Пандемии и общество: социальные и политические последствия главных пандемий в истории человечества от «юстиниановой» чумы до ковида

ВВЕДЕНИЕ

Вирусы и бактерии это — мельчайшие и древнейшие обитатели нашей планеты. Их много. Миллилитр океанской воды содержит в среднем 160 видов бактерий, а грамм почвы — от 6 400 до 38 000 видов. Эти существа древнее нас. И, скорее всего, многие из них нас не очень любят, потому, что часть этих существ — болезнетворные. Мы болеем при контакте с ними, с этими вирусами и бактериями. Иногда болеем всей планетой. Это называется пандемия.

В предлагаемой Вашему вниманию работе, я не собираюсь выступать как врач, вирусолог или бактериолог. Не обучен я этим искусствам.

Мы будем говорить о влиянии пандемических заболеваний на наше общество.

Предлагаемая работа носит научно-популярный характер, а потому прошу заранее извинения за возможное неглубокое знание особенностей медицинской литературы и иногда поверхностный анализ источников, исходящих из среды специалистов по вирусам и бактериям.

Историография истории борьбы с чумой, холерой и другими массовыми эпидемиями, пандемиями обширна. Можно написать отдельную книгу. Есть современные зарубежные прекрасные и очень интересные работы Дж. Келли, Д. Херлихай, Ф. Зейглера, С. Коэна, Дж. Альберта о чуме и борьбе с ней. Есть ставшие классикой истории эпидемиологии отечественные труды Михаила и Надежды Супотницких о всех пандемиях, коснувшихся нашей страны. И это только вершина айсберга исследований по истории эпидемий.

А главный методологический вопрос, на который надо ответить, приступая к даже к научно-популярному исследованию истории пандемий: отличается ли технология исследования влияний пандемий на общество от других исследований историков?

Конкретнее:

1. Каковы особенности пандемий прошлого как предмета исследования?

2. Годен ли современный терминологический и критериальный аппарат историков для изучения пандемий прошлого?

3. В какой мере соотносится периодизация истории развития пандемий с традиционной периодизацией истории?

4. Насколько полна источниковая база об истории пандемий прошлого и в чём её специфика?

5. Можно ли поставить уже сейчас вопросы о полной или частичной реинтерпретации каких-либо периодов истории развития человечества?

Как определить для историка в данном случае предмет его исследования? Историки не врачи. Они не могут и не должны подменять медиков, биологов, эпидемиологов и любых специалистов по выявлению, лечению и профилактике заболеваний. Историки не должны спорить о симптомах, ходе болезни, лечении и передаче заболевания. Историки не должны вмешиваться в споры, например, о характере чумных пандемий. Очаговая была чума или нет. Есть ли палеоочаги чумы или нет. Что перед нами: чума, туляремия, чума и сибирская язва, геморроидальная лихорадка, вирус Эбола и т. п. — не предмет для исторического исследования. И вмешиваться в споры эпидемиологов, вирусологов, бактериологов, медиков историку нелепо. Можно лишь отметить, что и у них в трудах согласья нет! Появляется ли вредная заразная болезнь из какого-то очага («очаговая теория» появления заболеваний) или в мире появляются сразу условия для массового возникновения болезни («теория разлома», теория «одновременного» появления заболеваний в результате активизации «реликтовых», древних очагов болезни) — историк знать не может и не должен. Все версии хороши.

Правильно диагностировать чуму научились лишь в 1894 году, холеру в 1883 году, грипп в 1931 году. Есть версия, что чумы в древности не было, а в хрониках, летописях и мемуарах описывается туляремия, оспа, вирус Эбола, геморроидальная лихорадка или десяток других не менее тяжёлых заболеваний. Должны ли историки вмешиваться в этот спор? Нет. Предмет исследования должен быть иной. И предмет исследования должен быть очень точно определён. Им не может быть заболевание. Для историка, изучающего пандемии, предметом исследования могут быть только социальные процессы, вызванные заболеванием. Мы изучаем поведение людей прошлого, вызванное болезнями, но не сами болезни. Объект моего исследования — поведение не возбудителя болезни, а человека и человеческого общества во время пандемий и эпидемий, поведение не вируса или бактерии по отношению к человеку, а человека по отношению к вирусу и бактерии. Это как раз — дело для историка и политолога, каковым я и являюсь.

