50 тонн жести

Кате Песчанской, пока она еще Песчанская,

Вике Шаманиной, пока она еще Шаманина,

викиной маленькой фурианке по имени Алиса,

вместе с нами прошедшей лабиринт,

Посвящается.

– Если вы не боитесь темноты, значит у вас плохая фантазия!

– Да, это место мне фантазию очень здорово развило.

– Согласен. Вот вроде идешь по этим пустым коридорам, и умом-то понимаешь, что это всего лишь игра. Что ты в безопасности каждую секунду игрового процесса… А когда слышишь шаги за своей спиной, не оглянуться не можешь.

– Точно.

Когда перед ними впервые материализовался из темноты хранитель лабиринта, Вика не завизжала, она просто резко сдала назад, и вцепилась в Илью всеми конечностями. Всеми четырьмя. И поскольку хранитель время от времени прогуливался по своим владениям, то появляясь из темноты впереди, то гулко топая позади, расслабиться возможности не было. Создатели квеста мастерски нагнетали жуткую атмосферу.

Вика остановилась, посветив тусклым красным фонариком на правую стену. Правую по ходу движения. Какой эта стена была относительно общего расположения лабиринта, они не знали, потеряв направление практически сразу, как только вошли в это огромное помещение.

– Скотч, – констатировала она, кивнув на черный крест на черной стене, высвеченный красным фонариком. Может случайно оставшийся после монтажа металлических конструкций, а может специальная пометка для сотрудников квеста.

– Скотч, – согласился Илья, – в который раз мы уж мимо него проходим? Куда мы в прошлый раз на развилке за ним повернули?

– Направо.

– Давай налево, что ли?

– Налево мы поворачивали в позапрошлый раз, и вышли ко входу в лабиринт.

– Так ведь и когда повернули направо – тоже вышли ко входу.

– Да без разницы. Не стоять же здесь?

– Да, пожалуй…

Они повернули налево.

Где-то далеко раздался грохот металла. То ли закрывшаяся дверь, то ли удар стальной цепью по металлической стене, то ли просто удар рукой хранителя лабиринта, аниматора. Раньше следом за этим звуком обязательно раздавался визг наиболее впечатлительных девушек из команды. Сейчас никто не завизжал. То ли девчонки привыкли, то ли аниматор пытался напугать кого-то с более крепкой психикой, но не преуспел. А может и вообще кто-то из ребят с досады сам врезал по стене кулаком.

Досадно. Сколько они уже бродят здесь? Подходит ли к концу отпущенный создателями игры час или прошло всего минут двадцать? Телефоны остались в сумках. Сумки остались в камере хранения в фойе. На то он и квест, на него запрещено брать посторонние предметы. Войти в лабиринт игроки должны были только с выданными администратором крохотными фонариками.

Фонарик… Одно название, а не фонарик. Когда идешь по лабиринту, его тусклый свет позволяет выхватить из темноты разве что спину идущего впереди человека. Черную спину.

"Рекомендуем вам надеть темную, не маркую одежду" – гласили правила посещения квеста. Все и пришли в черном и сером. Чтобы полностью слиться с темнотой! В описании квеста говорилось, конечно, что игра будет вестись в полной темноте, но Илья, как выяснилось, не представлял, что такое по-настоящему полная темнота. Это когда света нет вообще! Вообще! От слова "совсем".

Не темнота ночных улиц – в ней есть свет окон и фонарей. Не темнота леса – в ней даже в самую пасмурную погоду из-за туч выглядывают звезды.

Темнота лабиринта. Полная темнота!

Услышишь шаги за спиной – непроизвольно оглянешься, чтобы узнать, кто это. Кто-то из своих, из команды, или к тебе подкрадывается аниматор, чтобы напугать тебя? На секунду собьешься с ритма шагов, повернешься обратно, и… И уже не видишь того, кто шел впереди тебя. Один шаг, и темнота поглощает его.

Темнота поглощает все. Время, шаги, звуки, людей…

Темнота казалась густой как кисель, и когда Илья шел первым, он всегда вытягивал вперед руку. То ли чтобы не врезаться в стену, которая могла неожиданно возникнуть прямо перед тобой, то ли чтобы раздвигать этот черный мрак, давящий на плечи.

