Снег, который не вернулся

1.

Задумчиво держа в руках снежный шар, она даже не пыталась взболтать его. Снега не было уже больше семи лет. И конечно это сказалось на жизни людей не лучшим образом.

Мало того что смена года всегда приносила разочарования, боль и потери, так еще и это.

Раньше хотя бы снег поднимал настроение и делал все вокруг светлее, торжественнее и хоть немного живее. Теперь же без него… жизнь потеряла краски, как бы странно это ни звучало.

Посмотрела на свои руки: краска так окончательно и не оттерлась.

– Если не будешь покупать, лучше поставь. Вещь-то ценная. Таких сейчас и не делают уже, – хрипловатый голос прервал мысли девушки.

– Позвольте мне немного вдохновиться, милая барышня, – улыбнулась, стараясь, чтобы и в глазах отражалось добродушие. – Такие диковинки и правда нечасто встретишь. А ваш магазин – просто отрада для глаз.

– Вдохновиться? – пожилая продавщица ни на секунду не купилась на лесть и, поплотнее затянув шерстяной платок на поясе, аккуратно извлекла из рук Велимиры редкую и дорогую поделку. Уместив ее обратно на полку, женщина повернулась и сморщила нос, разглядывая посетительницу как в первый раз. – Так ты из этих. Думаешь, у нас тут музей, можно приходить, глазеть и ничего не покупать.

– Видимо, из них, – пожала плечами, все еще улыбаясь. – Часто к вам наши заходят, да?

● 

Дошутишься, – хмуро ответила продавщица, отворачиваясь и возвращаясь на  облезший стул к вязанию.

Велимира удержала на лице улыбку, любуясь шаром издалека, что еще сильнее утомило пожилую женщину, и та сбилась со счета петель. Быть бы тут неизбежно убийству, если бы в дверь не заглянул лохматый мальчишка, почти по самые глаза спрятанный за шарфом.

● 

Вель, прошли они, можно идти, – сообщил он еще писклявым, но важным от сознания выполненного задания, голосом.

● 

Как вовремя! – обрадовалась посетительница, спеша покинуть недружелюбное заведение. – Еще раз благодарю за вдохновение и тепло.

Уже от двери она послала улыбку недовольной женщине. Та только отмахнулась, мол, уходишь – и слава всем, кто за это ответственен.

На улице холод моментально залез под куртку девушки и, уцепившись незваным пассажиром, отправился с ней дальше. Вот еще одно последствие отсутствия снега – холод гораздо жгучей и стремительней.

Дорога действительно оказалась свободной. Не то чтобы у Велимиры и ее спутника были проблемы с представителями закона. Но лучше было с ними не встречаться, потому что у представителей закона вполне могли быть проблемы с Велимирой. А в каталажке, куда они собирают всех попавшихся на улице подозрительных бродяжек, точно не будут топить, даже не смотря на то, что зима и морозы все крепчают. Кому есть дело, верно? Каждый заботится только о себе. И чем полнее клетки на ночь, тем сытнее ужин служак.

● 

Лас, ты как, не замерз? – похлопала мальчишку по плечу.

● 

Я же не сидел на месте. Я двигался. А ты сама столько раз говорила, что если двигаешься, то скорее сваришься, чем замерзнешь, – он выразительно подвигал бровями – единственным, что можно было разглядеть на его закутанном лице. – И не зови меня этим детским именем. Я мужик!

● 

Еще какой,  – она кивнула, отряхнув замерзшие на шарфе мальчика кристаллики льда. – Ты мой защитник. И мой воин. Закончится зима, пойдем с тобой к моему учителю, станешь настоящим художником.

● 

Я помню, помню. Жаль, зимой к нему не пробраться, – Лас почесал нос сквозь вязаную ткань.

● 

Пробраться можно, – рассмеялась девушка, представляя гнев своего учителя, – только бесполезно это. Он на зиму в спячку впадает. И если мы его разбудим, получим не помощь, а подзатыльники и ворчание.

● 

Он просто какое-то животное, – мальчик слегка закатил глаза, насколько позволила шапка.

