Выигрыш в лотерею. Избранные произведения

В 1961 году в стране была проведена денежная реформа, представляющая собой деноминацию. Появились новые купюры и монеты, а цены и зарплаты уменьшились в десять раз. Самым печальным было то, что одновременно на треть подорожали мясные и молочные продукты, хотя зарплаты не увеличились. Этим оправдывалось желание отправить меня в техникум. Мне купили справочник для поступающих в средние специальные учебные заведения, и предложили самому сделать выбор. И я выбрал кинотехникум.

В эти годы в стране готовилась реформа образования. Школы должны были перейти на 8-ми и 11-летнее обучение. А пока, окончание седьмого класса, приравнивалось к получению неполного среднего образования и выдавалось соответствующее свидетельство. Шефом нашей школы был военный завод, который позднее войдет в объединение Ленинец. Мальчишек часто водили на экскурсии в цеха этого предприятия, из которых мы возвращались с полными карманами гаек и болтов. Трудовое воспитание в школе предусматривало и помощь на сельскохозяйственных работах. Несколько раз школьников, и мой класс в том числе, возили на прополку грядок в совхоз Ударник, поля которого располагались в районе нынешней Будапештской улицы и улицы Фучика. Также был выезд на неделю в один из Гатчинских совхозов. Мы жили в бараке, помню, что кормили нас неважно, и работали с навозом. Запоминающейся была экскурсия на строящуюся станцию метро Московские ворота. Остались в памяти горы мусора на месте будущего вестибюля и длинный нескончаемый спуск вниз по лестнице. Теперь я знаю, что параллельно с эскалаторами, существует длинная пешеходная лестница, ведущая глубоко под землю. В этом 1961 году вошла в строй вторая линия ленинградского метрополитена до станции Парк Победы. С интересом и любопытством изучал я новый район. Бродил с друзьями по Лиговскому проспекту, уходил вглубь Заставской улицы и Цветочной, гулял в Парке Победы. Зимой катался на катке, а летом купался в прудах, ходил в кино в ДК Капранова и Ильича. В воскресные дни на Митрофаньевской улице разворачивалась барахолка, и на ней продавалось все, что угодно, от женских заколок до автомобиля. В конце пятидесятых мне здесь купили велосипед. Но меня интересовали книги. Хотя я был записан, кроме школьной, еще в две библиотеки, но мне хотелось иметь собственную домашнюю книжную коллекцию. Но не было, ни денег, ни возможностей, ведь в книжных магазинах хорошие книги «выбрасывали» редко. Это были годы всеобщего дефицита. Но на барахолке мне удалось купить несколько книг из библиотечки военных приключений: «Приключения майора Пронина и Нила Кручинина, Кукла госпожи Барк, Cамолет подбит над целью, Операция Цицерон», и многие другие. В Доме книги на Невском, в букинистическом отделе, мне повезло приобрести ряд книг из Золотой библиотеки приключений. Кроме того я начал собирать книги по спортивной тематике. Сегодня их читает мой внук.

Наш большой двор был центром притяжения молодежи из соседних домов. В небольшом сквере на скамейках собирались компании взрослых молодых людей. Подходили загадочные личности, побывавшие в местах не столь отдаленных. Появлялась гитара и звучали песни из блатного репертуара, анекдоты и байки из воровской жизни. Раскрыв рты, слушали мои сверстники рассказы этих «бывалых» крутых парней. Это был рабочий район Московской заставы, насыщенный промышленными предприятиями, а через проходной двор моего дома рабочие возвращались домой. Близость гастронома на углу и скамейки в нашем сквере, создавали идеальные условия для выпивки после получки. Позднее в нашем дворе расположился пункт охраны общественного порядка, ведь посиделки часто заканчивались дракой.

У многих мальчишек были велосипеды, и мы совершали дальние прогулки. Купаться ездили в Стрельну на Орловскую каменную гряду. Сегодня здесь разместился яхт-клуб. Финский залив тогда был довольно чистый, а рядом был песочный пляж. Иногда ходили купаться в пожарный водоем на углу Благодатной и Варшавской улиц, или на пруды к станциям Броневая и Дачное.

