Таверна «Хитрая свинья», или Котлета для генерала

Глава 1

Я громко зевнула и тут же брезгливо поморщилась. Что за запах? Черт… Не поняла… Почему в моей спальне воняет, как в свинарнике?

Резкая вонь снова ударила в ноздри, и я решительно открыла глаза. Когда сонный туман рассеялся, я от неожиданности дернулась назад, увидев перед собой грязное свиное рыло.

– Хрю, – недовольно сказала свинья и повернулась ко мне не менее «прекрасным» местом. Хотя, судя по тому, что болталось перед моими глазами, это все-таки был кабан. В голове мелькнула мысль, что я умерла и попала в ад. А что? Нормальная версия. Куда еще мог попасть шашлычник? Теперь зажаренные мною свиньи будут преследовать меня вечно.

Из горла вырвался хриплый смешок. Вроде бы выпила вчера совсем чуть-чуть. Да и чтобы напиться, мне одной требовалось, как целой бригаде шахтеров. Ладно, нужно осмотреться и, наконец, столкнуться реальностью, какой бы она ни была.

– Какого хрена? – вырвалось у меня, когда я поняла, что действительно нахожусь в свинарнике. Каким образом?!

Прижавшись спиной к стене, я стала вспоминать, что предшествовало этому странному событию.

В памяти всплыла драка. Так, так… В кафе завалились какие-то отморозки, принялись орать, приставать к официанткам, ломать мебель… Я, как всегда, не спеша сняла шашлык с мангала, стянула неудобный, сковывающий движения халат и вышла в зал. Обычно при виде меня «заднюю» давали даже самые крутые. Хотя я спокойно относилась к своей внешности. Какой уж Бог наградил. С такими габаритами, как у меня, трудно было бороться за красоту. Особенно, когда в роду все были такими. Нас так и называли: «Бобровы на одно лицо» или «Одинаковые бобры». С подросткового возраста усатые, крупные, с выступающей надбровной дугой были что мальчики Бобровы, что девочки. У меня был сорок третий размер обуви. А своей пятерней я могла спокойно обхватить голову пятилетнего ребенка. Еще моей страстью была вкусная еда и, перешагнув сорокапятилетний рубеж, я знатно раздобрела. Но и к этому относилась с философским спокойствием. Подумаешь… велика проблема! Зато какие котлеты, бифштексы, зразы и шашлыки у меня получались! Пальчики оближешь!

Выйдя в зал, я схватила первого попавшегося хулигана за шиворот и впечатала в стену. Девочки-официантки радостно запищали.

– Гаси их, Римма! Покажи, кто здесь хозяин!

Хозяйкой я, конечно, не была, но работала в придорожном кафе «У Карины» уже десять лет. Что давало мне право защищать его как свою собственность. У нас всегда было тихо, так как все знали, что с Риммой по кличке Бифштекс шутки плохи. Но эти нахалы, видимо, были залетными.

Я помнила, как меня ударили по голове бутылкой, но это лишь разозлило. Если бы эти люди знали, что в третьем классе я колола лбом орехи, то не стали бы заниматься подобной чушью. Кулак впечатался в лоб смельчака, и он медленно осел на пол, сжимая розочку из горлышка бутылки.

Не прошло и пяти минут, как все враги были повержены и выброшены на улицу.

– Что бы без тебя делали? – девчата бросились ко мне с обнимашками. – Только ты можешь таких упырей на место поставить! Риммочка наша! Родная!

На это я всегда отвечала так:

– Не хамило бы хлебало – не чесалось бы под гипсом.

Потом приехала полиция, хулиганов забрали, а меня, наверное, в сотый раз попросили быть чуть ласковее.

– Они же все с сотрясением! – пожурил начальник патрульной службы. – Римма, когда-нибудь на тебя такие вот отморозки сами заявление напишут!

Ленечка всегда повторял одно и то же, поэтому я лишь молча кивала, соглашаясь.