● 

Можно и так сказать, – немного рассеянно отозвалась Велимира. Она расположила на ладони лед, создав маленький случайный орнамент, но он тут же растаял от тепла ее руки.

● 

Идем домой? – вопросительно посмотрел Лас. – Там хотя бы шапку и шарф снять можно.

● 

Как быстро ты назвал это место домом! Мы прожили там два дня.

● 

Человек ко всему быстро привыкает. Если там безопасно и тепло, то это дом, – мальчик нравоучительно поднял палец в варежке.

Улицы города, когда-то сиявшие праздничными огнями, теперь погрузились в серую мглу. Фонари, давно погасшие, торчали из грязи, как сломанные кости. На перекрёстках приютились замерзшие ларьки, а из труб домов валил густой дым, пытаясь хоть как-то согреть замерзших жителей.

Они побрели в район одноэтажных домов, где Велимире удалось снять небольшой сарайчик на несколько дней.

Там она выдала Ласу еду, и тот едва сдержал порыв запихать ее в рот и проглотить не жуя. Все же он уже не был ребенком. И не хотел показаться таковым перед старшей подругой.

Девушка с ухмылкой посмотрела, как он старательно двигает челюстями, видимо, даже считая каждое движение про себя. Если бы он прикладывал столько усердия к обучению…

На улице пронеслось что-то шумное и беспорядочное. Велимира замерла, прислушиваясь к звукам. Неужели уже пошли по спискам? Рано еще. Она специально планировала посещение города так, чтобы была пара недель до начала ежегодных репрессий.

За окном все стихло. Может, просто выдавала нежелаемое за действительное? Страхи могут и не такое нашептать. Велимира вспомнила, как несколько лет назад, путешествуя к учителю, услышала странное шуршание в кустах у дороги и тут же рассказала себе, что это за ней пришли и сейчас схватят, потащат, и моментально вспомнились все ужасы, которые передавали шепотом, о том, что делают с вольными художниками в тюрьмах.

Она тогда просидела больше часа, боясь пошевелиться и пытаясь хоть немного унять свое оглушительное дыхание. А оказалось, что в этих самых кустах сидел не менее напуганный заяц. Что ж, ему было чего бояться. Он пошел на ужин. Очень даже вкусный сочный ужин. Кролик в специях на костре. У девушки даже слюнки потекли от воспоминания об этом. Иногда в дороге еда лучше, чем в городе.

Закончив с воспоминаниям и проглотив слюну, Велимира вновь взглянула на своего товарища. Тот уже закончил жевать и вопросительно смотрел на нее, пытаясь понять, что же она там услышала.

● 

Показалось, – поспешила она успокоить мальчика. – Может, просто кто-то проехал на скорости, или большая ворона пролетела.

● 

Что, вороны шумят как проезжающая на скорости телега? – поднял брови Лас.

● 

О, ты недооцениваешь ворон. Они порой даже хуже коршунов, – улыбнулась она, поддразнивая. И взмахнула рукой, создавая в воздухе образ из собственных волос. Стая ворон получилась как живая, только рыжая, и парнишка даже вздрогнул, отшатнувшись. – Они могут быть тихими и незаметными, когда хотят что-то утащить, но могут быть громкими и грозными, когда хотят напугать. А если их много… тут даже самый отважный пес сбежит в будку, поджав хвост.

● 

Не такую сказку хочешь услышать перед сном, – мальчик сморщил нос.

● 

А ты хочешь сказку на ночь?

● 

Нет! – запротестовал было, даже руками взмахнул. Но передумал, пока Велимира не передумала. – Да! Мою любимую, Вель, про первого художника!

● 

Ну, это не совсем сказка. Это больше легенда, или даже историческое событие… Ну да ладно, лишний раз повторить не повредит. И учитель наверняка спросит, знаешь ли ты ее, когда мы к нему дойдем.

● 

Вот и давай, – кивнул Лас, устраиваясь в кровати. Он здраво рассудил, что никто никогда не будет слишком взрослым для хорошей исторической сказки, и его статус мужчины никак не пострадает. – Только можешь немного порисовать?