Однажды из-за поворота высунулась рука в черной перчатке и вцепилась в его запястье, от чего сердце Ильи на секунду остановилось. Рука тут же исчезла, и за поворотом никого не было. Аниматоры дружили с темнотой, аниматоры умели растворяться в ней!

Хороший квест. Очень хороший. Атмосферный. И музыка эта…

Откуда-то с потолка постоянно лилась музыка. То барабанный бой – не зовущий на битву, а намекающий, что тебя вот-вот принесут в жертву. То заунывные католические песнопения, то детская колыбельная, которая прекрасно подошла бы российскому римейку "Кошмара на улице Вязов". Впрочем, музыку он давно перестал слышать и воспринимать. Музыка стала фоном.

Темнота пожрала даже музыку.

– Решетка, – констатировала очевидное Вика.

Они снова вышли ко входу. Здесь хотелось постоять хоть немного. Втянуть в себя крошечный лучик света, просачивавшийся под дверью за стальной решеткой, преграждавшей путь к свободе. После абсолютной темноты лабиринта здесь даже дышалось чуточку легче.

Отсюда они начали игру.

10 человек. Не команда, просто 10 человек, многие из которых даже не были знакомы друг с другом. Так Аня решила отметить свой день рождения: собрав в одном месте близких друзей и коллег. Он даже имена-то не все запомнил. Встретились, постояли пять минут около входа, худо-бедно познакомились, и их затолкали в темноту.

Многие даже не знали, в чем именно будет заключаться квест. Особенно две Тани – девушки с аниной работы. Громкие, шумные, сразу наполнившие переходы криком и визгом. То ли они и в самом деле пугались каждой тени и каждого шороха, то ли просто не вышли из образа веселых блондинок, боящихся темноты…

Они все неправильно повели себя с самого начала.

– В лабиринте вы найдете указатели. Стрелки, ведущие к тайной комнате. В ней вы найдете указания на то, какие предметы вам предстоит найти в лабиринте, и как выбраться из него! – загробным голосом вещал в кромешной тьме администратор.

Все 10 человек и двинулись по стрелочкам к тайной комнате. С визгом, с криками, радостно пугаясь, и пугая друг друга. Собственно, за этим все они сюда и пришли, за впечатлениями и эмоциями. А надо было с самого начала разойтись веером по лабиринту, переговариваясь, обмениваясь информацией, не отходя друг от друга дальше, чем на пару метров.

Набросить на лабиринт живую сканирующую сеть. Считать его повороты, рисовать в голове его карту, сориентировать его по сторонам света и найти все скрытые ниши, в которых находились те самые предметы, собрав которые можно было бы открыть выход из этого жуткого помещения.

Но последние минут 20 они с Викой просто бесцельно бродили по лабиринту, время от времени наталкиваясь на других членов команды, да сталкиваясь с черными тенями хранителей. С аниматорами. Ориентировку в лабиринте Илья потерял полностью и безоговорочно. Найти он смог бы только ту пресловутую тайную комнату, да и то, ориентируясь по указателям. Даже те ниши, которые они уже отыскали и откуда забрали вожделенные артефакты, они нашли абсолютно случайно, просто гуляя, а не сканируя лабиринт, как должны были бы.

Ну и ладно. Все равно они пришли сюда не за победой, а за впечатлениями. Впечатлений нахватались, это да, но явно проиграли. Из 11 артефактов на данный момент найдено было только шесть, и где искать остальные пять, никто из команды не представлял. Так что, наверное, уже вот-вот включится свет, и администраторы дадут им направление на выход.

Наверное, отпущенный им час уже почти прошел.

Наверное.

Проклятая темнота.

"Я боюсь темноты и стоматологов. – А темноты-то почему? – А ты представляешь, сколько в этой темноте может прятаться стоматологов?"

До слуха Ильи донесся истошный женский визг, многократно отразившийся от металлических стен лабиринта, и долетевший до него уже на последнем дыхании, на излете. У женщин врожденный талант визжать, мужчина так не сможет никогда! И будь женщине хоть 5 лет, хоть около 30, как всем игрокам сегодняшнего квеста – тональность визга все равно одна, на грани ультразвука.

Илья улыбнулся собственным мыслям, подумав: а умеет ли визжать Вика? Она была не похожа на остальных, поэтому они и подружились. Веселая, озорная, ироничная и при всем этом простая. Про некоторых людей Илья говорил: "Они себя не ведут, они себя позиционируют!" Так вот: Вика себя вела. Тем и цепляла. Тем и была интересна.