***

– Очухалась, дрянь? – грубый голос вернул меня в действительность. Я прищурилась от яркого света, ворвавшегося в открытые двери. Это мне? Похоже, что да.

В свинарник вошел невысокий мужчина в странном одеянии. На нем была несвежая рубаха с широкими рукавами, перехваченными манжетами. Нечто похожее на бриджи, и грязные чулки, собравшиеся на щиколотках в гармошку, обтягивали кривые ноги. Это он запёр меня сюда? Странно… Уж очень тщедушный мужичонка.

Тем временем незнакомец приблизился ко мне и вдруг схватил за руку.

– Надеюсь, ты поняла, что с тобой будет, если еще раз вздумаешь перечить моей супруге?

Мне было больно, но в этот момент меня беспокоило не это, а вид моей руки. Что это за куриная лапка? Я что, усохла за одну ночь? Стало страшно.

– Ты поняла? – прошипел мужик, склонившись ко мне. От него разило кислой брагой и луком.

– Поняла, – ответила я, чтобы он, наконец, убрал подальше свою мерзкую морду.

«Без паники. Успокойся, Римма. Просто наблюдай.».

«Вонючка», как я прозвала мужика, с легкостью поднял мои телеса, дернув вверх. Это тоже заставило напрячься. Во мне веса больше ста килограммов!

Незнакомец выволок меня из свинарника, и тут я совсем обалдела. От увиденного мне даже перестало хватать воздуха.

Я находилась во дворе старого замка. Вокруг меня возвышались высокие мрачные стены, таящие в себе тихий прохладный полумрак, от которого по спине пробегали мурашки суеверного страха. Мой взгляд устремился вверх. Между зубчатыми башнями сияло чистой синевой далекое небо, а в солнечных лучах, пробивающихся между бойницами, кружились золотистые пылинки. Это что, сон?

Вонючка протащил меня мимо старого колодца, покрытого мхом, потом по потрескавшимся ступеням к просто огромным двойным дверям. Они открылись с визжащим скрипом, впуская нас в полумрак, пропитанный запахом сырости и плесени.

Мужчина толкнул меня вперед, и, не удержавшись на ногах, я упала, больно ударившись коленями о каменный пол. Внутри все противилось происходящему. Мой мозг не воспринимал картину окружающего мира. Он просто закипал, не в силах найти логическое объяснение.

– Ну что? Ты поняла, как не стоит себя вести, Пенелопа? – раздался прямо надо мной надменный женский голос. – Подними голову!

Я сразу же поняла, что обращаются ко мне, и подняла взгляд. Рядом со мной стояла полная женщина в длинном платье глубокого зеленого цвета с бордовыми рукавами, украшенными вышивкой. Ее тусклые волосы мышиного цвета были убраны под сетку из тонкого металла, открывая немного одутловатое лицо с неприятными чертами. Незнакомка напоминала даму из исторических фильмов. И это совсем сбило меня с толку. Нет, это точно сон.

– Отвечай, когда моя супруга говорит с тобой! – болезненный тычок под ребра развеял мои надежды. Похоже, это все-таки реальность.

– Господи, за что нам такое наказание?! – визгливо воскликнула женщина, ударив меня по голове связкой ключей на большом кольце. – Если бы старый барон не прижил эту дрянь со второй женой, у нас бы проблем не было! Отдай ее кому-нибудь!

Я схватилась за голову и сразу почувствовала теплую влагу под пальцами. Ничего себе. Это же кровь!

– Если я отдам ее замуж, то вместе с ней уйдут и земли! – недовольно возразил мужчина. – Я бы лучше продал их подороже! И придушить эту гадину я тоже не могу, потому что тогда земли уйдут в королевскую казну! Ты можешь это понять, Онтария?!

– И что, нам терпеть ее всю жизнь?! – охнула женщина. – Мы не можем себе позволить лишний рот!

