Воительница Ольга. Книга вторая

1

До окончания месяца зарева, оставалось один день. На пороге стоял уже ревун (ревун – сентябрь), первый месяц осени. Но, видно у природы не было под рукой календаря, и она поспешила распрощаться с летом.

Над Ивелем висели тяжелые, набухшие водой тучи. Дождя не было, но воздух был пропитан мельчайшей взвесью осенней сырости. Стоило выйти под открытое небо и через мгновение, липкая, мерзкая влажность, забиралась под одежду и каплями оседала на лице.

Сотни Вяхиря и Симака возвращались в стольный город последними. Настроение было под стать погоде. Гридни, сгорбившись сидели на мокрых лошадях, в лоснившихся от водяного тумана кольчугах и разговоры, между собой, не заводили. Каждый думал о своем, но мысли у всех были одинаковы. Даже кони чувствовали их настроение: шли медленно, с трудом переставляя ноги по раскисшей земле тракта и низко, к коленям, опустив головы. Тоска, тоска, тоска!

Вроде бы одержана победа над более чем трехтысячным войском полночных князей. Одержана, куда меньшими силами. Беззаговорочно и окончательно. И потери, у нас и у них – несопоставимы! Одних пленных захватили, вместе с ранеными, – более тысячи человек!

А ликования и радости – ни на золотник! Это гадское слово «вроде бы», сводит на нет, все заслуги воительницы, сотников, десятников и простых воинов. Кого восхвалять и чествовать за победу? Князя нет, воительницы нет! Где они и какова их судьба – тайна за семью печатями. Отсюда уныние. Отсюда тоска! Такие мысли были почти у всех дружинников, вернувшихся из похода.

О том, что поиски князя результатов не дали, и что воительница, отправившаяся на поиски за реку, в отведенные для этого трое суток, весточки не подала и сгинула с концами вместе с десятью лучшими воинами – знали все жители стольного города.

Вот тебе и сладкое слово победа, с горьким привкусом поражения! Тоска.. Тоска.. Тоска..

Две сотни малой дружины Игрицы, подъехали к главным воротам Ивеля. Почти две сотни. В походе они потеряли всего двенадцать побратимов. Семь гриден полегло у Вяхиря и пять – у Симака. Малые потери воинов речных ворот, объяснялись наукой воительницы и прилежностью её учеников.

На входе в стольный город, стояла небольшая толпа жителей. Не встречающих, а случайно здесь оказавшихся. О прибытии Игрицких сотен, никто в городе не знал.

Встречали молча. Ни хвалебного славословия, ни радостного приветствия! Ни плача, ни причитаний, ни заунывных погребальных песен! Тревожная тишина. Оно и понятно: воины хоть и свои, но совсем незнакомые: из далекой Игрицы.

Въехали в ворота. Сейчас они напоминали не славных победителей, а нахохлившихся мокрых воробьев. Держа строй – направились к княжеским хоромам, благо дорогу помнили. Копыта лошадей оставлялигрязь на вымощенной плахами улице. За ними последовали горожане, повстречавшиеся им возле ворот. К ним присоединялись все встречные и поперечные. Толпа увеличивалась. При въезде на главную площадь, их уже сопровождали не менее пяти сотен человек.

Остановились перед рвом, который опоясывал княжеское подворье, хотя подъемный мост был опущен. Перестроились на площади в две шеренги, спешились, обнажили головы и замерли. По центру строя – Вяхирь и Симак. Прямо напротив открытых ворот.

Через малое время, на мосту показалась большая, более сотни человек, группа бояр. Впереди, опираясь на высокий посох, с трудом переставляя ноги – старая мать —Великая Княгиня. На шаг позади – старшина Калина. Не дойдя трех шагов до сотников, остановились. Те, отвесили земной поклон. Но старая княгиня, казалось, его не заметила и, скрипучим голосом, обратилась без приветствия:

– Ну, что, доблестные витязи, светлого нашего князя потеряли? Когда он, аки коршун, порвал построения ворога, и потом не нашли? Почему его доблесть в тот миг не поддержали? Почему бросили его, когда он разгромленного врага преследовать бросился? Или приказа от вашей Найдены не было? – Лица сотников начали наливаться свекольным цветом. Княгиня продолжала:

