Симеона прильнула к холодному стеклу иллюминатора и посмотрела в темную мглу ночного неба. Где-то вдали она заметила два огонька мигающих желтым светом. Они, то немного отставали, то вырывались вперед, но неотступно следовали за вертолетом. Симеона вспомнила, когда она уже видела такие же огоньки в ночном небе. Это было около месяца назад, незадолго до начала операции в Афганистане. Ее часть стала лагерем в горах на полпути к базе, откуда они должны были пойти в наступление. Спустя несколько минут после появления этих огоньков на лагерь обрушились дроны-штурмовики. Симеоне тогда повезло, но многие солдаты и офицеры погибли или были ранены. Потом кто-то из командования, прибывший на место, отчитывал охранение, что они проспали разведчиков Айры. Девушка отпрянула от стекла и испугано посмотрела на пожилого офицера сидящего, напротив. Он читал какую-то брошюру и сохранял полное спокойствие. Симеона еще раз взглянула в иллюминатор, но теперь ничего не увидела. Огоньки исчезли, как будто их и не было.
– Может показалось. Всё-таки я очень устала – подумала она и закрыла глаза.
Перед ней стали появляться какие-то смутные образы: лица, здания, горы с покрытыми снегом вершинами. Ей казалось, что война, которую вело человечество за свое существование – это страшный сон, а она просто не может никак проснуться. Симеона Лаваль была медсестрой в медроте девятого мотопехотного полка объединённой армии. Из этого полка в живых осталось только двое: Симеона и один сержант, который свалился с утеса и был отправлен в госпиталь еще до начала боевых действий. Такова была цена недостаточной подготовки грандиозной по своей масштабности операции, на которую люди возлагали все свои надежды. Вертолет несколько раз тряхнуло и Симеона открыла глаза. Она была в пути уже пятнадцать часов, но поспать ей толком не удалось. Когда ее забрали с точки эвакуации, она еще не знала, что штаб-квартиры объединенной армии в Пешаваре больше нет. Забиравший ее офицер сказал, что Александр Сурдинов руководит аналитическим отделом при штабе, так что, если она хочет с ним встретиться нужно лететь в Стамбул.
– А вы случайно не летите туда? – спросила девушка.
– Должен сказать, вам очень повело. Мне нужно отвезти туда один груз и трех эвакуированных офицеров, но место для вас найдется. Мы сделаем остановку, чтобы заправиться и сразу снова полетим. Но если вы устали, я могу устроить вас у связистов, а завтра будет еще один вертолет, и он вас заберет.
Предложение было конечно заманчивое, но Симеона вдруг испугалась, что завтра может и не настать или вертолет не прилетит или еще что-то случится.
– Нет, я совсем не устала и полечу с вами – нервно произнесла она.
Сидевший напротив пожилой офицер отложил свое чтение и улыбнулся Симеоне.
Он порылся единственной рукой в своем рюкзаке и достал кусок горького шоколада.
– Вот возьмите, это вас подкрепит – сказал он.
Симеона взяла шоколад и откусила кусочек.
– Если бы я рассказала этому офицеру, чем мне приходилось питаться последний месяц, он наверно отдал бы все свои припасы – подумала она и убрала шоколад к себе в рюкзак.
В полутемном кабинете за большим столом, на котором стояли несколько мониторов, сидел молодой военный. Судя по форме и трем горизонтальным полоскам на шевроне, его звание соответствовало полковнику. Звали военного Александр Сурдинов. Он был самым молодым среди старших офицеров в штабе объединённой армии. Ему было только двадцать шесть, но природный ум, фанатичная любовь к знаниям и приверженность своему делу, сделали из него настоящего профессионала. Его высоко ценили ещё до войны, когда он был специалистом в компании Эн-Экс-Пи. С ее началом самые авторитетные военные мира стали формировать новую, до этого никогда не существовавшую армию. Один из них – генерал Эверт заметил в молодом человеке острое чутье и блестящий аналитический ум, и пригласил его на руководящую должность в разведку.