– Есть у меня одна мысль… – задумчиво произнес ее муж. – Пенелопа может выйти замуж за нашего Лэри. Тогда земли останутся в семье!

– За Лэри? – удивилась Онтария, но потом радостно воскликнула: – А ведь это выход, дорогой! Пойдем-ка поговорим!

– Сначала я закрою Пенелоппу в ее комнате, – ухмыльнулся мужчина. После чего процедил, обращаясь ко мне: – Вставай! Никто с тобой возиться не будет!

Я поднялась на ноги, желая только одного: остаться в одиночестве, чтобы подумать. Осознать происходящее. Взгляд скользнул по стенам, выложенным из грубого камня. Под выцветшими от времени гербами виднелись глубокие трещины, затянутые паутиной. Ее блестящие нити затянули и оленьи рога, и головы волков со стеклянными глазами, и даже медвежью шкуру, порыжевшую от старости. В центре противоположной входу стены находился огромный камин, который прикрывала кованая решетка, украшенная драконами. Справа от холодного чёрного зева стоял дубовый стол, покрытый толстым слоем пыли…

Нет, это не сон. Но тогда я точно в аду…

Глава 2

Мужчина стал подниматься по лестнице, не глядя на меня. А я пыталась взять себя в руки, часто моргая, чтобы разогнать красные круги, плавающие перед глазами.

– Чего ты замерла?! – прошипела Онтария, толкая меня в плечо. – Глупая, ни к чему не приспособленная дрянь! Безумица! Пошла!

Если бы все это происходило в моем мире, эта кубышка уже бы огребла по полной программе вместе с муженьком. Но сейчас я должна была понять, что вообще происходит со мной! Остальное подождет.

Я стала подниматься следом за мужчиной и услышала, как его жена говорит:

– И собери волосы! Бегаешь с этой косой, будто крестьянка! Смотреть на тебя не могу уже!

Косой? У меня никогда не было косы. И только в этот момент я почувствовала тяжесть волос, лежащих на спине. Да уж, видимо, меня ждет много открытий.

Хозяин сей каменной крепости вел меня все выше и выше, пока мы не оказались возле узкой винтовой лестницы.

– Иди к себе. Скоро твоя жизнь полностью изменится, – он окинул меня насмешливым взглядом. – Ты должна быть благодарна мне, сестрица. А теперь иди и не выходи из своей комнаты, пока тебя не позовут. Поняла, дурочка?

Мужчина быстро пошел вниз, а я повернулась к лестнице. Наверное, нужно подняться по ней. Осторожно, чтобы не задеть лохмотья паутины, свисающие с низкого потолка, я отсчитывала каменные ступени. Двадцать…

Передо мной появилась тяжелая дубовая дверь, украшенная коваными пластинами с заклепками. Я взялась за прохладную ручку и потянула ее на себя. Матерь Божья…

В комнате, открывшейся моему взору, время словно остановилось. Здесь, как и в остальном замке, царила атмосфера заброшенности. И это жилое помещение? Но почему его хозяйка не навела чистоту?

Сквозь щели в ставнях просачивался теплый свет, создавая волшебные узоры на потемневших от времени полах. С высоких балок свисала паутина, похожая на заколдованную сеть, а старую мебель покрывал слой пыли. Мое внимание сразу привлекло круглое зеркало в облезлой раме. Оно стояло на каминной полке и выглядело таким же древним, как и все, что было в этой комнате. С гулко бьющимся сердцем я подошла к камину, из дымохода которого слышался свист ветра. Дрожащей рукой сняла зеркало и поднесла к лицу. Из груди вырвался сдавленный крик. Нет! Это невозможно! Кто это?!

Я принялась лихорадочно ощупывать лицо незнакомки, понимая, что по ту сторону находится именно мое отражение. Но разум отказывался верить в это.