– А долг дружинника велит, в первую очередь защищать князя, а уж потом остальных девок! Поведайте мне, почему все ваши поиски не дали новин? Почему моего сына и вашего князя искали ваши, а не Ивельские сотни? Почему наши сотни вернулись, а вы там одни остались? Что вы там делали, если князя с вами нет? Ответствуй старшина: – Она кривым перстом указала на Вяхиря. Возникло долгое молчание. Вяхирь, играя желваками и опустив голову, думал. Думал долго. Подбирал слова и выражения: ну не было у него опыта говорить с княгинями! Откашлялся:

– Великая мать Княгиня! Нам совершенно в диковину твои речи. Мы поняли, что ты нас обвиняешь, но вот в чем? В том, что дружина выполнила свой воинский долг? В том, что мы одержали победу над супостатом, и не дали им сгубить княжество? Или в том, что выполняли все приказы нашей воеводы и только благодаря этому мы победили? Или в том, что сделали не все, чтобы отыскать князя?

Ответствую своей честью и на крови: мы сделали все, на что были способны. Не наша вина, что князю не хватило воинской сдержанности. Воинской мудрости! Но у нас нет осуждения! Каждый из нас помнит свой первый бой и ошибки, которые он не мог не совершить по неопытности! Все через это прошли! На ошибках учатся!

А вернулись мы крайними, потому, что до последней минуты, надеялись отыскать князя. И еще три дня дожидались возвращения воеводы с нашими побратимами, которые снесли поиски на другой берег.

Могу заверить: искали мы князя со всем старанием, не жалея своих сил и времени. Многие версты леса и болот наши разведчики и простые воины пропахали на коленях, отыскивая хоть малый след княжеского отряда. Могу тебе с чистым сердцем, великая княгиня, ответствовать: наша совесть перед народом княжества чиста. И повторюсь – мы сделали все, что могли! – Княгиня пожевала бескровными губами:

– Складно глаголешь, старшина! Но бездоказательно! Чтобы развеять мои сомнения, ответствуй мне далее. – Княгиня переложила посох в другую руку:

– За моей спиной стоят бояре, сыны которых сложили свои головы в походе. Ответствуй за свою воительницу, которой здесь, почему то нет. Как получилось, что боярское ополчение выбито полностью? Почему твоя девка подставила их на самый опасный участок, под самый сильный удар вражьей конницы? Приказываю, ответствуй мне и безутешным отцам погибших сынов! – Лицо Вяхиря, пошло лиловыми пятнами, но ответил он, сразу, не задумываясь:

– Во первых, Великая Княгиня, мне странно, что ты называешь Великую Воительницу, которую назначил воеводой князь, твой сын, – девкой. Это, для всей княжеской дружины, большое оскорбление!

Во вторых: причина гибели боярского ополчения в том, что их не учила бою, та самая «девка», а по – нашему – Великая Воительница. И боярских сынов никто под удар не ставил! Наоборот, еще на марше, ожидая удара в спину, воевода переставила, зная их слабую боевую выучку, с хвоста колоны, почти в центр! Опасалась за их жизни!

Да и погибель, в большинстве своем, они нашли не в главной сече, а в отряде князя! Когда они, необдуманно, бросились в погоню, за уклонившимся от битвы, отрядом князя Горазда. В рубке, из боярского ополчения, участие приняли всего тридцать девять витязей! Все геройски сражались и все полегли, защищая Родную Землю!

– А где же сейчас твоя любимая великая воительница? Почто, она тебя с сотнями с собой не взяла, а лишь десяткой озаботилась?

– А вот на этот вопрос, я тебе, Великая Княгиня, ответ дать не могу. Я его не ведаю! Был нам от неё приказ: ждать их возвращения три дня и три ночи. И если они к этому времени не вернутся – отправляться в стольный город. Они не вернулись! И я, ЕЁ приказа, не посмел ослушаться!