Оторвавшись от монитора, на котором ещё появлялись строчки с символами и цифрами, полковник поднялся и позвонил по проводной линии диспетчеру.
– Говорит Сурдинов. Мне необходимо переговорить с генералом Махендером.
Спустя примерно минуту диспетчер соединил Александра с генералом.
– Рад вас слышать генерал, как обстоят дела с возведением оборонительной линии?
– Мы сильно отстаем от графика. Тяжелая болезнь свалила многих строителей и солдат, но делаем всё, что в наших силах.
– Я понял вас генерал – ответил полковник и его лицо помрачнело.
Он немного помолчал и произнес:
– По моим данным Айра развернула против вас не менее пятисот дронов класса «А». Им не хватает боеприпасов, но за пару недель она с этой проблемой справится. Я думаю вы понимаете, что это значит.
Повисла тягостная пауза.
– Генерал? – прервал ее Александр.
– Послушайте Сурдинов, я могу вам обещать только одно. Ни один из моих солдат не побежит и будет стоять до конца. Так же, как и я – хрипло ответил Махендер.
– Я знаю это. И всё же, если вы не успеваете, то стоит обсудить с генералом Эвертом возможность вашего отхода.
– Я с ним уже говорил. Простите и прощайте полковник.
В трубке послышались гудки.
Александр налил в стакан воды и с жадностью выпил. Он прекрасно осознавал, что жертва, которую принесет в скором времени Махендер, слишком высока и не принесет сопоставимой пользы делу. Проблема была в том, что Айра обыгрывала их всех, как детей и переломить такой ход вещей не получалось. Сурдинов откинулся на спинку кресла, и в этот момент вошел его адъютант Леви Михельсон. Он недавно вернулся из госпиталя после ранения, но сразу приступил к работе. Это был высокий сутулый человек, лет тридцати с очень усталым взглядом и рыжими усами.
– Вас очень хочет видеть одна медсестра. Говорит у нее есть сведения о вашем отце – произнес он дежурным тоном.
– Как ее зовут?
– Симеона Лаваль.
– Ни о чем не говорит. Впрочем, пусть зайдет.
Александр не почувствовал никакого волнения от того, что услышал. Он посчитал, что скорее всего, эта медсестра могла встречать Сурдинова-старшего в начале наступления, а сейчас просто хочет что-нибудь выпросить для себя, узнав, что он здесь. К тому же, Александр всё еще был поглощен разговором с генералом. Тем не менее он хотел услышать хоть что-то о своем отце, которого не видел больше полугода. Полковник поднялся из-за стола и прошел к висевшей на противоположной стене карте. В дверь постучали и в кабинет вошла невысокая темноволосая девушка, с бледным лицом. Александру сразу бросилось в глаза, что она очень худая. Этого не могла скрыть даже мешковатая толстовка, которая к тому же была ей явно велика. Девушка с любопытством оглядела комнату, но заметив Александра вздрогнула, как будто увидела призрак.
– Простите, что я сразу не дал о себе знать, когда вы вошли. Мне сказали, что вы знаете что-то о моем отце – произнес полковник весьма вежливо.
Симеона ничего не ответила, но продолжала внимательно смотреть на Александра.
– Вы очень похожи на своего отца, особенно ваши глаза – наконец произнесла она.
– Значит, вы видели его? Что с ним? Где он? – спросил Сурдинов, быстро подойдя к девушке.
– Я должна вам кое-что передать – произнесла Симеона и протянула офицеру металлический жетон, который держала в руке.
Александр взял его и посмотрев на номер, тяжело вздохнул. Этот номер он никогда бы не забыл. Полковник опустил руку, продолжая сжимать в ладони жетон и вопросительно посмотрел на девушку.
– Ваш отец скорее всего погиб, а мне он спас жизнь – тихо сказала она.
– Скорее всего? Значит вы не уверены. Расскажите мне всё, прошу вас.