Я легко поступил в техникум и отчим облегченно вздохнул. Работавшая допоздна мама, теперь не могла меня контролировать, и я много времени проводил с мальчишками во дворе. Отчим бесился и хватался за ремень, но бабушка меня защищала. Но не только я стал причиной натянувшихся отношений между мамой и ее мужем. Мне трудно судить о причинах участившихся разборок, но отчим распалялся все больше и больше. Однажды, когда мы с ним были вдвоем, он уже достал ремень и приготовился меня выпороть. Меня спасла вовремя подоспевшая бабушка со словами: – Это не твой сын! Оставь его в покое! И Романов ударил мою бабулю. Никогда не забуду, как этот, почти двухметровый верзила, двинул ее по голове. Мама ему этого не простила. Он ушел, забрав даже медали «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией», которыми были награждены пережившие блокаду мои родители – бабушка и дед. Он уходил, забрав все свои вещи и подарки, бросив маме напоследок: – Пропадешь одна с двумя детьми! Одумайся!

Но Василий Петрович Романов плохо знал мою маму. Мы не пропали.

Учеба в техникуме разительно отличалась от занятий в школе. За первый год обучения преподаватели дали нам программу 8-9-10 классов. Многие учащиеся не выдержали этого напряжения. За первый год моя группа сократилась на треть. Угроза отчисления придавала дополнительные силы, и я удержался, даже получал стипендию. Ее хватало на метро и на обед в столовой. Более того, продолжал заниматься спортом. Выступил в первенстве города по настольному теннису среди учащихся техникумов, занимался в секции баскетбола, начал «таскать» гири.

Сосед по коммуналке, Валерка, держал в коридоре три гири. Начал я с самой легкой – 16 кг, а через год поднимал уже 24 кг. Пройдет несколько лет, и я сумею выполнить норматив первого разряда по тяжелой атлетике, но это будет уже в армии. А тогда, в начале шестидесятых, мальчишки нашего двора собирались на лестничной площадке, и мы устраивали соревнования по подъему гирь. Однажды я притащил гирю в техникум, и ребята соревновались на перемене.

В те годы техникум еще не располагал собственным зданием и занятия проходили в аудиториях и лабораториях института киноинженеров. Был у нас и небольшой спортзал, в котором проводились совместные праздники. Надолго запомнился праздничный вечер накануне Нового 1962 года. Приглашенный музыкальный ансамбль играл, только что вошедший в моду твист. Cтолпившиеся вокруг двух танцующих пар зрители, с восторгом следили за невероятными телодвижениями, а забойный ритм никого не оставлял равнодушным.

Рок-энд-ролл я впервые услышал на рентгеновских пленках, которые оказались невероятным образом у нашего соседа Валерки. Это был «Рок вокруг часов» Билла Хейли. Мы слушали эту пленку на радиоле Восток-57 у одноклассника, живущего напротив. Cквозь невероятное шипение, мы с трудом разбирали слова, и подпевали на каком-то тарабарском языке. А жесткий ритм определенно всем нравился.

Сашка Васильев, который был старше меня на год, единственный из живущих во дворе маьчишек, имел магнитофон Спалис и радиолу Фестиваль. Поставив магнитофон на подоконник, он выполнял заявки слушателей. И наш двор-колодец наполнялся ритмами зарубежной эстрады. – Cашка! – кричали снизу. – Поставь Рея Кониффа! Но чаще всего просили Speedy Gonsales и мы зачарованно слушали неповторимый баритон Пэт Буна. Чуть позже появились отечественные пластинки с мелодиями «Шестнадцать тонн», которую великолепно исполнял супербас Теннеси Форд, и Магомаева «Лучший город земли». А вскоре мы впервые услышали Beatles. Эта пластинка была из серии “ Вокруг света», а мелодия называлась «Девушка». После ее широкого распространения в нашей стране девчонок стали называть «герлами». Именно тогда пошло повальное увлечение игрой на шестиструнной гитаре. Один на наших товарищей Витька Терехов, упорно занимался гитарой и впоследствии, долгое время играл в ансамбле ДК моряков на Площади Труда. Многие мальчишки в то время купили себе гитары, но заиграли по-настоящему далеко не все. Я мечтал о магнитофоне, но осуществил эту мечту лишь в 1964 году, когда на последнем курсе начал совмещать учебу с работой киномеханика в ДК Капранова.