Поэтому они сразу и откололись от толпы, уйдя искать приключения в лабиринте вдвоем, чтоб без лишнего шума и суеты. Ну, еще и потому, что оба знали сегодняшнюю именинницу уже больше десяти лет, и оба периодически слышали от Ани рассказы друг о друге. Знакомые заочно они почему-то никогда не думали о том, чтобы познакомиться лично. 10 лет назад, быть может, даже ревновали друг к другу свою лучшую подругу. А последние несколько лет им обоим, погрязшим в работе и домашнем быту, вообще было как-то не до новых знакомств.

– Налево? – спросила Вика.

– Вперед, – кивнул Илья, имея в виду то же самое.

В лабиринте нет направлений. Здесь все относительно. Абсолютна и всевластна лишь темнота…

– Давай ты теперь первым? – предложила девушка.

– Первым, так первым.

Протиснувшись мимо спутницы по узкому проходу, Илья бодро зашагал вперед.

Что там говорится про правила выхода из лабиринтов? Следовать правилу левой руки? Прекрасный план, только здесь он не работает. Еще вдесятером, только войдя во тьму, они попытались поворачивать все время налево. В результате Коля, шедший первым, уткнулся в спину замыкающему Илье.

Иногда, проходя по местам, из которых они ушли совсем недавно, хотя на каждом перекрестке выбирали направление рандомно, Илья думал о том, а не движется ли вся эта жесть, постоянно меняя свою конструкцию. Не живой ли лабиринт?

– Есть тут кто живой? – раздался неподалеку мужской голос, словно подхвативший последнюю мысль в голове Ильи. Коля. Анин коллега с работы. Может журналист, может оператор – Илья не запомнил. Все они были для него просто телевизионщиками.

– Есть! – крикнул он в ответ.

– С какой ты стороны?

– Без понятия.

Здесь сложно даже идти на голос, звуки распространяются странно и непредсказуемо. Но они попытались, двинулись примерно туда, откуда звучал колин голос, и, спустя минуту, за очередным поворотом мелькнул тусклый свет красного фонарика.

Коля был жилист, долговяз, сверкал озорной улыбкой и держал в руке золотой кирпич. Псевдозолотой, естественно. Тот самый артефакт, коллекцию которых нужно было собрать, чтобы открыть дверь в тайной комнате. Дверь, ведущую наружу.

– Вот, в тайную комнату иду, – подкинув увесистую железку на ладони, сообщил он, – еще один нашли. А вы?

– А мы просто гуляем.

– Просто гуляете? А кирпичи собирать?

– Если найдем в процессе прогулки – соберем.

Илья не стал упоминать, что два артефакта, лежавшие в тайной комнате, найдены как раз ими.

– А-а-а… – протянул Коля, и добавил, подпустив в голос двусмысленности, – ну, гуляйте!

И растворился во тьме.

Илья поймал смеющийся викин взгляд и улыбнулся ей. Она тоже поняла намек, и тоже посмеялась над ним. Ее, как и Илью, дома ждали. Она, как и Илья, не искала романтических приключений. А вот просто приключения и новые знакомства – совсем другое дело…

Несколькими минутами раньше Илья не успел додумать до конца мысль о том, чем именно Вика не похожа на остальных. Открытостью и искренностью! Именно это они и ощутили друг в друге в первые же минуты знакомства. Именно поэтому и потянулись друг к другу. Может быть они выйдут из лабиринта, и больше никогда не увидятся, ограничившись лишь смсками на день рождения. А может быть этот вечер станет началом прекрасной дружбы? Но в любом случае, этот вечер будет хорош сам по себе, и никто из них не думал том, чтобы закончить его в одной постели.

Вика закричала.

Крик хлестнул по ушам, заставив сердце забиться вдвое чаще, заставив Илью инстинктивно сделать шаг назад, прочь от источника звука и от того, что выдвинулось на них из темноты. Впрочем, оба они совладали со страхом одновременно: она перестала кричать, а он – снова сделал шаг вперед, схватив ее за плечи и потащив на себя, чтобы защитить, и прочь от того, что исторгла темнота.