Симеона кратко и довольно сухо, в общем совсем не так, как она собиралась это сделать, рассказала Александру о своей встрече с его отцом. О том, как приехавшие Дюваль и Роджерс фактически бросили их вдвоем в бункере и как майор Сурдинов остался ее прикрывать, когда она поехала в точку эвакуации.
– На границе с Пакистаном я узнала, что штаб в Пешаваре разрушен и нужно лететь в Стамбул, чтобы разыскать вас. Пока я ждала вертолет, то встретила одного офицера, кажется он был из разведки, и рассказала ему о том, где остался ваш отец. Я попросила его организовать операцию по его спасению. Однако он сказал, что вся территория до места где меня подобрали уже находится под контролем Айры и туда не пробиться – закончила Симеона свой рассказ.
– Вы говорите отец был ранен. Насколько серьёзно?
– Очень. Его сильно контузило и ранило осколками в верхнюю часть ног. Врач, который в тот момент был на базе, вынул их, но заражения избежать не удалось. Начался сепсис.
Александр снова тяжело вздохнул и вернувшись за стол, сел в свое кресло.
– Он говорил что-то обо мне?
– Да, он мне рассказывал о вас – произнесла Симеона, дрогнувшим голосом.
Ей очень хотелось рассказать этому молодому человеку, которого она так себе и представляла, о благословении, который дал его отец. О том, как она ждала этой встречи и наконец о своих мечтах, которые она взрастила пока добиралась сюда.
– Он сказал, что хотел бы… – Симеона запнулась.
– Что хотел?
– Хотел, чтобы я с вами познакомилась.
– Что же, теперь мы знакомы – сказал Александр и его лицо приняло строгий, казарменный вид.
Он внимательно посмотрел на девушку и совершенно безразличным тоном произнес:
– Благодарю за вести о моем отце, хоть они и печальные. Вас наградят медалью за верность долгу. Это новая награда, учрежденная для участников Афганской операции. Так же, я буду просить о присвоении вам звания лейтенанта медицинской службы.
– Это такая благодарность за весть о вашем отце? – с вызовом спросила Симеона.
– Нет. Вы это заслужили.
– Так вы не хотите узнать, что он мне о вас рассказал?
– Не думаю, что это важно. Вот возьмите этот пропуск.
Александр быстро взял со стола бланк и что-то на нем написал.
– Идите вниз в столовую. Вас там накормят, потом подойдите к коменданту, он тоже на первом этаже. Я сообщу ему о вас, и он распорядится о вашем жилье.
Симеона подошла к столу и взяла протянутый ей пропуск.
– Это всё? – спросила она в нерешительности.
– Да. Сегодня отдыхайте, а завтрашний день сам напомнит о себе.
Симеона не прощаясь вышла из кабинета.
Александр сел в кресло, откинулся на его спинку и закрыл глаза. Мгновение он сидел неподвижно, но потом выпрямился и вынул из кармана жетон. Сурдинов с силой разъединил его на две части, одна из которых оказалась флешкой. Этот жетон он подарил своему отцу на день рождения, отдав немалые деньги за его изготовление. Сурдинов-старший почему-то чаще предпочитал пользоваться блокнотом и карандашом, а не цифровыми устройствами. Немного подумав, Александр вставил флешку в свой ноутбук. На ней оказалась аудиозапись и папка с двумя неизвестными ему программами. Для начала полковник решил прослушать запись. Он одел наушники и запустил аудиофайл.
Симеона почти на автомате спустилась вниз и отдала коменданту пропуск. Он поставил на нем печать и дал девушке талон в столовую и ключ от комнаты в соседнем здании, которое приспособили для проживания офицеров штаба. К ключу была прикреплена бирка с номером комнаты. Совершенно забыв про столовую Симеона вышла на покрытый желтоватой пылью двор.