Девушка, которая смотрела на меня из зеркала испуганными глазами, выглядела совсем молоденькой. Лет восемнадцать, не больше. У нее были темно-рыжие, почти медные волосы, голубые глаза с темным ободком по краю, чуть вздернутый нос и тонкая, почти прозрачная кожа с россыпью веснушек. Несмотря на привлекательность, незнакомка выглядела изможденной. Темные круги под глазами, запавшие щеки, заострившиеся черты лица… И этот неприятный запах, исходящий от одежды. Я все явственнее чувствовала его. Может, в платье впиталась вонь свинарника?

Я поставила зеркало на место и прижалась лбом к холодному камню камина. Что произошло? Как я из стокилограммовой шашлычницы придорожного кафе пятидесяти лет от роду превратилась в сие воздушное существо? Нереальность происходящего или, вернее сказать, чересчур реальный чужой мир сводил меня с ума. Я открыла глаза и увидела черного жука, ползущего по краю каминной полки. Он останавливался, шевелил усиками, а потом продолжал свой путь, не обращая на меня никакого внимания. И в этот момент я отчетливо поняла, что я действительно нахожусь где-то в параллельной реальности. Трудно было оспаривать ее существование, видя перед собой такие мелочи.

Я подошла к окну, открыла его и распахнула ставни. От великолепия природы замерло сердце. Перед моим взором огромным полотном простирались луга, усыпанные разноцветными цветами. Над ними возвышались величественные горы, окрашенные в розовые и оранжевые оттенки заката. Их заснеженные вершины, окутанные легким покровом облаков, тянулись к небу и были похожи на гордых стражей. Внизу зеленели лесистые склоны, и ветер доносил до меня аромат разогретой на солнце сосновой смолы.

– Обалдеть… – протянула я. – Обалдеть…

В мозгу начали крутиться шестеренки. Если я сейчас зациклюсь на том, как оказалась здесь, ни к чему хорошему это не приведет. В первую очередь нужно подумать о своем существовании среди недружелюбных людей. Они, скорее всего, являлись родственниками девушки, тело которой заняла моя душа. Мужик назвал меня «сестрица». Онтария являлась его супругой, значит мне она невестка. Я вспомнила слова «брата», что меня прижил какой-то барон со второй женой.

– Господи… я реально думаю над этим? – растерянно прошептала я. – Бароны, замки… Бр-р-р…

Но тогда получалось, что я дочь барона. Почему же ко мне такое отношение? Тут же в голову пришло вполне логичное объяснение. Замок находится в критическом состоянии, из чего не сложно было сделать вывод: его хозяева нуждались в средствах. Сестра – это бремя, лишний рот.

В первый раз в жизни мне захотелось плакать. Зачем со мной так поступили? Почему выдернули из привычного мира? За что?

В дверь тихо постучали, и я настороженно посмотрела на нее. Кого еще принесло?

– Пенни, детка, это я, старый Гудвин! – раздался ласковый мужской голос. – Я кое-что принес.

Я отошла от окна и открыла дверь. Тот, кто находился за ней, точно не был злым человеком.

– Ах, ты ж моя красавица… – в комнату шагнул сухонький старик в потрепанной одежде. Его седые волосы были собраны в низкий хвост и перетянуты старой лентой. Выцветшие глаза излучали доброту, на губах играла ласковая улыбка. – А ну-ка посмотри, кто у меня тут? Я нашел Энн в свинарнике.

Старик выудил из-за спины какой-то серый комок и протянул его мне. Я осторожно взяла его, не представляя, что это может быть. Да это же кукла! У нее была деревянная голова с остатками краски на лице, вместо волос – грязное мочало, одежда давно потеряла вид и стала похожа на лохмотья.

– Ты, наверное, переживала? Думала, что Энн уже не вернется? – Гудвин взял меня под локоть и повел к кровати. – Присядь, я посмотрю, что у тебя с головой.