В соответствии с программой обучения мы должны были ровно год отработать киномеханиками в кинотеатрах города. Полный восьмичасовой день с одним выходным в неделю и с зарплатой шестьдесят два рубля. Я выбрал ДК Капранова, ведь он находился в пяти минутах ходьбы от дома. Приятным сюрпризом явился тот факт, что кинотеатр всегда перевыполнял план по кассовым сборам и полагалась премия, в размере оклада. Разумеется, всю зарплату я отдавал маме, но магнитофон у меня появился, а также уникальные записи.

Четыре киносеанса в день, начало первого в 16 часов. Когда я шел на работу, то меня сопровождала группа товарищей. На первом сеансе зал был не заполнен и билетеры пропускали моих друзей. Это значительно повысило мой авторитет во дворе. Я никому не отказывал из ребят, которые обращались с просьбой – «проведи в кино».

Несколько раз я приносил на работу магнитофон и записывал звуковые фрагменты из понравившегося мне фильма. Однажды, записав мелодию из итальянского фильма “ Бум», в котором главную роль играл неподражаемый Альберто Сорди, я возвращался домой. Был первый час ночи, только что закончился последний сеанс, и на пустынном Московском проспекте меня остановили милиционеры. Отвели в райотдел милиции, и потребовали доказать, что магнитофон я не украл с работы. Пришлось идти за мамой и принести паспорт и документ на магнитофон.

Тогда, в середине шестидесятых, ДК Капранова располагал самым большим по вместимости зрительным залом в Московском районе, почти полторы тысячи мест. Здесь проводились премьерные показы и демонстрировались новые фильмы. Также в этом ДК выступали известные артисты и музыканты.

С работой в ДК Капранова, а я вернулся туда и после службы в армии, я связываю лучшие годы своей трудовой биографии.

Свободного времени было немного, надо было не только работать, но и заканчивать учебу, но я старался не забывать занятия спортом. Поднимал гири, теперь уже и двухпудовую десяток раз и катался на велосипеде. Сосед Виталик, который к тому времени работал на заводе Ленинец, задумал купить мотоцикл. Самый дешевый, объемом 125 «кубиков» новый мотоцикл Минск, его называли «макака», стоил более трехсот рублей. Это была огромная по тем временам сумма, но Виталька присмотрел в комиссионном магазине бэушный К-125 всего за сто рублей. Мы поехали за ним в магазин к Финляндскому вокзалу. Думаю, что продавцы очень обрадовались, что избавились от такой рухляди. Нам его завели и с грохотом мы помчались через весь город. Удивительно, но доехали без приключений, и не встретили ни одного милиционера. Нашим полигоном для испытаний «макаки» стала улица Коли Томчака, бывшая Волковская. Это хорошо, что на ней было всего два жилых дома. C ревом гонялись мы по очереди от Заставской улицы до Цветочной, пугая редких пешеходов. Что стало с этим мотоциклом в дальнейшем, я не помню, думаю, что его украли. Нет, велосипед мне нравился больше!

В 1965 году закончился период моего детства и юности. Защитив диплом, я еще некоторое время проработал в ДК Капранова. Затем, как было положено молодому специалисту, отправился по распределению в Новгород. Начинался новый этап моей, теперь уже взрослой жизни.

Послесловие.

В 2008 году я работал главным энергетиком завода. По новым измененным правилам техники безопасности, я должен был ежегодно посещать семинар по охране труда. Адрес, по которому предстояло явиться, меня удивил – Московский проспект, 74. Когда я вошел во двор, в котором прошло мое детство в далеких пятидесятых, то удивился еще больше. Вывески во дворе и таблички привели меня в парадную лестницу трехэтажного, знакомого флигеля. Теперь в нем располагались офисы каких-то организаций. Трудно передать нахлынувшие на меня воспоминания в тот момент, когда я поднималcя по лестнице на нужный мне третий этаж. За полвека изменились окна, теперь здесь стеклопакеты, установлены современные двери, перекрашивались не раз стены, смонтировано новое освещение. Но ступени остались теми, которые были тогда, в пятидесятых, а может быть и в начале прошлого века. Волнуясь, открыл я дверь квартиры, в которой прошли первые десять лет моей жизни, ведь именно на этой двери была закреплена табличка нужной мне организации. Кабинеты, зал для занятий, служебные помещения. Четыре бывшие жилые квартиры объединены в небольшой офис. Не изменился только вид из окна, взгляд упирается в ту же самую шестиэтажку, да вместо окон с двойными рамами – стеклопакеты.