Сухой горячий воздух обдал ее своим жарким дыханием. Она приехала утром, когда первые лучи солнца, осветили только верхние этажи здания штаба и было сравнительно прохладно. Однако сейчас время подходило к полудню и солнце щедро одаривало своим теплом всё вокруг. На КПП по-прежнему стояли двое молоденьких солдат, которым Симеона предъявила свои документы.
– А вот трёх военных джипов, которые теперь стоят справа от главного входа, тогда не было – подумала девушка и остановилась.
Мимо нее прошли несколько мужчин офицеров, с серьезными лицами. Один из них, судя по шеврону – майор, бросил настороженный взгляд на одиноко стоящую девушку, одетую как беженка, но ничего не сказал. Слева от Симеоны появились несколько женщин в военной форме. На их лацканах был прикреплен красный крест, что говорило о том, что они служат в медицинской части.
– Простите – обратилась Симеона к одной из них – рыжеволосой, высокой женщине. Судя по знакам отличия, капитану.
– Я бы хотела записаться добровольцем в вашу часть. У меня есть опыт, и я многое умею.
– Вы работали в боевых условиях? – спросила рыжая, сделав вид, что обращение к ней не по уставу ее не задело.
– Да, я была медсестрой медроты, и мы вместе с штурмовым батальоном девятого мотопехотного полка одни из первых пошли в наступление. Я почти месяц провела на линии фонта.
Рыжеволосая с удивлением посмотрела на Симеону и еще раз ее оглядела. Потом одобрительно покачала головой и сказала:
– Этого вполне достаточно. Подходите через три часа на железнодорожный вокзал и спросите капитана Лундстрем. Это я.
Женщина поспешила вслед за ушедшими подругами, а Симеона прошла к пятиэтажному, довольно ветхому зданию, и поднялась на второй этаж. Найдя нужный номер, она открыла ключом дверь и вошла в узкую прихожую, в которой стоял шкаф для одежды, а на стене висело зеркало. Девушка бросила на пол свой рюкзак, сняла кроссовки и прошла в комнату.
– Как он мог так сухо со мной разговаривать. Да он хотя бы представляет через что мне пришлось пройти? – в сердцах воскликнула Симеона.
Потом она устало махнула рукой и добавила:
– И с чего я решила, что он такой же, как его отец.
Она уже хотела сесть на кровать, но вспомнила, что в номере наверняка есть вода, и она сможет умыться, а может и душ принять.
– Как я сразу не подумала. Совсем одичала.
Симеона прошла в коридор, где была дверь в душевую, но вдруг остановилась. В этот момент она увидела свое отражение в зеркале, которое висело рядом со шкафом в прихожей. Она увидела себя в этих старых джинсах, в этой мятой, местами грязной толстовке, с лежащими на капюшоне косичками. А ведь платье с туфлями всё ещё лежали у нее в рюкзаке. Она столько раз представляла себе, как это будет. Как она встретит его. Именно такого: высокого, статного, в безупречном мундире и так похожего на своего отца. Почему же все эти планы так и остались планами? Почему она даже не подумала о том, как выглядит, и не вспомнила о платье, когда зашла в здание штаба? Симеона поняла, что просто настолько устала и ей так хотелось поскорее увидеть Александра, что ни о чем другом она и думать не могла. Вот и ответ на все ее вопросы. Александр увидел то же, что теперь в зеркале видела сама Симеона. Она закрыла руками лицо и горько заплакала.
Прослушав запись, оставленную его отцом, Александр поднялся и прошелся по комнате. Он не мог сдержать волнения, охватившего его. Конечно полковник знал без прикрас всю правду о войне. Он знал куда отправился его отец и понимал, что это вероятнее всего был билет в один конец. Но надежда в нем всё равно жила, она не угасла даже когда Александр получил сведения о потерях в передовых частях, и о том, как осуществлялось отступление. Даже когда ему доложили, что вся часть которой командовал его отец уничтожена, он всё равно надеялся. Теперь же и этот маленький уголек погас в его душе. Всё было очевидно и никаких сомнений быть уже не могло. Полковник снова сел в кресло и нервно вытер появившиеся на глазах слезы. Однако, почему же он не расспросил ту девушку, которая видела отца последней? Этот вопрос теперь не давал Александру покоя. Конечно, нужно с ней ещё раз поговорить. Александр набрал номер коменданта, но в этот момент в его дверь постучали.