Его ласковые пальцы раздвинули волосы, где оставалась отметина от удара ключами. Кожа саднила, но это было меньшим из зол.

Странно… Хозяйка этого тела играла в куклы? Вроде бы не ребенок. И мягкий успокаивающий тон старика… Так разговаривают с душевнобольными. Возможно, настоящая Пенелопа отставала в развитии?

– Я сейчас принесу воды, чтобы смыть кровь, – сказал Гудвин, гладя меня по голове. – Иначе она засохнет, и придется отрезать пряди. Ведь леди Онтария позволяет тебе мыть голову только раз в месяц.

Что? Вот откуда этот неприятный запах… Это тело не видело воды и мыла долгое время!

Старик ушел, а я задумалась. Картинка начинала потихоньку складываться. Девочка действительно была больна, а эти изверги издевались над ней! Во мне поднялась волна протеста. Нет, если я уже попала сюда, то нужно с этим что-то делать! Никто больше не посмеет обижать меня. Отсидеться все равно не получится.

– Ничего… человек приспосабливается ко всему, – прошептала я, глядя на куклу, лежащую на коленях. – И мы приспособимся. Правда?

Вернулся Гудвин с кувшином и льняной тряпкой. Он осторожно промыл мне рану, а потом со вздохом сказал:

– Завтра поутру барон уезжает в Торнтвэйн, чтобы увидеться со своим племянником Лэри. Решили они с супругой выдать тебя замуж, моя птичка… Загубят тебя. Загубят бедняжку… И я помочь ничем не смогу… Если бы знал покойный ваш батюшка, какую судьбу тебе уготовили, наверное, из могилы бы поднялся!

Я подняла голову и увидела полные слез глаза старика. Он искренне переживал. Заметив мой взгляд, он быстро отвернулся, вытер слезы, после чего с улыбкой сказал:

– Ты сегодня не укачиваешь Энн? Или она не хочет спать?

Я молчала, не зная, как вести себя. Ладно, дождусь, когда уедет братец, и начну осматриваться. У меня до утра есть время подумать и составить план действий.

До самой ночи я маялась, не находя, чем себя занять. Изучала свою внешность, потом выбила пыль из подушек, положив их на подоконник. Вытряхнула покрывало. Комната требовала генеральной уборки, ведь здесь просто невозможно было находиться! Но больше всего я хотела помыться. Исходящее от тела амбре начинало действовать на нервы.

Гудвин пришел еще раз, когда я уже начинала засыпать. Старик принес мне ужин. Это было одно небольшое яблоко, кусок черного хлеба и кубик кислого сыра.

– Поешь, моя птичка, совсем ведь исхудала…

Я с трудом запихнула в себя все, что он принес, понимая, что перебирать в моем случае не лучший выход. Мне нужны были силы.

Всю ночь меня мучили кошмары. Обрывки снов пролетали, будто стая птиц, не задерживаясь в голове. А когда я проснулась, то долго не открывала глаза, мечтая, что сейчас окажусь в своей кровати. Но ничего не изменилось. Та же пыльная комната, те же заснеженные вершины за окном. За ним раздались какие-то звуки и, встав с кровати, я выглянула на улицу. От замка удалялась лошадь, в седле которой находился хозяин. Поехал сватать мне своего племянника… Ну-ну…

Я вышла из комнаты, спустилась по винтовой лестнице и столкнулась в холле с Гудвином. Он, видимо, направлялся ко мне, неся поднос, накрытый полотенцем.

– Пенни, детка, тебе лучше вернуться в свою комнату, – старик мягко подтолкнул меня к лестнице. – Не приведи Господь, тебя леди Онтария увидит!

– А где она? – спросила я, не двигаясь с места. – Мне нужно поговорить с ней.

Старик уставился на меня изумленным взглядом.

– О чем поговорить, Пенни?

– О жизни, – я усмехнулась. – Так где она?