● 

Немного, – кивнула. – Я еще не полностью восстановилась после нашего побега.

● 

Я помню, – сказал он чуть виновато, но только совсем чуть-чуть. Желание маленьких чудес пересилило беспокойство за подругу.

● 

Никто не знает, как выглядел первый художник, – начала она с завыванием и завесила лицо волосами, для достоверности. – Кто-то говорил, что это был прекрасный юноша с прекрасной душой и набором красок, кто-то, что могущественная женщина, рисующая всем, что под руку попадется, даже едой, а кто-то, что это было неизвестное никому существо, творящее свои картины исключительно кровью врагов.

Начало истории сопровождалось тремя разными образами, которые Велимира создала из обычной пыли и грязи, щедро разбросанных по их комнате. Но то, из чего они были сделаны, никак не повлияло на изящность линий. Напротив. Велимира считала, что пыль и грязь – одно из самых лучших, если не самое лучшее, для создания быстрых иллюзий.

● 

Но все сходятся в одном: первый художник был непохож на людей из своего племени. Он видел красоту и силу жизни и стремился ее запечатлеть. И, по легенде, жизнь ответила ему взаимностью.

● 

Захотела запечатлеть его красоту и жизнь? – ехидно уточнил Лас, не первый раз слушающий эту историю.

● 

Именно, – распылила фигурки и создала новую. Кривую рожицу с высунутым языком.

● 

О, не трать силы на это безобразие! – возмутился мальчик, посмеиваясь про себя. – Тебя так не хватит на все.

● 

А ты собираешься дослушать до конца? В прошлый раз ты заснул еще до середины, – она усмехнулась, убирая пыльное создание. – Так вот, сама жизнь явилась к первому художнику и предложила ему подарок.

● 

Сделку! Это была сделка! – нетерпеливо поправил в ожидании новых маленьких чудес.

● 

Ну хорошо, пусть будет сделка, – она создала ствол большого дерева и две фигуры под ним. – До тех пор, пока художник обязывался правдиво изображать жизнь вокруг себя, она позволит ему творить своими красками и кистями…

● 

Разве художники рисуют правдоподобно? – сморщил нос мальчик. – Они все искажают.

● 

Это художественное видение. Они так видят. Поэтому для них это правдоподобно. Все честно, – развеяла фигурки. – Вижу, ты уже слишком сонный, чтобы слушать дальше.

● 

Что? Это нечестно. Я просто высказал свое мнение, – проворчал Лас, но спорить дальше не стал. Что он, маленький?

Проследив, что мальчик устроился, завернувшись в плед, любезно подкинутый хозяином сарайчика, Велимира и сама забралась в кровать. В голове у нее кружили образы из старой легенды. Конечно, это все вранье. Но на чем-то оно же должно быть основано? Люди не могут придумать ничего нового. Только умеют перевирать хорошо забытое старое.

Учитель не раз говорил ей, что ее магия как раз основана на том, что она много путешествовала и много повидала. У нее в голове столько всего, что можно перемешать, увеличить или уменьшить, ускорить или замедлить, убрать или переместить куда-то еще. Поэтому ее иллюзии такие привлекательные. Поэтому она стала лучшей ученицей. Хоть так и не получила собственную кисть, чтобы творить что-то настоящее. Как хоть она выглядит, эта кисть? Обычная деревянная с ворсинками из хвоста белки? Какого она размера? Может, она как посох, и в ней использованы конские волосы? Может, она просто называется кистью, а на самом деле это просто… Что-то такое. Непонятно что.

Когда девушка в порыве откровения поделилась мыслями со своим спутником, он, как любой легко выдающий новые выдумки ребенок, предположил, что это может быть кисть скелета. Мол, надо убить своего главного врага и сделать из его кисти орудие, чтобы творить добро. Вот так просто. Взять и из руки плохого человека смастерить то, что будет создавать только хорошее.

Девушка фыркнула в темноте, вспоминая эту беседу и то, как она серьезно задумалась о возможности правильной догадки Ласа. Потом она, конечно, откинула эту мысль. Но образ прочно засел в голове и грозил когда-нибудь реализоваться в ее иллюзиях. Или еще где.