– Войдите – сухо сказал полковник, положив всё-таки трубку.
В комнату вошел капитан Леви Михельсон.
– Простите полковник, но вы просили напомнить о совещании. Оно начнется через пять минут.
– Ах да. Спасибо Леви, вы очень вовремя напомнили – сказал Сурдинов, приняв свой обычный деловой вид.
– У меня к вам будет просьба. С фронта к нам сюда приехала медсестра. Вы с утра о ней докладывали. Я хочу распорядиться о награждении ее медалью и присвоении ей звания лейтенанта. Она это заслужила.
– Конечно, я всё сделаю, а документы вы подпишите после совещания.
– Да, спасибо Леви, вы всегда мне очень помогаете.
Александр быстро поднялся и взяв со стола несколько листков с какими-то записями, вышел из комнаты, вслед за капитаном.
Совещание продлилось очень долго и Александр покинул здание уже за полночь. Тем не менее он помнил о своем желании поговорить с Симеоной, но решил отложить это на завтра. Появившись на проходной на следующее утро, Сурдинов сразу же нашел коменданта, который о чем-то разговаривал с начальником ремонтной части. Не дождавшись, когда они переговорят, Александр знаком показал коменданту, чтобы тот к нему зашел, а сам поднялся к себе в кабинет. Через четверть часа к Сурдинову вошел комендант. Он отдал честь и подошел к столу полковника.
– Я хотел вас спросить, а где та девушка, которая приехала вчера? Она должна была к вам подойти насчет размещения.
– Симеона?
– Да, так кажется ее зовут.
– Да она подходила, и я ей выдал ключ от комнаты и талон на питание. Позже по вашему приказу ей выдали документы о присвоении звания лейтенанта и награждении. После этого она снова подошла ко мне и сказала, что очень хочет попасть в полк к медикам и попросила сделать необходимые документы. Я их подготовил и отдал ей.
– А сейчас-то она где? – неожиданно для себя, закричал Александр.
Впрочем, комендант был не робкого десятка и по своей природе очень спокойный человек.
– Ее отправили вместе с новым набором в Загреб. У нас большой дефицит хороших врачей с опытом, так что ее сразу взяли. К тому же за нее поручилась Ева Лундстрем.
– Та самая?
– Да.
– Но где они могли видеться, ведь эта Лундстрем совсем недавно прибыла с севера, а Симеона в это время была в Афганистане?
– На это мне нечего сказать. Знаю, что их полк отбыл ночным поездом и сейчас уже в тысячи километров отсюда.
– Так там же идут бои.
– Так и есть и раненых там очень много.
– Но был же приказ, всем кто с фронта давать недельный отпуск перед новой отправкой.
– Да, и я ей об этом сказал, но она категорически отказалась.
– И больше вы не настаивали – язвительно произнёс Сурдинов.
– Нет. На фронте очень нужны медики, тем более с опытом.
– Хорошо. Спасибо за информацию – устало сказал Александр, глядя в окно.
Комендант вышел и запер за собой дверь. Сурдинов сел за стол и тяжело вздохнул.
– А чего, собственно, я так переживаю. Мы все на войне. Она медик, я офицер службы разведки. Каждый делает свое дело – подумал он.
Однако полностью успокоить себя такими размышлениями Александр не смог.
Прошла неделя обычной рутинной работы. Сурдинов собирал сведения, поступавшие из разных частей света, анализировал их, стараясь предугадать хотя бы один следующий шаг Айры, хотя бы на одном каком-то направлении. Иногда это получалось, но чаще, всё происходило совсем не так, как он предполагал. Потом всё повторялось снова. Однажды во время долгого совещания на котором зачитывали длинный список потерянных территорий и имена высших офицеров погибших в боях, в зал заглянул неизменный адъютант Сурдинова, Леви. Подождав, когда полковник обратит на него внимание, он знаком показал, что у него что-то срочное. Сурдинов быстро подошел к двери.