– Стоящий за спиной старой княгини, Калина, тихо сказал ей на ухо:

– Колышек у Горазда её больше по вкусу пришелся, чем княжеский! Вот с ним она и утекла в полночные страны! – Но слух у Вяхиря, который стоял ближе всех к ним, был как у лесного зверя: он все услышал! Рванул меч из ножен и заревел:

– Калина, сучий выблядок! Следи за своим поганым языком! А не то я тебе его обрежу вместе с головой! – В ответ, далеко брызгая слюной, завизжала старая княгиня:

– Гриден! Ты перед кем и на кого, не просясь дозволения, меч обнажил? Перед Великой Княгиней! Непотребство чинить не моги! Я этого никому не прощаю! – Сбавила голос и заговорила, твердо расставляя слова:

– Вон из княжеской дружины! Старшинскую бляху сдай сотнику, что стоит рядом! И чтоб ноги твоей никогда не было в стольном городе! Сгинь с моих очей! – Мгновенно став черен лицом, Вяхирь, трясущимися руками, через голову снял, жесткую ленту со старшинской бляхой и протянул Симаку. Тот взял её двумя пальцами, словно опасался, ненароком опоганиться, и бросил прямо под ноги княгине. – От её визга заложило уши:

– Оба вон! Оба! И своих воров Игрецких с собой забирайте! Оружие сдать прямо здесь, на площади! – Слюни уже долетали до обоих сотников. Кича у старухи сползла набок, она топотала сухонькими ногами и силилась достать посохом бывшего старшину. Вяхирь обернулся:

– По коням! – Мгновение – и воины малой дружины речных ворот, были уже в седлах. Вяхирь, вновь развернулся лицом, сведенным судорогой, к старой княгине и толпе бояр. Плюнул ей под ноги, страшно сверкнул очами:

– Не можно верой и правдой служить тому, кто верит таким ублюдкам, предателям и наушникам. – Указал, на стоящего за спиной княгини, Калину.

– Меч поганить об такую тварь мне не пристало! Пусть его боги судят! А ты будь здрава, Великая Княгиня! И не поминай нас лихом. Станет отчизне трудно, мы снова станем в строй, народу нашему служить! Тебе служить – отныне, не станем! А вооружала нас не ты, и не тебе нас разоружать! Оружие нам еще понадобится для защиты родной Игрицы! – Вложил меч в ножны и запрыгнул в седло. Его примеру последовал Симак.

Колона, уже не мокрых воробьев, а угрюмых, но мужественных воинов, по два гридня в ряд, уходила назад. Ко второму, Главному въезду в город, откуда начинался тракт, ведущий к Речным Воротам. Тракт, ведущий к дому. Вслед неслись крики ополоумевшей от ярости старухи:

– Калина, поднимай дружину! Догнать! Разоружить! Всех в колодки! Всех на каменоломню! – Но, кроме Калины, на площади ни одного дружинника не было. Поднимать дружину, было некому. Народ, собравшийся на площади – безмолвствовал.

Дождь кончился и сквозь рваные тучи, впервые за три дня, проглянуло солнце.

2

Малая дружина отъехала от стольного города верст пять, когда ехавшие в хвосте Вяхирь и Симак услышали стук копыт, идущих наметом лошадей. Без особой тревогиобернувшись, увидели пять всадников, несущихся во весь опор за ними. Вяхирь подал команду остановить движение малой дружины. Покинули коней и стали ждать.

Смотрели, ждали. Всадники оказались сотниками княжеской дружины. Демир, Это были Унибор, Дорош, Таран и Волос. Подъехав – спешились. Молча, по очереди, обнялись. За всех заговорил Демир:

– Простите братья, хотя нашей вины в том, что произошло – нет! Совсем выжила из ума, от горя старая княгиня. Да и очень помог ей в этом, змея подколодная – Калина. Он же, когда мы возвращались, вырвался вперед и сразу на доклад к княжеской матушке. Что он ей наплел – то лишь им, да богам известно. Но она, после разговора, даже встречать войско не вышла. Ни с кем глаголать не захотела. Заперлась в тереме и никого, кроме Калины, к себе не допускала. Даже бывшего воеводу Ерофея! А он еще при её муже, князе Благославе, тысяцким был.

Потом указ от неё зачитали. Всей дружине, неотлучно сидеть на подворье, а воеводой назначила старшину Калину. Заместо воительницы. Мы, конечно, возмутились, с каких это пирогов этот упырь, под воеводский стяг пробрался и дружиной править будет? У него – то всего заслуг перед княжеством, что он, тогда еще двадцатипятилетний десятник, пятидесятилетнюю вдовушку княгиню пялил!

Об этом мало кто знает, но мы – то были в курсе, его «непосильных» трудов. Да и сам он об их охах – ахах, пару раз, по пьяни, обмолвился. Приз за его старания – старшинская бляха, которую матушка Княгиня, у сына князя выторговала! Мы, кто знал об их пастельных забавах, княгиню особо не осуждали. Пятьдесят лет – еще не старость, если свербит и печет в одном месте! А вот Калину, мы от наших компаний и посиделок, отвадили и дружбой обделили.