Если бы тогда, более семи лет назад, все не перевернулось с ног на голову, Велимире не пришлось бы столько бегать, голодать и прятаться.

Она наверняка была бы сейчас известной художницей и принимала бы посетителей в доме с большими окнами и уютным камином. А не лежала бы в темном и холодном практически сарае. Да что там. Девушка перевернулась на бок и подтянула ноги к животу, стараясь сохранить побольше тепла.

Сколько бы всего было по-другому, если бы тогда ничего не случилось.

2.

● 

Изначально их было трое. Первый художник, первый сказитель и первый музыкант, – Велимира разогнула три пальца на руке. Непонятно почему, но так было нагляднее.

● 

И ни одного повара или лесоруба, – смешливо покачал головой Лас, слегка скучая на повторении древней истории.

● 

Ну что я могу сказать? Жизнь тогда была благосклонна к искусству. Видимо, ей казалось, что это именно те люди, кто сможет претворить ее мечты в реальность.

● 

Ты говоришь о ней, как будто она обычная избалованная девчонка. Да еще мечтающая, что кто-то за нее все сделает,  – парень пренебрежительно покрутил карандаш, которым собирался конспектировать, между пальцами.

● 

Тогда она и правда была очень молода. А ты, будь сейчас древние времена, горел бы на костре за оскорбление чувств верующих! – фыркнула Велимира.

● 

Маленькая, несамостоятельная, да еще злая. И это наша жизнь? – поднял  вверх глаза мальчишка.

● 

Тогда она была гораздо ближе к людям. И часто являлась им, – не желая раздувать бунтарский дух приятеля, девушка заговорила тихо, вынуждая его прислушиваться. – И когда она увидела тех самых людей, она поняла, что они могут помочь ей. Дар, который она дала им, был непревзойденный. Каждый мог творить чудеса. Но самое большое чудо – создание жизни – они могли сотворить только втроем.

● 

Ну не знаю, бабы как-то с этим справляются самостоятельно.

● 

Николас! – не выдержала Велимира. – Это же все иносказания. Древняя история – наполовину легенда, а ты ждешь, что там все будет как на кузне – здесь ударил, и сразу вмятина?

● 

Ладно, продолжай, продолжай, – он смилостивился и махнул рукой.

● 

Пойдем лучше найдем что-нибудь поесть. Вижу, на голодный желудок наука к тебе не липнет.

● 

Наука! – скривил лицо парень. – Это сказки.

● 

Все сказки основаны на фактах, – она нравоучительно подняла палец вверх и, выглянув на улицу, повертела головой. – Ты же знаешь, что именно с тех пор начали праздновать смену одного года другим. Это факт. И трое, которым сама жизнь вручила дар, выполняли желания людей.

● 

Это точно выдумка, – недоверчиво рассмеялся Лас, выскакивая за подругой на улицу. – Я не припоминаю, чтобы мне что-то дарили, кроме угрозы присесть в тюрьму.

● 

Тебе сколько зим? Двенадцать. Конечно, ты не помнишь. Переворот случился, когда тебе еще пяти не было. А я вот помню. Хоть и смутно, конечно. Я была чуть старше, чем ты сейчас, – она задумчиво прищурилась, проходя мимо лавки с мясом. Запах был смешанным. Что-то жарилось, что-то гнило, что-то только только рассталось с жизнью. Велимира подумала, что так можно описать все вокруг.

● 

Я и переворота не помню,– нахмурился мальчик. – И родителей слабо. Помню, что папа был художником, а мама – сказительницей. У нас был красивый дом…

Девушка мягко и немного нерешительно прикоснулась к плечу друга, не зная, как ершистый подросток отреагирует на попытку поддержать. Но тот, кажется, даже не обратил внимания, что на его плече что-то есть.

Мимо них прогромыхали служители порядка. Один из них повернулся в сторону Велимиры буквально на секунду и тут же отвернулся, поняв, что она не соответствует приметам разыскиваемого.

● 

Что они так рано забегали? – недовольно поджал губы Лас.