– Простите полковник, что отвлекаю, но вам наверно будет интересно взглянуть – произнес Михельсон своим спокойным тоном.
– Взглянуть на что?
– Вернулась группа разведки. Им повезло, они сумели пройти до Двух Ущелий.
– Это же километров триста от наших крайних рубежей. Так глубоко на ее территорию еще никто не забирался. В самом деле им очень повезло. И что они принесли?
– Недалеко от поворота на Уч-Шариф дорога оказалась завалена. Сначала они решили, что это обвал, но когда им удалось перебраться на другую сторону, то увидели, что скалу кто-то подорвал. Ещё там было много разбитых падальщиков и на некоторых были видны следы пуль большого калибра. Скорее всего по ним работал пулемет. Один из бойцов нашел книжку среди камней. Он подумал, что видимо это записи того, кто взорвал скалу и взял с собой. Читать особо времени не было. Я увидел у него эту книжку и попросил дать мне посмотреть. В общем, это дневник вашего отца. Очевидно, он действительно погиб там, как и говорила та медсестра.
Александр побледнел, но справившись с собой, обернулся к сидящим в зале офицерам и произнес:
– Прошу прощения господа, я вас ненадолго покину. Майор Красс, продолжите пока вместо меня – обратился он к лысому, маленькому военному, сидевшему на стуле у двери.
Сурдинов вышел из зала и пошел за своим провожатым по коридору. Вскоре они зашли в совершенно пустой кабинет, в котором стояли только стол и одинокий стул. На столе лежал небольшой ежедневник, в жесткой, сильно потрепанной обложке коричневого цвета. Он был немного деформирован, видимо от падения на него камня при взрыве. Лейтенант вышел и оставил Александра одного. Полковник немного постоял, как будто не решаясь подойти к столу, но всё же сделал несколько шагов и присел на стул. Он бережно взял в руки ежедневник своего отца и провел по его обложке рукой. На пальцах осталось немного рыжей пыли. Сурдинов достал из кармана платок и тщательно протер им дневник. Потом он положил его перед собой и стал читать, аккуратно переворачивая пожелтевшие страницы. Александр сам не заметил, как уже прочитал последние строки.
Он положил ежедневник на стол и тихо произнес:
– Я так сожалею, что не нашел времени повидаться с тобой, папа.
Одинокая слеза прокатилась по его щеке. Александр поднялся и прошелся по комнате.
– Как же я был не прав с той девушкой. Что ей до меня, чтобы тратить время на мои поиски? Но она нашла меня здесь, что было совсем непросто, только для того, чтобы выполнить последнюю просьбу моего отца и отдать мне жетон. Чем же я отплатил ей за это? Наградил медалью и отправил умирать на фронт. Чтобы мне сказал отец если бы узнал об этом. Он бы сказал: сам натворил, теперь сам исправляй. Да, я сделаю всё, что в моих силах и обязательно найду ее.
Сурдинов взглянул на лежащий на столе дневник и тут вспомнил о программах на флешке отца, про которые совершенно забыл. Он открыл дверь и вышел в коридор. Леви стоял напротив двери и видимо ждал, когда выйдет полковник.
– Попросите зайти ко мне майора Красса, думаю совещание уже закончилось. Я буду в своём кабинете. И вот ещё что, вызовите ко мне Бугайского из центра защиты информации. Скажите мне нужна его помощь с одной программой. Нужно её исследовать и понять предназначение – обратился он к своему адъютанту.
– Да, полковник – ответил Михельсон.
Капитан отправился исполнять приказ, а Сурдинов быстрым шагом дошел до своего кабинета.