– В столовой, – Гудвин кивнул на дверь. Выражение его лица говорило, что старик пребывает в полном шоке.

– Спасибо, – я приподняла полотенце, прикрывающее завтрак. Кусок хлеба, деревянная плошка с отвратной размазней, издалека напоминающей кашу, и кружка с водой. – О, чудесный завтрак. Дай-ка я возьму поднос. Поделюсь завтраком с невесткой.

Старик позволил забрать у себя поднос и наблюдал за мной с приоткрытым ртом, пока я шла к дверям столовой.

Глава 3

Столовая, несмотря на царивший упадок в замке, выглядела величественно. В огромные, окруженные резьбой окна заглядывало утреннее солнце, и его лучи скользили по высоким потолкам, украшенным лепниной. Посередине комнаты стоял длинный дубовый стол, в конце которого сидела леди Онтария. Я прошла мимо ряда стульев, обитых потерявшей вид парчой, и остановилась рядом с хозяйкой замка. Она смотрела на меня со смесью удивления, брезгливости и неприязни.

– Какого черта ты здесь делаешь, Пенелопа? Кто разрешал тебе покидать комнату? – леди Онтария говорила, поджав губы, будто делала мне одолжение. – От тебя дурно пахнет. Я начинаю терять аппетит! Поди вон! Немедленно!

Я почти не слушала ее вопли, глядя на еду, стоящую перед женщиной. В этом они себе с мужем, похоже, не отказывали. Завтрак Онтарии состоял из вина, какого-то мяса, плавающего в соусе цвета «детской неожиданности», свежеиспеченного хлеба, сливочного масла, вареных яиц и молока в кувшине.

Звон брошенного на стол подноса заставил леди Онтарию испуганно вздрогнуть. Я же присела на стул и тоже процедила сквозь зубы:

– Если бы я могла помыться и сменить одежду, то пахла бы куда лучше, дорогая невестка.

Лицо женщины вытянулось, а глаза стали просто огромными. Видимо, ее шокировала моя связная речь.

– Вино с утра? – я тем временем протянула руку, взяла ее рюмку и понюхала. – Фу-у-у… пожалуй, это пахнет хуже, чем я… Вы в курсе, что женский алкоголизм неизлечим? Пить с утра женщине?.. Ужас.

Я не спеша очистила яйцо, взяла кусок еще теплого хлеба и с удовольствием принялась за еду.

– Ты сошла с ума?! – визгливо воскликнула леди Онтария, вскакивая со стула. – Пошла вон, иначе я позову слуг, и тебя снова запрут в свинарнике!

Тщательно прожевав то, чем был набит мой рот, я ласково улыбнулась ей:

– Попробуйте. Я устрою такое, что ваш племянник умчится отсюда сломя голову. Вот тогда вам точно не видать моих земель, как своих ушей, – медленно поднявшись, я приблизилась к Онтарии. Она была ниже ростом, поэтому под моим угрожающим взглядом сжалась еще сильнее. – А еще я могу пробраться ночью в вашу комнату и придушить подушкой… Вы будете сладко спать, даже не подозревая, что смерть уже пришла и протягивает к вам свои костлявые руки… – я зловеще зашептала:

– Раз, два. Пенни идёт за тобой!

Три, четыре. Лучше дверь закрой!

Пять, шесть, возьми своё распятие!

Семь, восемь, не засыпай до утра!

Девять, десять, больше никогда не спи…

Песенка из фильма «Кошмары на улице Вязов» вписалась в мою речь просто отлично.

Конечно, я блефовала: ведь спрогнозировать реакцию незнакомого человека было невозможно. Плюс мне не известны все нюансы. Но оказалось, что я надавила на нужную кнопку.

Женщина таращилась на меня глазами, полными ужаса, не понимая, что происходит. После моих последних слов она смертельно побледнела.