Была у него мечта – надежа, воеводство, после Ерофея принять, да сплыла безвозвратно! Лет пять назад, занедужила его покровительница и не до любовных утех ей стало. Вот и накрылась его мечта медным тазом. А там и Ерофей с князем, воительницу признали, и дружину ей передали.

Совсем было приуныл Калина! Князь ведь тоже к нему охладел. И вдруг, жизнь сделала крутой поворот и дала ему еще один шанс! Вот и решил старшина его использовать на всю катушку, поставив все, что у него есть, на поклеп в сторону воительницы. И добился, как он сейчас считает, стяга дружинного!

Мы, по приезду, быстро все просчитали и раскусили его змеиный замысел. Рано радуется и победу празднует, выблядок ползучий! Какой он воевода, если дружина ему подчиняться отказалась? Да и сам он боится на дружинное подворье ногой ступить! Намедни, прислал молодого боярина с приказом поднимать сотни по тревоге. Так мы этого боярина, выбили взашей за ворота, хотя он и невиноват ни в чем!

Так что простите нас братья! Говорю вам от имени всех гриден, ваших боевых побратимов! Есть предложение: задержитесь в Ивеле на седмицу! Мы готовим совместный сход дружины и жителей стольного города. Расскажем правду о походе всему народу! Потребуем справедливости от старой Княгини и если её не добьемся – все равно не сидеть её на троне княжеском!

На нашей стороне правда, и боги не дадут победить кривде! – Закончив свою речь, Демир перевел дух.

Никто, пока он глаголал, ни разу его не перебил и не задал ни одного вопроса. Некоторое время все хранили молчание, затем ответствовал Вяхирь:

– Мы все понимаем и обиды на вас и на народ стольного города не держим, и держать не смеем! Благодарим вас, и наших побратимов, что не пожалели времени и лошадей! Догнали нас, сказали теплые слова, оказали поддержку нашему духу и отогрели наши сердца! Низкий вам поклон от малой дружины Игрецы! Но, мыслится мне, что наше возвращение в Ивель – будет лишним.

Это мы с вами – боевые братья навек, а в городе, мы хоть и свои, но все же чужие, незнакомые. И наш голос ничего не даст. Я думаю, что вы с неправдой и без нас разберетесь! А мы вернемся к речным воротам и погодя немного, вернемся к поиску нашей Великой Воительницы. И князя, конечно! А ты как мыслишь сотник Симак? – Тот кивнул головой: – Полностью с тобой согласен. Домой нам надо! И как можно скорей – на поиски! – В разговор вступил Унибор:

– Мы ожидали такого ответа от вас. Поэтому просим вас немного задержаться. Через малое время, сюда прибудут две кибитки, со скромными дарами от всех гриден Ивельской дружины и благодарных жителей стольного города. Куда вам, в дальнюю дорогу, без съестного припаса? Много времени вы не потеряете: кибитки здесь будут с минуты на минуту! А пока позвольте нам, сотникам, попрощаться с нашими братьями, которые вместе снами, принесли желанную для всего княжества, победу!

И прощание состоялось. Напоследок, перед отъездом назад на свое подворье, Демир выразил общую мысль:

– Давайте держать друг – друга в курсе всех новин, которые у нас происходят. Мы – о событиях в Ивеле, вы – о том, что случилось в Игреце, особенно об успехах поиска. Голуби ведь и у нас и у вас есть! И летать они не разучились!

Думается, что и мы к поиску тоже подключимся, когда решим возникшие проблемы. На том и расстались. Кибитки с провиантом уже стояли в хвосте колоны.

Новые управители Стольного города и всего княжества, не удосужились сообщить результаты похода своим подданным, проживающим на Речных Воротах. Весть о возвращение с победой малой дружины, мгновенно всколыхнула Игрецу. Ликующий народ, забросив все дела, устремился на главную площадь. Известие, что из похода не вернулись князь и Великая Воительница – резко умерила восторг, заменив его угрюмым молчанием.

Посадник Икутар, узнав о произошедшем, окаменел лицом, и показалось, что он уменьшился в росте. Домна, почувствовала себя очень плохо и слегла в пастель. Возле неё, безотлучно, находилась жена Вяхиря – Агата и две пожилых соседки.