Он вошел и сразу включил электронную карту с обозначением всех позиций Айры, на сегодняшнюю дату. Внимательно изучив ее, он откинулся на спинку кресла и задумался:
– Как отец понял, что Айра открыла Диасу истинное положение своих баз? Скорее всего он узнал о некоторых из них во время наступления и увидев их на планшете Армандо, обо всем догадался. Да, это единственное объяснение.
Александр переключил карту на дату, которую указал его отец в своих записях и начал делать на ней пометки маркером.
В этот момент в кабинет вошел маленький лысый майор в сопровождении Михельсона.
– Вы хотели меня видеть? – спросил майор.
– Да, мне нужно кое-что с вами обсудить.
Майор Красс руководил практически всеми операциями, которые проводились специальными силами разведки. Он первый получал самую свежую информацию и умел отсечь все непроверенные факты и домыслы перед тем, как докладывать ее кому-то из руководства. Чаще всего это был половник Сурдинов. Александр очень ценил этого спокойного и немногословного человека, способного запоминать огромные объёмы информации и грамотно их структурировать. Именно с этим человеком Сурдинов и решил обсудить свои мысли. Когда майор зашел в кабинет, Александр уже обвел кружками на карте некоторые места. Причем одни из этих кружков были зеленые, а другие синие.
– Скажите Красс вы ведь принимали непосредственное участие в планировании операции «Укус змеи», которая должна начаться через четыре дня.
– Да, я разработал основную концепцию. Если у вас есть замечания, то мне очень хотелось бы их услышать – несколько смущенно произнес Красс.
Эта операция была ответом на непонятные действия Айры, которые произошли на северном фронте. Бойцы разведотряда проводившего рейд по тылам противника, зашли на базу Айры и к своему удивлению обнаружили лишь несколько неисправных дронов и большое количество разного вооружения и взрывчатки. Похоже именно туда свозились захваченные у людей трофеи. Эти находки сильно воодушевили командование объединённой армии, и они даже предприняли незапланированное наступление в районе этой базы силами двух моторизированных бригад. Операция прошла успешно. Противнику был нанесен существенный урон, а территория, перешедшая под контроль людей, исчислялась сотнями квадратных километров. Впрочем, какой-то большой эйфории в ставке командования эта победа не вызвала. Те силы Айры, которые противостояли людям были явно ниже, чем должны были быть по оценкам разведки. Это могло означать, что Айра отвела часть своей техники, вглубь контролируемой ей территории. Сделала она это либо для перегруппировки, либо для контрнаступления. После долгого и довольно эмоционального совещания, командование приняло решение отступить на старую линию фронта, где уже были подготовлены оборонительные позиции и укрепления. Строить их еще раз не было ни сил, ни времени. В штабе ломали голову над причинами столь странных действий Айры и ответ не заставил себя ждать. Она нанесла мощный удар и совсем не там, где этого ждали. Первоначальное предположение, что это её разведчики не оправдалось. Айре удалось продвинуться далеко вглубь позиций людей, нанося им серьезный урон. По нескольким базам людей были нанесены удары не только дронами и тяжелой техникой, но и ракетами, которые вывели из строя все средства связи. Часть гарнизона одной из баз сумела пробиться к дороге и воспользовавшись темнотой вырвалась из ловушки. До своих сумели добраться только четверо. Они и рассказали, какая техника была задействована при нападении и сколько ее было. Конечно достоверной информации о резервах Айры у командования не было, поскольку получать разведданные с подконтрольных ей территорий, становилось всё труднее. А чаще всего – невозможно. Однако аналитики штаба старались изо всех сил просчитать силы и возможности врага. Исходя из этих расчетов получалось, что Айра испытывала серьезный дефицит в наземной тяжелой технике и ракетах большой дальности. Теперь же стало ясно, что она сумела накопить серьёзный резерв и готова к наступательным действиям. Очень многое зависело от того, где она их проведет. Тогда и появился план операции «Укус змеи» целью которой было уничтожение аэродромов с тяжелыми дронами. Таким образом командование предполагало не допустить масштабного наступления Айры. Местоположения баз были получены случайно в результате ошибки работы её систем защиты. Так как Айра не могла быстро перенести места базирования тяжелых дронов, у людей появилась реальная возможность их уничтожить. Если, конечно, действовать быстро.