– Господь, Бог мой! – вскрикнула Онтария, отскакивая в сторону. – Пенелопа, что с тобой происходит?! Ты ведешь себя очень странно! Ты пугаешь меня!

– Мне давно пора бы уже себя вести подобным образом, – я усилила хватку, понимая, что «жертва» попалась на крючок. – Сейчас я позавтракаю, а потом приму ванну. Надеюсь, для меня найдется чистая одежда?

Мой взгляд был тяжелым, а голос оставался холодным. Я оказалась на краю пропасти, и сейчас все зависело от силы воли. На кону стояло нечто большее, чем просто победа в этом противостоянии. Я начала битву за саму себя.

– Я жду ответа, леди Отария, – каждое мое слово, как острый камень, отскакивало от мрачных стен столовой.

– Думаю, у меня найдется что-нибудь для тебя, – дрожащим голосом произнесла женщина, а потом, всхлипнув, вдруг помчалась к двери, приподняв подол платья.

Я вернулась на место и рассмеялась. Если от былой силы ничего не осталось, значит, нужно активно пользоваться мозгом. Но это было только начало войны, и иллюзий я не питала. Поэтому всегда нужно быть начеку. На шаг впереди своих врагов.

– Занесло, так занесло… – прошептала я, намазывая хлеб маслом. – Вот тебе и шашлык с люлями…

После завтрака мне захотелось пройтись по замку. Нужно было понять, сколько слуг имеется в распоряжении родственников. Как они относились к бедняжке Пенелопе? Можно ли надеяться на поддержку с их стороны?

– Пенни, крошка, ты здесь? – дверь приоткрылась, и в столовую заглянул старый Гудвин.

– Да, пока здесь, но хочу прогуляться, – ответила я, поднимаясь из-за стола. – Леди Онтария распорядилась, чтобы мне нагрели воды для ванны?

– Да. И это удивительно… – старик с опаской приблизился ко мне. – Пенни, ты себя хорошо чувствуешь?

– Я себя чувствую отлично, – мне были понятны его страхи. – В голове будто прояснилось.

– Это Господь излечил твою головушку, дитя! – Гудвин заплакал, гладя меня по плечу. – Настоящее чудо! А может, это случилось после того как леди Онтария ударила тебя ключами?

– Может, и так, – согласилась я. Все-таки находить объяснения для необразованных людей легче. Как бы свое выздоровление я объясняла в более просвещенном времени? – Ты прогуляешься со мной?

– Пенни, девочка, у меня много работы, – грустно вздохнул старик. – Если я не начищу всю обувь, меня оставят без ужина.

– Что ж, занимайся своими делами, – я улыбнулась ему, но в душе у меня снова поднялась буря. Оставят без ужина? Старика? Чертовы садисты…

Первым делом я отправилась на кухню – святая святых любого дома. Но и тут меня ожидало разочарование.

Солнце почти не пробивалось сквозь узкое окно, закрытое решеткой, и в помещении царил полумрак. Закопченный очаг, расположенный напротив двери, выглядел устрашающе. В огромном жерле пылал огонь, а над ним висел котел с водой. Под потолком плотной серой пеленой висел чад, и у меня моментально запершило в горле. Длинный каменный стол был уставлен медными кастрюлями и деревянными мисками с остатками еды, которые облепили жирные мухи. Меня чуть не стошнило при виде такого безобразия. Есть пищу, приготовленную на этой кухне, было опасно для жизни.

– Пенни? – из-за стола показалась голова в темном платке, а потом и вся женщина. На вид ей было лет сорок с небольшим. Она вытерла лоб мокрой рукой, после чего настороженно поинтересовалась: – Говорят, у тебя в голове прояснилось?

– Чудо Господне, – кивнула я, заглянув за угол стола. – Почему здесь так грязно?

На полу стояла большая лохань, в которой женщина, похоже, мыла посуду, выбрасывая перед этим отходы в деревянное ведро.