из себя я, чувствуя, как слезы неконтролируемо катятся из моих глаз. – Знаешь, я так сильно тебя ненавидела, – мой голос переходит в плач. – Ненавидела за то, что ты причинял боль маме, винила тебя за ее смерть, за то, что ты меня бросил и ушел, что не заботился и больше не любил. Я и сейчас так сильно на тебя злюсь, а что с этим делать не знаю… – мое дыхание становится тяжелее. – Но иногда я вспоминала, как ты бежал за мной в догонялках, как защищал от насекомых, и как мы вместе сидели в домике на дереве. Я скучала. И скучаю до сих пор. И я не знаю, почему ты изменился, и что я сделала плохого, что все развернулось именно так, но… – пауза. – Мне очень тебя не хватало. Всю дорогу сюда и годы до этого я убеждала себя, что ты мне не нужен, но только сегодня я осознала, что на самом деле по тебе скучала…Пап, я…Все равно тебя люблю, – я закрываю лицо руками и перестаю себя сдерживать. В какой-то момент я даже беру его за руку, вспоминая, как он водил меня за ручку, когда мы шли за очередным мороженым и напевали детские песенки. Черт, почему же так тяжело?