Какую терминологию использовать? Вопрос не праздный. Терминология, связанная с историей пандемий, беллетризирована до предела. Что уж говорить, если самым значимым источником и исследованием по истории лондонской чумы XVII века, например, является «Дневник чумного года» Даниэля Дефо, автора бессмертного образа Робинзона Крузо! А современным историкам надо отделить зёрна терминологии исторического исследования о пандемиях от плевел беллетристики и мемуаристики. Насколько адекватны, например, термины «юстинианова чума» или «чёрная смерть»? Можно ли вообще называть период с IV по VII века временем «юстиниановой чумы»? Особенно, если основная часть заболевания проходила не на территории византийской империи и не во времена Юстиниана? Не пора ли историкам выработать единый терминологический аппарат, исключающий спорные термины со спорной периодизацией. То же самое можно сказать и о любом упомянутом заболевании. Может быть, историкам надо найти иные термины для обозначения этих явлений?

Думается, что пора поставить вопрос и об иной периодизация исторических эпох. Если посмотреть на всю историю человечества, положив в основу критерий взаимоотношения человека с болезнетворными бактериями и вирусами, то мы очевидно увидим три периода, три эпохи: эпоху чумы, эпоху холеры и эпоху гриппа. Можно ли назвать эпохой чумы период со времён античности до начала XIX века? В тот период чума была главным врагом человека и косила его ряды больше, чем любая армия любого завоевателя. Смерть от чумы в то время — страшная смерть. И чума воспринималась многими как злой рок, плата за грехи, Божья кара.

Можно ли назвать эпохой холеры время с начала XIX века по начало века XX? Пять пандемий холеры в те годы (1817–1824, 1826–1837, 1846–1860, 1863–1875, 1881–1896 годов) вынуждают признать первенство холеры по уничтожению людей того времени. Шестьдесят один год холерной пандемии в XIX веке!

Наконец, не возникла ли на наших глазах в XX веке эпоха гриппа? Человечество, вроде, нашло от него лекарство, но вирус гриппа — хитрый мутант. Он почти ежегодно подкидывает нам свои новые неизвестные разновидности. И убивает людей. Не знаю, наступит ли эпоха ковида. Хотелось бы верить, что нет. Не наступит.

Но, мне кажется, что нельзя отрицать эпохи чумы, холеры и гриппа. Повторяю — это главные массовые убийцы людей и писать я буду о них. Отвлекаться на оспу, брюшной тиф и аналогичные болезни не буду, потому, что они людей поубивали меньше и зачастую носили характер эпидемий, а не пандемий. Не буду говорить я и о ковиде, потому, что пандемия его ещё не окончена, а Клио начинает говорить только о том, что прошло. Пандемия ковида — не предмет изучения историков.

Источниковая база исследований о древних заболеваниях состоит из археологических данных и данных письменных источников. В чём специфика археологических данных о пандемиях прошлого? Они опасны физиологически. Никто не может потребовать от археологов проведения раскопок чумных или холерных кладбищ, никто не потребует эксгумации, например, мощей святого митрополита Феогноста в Успенском соборе, скончавшегося от чумы 1353 года. Это небезопасно. Корпус письменных источников о пандемиях прошлого вряд ли увеличится. Полагаю, что источниковая база изучения истории пандемий в настоящее время полна. Просто потому, что расширить её всерьёз мы не сможем.

Можно ли в связи с этим поднять вопрос об острой необходимости реинтерпретации известных данных источников? Может быть стоит серьёзнее отнестись к самым необычным сообщениям источников о начале пандемии чумы XIV века, даже к самым экстравагантным, даже таким: «На востоке, рядом с Большой Индией, огонь и вонючий дым спалили все города», а «между Китаем и Персией пошел сильный дождь из огня, падавший хлопьями, подобно снегу, и сжигавший горы и долины со всеми жителями», и сопровождаемый зловещим черным облаком, которое «кто бы ни увидел, тот умирал в течение половины дня»? Может быть, это описание какой-то природной катастрофы, породившей пандемию чумы?