Флигель, скорее всего, был признан непригодным для проживания, и в нем разместился небольшой бизнес-центр.

После занятий я вышел во двор, который остался прежним. Тот же небольшой скверик и легковые машины, которые занимали всю территорию, бывшего когда-то огромным моего двора.

В последнее время я часто прохожу мимо этого дома. Мне нравится гулять по изменившемуся за последние десятилетия Московскому проспекту. Теперь на каждом шагу здесь стоят многоэтажки. Не всегда, на мой взгляд, эти жилые комплексы вписались в уникальную архитектуру, но здания впечатляют. Они высятся у метро Фрунзенская и Электросила, на пересечении проспекта с улицами Смоленской и Киевской. Огромный жилой массив Граф Орлов вырос на пересечении проспекта с Авиационной улицей.

Московский проспект, протянувшийся почти на десять километров, от Сенной площади до площади Победы, знаком мне до каждого расположенного на нем дома. Здесь я родился и учился, работал и проводил свободное время. Это одна из замечательных и красивых магистралей моего любимого города.

Знакомство на даче

«Тяжелым басом гремит фугас, Ударил фонтан огня…»

Так начинался фильм «Последний дюйм» по рассказу Джеймса Олдриджа о летчике, его зовут Бен, который чтобы заработать, летит на опасные съемки океанских акул вместе с сыном Дэви. Приземлившись на острове, он в подводном снаряжении опускается в глубину океана и приступает к съемкам, которые чуть было не заканчиваются трагически. Израненный акулами он выбирается на поверхность и Дэви спасает отца, сумев не только затащить его в самолет, но и справиться с управлением. Мужественные персонажи фильма, замечательная игра актеров, песня, берущая за душу, произвели на меня сильное впечатление. Этот фильм стал ярким воспоминанием моего детства. Я посмотрел его не один раз, а песню выучил наизусть.

Лето 1960 года я проводил на даче в ближайшем пригороде Ленинграда – поселке Стрельна. Мансарду снимали недалеко от станции. Купаться ходили на неширокую речку Стрелку, которая пересекала весь поселок. В ней я ловил рыбу – окуньков и пескарей, иногда ходил в лес. Дачников было много, но мальчишек моего возраста не очень, поэтому я обрадовался, когда в доме напротив появился мой ровесник, которого постоянно сопровождала бабушка. Когда мальчишки купались, он сидел с ней на берегу, смотрел на нас и, как мне казалось, завидовал. Он не ловил рыбу, не ходил с нами в лес, не катался на велосипеде, не играл ни в какие игры. Однажды мы разговорились с ним о книгах и таким образом познакомились. Мальчика звали Слава. Он поинтересовался, где я живу в городе, и в какой хожу кинотеатр. Я ответил, что живу у Московских ворот, а кино смотрю в ДК Капранова и кинотеатре Московский.

– Мне знаком Московский! – вдруг вспомнил Славик. – Вместе с Николаем Крюковым мы выступали там перед зрителями на премьере фильма «Последний дюйм».

Я не поверил своим ушам. Я разговариваю с тем самым Дэви – героем моего любимого фильма! Но как же не совпадал образ смелого и бесстрашного Дэви с тем бабушкиным внуком, которого я видел перед собой. Это не укладывалось в моем воображении.

– А почему тебя никуда не отпускают? – поинтересовался я. – Ведь ты такой смелый, такой герой? – вырвалось у меня.