У Коли хватило сил только на то, чтобы выйти к ним из очередного витка лабиринта, прижимая залитые кровью руки к разрезанному горлу, и упасть: сначала, лишившись сил – на колени, а потом, лишившись сознания – лицом вниз. Бесшумно. Беззвучно. Бессмысленно.

Шок от увиденного еще не прошел, когда из темноты вышла вторая фигура. Абсолютно черная, и потому казавшаяся продолжением темноты лабиринта, в жуткой белой маске с оскаленными клыками и сатанинскими рогами.

С ножом в руках.

С окровавленным ножом в руках.

На этот раз Вика не закричала, лишь шумно втянула воздух ртом, как будто все это время она не дышала, выплеснув из себя весь воздух в крике ужаса, но державший ее за плечи Илья почувствовал, как она напряглась всем телом. Напружинилась, собралась, перенесла вес тела на правую ногу. В прошлый раз, когда она испугалась, впервые увидев перед собой хранителя лабиринта, она вела себя совсем иначе.

Илья шагнул вперед, заслоняя девушку и выставив перед собой фонарик. Не ради того, чтобы показать себя героем перед ней. Куда больше в этом движении было желания не показать врагу свой страх.

Мозг Ильи лихорадочно работал, анализируя ситуацию.

Игры кончились. Коля мертв, это не вызывало сомнений. Не бывает таких реалистичных квестов, в которых аниматоры заранее договариваются с одним из игроков о том, что его так эффектно "убьют". Не станут с таким шутить, особенно разыгрывать такой спектакль перед девушкой – мало ли, вдруг она настолько впечатлительная, что прямо тут и упадет с инфарктом? И к тому же, Коля не играл. Он был телевизионщиком, а не артистом. Хью Джекман мог бы так сыграть смерть, Вуди Харрельсон мог бы, а Коля – не мог бы. Коля умер по-настоящему.

Коля умер. Его убил человек в жуткой маске, стоявший сейчас перед ними, поводя из стороны в сторону ножом. Он стоял как раз на том расстоянии, до которого добивали тусклые красные лучи фонариков. Сделает шаг назад – растворится в темноте. Сделает шаг вперед – его можно будет рассмотреть более подробно. Но аниматор не торопился нападать или убегать, он наслаждался произведенным эффектом.

А может, примерялся, чтобы напасть. Оценивал, справится ли он с двоими?

Илья смотрел на аниматора, стараясь унять бешено колотящееся сердце и дышать ровно и размеренно, не выдавая своего страха. Бояться здесь нельзя. Бежать некуда! Побежишь в этом скоплении металлических стен – убьешься сам, без посторонней помощи. Бросаться на нож – еще глупее. Выжидать – вот единственное, что оставалось. Ждать первого хода противника.

Рядом с собой он ощутил движение: Вика обошла его, встав рядом. Не хрупкая девушка, прячущаяся за спиной мужчины, а напарник, союзник, помощник.

Той секунды, которую Илья потратил на то, чтобы посмотреть на Вику, аниматору хватило, чтобы сделать шаг назад. Илья успел уловить лишь алый блик на его ноже, и все, темнота поглотила его. Вот только куда он ушел? К выходу, сделав свое черное дело? Затаился за ближайшим поворотом, дожидаясь, когда они шагнут навстречу его ножу? Или…

Вика подумала о том же, потому что Илья ощутил прикосновение ее спины к своей. Она встала позади него, светя фонариком в противоположном направлении. Лабиринт полон поворотов и петель, правило левой руки здесь позволяет лишь ходить по кругу, так может быть, убийца сейчас подкрадывается к ним сзади, чтобы полоснуть ножом по горлу?

Спина к спине. Теперь по лабиринту они будут передвигаться только так, чувствуя лопатки друг друга.

– Надо проверить пульс, – сказал Илья.

Шаг вперед, ощутить викину спину, снова шаг вперед, снова спина к спине. Опуститься на корточки. Побороть страх. Побороть отвращение. Констатировать очевидное…

– Мертв.

Никаких слёз над трупом, никаких истерик, никаких "На его месте мог бы быть я". Мог бы, но не оказался. Так сложились обстоятельства, что на убийцу первым наткнулся Коля, а не он или Вика. Или все дело в том, что они шли вдвоем, и аниматор побоялся наброситься сразу на двоих, пусть одна из них и девушка?

Непростая девушка, как выяснилось.

– Ты каким видом спорта занималась? – спросил Илья.

– Дзюдо, – донеслось из-за спины.