Михей, вечером, в одиночку, напился в хлам, заперся в своих хоромах, скрипел зубами и порывался немедленно отправиться на поиски, Найдены. Но ноги совсем не держали тело, и ему пришлось от этого порыва отказаться, забывшись тяжелым, пьяным сном, прямо за столом в горнице.

Не отставала от него и дружина, которой Вяхирь, на сегодня, предоставил полную свободу. Заливали горечь утраты и победы медами и пивом, а некоторые – и ерофеичем.

Икутар, Вяхирь, Симак и Слуд, сидели в беседке подворья посадника и предавались невеселым думам. На столе стоял приличный бочонок меда с немудреной закуской. Сотники, дополняя друг – друга, только что, закончили общий рассказ о подробностях похода. Повисло тяжелое молчание. Каждый переваривал услышанное. Причем, Вяхирь и Симак, оценивали произошедшее, как – бы заново, со стороны.

Икутар, поднял налитую тоской и болью голову. Очи утеряли свою ясность и были покрыты красными прожилками. Скулы и нос заострились и делали его старцем:

– Ну и что будем делать? Жить в неведении и ждать, когда нам новины сорока на хвосте принесет? Так мы способностями деда Челака не обладаем, белобока перед нами не откроется. Слов таких не знаем, чтобы её разговорить! —Откликнулся Вяхирь:

– Мы с Симаком об это думали. Ждать сорочьих вестей, конечно, не будем! Решили так: его сотня и он сам, отдохнут пару дней и потом уйдут за реку. Отдадим ему всех следопытов – разведчиков, еще может из наших охотников кто сподобится присоединиться. Соберем всех лучших – и на поиски!

Пошлем гонцов, с миром, к хану Турану. Может быть степняки, что слышали. Может быть, они наведут на след. У них связь со всеми степными родами, здорово налажена!

Отряд переправим прямо здесь, от пристани. До того места, где воительница ушла на тот берег, отсюда —примерно сто двадцать верст. Сотню из них они пройдут наметом, а оставшиеся – начнут чесать частым гребнем. Носом будут копать землю, но что – ни будь найдут! Таков наш замысел. – Вскинулся Икутар:

– Я пойду вместе с Симаком! Обузой не буду, даже может, в чем пригожусь! – Он не суетился, он – паниковал! Степенно заговорил Слуд:

– А на кого ты, посадник, наши рода оставишь? Кто будет править на речных воротах, властью князя тебе даденной? Меня оставишь? А может быть – Михея? Или Домну запряжешь? Так она пока хворая!

Без тебя гридни справятся! Нам здесь пристало честь княжескую отстаивать, его интересы блюсти! – Икутар снова поник головой. Здравый смысл возобладал, но нутро противилось. Хотелось скакать, рубить, колоть, искать! Да просто, что – то делать! – Вяхирь продолжил:

– Завтра начнем подбирать людей, кто пойдет на тот берег. Посадник, старшина, помогите нам разобраться с лошадьми, провиантом и боевым припасом. Все – таки мы, в этом походе, поиздержались! Пока большего от вас не требуется! – Опять замолчали. Симак протянул, задумчиво:

– Чую я нутром, что за Калиной след измены тянется. Слух по дружине, в походе плыл, что неспроста обоз с нашими припасами задержался. И что с днями высадки, на наши земли полночного войска, какая – то муть. Знаю, что Найдена, с десятником Женолюбом, дела старшины Калины обсуждала, но сути никто не ведает. Женолюб ушел вместе с воительницей и теперь не дознаться. – Вяхирь отмахнулся:

– Не самое сейчас для нас, предательство старшины, главное. Найти Найдену надо, тогда все и прояснится! Давайте допивать – и на боковую! Как говорит Михей – утро, мудрее вечера. – Задвигались кружки, забулькал мед.

Больше, в разговоре, к походу не возвращались. Неизвестность тяжким грузом давила на плечи. В окне светелки Домны, продолжала гореть лучина. Тоска!

Убирать со стола, после ухода товарищей, Икутар не стал. Унес бочонок в пристройку и на этом угомонился. Долго сидел на скамейке у крыльца, дышал воздухом, который намекал на дождь. И думал. Об Ольге, князе, Домне. Тоска, тоска….