Возможно, многим исследователям, античникам и медиевистам, а также специалистам по новой истории придётся пересмотреть часть критериального аппарата исследований в части изучения факторов, влияющих на историю человечества. Возможно стоит признать эпидемиологический фактор не дополнительным или незначительным (как в подавляющем большинстве общих работ по истории древности, средневековья и нового времени), а как решающий?

Может быть, пора говорить о необходимости реинтерпретации традиционных и устоявшихся взглядов на исторические периоды, в котором были отмечены пандемии, однако, при исследовании которых решающими факторами развития считаются военно-политические и социально-экономические? Не исключено, что, говоря о постпандемийном времени, мы будем вынуждены пересмотреть известный силлогизм о том, что последовательность событий не означает наличие причинно-следственных связей между ними. Может быть, после пандемий происходит обратное? Современные события нам говорят, что это именно так! А почему в древности должно быть иначе? Поведение многих людей сейчас определяется страхом перед коронавирусом. Возможно, специально созданным страхом. Возможно ложным страхом. Но от этого он не перестаёт быть социально стрессирующим фактором развития современного человечества. И потому я пытаюсь сформулировать важные вопросы об исследовании истории пандемий. Пусть на уровне научно-популярного исследования. Сформулировать честно и, как мне кажется, профессионально. И именно потому я настаиваю на актуальности поставленных мной вопросов, хотя и допускаю отрицательный ответ научного сообщества на все эти вопросы.

1. И потому, например, мы имеем право поставить вопрос о том, что кризис и распад империи Юань, наследницы империи Чингиз-хана, которой в начале XIII века принесли омаж и правители Персии, и ханы Золотой Орды (а, следовательно, и Руси) связан с пандемией чумы, так как произошёл в 60е годы XIV века после пандемии чумы 40х годов того же века. И не пандемия ли является главной причиной этого распада?

2. Мы можем поставить вопрос: не чума ли виновата в том, что монголы потеряли основную массу своих боеспособных войск и отчасти управляемости империей во время пандемии?

3. Можно ли поставить вопрос о том, что именно пандемия чумы прервала нормальную связь между регионами огромной империи монголов?

4. Можно ли рассматривать уход баскаков с Руси в 40е годы XIV в. как событие, произошедшее после пандемии чумы или как следствие чумы и прерывания нормальной связи между регионами империи?

5. Можно ли сказать, что «великая замятня» в Золотой Орде вызвана предшествующим кризисом коммуникаций в империи и частичным управленческим параличом, а уход монголов из ранее пострадавших от чумы районов Средней Азии в 60е годы XIV в. — следствие пандемии чумы? Или это — события после пандемии чумы?

6. Можно ли утверждать, что восстание красный повязок в Китае и вытеснение в Монголию династии Юань в 60е годы XIVв — события после пандемии чумы или это всё же следствие пандемии?

7. И, наконец, не носила ли Великая китайская стена, реставрированная во времена империи Мин, которая довела её на востоке до Ляодуна, а на западе до Уйгуристана, в том числе функцию карантинного барьера? И не было ли и это тоже следствием пандемии чумы?

8. И не является ли следствием пандемии чумы XIV века усиление на Руси реальной власти митрополита всея Руси Алексия?

9. Не вызван ли перерыв в Столетней войне (точнее — в Эдвардианских войнах) в 1347 году следствием пришедшей в Европу чумы?

10. Не является ли усиление королевства Арагон, последовавшее после вымирания от чумы рода Рендаццо (Джовани и Федериго Афинского и Неопатриоского и Людовика Сицилийского) и последующего присоединения к Арагону огромных по европейским меркам территорий (Сицилии и Афин) следствием чумы?

11. Не являются ли смерти от чумы принцесс: Бонны Люксембургской, Элеоноры Португальской и Иоанны Английской причинами кризиса в международных отношениях между Англией, Францией, Кастилией и Португалией?

12. Не является ли прекращение авиньонского пленения пап, а также Великая западная схизма — следствием пандемии чумы?