– Профессионально?

– Медалей не завоевывала, но гопота меня с детства стороной обходила. А ты?

– Что я?

– Ты какой борьбой занимался?

– Никакой.

– Странно, – после непродолжительной паузы ответила Вика, – ты так уверенно держался, как будто не боялся ножа.

– Нужно быть дебилом, чтобы не бояться ножа. Просто… От того, что я держался бы неуверенно, кому бы лучше стало?

– Логично, черт возьми. Что делаем?

А в самом деле, что? Перед ними – тело Коли. Сколько еще человек из их команды живы, а сколько мертвы? Довольствовался ли убийца кровью одной жертвы или ему нужны все, и он будет вести свою охоту до самого конца, пока не перережет всех? На самом деле из всей команды Илью волновали только два человека: Аня, из-за которой он здесь и оказался, и Вика, стоявшая сейчас за его спиной. Аня – это 13 лет крепкой и искренней дружбы. Вика – это симпатия с первой секунды. А остальные… Он не знал их, как бы цинично это не звучало, и не собирался оплакивать никого из них. И конкретно сейчас он чувствовал страх за свою жизнь, ответственность за викину, беспокойство за анину, но ни капли скорби по убитому Коле.

Не до скорби сейчас.

– Ко входу! – скомандовал Илья. – Позовем на помощь!

Из-под двери, ведшей в лабиринт, пробивалась тоненькая полоска света. За дверью – администратор. С такого расстояния они, наверное, смогут до него докричаться.

– Заодно, может быть, найдем кого-то еще.

Они говорили вполголоса. Никто не закричал "Э-ге-гей, ребята, идите сюда!" Они оба понимали, кто придет на этот крик с большей вероятностью, чем их друзья.

Шаг, толчок спины в спину, снова шаг, снова толчок. Сделав шагов пятнадцать, Илья остановился у первого же ответвления лабиринта. Стрелка, ведущая в центральную комнату лабиринта, единственную комнату с освещением, указывала направо. Значит ко входу – налево, против направления стрелки. Но как же страшно было повернуть в темноту, не зная, шагнешь ты в пустоту, или напорешься на нож.

– Держи ладонь на уровне глаз, – негромко посоветовала Вика.

Эта фраза показалась Илье смутно знакомой.

– Почему?

– Ты видел, какой у него нож?

– Большой! – зло ответил Илья.

– Ты вообще готовить умеешь?

– Пельмени. Яичницу. Причем тут это?

– Понятно. У него шеф-нож. Кухонный. Понимаешь?

Илья кивнул, забыв, что в темноте Вика его не видит. Поднял согнутую в локте левую руку вертикально, как прилежный ученик за партой, просящийся к доске, и шагнул налево, в темноту, оставляя правый отнорок лабиринта на Вику. Успеет ли она среагировать? Сможет ли перехватить руку убийцы и, используя какой-нибудь прием из дзюдо, уложить нападающего на пол? Что-то подсказывало ему, что сумеет. То, как бесстрашно Вика держалась в экстремальной ситуации, располагало к тому, чтобы доверить ей спину.

Похоже, и сама она думала о том же. В лабиринте не было направлений, и хоть с его точки зрения Илья шел впереди, в некотором роде он прикрывал спину Вике.

За поворотом никого не было. За спиной, кажется, тоже. Илья с трудом подавил в себе желание обернуться, чтобы посветить фонариком туда, куда был направлен и викин фонарь. Нельзя. Нельзя отвлекаться ни на секунду. Может быть, убийца стоит впереди, в нескольких шагах от него, не выдавая себя ничем, не издавая ни звука, не включая свой фонарик, который у него наверняка есть. Стоит и ждет, когда Илья повернется в противоположную сторону. Всего на секунду, но эту секунду он использует по максимуму. В темноте секунда значит многое! Секунда требуется тебе на то, чтобы сфокусировать зрение, еще секунда – на то, чтобы осознать, что движется на тебя. А сколько времени нужно, чтобы полоснуть ножом по горлу? Та же секунда.

Секунда на то, чтобы нанести удар, минута – на то, чтобы человек с рассеченной сонной артерией потерял достаточно крови, чтобы не быть способным к сопротивлению.