Славик ответил, что родители не разрешают и бабушка очень переживает за него. Мы подружились, так как были примерно одного возраста, а других знакомых мальчишек у Славика не было. Мне было интересно слушать рассказы о том, как снимался фильм. Рассказы Славика будоражили мое воображение. Я представлял себя за штурвалом самолета, так же как Дэви тащил раненого отца, плавал в окружении акул, вел воздушный бой с вражескими самолетами. Именно тогда я всерьез заинтересовался кино. Вскоре мне пришлось ненадолго уехать с родителями в город. Вернувшись, я обнаружил, что мой друг тоже уехал. Появился Славик только через несколько дней и как всегда в сопровождении бабушки. Рука его была перевязана, согнута в локте и наложен гипс. Бабушка все-таки не уследила. Как это произошло, спрашивать я не стал, а сам Славик не рассказывал. Лето заканчивалось, и вскоре мы расстались, пообещав друг другу встретиться следующим летом на даче. К сожалению, больше мы так и не увиделись, а дачу снимали уже в другом месте. В следующем 1961 году я закончил седьмой класс и поступил в Ленинградский кинотехникум. На это решение самым серьезным образом повлияла встреча со Славой Муратовым – героем моего любимого фильма. После окончания техникума я работал мастером производственного обучения в группе по подготовке киномехаников в Новгородской области, куда был направлен по распределению. Потом были три года службы в Заполярье в армейском клубе. Вернувшись в Ленинград по окончании службы, я работал техническим руководителем Дворца культуры и совмещал работу с учебой в Ленинградском институте киноинженеров. Закончив учебу я в силу различных обстоятельств вынужден был перейти работать на производство, но никогда не жалел о том, что в моей жизни были годы, во время которых я имел возможность близко узнать этот удивительный мир кино и свою роль здесь сыграла та встреча в Стрельне более полувека назад.

Учеба в кинотехникуме 1961—1965гг

Это сейчас он носит название КВТК, а тогда, в 1961 году, он назывался Ленинградский кинотехникум / ЛКТ / Cдал я вступительные экзамены легко, так как седьмой класс закончил без троек / тогда еще была десятилетка /. На моем потоке были группы 7-8-9-10. В моей группе 9 классным руководителем была Горелова, замечательный педагог, болеющая всей душой за своих учеников. Помню преподавателей Муромцева, Пугачева, Толпегина, Гинзбурга, Подкуйко, Федосееву, Королева, Богдановского, Багринцеву, Полякова. Директором был Арцишевский, затем Качурин.

Очень любил физкультуру, которую вел Назаров Лев Алексеевич. Он много сделал для того, чтобы команды техникума принимали участие в городских соревнованиях по баскетболу, плаванию, настольному теннису. Мы тренировались на Зимнем стадионе, в залах СКА, стадионе Локомотив.

Первый курс обучения дался очень трудно. Сразу стало понятно, что это не школа, и упрашивать тебя учиться здесь никто не будет. Программа обучения была насыщенной и сложной. За первый год мы прошли общеобразовательные предметы в объеме средней школы, а со второго курса начались специальные дисциплины. Потом к ним прибавились детали машин, сопромат, основы высшей математики. Многие учащиеся не выдержали, и отсев составил примерно треть нашей группы.

В те годы техникум еще не имел своего помещения и занятия проходили в аудиториях и лабораториях ЛИКИ – института киноинженеров. В моей группе 9 были отличники Дмитриев, Эпельбаум, Никифорова, Грищенко, Кистеченко. Невозможно представить нашу группу без однофамильцев Барановых – большого и маленького.

Был в нашей группе учащийся, который выделялся из всего потока. Толя Васильев – единственный из нас не был ленинградцем и жил в общежитии. Он был старше нас в два раза и уже много лет у себя на родине в Пушкинских горах работал киномехаником. После окончания техникума в 1965 году он останется в нем и отработает до середины девяностых годов.

Вспоминаю своих товарищей по учебе Кожевникова, Горелика, Наумова, Лазерсона, Бауэрберга, Байкова, Пикалева. Наша учеба включала посещения Ленфильма, панорамного кинотеатра Ленинград, кинокопировальной фабрики и другие различные экскурсии. Очень нравились занятия по фотографии, которые проводила заведующая лабораторией Белла Давыдовна. Были у нас занятия по устройству и эксплуатации автомобиля, но до выдачи прав дело не дошло. Оборудование кинотеатров вел главный инженер управления кинофикации города Андерег, и братья Барбанель.

Летом 1963 года 9 и 10 группы месяц отработали в подшефном совхозе Культура Тихвинского района. С нами ездили преподаватели Подкуйко и Назаров.

На третьем курсе мы должны были сдать на вторую категорию киномеханика и отработать годичную практику в кинотеатрах города, совмещая работу с учебой. Зарплата киномеханика второй категории составляла 62 рубля, но при выполнении кинотеатром плана можно было рассчитывать на премию, которая доходила до размера оклада.