● 

Видимо, кто-то сдал им четкую и явную информацию. Нам повезло, что мы не подходим. Но жаль беднягу, который под нее подойдет. Думаю, сегодня несколько мужчин обнаружат себя не дома, а в холодной клетке.

● 

Почему мужчин?

● 

Логика, Ласик. Раз их не интересуют девушка и мальчик, значит что?..

● 

Понял, – он отвел глаза. – Мы есть сегодня будем? Ты права, наука не лезет на голодный желудок.

● 

Эта лавка нам вряд ли по карману, – она переключилась на деловой лад, – но через несколько домов был небольшой магазинчик, как раз для нас. Ты, кстати, мог бы остаться дома… тьфу, и я уже зову этот сарай домом.

● 

Я твой защитник и помощник. Кто понесет еду?

● 

Вот как? Что ж, придется купить еды побольше, чтобы оправдать твой выход на улицу, – усмехнулась Велимира, пересчитывая в уме, сколько у нее осталось денег, и сколько она сможет заработать, выполнив заказ.

● 

Покупай сколько хочешь, я все унесу, – беззаботно заявил Лас.

Через полчаса он пожалел о своем энтузиазме, когда подруга нагрузила его сумками с припасами, лекарствами и еще какими-то вещами.

● 

Вижу, ты постаралась, – прокряхтел мальчик, стараясь не выказывать усталости.

● 

Ну когда мне еще удастся вытащить моего помощника на улицу? Да еще в настроении помогать мне.

● 

Я всегда в настроении помогать! – по лицу Ласа было видно, что больше всего на свете он хотел бы бросить покупки на землю. Но, конечно, он не позволил бы себе испортить их запасы еды на неизвестное количество времени. – Я самый помогающий человек в этом мире.

● 

Соглашусь, – она кивнула, довольно улыбаясь. Но тут же остановилась.

Дверь сарайчика, который они сняли, оказалась приоткрыта. Всего лишь щелочка. Но встревоженная и настроенная на худшее девушка увидела это. Она отвела руку назад, останавливая и защищая своего друга, надеясь, что он догадается вести себя тихо. Но он, конечно, не понял.

● 

Как любезно с твоей стороны открыть мне дверь! – поддразнил Лас, с шумом вваливаясь в комнату и радостно ставя покупки на пол. – Надеюсь, мы съедим хотя бы часть до того, как пойдем дальше!

● 

Николас, – встревоженно оглядывая комнату, она увидела темный силуэт, сгорбившийся за столом, – подойди ко мне, пожалуйста.

● 

Что, тебя тоже нужно перенести через порог? Я всю дорогу…

● 

Сюда! – железным тоном произнесла Велимира, приготовившись к бою.

● 

О! – сообразил мальчик и послушно перебежал за ее спину, снимая небольшой нож с пояса.

Силуэт за столом понял, что его раскрыли, и начал подниматься.

3.

● 

Я не знал, что здесь кто-то живет. Думал, просто заброшенный сарай, – силуэт поднял пустые руки и шагнул на свет. – Честное слово, я не причиню вам вреда.

● 

Гляди, это сказитель! – заорал Лас, и Велимира моментально повернулась к нему и зажала ему рот рукой. Мальчик вытаращил глаза, указывая на книгу, свисающую с пояса незваного гостя.

● 

Это тебя ищут по всему городу? – медленно и тихо спросила Велимира, разглядывая мужчину.

Молодой, вряд ли намного старше нее самой, черные спутанные волосы выбиваются из-под капюшона. И шрамы – от глаз до середины щек. Велимира могла предположить, от чего они, но не стала сейчас сосредотачиваться на этом.

● 

Получается, меня, – он развел руками, слегка поклонившись в почти шутовском поклоне. Ни губы, ни глаза не улыбались, но вся его изогнутая фигура выражала насмешку.

● 

Ну и беспорядок ты навел. Честных граждан вроде нас чуть не забрали вместо тебя, – заявил Лас, воспользовавшись тем, что подруга убрала руку.

● 

Честных граждан? Разве твоя мама не художница? – поднял брови гость.

● 

Мама? – Велимира встала в боевую позицию.