– Простите майор, я вовсе не хотел каким-либо образом вас критиковать, просто сейчас стали известны некоторые факты, которые могут повлиять на успех операции. Поэтому вы здесь – произнес Александр с серьезным видом.
– Да полковник, я вас слушаю.
– Что вы скажите, если выяснится, что расположение баз Айры на этом участке стало нам известно не в силу счастливой случайности, а потому что она сама решила их нам показать? – спросил Сурдинов, глядя на карту.
Красс покрылся пятнами и его глаза расширились. Он очевидно уже пробежался в уме по своему плану и понял к чему клонит полковник.
– Скажу, что если это так, то смысла проводить нашу операцию нет и ее нужно отменять.
– Это и так понятно, но зачем ей это делать?
– Очевидно вы уже ответили на этот вопрос и хотели бы сравнить его с моим – откашлявшись произнёс Красс.
– Просто скажите, какие у вас мысли на этот счет.
– Мне трудно залезть в ее искусственный мозг, но со своей человеческой точки зрения, могу предположить что, либо нас там ждет ловушка. Либо на этих базах уже никого и ничего нет, но она хочет, чтобы мы растянули свои силы и не могли их быстро перебросить на другие участки.
– И к какому из этих вариантов вы больше склоняетесь? – гнул свою линию Сурдинов.
– Скорее ко второму. У меня был доклад от командира одного разведотряда, который почти дошел до её базы Олавсверн в Норвегии. Это одна из баз, на которую мы планируем напасть. Так вот он говорил, что там нет вообще никакой техники. Откровенно говоря, я не поверил и решил, что просто Айра хорошо замаскировала там свои дроны. Однако теперь думаю, что он мог быть прав. Скажите, эта информация из надежных источников?
– Раз я говорю с вами, то всё очень серьезно и да, отвечая на ваш вопрос, источник надежный. Вы помните Армандо Диаса?
– Да, это человек – легенда. Многие всё еще верят, что он жив – повеселев произнес Красс.
– Ну так вот, он понял, что Айра сама дала ему возможность подсоединиться к ее сети. А понял он это, когда на его планшете сама собой изменилась вся картина. Она давала ему возможность побеждать до поры, а потом подсунула ложные базы, вместо настоящих. И поступила она так не только с ним. В результате мы проиграли афганскую операцию, но решили, что всё это случайность.
– Откуда вы это знаете?
– Мой отец нашел последнюю стоянку Диаса и его планшет.
– А его самого?
– И его тоже.
– Значит, он всё-таки погиб?
– Да, но не стоит об этом распространяться. Это убьет легенду о нем. Пусть она живет, хотя бы до конца войны.
– Да, вы правы.
– Но сейчас не об этом. Как мы с вами понимаем, никакого доступа к сети у нас на самом деле нет и Айра показывает нам то, что хочет и когда хочет. Теперь вы знаете тоже что и я. Так какое решение нужно принять, майор?
– Нужно остановить операцию, иначе мы потеряем полторы тысячи наших воинов, и большое количество техники. Если кратко: это будет катастрофа.
– Я рад, что мы пришли к одному и тому же мнению – сказал Сурдинов и подойдя к стоявшему на столе телефону вызвал капитана Михельсона.
– Организуйте экстренное совещание, через час – сказал он.
– Кого позвать? – спросил, как всегда дотошный Леви.
Помимо присутствующего майора Красса, Александр позвал командующего объединённой группировкой генерал-лейтенанта Эверта, и нескольких других высших офицеров, занимавших ключевые посты в ставке.
Когда все собрались, полковник вкратце рассказал, о чем они говорили с Крассом.
После того как Сурдинов ответил на закономерно последовавшие вопросы и сомнения в его правоте почти исчезли, слово взял командующий специальными воздушными силами.