13. Можно ли говорить о том, что взлёт династии Люксембургов и создание супергосударства, объединившего не только Священную Римскую империю германской нации, но ещё и Хорватию, и Венгрию — следствие пандемии чумы?

14. Ну, и разве не следствием пандемии чумы уже 60х годов XVII века является Андруссовское перемирие, оставившее в юрисдикции Речи Посполитой огромные территории, ранее захваченные Россией?

15. Можно ли говорить, что именно пандемия чумы начала XVIII века изменила ход Северной войны? Можно ли утверждать, что в Прибалтике шведские войска добил «генерал чума»?

16. А можем ли мы реинтерпретировать оценку холерных и чумных бунтов XVIII–XIX веков? Не являются ли эти бунты предшественниками ковидодиссидентства, социального движения отрицателей пандемии, сторонников конспирологического взгляда на историю, считающих пандемию коронавируса — крупной пиар-кампанией, служащей для создания новой системы эксплуатации человека человеком? Можем ли мы говорить о наличии пандемодиссидентства как социального движения последних трёх столетий?

17. Не является ли следствием пандемии холеры приостановка экспансии николаевской России в тридцатые годы XIX века в Среднюю Азию и на Ближний Восток?

18. Не холера ли виновата в том, что декабристы вынуждены были начать неподготовленное восстание?

19. Был ли значимым эпидемиологический, «холерный» фактор в Крымской войне?

20. Не холера ли тормозила колониальные захваты в середине и конце XIX века?

21. Какова роль холерной пандемии в распаде крупных колониальных империй, например, испанской?

22. Не стало ли изобретение вакцины от холеры стимулом для активизации колониальных захватов?

23. Почему человечество «прозевало» начало эпохи пандемий гриппа в то время, когда были изобретены все необходимые инструменты для его диагностики?

24. Пытались ли накануне Первой мировой войны изобрести оружие массового поражения, основанного на болезнетворных бактериях, вызывающих пандемии?

25. Не стал ли грипп («испанка») основной причиной прекращения Первой мировой войны?

26. Не стала ли «испанка» основной причиной прекращения экспансии большевиков на Запад, т. н. «мировой революции»?

27. Что спасло Россию от первой, самой разрушительной, волны пандемии «испанки»?

28. Разрабатывали ли военные бактериологическое оружие на основе вируса гриппа?

29. Не стал ли «гонконгский» грипп одной из причин прекращения агрессии США во Вьетнаме?

Уважаемые друзья! Я не желаю слыть реинтерпретатором истории, неуважительно относящимся к своим предшественникам. Нет! Однако моё (и наше) преимущество (впрочем, весьма сомнительное) состоит всего лишь в том, что до 2019 года все мы, историки, жили в допандемийное время. И нашим предшественникам не были очевидны многие вещи, которые очевидны нам.

В предлагаемой Вашему вниманию книге будет много иллюстраций. Не графических. Я — не художник. В качестве иллюстраций выступают мои рассказы и даже сказки о пандемиях, о чуме, холере, гриппе, смерти и победе над ними, ибо это — главная идея моей книги: победа разума над эпидемией.

И об ответственности автора. Я очень хорошо понимаю, что занимаюсь исследованием «двойного» назначения. Я понимаю, что пишу работу «на грани» мирных и военных исследований. Я знаю, что на вооружении ведущих стран мира есть бактериологическое оружие. Мне хорошо известно, что одним из поражающих факторов бактериологического оружия является психологический. Как специалист в сфере пиар-технологий я понимаю, что любые работы о влиянии бактерий и вирусов на социум, о вольном или невольном массовом применении бактериологического оружия в древности или в новое время усилят гермофобию (болезненный страх перед микробами), мизофобию (болезненное состояние, для которого характерен страх перед загрязнением рук) и элармизм (болезненное «кликушество»). Мне печально сознавать, что ряд выводов моей работы может быть использован для усиления этих факторов. Я не хочу работать на военных. Я лишь надеюсь на стрессоустойчивость, здравый смысл моих читателей и верю в стремление человечества к миру.

ЭПОХА ЧУМЫ