● 

Ммм… Старшая сестра? Младшая сестра? Очень молодая тетя?

● 

Ты бы еще “бабушка” сказал! – вмешался Лас, выходя из-за спины девушки. – Она моя подруга.

Пришелец одобрительно покивал головой, бросив быстрый оценивающий взгляд на девушку.

● 

Лас, назад! Ты же не знаешь, что это за человек! – зашипела Велимира на мальчика.

● 

Он шутит! Не думаю, что он может причинить нам зло.

● 

Какой милый парень! – человек в капюшоне почти нежно обхватил мальчика за плечи и прикрылся им от Велимиры. – Ты отчасти прав. Мне нет интереса причинять вам вред. Если только вы не захотите меня выдать канонникам.

● 

Канам? Ни за что! Мы своих не сдаем, – Лас все еще не верил, что сказитель может оказаться негодяем.

Велимира молча начала рисовать боевой рисунок, понимая, что сил ей явно не хватит. То, что она собрала по крупицам для выполнения заказа, явно не потянет на полноценный бой. Она искоса посмотрела на покупки. Кое-что оттуда могло бы помочь, но девушка сомневалась, что ей позволят что-то достать, а тем более применить.

Мужчина проследил за ее взглядом и с интересом начал разглядывать покупки. Поняв, что там еда, он довольно шумно сглотнул.

● 

Вель, он же голодненький. – Расширил глаза добрый Лас. – Ты смотри какой тощий, сколько он уже бегает от канонников?

● 

Четвертый месяц пошел. – На автомате ответил незваный гость.

● 

Я не собираюсь кормить человека, который взял тебя в заложники. – Сложила руки на груди Велимира. Она окинула взглядом фигуру в накидке оценивая худобу и качая головой, явно не одобряя такое пренебрежение потребностями собственного организма.

● 

Да разве в заложники? Это просто приветственные объятия. Ну и ты очень грозная и он просто испугался и спрятался за моей мощной спиной.

● 

Ну, вообще, я действительно пытался тобой прикрыться. – Серьезно и виновато проговорил мужчина. – Я обычно так не делаю. Но что-то уж … – его прервало громкое урчание желудка.

● 

Вель? – вопросительно посмотрел мальчик, всё ещё застрявший в руках незнакомца.

● 

У нас все рассчитано только на нас двоих. – Заупрямилась девушка. – Ты посмотри, какой он длинный. Наверняка много ест.

● 

Вель? -выпутываясь из шарфа -я нес эти продукты и хочу ими поделиться. Он же наш практически брат! -выразительно посмотрел, скидывая перчатки.

● 

Ничему тебя жизнь не учит. Вспомни, где и как я тебя нашла. Там был хоть один брат для тебя? -горько вздохнула, возвращаясь мыслями в тот день, два года назад.

● 

Да ты и сама не сильно изменилась *проворчал Лас, кивнув на гостя, склонившегося над сумками.

Мужчина повернулся, держа в руках хлеб. Велимира увидела в его взгляде тот же голод и надежду, что и в глазах многих оставшихся без всего после переворота. Он сдерживался, чтобы не запихнуть все в рот, но желание было очевидно.

● 

Можно? -терпеливо спросил, видя, что девушка замерла, уйдя в свои мысли. – я верну при первой же возможности.

● 

Ешь – сдалась, махнув рукой и начала снимать куртку, поддавшись доверительному отношению Ласа к этому типу. – но оставь ребенку тоже.

● 

Ребёнку?– грозно проворчал мальчик, специально понижая голос. Но девушка не обратила на него внимания и схватив сумки потащила их подальше от мужчины – разбирать покупки без свидетелей.

● 

Я… конечно. – почти неслышно согласился и впился зубами в край корки. – конечно. Я не думал даже. – но живот предал его урчанием, показывая, что еще как думал. Мальчик смотрел на него с почти отеческой гордостью. Он окончательно снял верхнюю одежду, оставшись в потертом свитере. Велимира с любовью посмотрела на свое произведение. Он растягивался вместе с ростом мальчика. Но от дырок и вытершихся пятен его это не спасало.