Перед сном, на всякий случай, протер золой кольчугу и поменял тетиву на луке. А вдруг?…

3

То – что слово «аквапарк» связано с праздником и водой, Ольга знала точно! Но откуда это она знала – она не знала. А вот еще непонятное слово: «мультик». От него сразу хотелось хлопать в ладоши и смеяться. Или вот – «йогурт». От него во рту собиралась слюна, и хотелось облизать губы. Как это делал Лука, когда слизывал сметану с пораненных ступней.

И таких слов в голове имелось великое множество, но они ничего не объясняли. Доже знакомое слово «паутина», теперь принимало двойное значение. Рядом с пауком, прорезалось, неведомое доселе слово – «интернет».

Да, камень из пращи, сделал свое черное дело! Задал столько загадок, что в голове образовалась полная каша, сейчас совершенно ей ненужная.

Усилием воли Ольга отогнала дурные мысли. Не про «йогурт» думать надо! И без него в чреве урчит, как в потревоженной трясине. Есть хотелось, как после поста, перед проводами зимы.

– Если быть честной перед собой – положение аховое! Незнакомая местность, гибель ЕЁ десятки, отсутствие оружия и Бутона, шишак на затылке и голод!

Где она находится, как далеко её река унесла от места переправы, в какую сторону идти – спросить не у кого.

Хорошо, что прострелы в голове прекратились. Осталась тупая, глубинная боль, но с ней можно было мириться и не обращать на неё особого внимания. Плохо, что периодически, накатывались приступы тошноты, тем более мучительные оттого, что желудок был пуст. Одежда, аккуратно разосланная на песке, полностью высохла.

Комаров, стоящий в зените Ярила разогнал, так – что тело от них, почти не пострадало. Зашла по грудь в прохладную воду, вымыла волосы и смыла налипший песок. Теперь можно и одеться!

Показалось, что где то далеко – далеко заржала лошадь. Несколько минут сидела тихо, вертя головой и прислушиваясь. Но кроме крика чаек и шелеста камыша, других звуков в природе не было. Значит, действительно показалось. Слух выдает желаемое, за действительное. Откуда, в такой глуши, здесь появится лошадь? Мысли опять вернулись к Бутону: как он там? Она хоть стрелы из лопатки вырвала, но раны остались открытыми и кровоточащими.

Пересохшая одежда хрустела и царапала тело. С эти тоже придется смириться. Другой нет! Сейчас, главная задача – разобраться, где она находится. Пока понятно одно: она на левом берегу Ратыни. Значит на своем.

Далеко стремнина, унести её от места боя, не могла. От силы – две или три версты. Получается, что если идти вверх по течению реки, то до земель Армяков – верст восемьдесят – девяносто. А там до Игрицы – рукой подать! Но добираться до них можно будет, если только больше половины пути, двигаться вдоль русла Ратыни, по кромке воды. Лес и болота подступают близко, почти вплотную к берегу. Потом, конечно, они отдалятся, уступив место крутым косогорам, но до них еще попробуй, дойди! Ни одного поселения, ни одного жилья! Уверенности, что она доберется, было немного. Болота есть болота! Да и её нынешнее снаряжение, не способствует успеху.

Второй выход – стольный город. По реке, до самого города нельзя, она уходит на заход к Прилепским озерам, а затем, в студеное море. Можно сплавиться по Игреце, срубив плот, верст на двести в сторону Ивеля, а потом еще полторы сотни – по незнакомому пути. Вопрос: чем рубить плот? Как пройти пешком полторы сотни верст, не зная дороги? А в стольный город – очень надо! Там Вяхирь и Симак. Там матушка Романа. Там дружина, с которой можно возобновить поиски!

Да, остается только тракт! Когда – то князь объяснял и рисовал его и реку. Она хорошо запомнила, что тракт не отдаляется от неё, до поворота на заход, более чем на десять верст, почти полностью повторяя все её изгибы. Только бы выбраться на него, а там все просто. Купеческие обозы по нему ходят постоянно!

Все! Решение созрело и принято. Возле реки ей больше делать нечего!

Сразу за прибрежным ракитником, была узкая полоса сухой земли. Далее, в саженях десяти, начиналась полоса болотной травы. За ней – темная вода и редкие островки – кочки. Весенние разливы Ратыни, надежно защищали русло топкими глубинами. Не пройти!

Ольга, некоторое время стояла перед выбором: идти влево? Или вправо? Слева, в полуверсте, намечался хвойный подлесок, и она пошла влево. Где деревья – там твердая земля!