Кухонный нож… Илья не слишком хорошо разбирался в домашней утвари, и вряд ли отличил бы шеф-нож от слайсера, но он, как и всякий мужчина, имел кое-какое представление о стали и холодном оружии. И имевшихся знаний было достаточно, чтобы понять: кухонный нож – плохое оружие. Плохое не для них. Для того, кто им пользуется.

Боевой нож – это твердая и толстая сталь и, как правило, остриё, которого кухонные ножи могут быть лишены. Убивать им удобнее колющими ударами, нежели режущими. Нож всаживают в тело, а затем, если получится, проворачивают в ране. Резаные раны – не для ножа. Ждать, пока жертва истечет кровью, если полоснуть ей, скажем, по запястью – слишком долго. Подготовленный противник за это время успеет сам всадить тебе в сердце нож или свернуть шею, а уже потом озаботиться проблемой остановки кровотечения. И даже если он умрет от потери крови – тебя это волновать уже не будет.

Боевой нож должен быть способен преодолеть сопротивление одежды и кожи, должен без вреда для себя скользнуть по ребрам, и обладать достаточной твердостью, чтобы не сломаться в ране, оставив своему хозяину лишь рукоять.

Кухонный нож – тонок и остр. Значительно острее боевого, благодаря меньшему углу заточки, но создан для работы по мягким материалам. Соприкосновение с костью оставит на лезвии зазубрину, а если ткнуть ножом в твердый предмет, то его вообще достаточно легко можно сломать.

Ткни им ребра – он скользнет по ним, если вообще не обломится. Кончик ножа недостаточно остр, чтобы легко входить в тело, и скорее всего он очень сильно отклонится при колющем ударе, причинив противнику боль, но не убив его, не выведя из боя. Наверное, матерый, хорошо подготовленный убийца, способен всадить между ребер даже кухонный нож. Наверное. Потому что для точных ударов в сердце существуют кортики, а вовсе не такие огромные ножи, как тот, с которым в лабиринт пришел убивший Колю.

Единственное преимущество кухонного ножа перед боевым – острота лезвия. Угол заточки кухонного ножа – 15 градусов, боевого – 25. Чем острее угол, тем острее нож, но тем легче он тупится от контакта с твердыми предметами. Отлично заточенный кухонный нож рассечет кожу, сосуды и сухожилия шеи одним движением, даже силу прикладывать не придется.

Ладонь на уровне глаз. Как у Гастона Леру, вот только обитатель подполья Парижской Оперы был мастером в накидывании на шею петли. Против ножа рука – не лучшее средство защиты, одно движение – и он получит глубокую резаную рану запястья или предплечья, может быть, будет рассечена вена, или нож просто снесет кусок плоти, также вызвав сильное кровотечение. Может быть, кровотечение убьет его. Может быть. А если нож полоснет по шее, это убьет его гарантированно, безо всяких "может быть".

Ладонь на уровне глаз, как в "Призраке оперы", и спина к спине, как в голливудском боевике. Кажется, был даже фильм с точно таким же названием.

Спина к спине, потому что если убийца зайдет сзади, спасения точно не будет.

Под потолком снова заиграла жуткая колыбельная, от которой мороз побежал по коже, когда они только вошли в лабиринт, еще не зная, что здесь их ждет не игра, а смертельная опасность.

Тили-тили-бом

Закрой глаза скорее,

Кто-то ходит за окном,

И стучится в двери.

Спина к спине, шаг за шагом ко входу, к тонкому лучику света.

Тили-тили-бом.

Кричит ночная птица.

Он уже пробрался в дом.

К тем, кому не спится.

– Кому это может быть нужно? – негромко спросила Вика.

Он идет… Он уже близко…

Мысли Ильи бежали в том же направлении. Понять логику убийцы, понять его мотив… Может быть это станет дополнительным козырем в их игре?

Тили-тили-бом.

Ты слышишь, кто-то рядом?

Притаился за углом,

И пронзает взглядом.

– У Ани были враги? Кто-то, кто мог желать ей смерти?

– Нет.

Тили-тили-бом.

Все скроет ночь немая.

За тобой крадется он,

И вот-вот поймает.

Никто не знал точного состава команды, которая войдет сегодня в лабиринт. Аня пригласила десятка два друзей отметить таким образом ее день рождения, а согласились только 10 человек. Сам Илья до последнего момента не знал, будет ли он играть или приедет только на ужин в кафе, который планировался после прохождения лабиринта.