Осталась в памяти практика в Ленинградской области, когда учащиеся разъехались по районам и крутили фильмы в течение месяца на сельских установках Украина и КН. Мы с Витей Байковым попросились в самый дальний Лодейнопольский район, где объездили все поселки и деревни. Я увидел настоящую тайгу на границе с Вологодской областью, красивые реки, озера и влюбился в эту природу.

Вторая практика была в апреле 1965 года перед дипломом. Мы должны были вновь разъехаться по районам Ленобласти и дублировать работу начальника районного управления кинофикации. И снова это был Лодейнопольский район поселок Винницы.

Так совпало, что диплом я получил в день рождения 25 июня 1965 года. Мне исполнилось 18 лет, и до службы в армии оставался год. В то время было обязательное распределение, и я был направлен в Новгородское управление кинофикации.

Банкет по окончании техникума прошел в ресторане гостиницы Южная на Боровой улице, а через несколько дней мы провожали на Московском вокзале группу наших ребят которые направлялись в Красноярский край / за туманом и за запахом тайги /

В августе 1965 года я выехал в Новгород, где получил направление в город Боровичи для работы в ПТУ мастером производственного обучения. За год я должен был подготовить три десятка мальчишек для работы киномеханиками. В июне 1966 года меня призвали в ряды Советской Армии, и два с половиной года я прослужил на Кольском полуострове военно-морской базе Гремиха. После окончания службы работал в ДК Капранова заведующим радиоузлом и учился в институте киноинженеров.

Во время учебы в институте и дальнейшей работе на производстве я убедился в том, какие основательные знания дали мне преподаватели техникума, института и бесконечно им благодарен!

Когда в 2009 году я зашел в свою «альма матер», то с огромным удовольствием пообщался с Львом Алексеевичем и Олегом Андреевичем Саломе, который в далекие шестидесятые годы начинал преподавательскую деятельность. Здоровья и успехов вам, дорогие преподаватели!

Распределение в Боровичи

Наверное, я никогда не узнал бы о существовании этого города и не побывал бы в нем, но судьба распорядилась иначе. Но даже спустя десятки лет я часто вспоминаю это время, когда в середине шестидесятых, был распределен в небольшой городок Новгородской области Боровичи и начал здесь самостоятельную жизнь. Это был год моего взросления и ошибок, свойственных для восемнадцатилетнего мальчишки, оказавшегося без контроля родителей вдали от дома. Но начнем по порядку.

Ну, вот и все! Лафа закончилась! Сегодня, когда я был на работе, опять приходила секретарша из техникума и передала моей маме, что если я не поеду по распределению, то мой диплом будет признан недействительным. Понять руководство кинотехникума можно, ведь все пять выпускников, направленных по распределению в Новгород, до сих пор не собираются никуда ехать и живут в Ленинграде. Но я этого не знал, и не желая неприятностей, решил отправиться к месту будущей работы.

Надо сказать, что минувший учебный год выдался непростым – надо было совмещать занятия на последнем курсе техникума и работу в Доме культуры. Учеба начиналась в 9 утра, а с 16 часов и до позднего вечера я крутил кино. Зарплата киномеханика невелика, всего шестьдесят с небольшим рублей, но ДК всегда перевыполнял план, и премия достигала размеров оклада. Эти деньги были необходимы, так как мама поставила своей целью вывезти семью из питерской коммуналки в отдельную квартиру. Вступительный взнос на квартиру составлял 1300 рублей. Поэтому, получив в конце июня диплом, я не предался заслуженному отдыху, а продолжал работать киномехаником. К этому времени я получил высшую категорию и оклад вырос до 75 рублей плюс премия.

Итак, 26 августа 1965 года ранним утром я выехал в Новгород. Всего каких-то 200 километров и я в кабинете начальника управления кинофикации. Разговор был коротким- меня ждут в городе Боровичи, где в местном профтехучилище сформирована группа выпускников 8 —х классов, которых надо обучить профессии киномеханика. Отказаться от этого предложения было невозможно, так как начало занятий 1-го сентября. Моя должность называлась – мастер производственного обучения. Оставалось решить вопрос с преподавателем специальных дисциплин, и я позвонил в Ленинград своему другу Баранову Володе, который также был направлен в Новгород, и не торопился на периферию. Узнав о таком заманчивом предложении, Володя обещал немедленно выехать.