Езиды. Стать езидом нельзя, им можно только родиться.

После сорванного урока математики Вову, Тоню и меня вызвали в кабинет Елены Юрьевны.

– Рассказывайте, – кратко сказала мать Ксении, глядя на нас по очереди.

– Я вообще не в курсе, – сказала Тоня. – Я не знаю этих, – пренебрежительно сказала она о нас с Вовой.

Заметив недобрый взгляд завуча, она добавила «людей». Тоня разглядывала меня, будто бы я была в чем-то виноватой.

– Ксюха упала в обморок на математике, – принялся рассказывать Вова, скорее Тоне, о событиях в нашем классе. – Зубы потеряла.

– Сочувствую, – сказала бойкая восьмиклассница.

– У тебя был с ней разговор, касаемо того, что она голодает? – спросил активный Вова.

– А тебе это зачем? – настороженно спросила в ответ девушка.

– Да просто…

– Не лезь не в свои дела. Елена Юрьевна, что вы от меня хотите? – спросила Тоня.

– Ответь на вопрос Вовы.

– Я не знаю.

– Тоня, да или нет? – принялась давить на нее завуч.

– Нет! Я могу идти?

– Иди, – дала добро Елена Юрьевна.

Мы с Вовой остались в кабинете завуча.

– Вова, ты, получается, обманываешь? – спросила она, делая собственные выводы.

– Нет.

– Я ничего не понимаю! – воскликнула Елена Юрьевна, возмущаясь. – Кто-нибудь объяснит?!

Я поняла, что настала моя пора говорить.

– Ксения считает, что я навела на нее порчу, – сказала я.

– А ты умеешь? – спросила завуч в ответ.

– Я не умею и не желаю зла людям. Ксения упала в обморок, который, вероятно, сопряжен с ее состоянием голодания.

– Это ты с чего взяла?

– Я верю Вове.

В кабинет ворвался учитель математики Денис Петрович. Он настороженно смотрел на меня. В руках держал черный пакет, похожий на тот, который дала Маргарита Викторовна. Я понимала, что надвигалась буря. Наверняка пакет был с вниманием осмотрен «от» и «до». Учителем были сделаны неверные выводы. Доводы он решил донести до начальства.

– Елена Юрьевна, извините, что без приглашения, – спокойным тоном сказал он. – Я не стучался, да?

– Проходите.

– Мы нашли это, – сказал он, доставая турку.

Из пакета высыпались деньги. Получалось, Маргарита Викторовна пожелала сделать приятное за оказанную помощь. Но это было излишним. Я бы погадала без всякого рода благодарностей. Теперь ее деньги свидетельствовали против меня на суде Елены Юрьевны. Я понимала, что предстоит длительная нотация с возможными печальными последствиями, вплоть до исключения из гимназии. В школе (учителя с гордостью называли ее исключительно гимназией) было множество случаев, когда за малейшую провинность выгоняли в вечернюю школу.

– Ксюша гадает на кофе, – спокойным тоном сказал Вова.

– Ксюша?! – с удивлением спросила Елена Юрьевна.

Денис Петрович положил деньги обратно в пакет.

– Простите, Диана, – исправился Вова.

– Диана, это правда? – спросил завуч.

– Да, я умею гадать. Но практически не занимаюсь этим занятием.

– Зачем притащила турку в школу? – расспрашивала она.

– Елена Юрьевна, я бы не хотела говорить об этом.

– Вся школа знает о способностях нашей Дианы, – сказал учитель математики, подливая масла в огонь. – Скажи: ты гадала на Ксению или действительно нанесла ей вред?

– Мне не известны способы нанесения вреда человека через турку для кофе.

– А какие способы тебе известны?

– Простите, но я высказалась по ситуации. Ничего другого не могу добавить.

Елена Юрьевна отпустила Вову. Я осталась в кабинете завуча.

– Что думаешь, Денис Петрович? – поинтересовалась Елена Юрьевна у подчиненного.

– Думаю, что Диана привлекает внимание, ввиду его отсутствия.

– Хочешь сказать, что ничего не умеет?

– Вероятно.

Елена Юрьевна посмотрела на меня.

– Слышала, что Иван в тебя влюблен, – сказала она, обсуждая сплетни.

– Вы думаете, что невозможно полюбить езида? – спросила я прямолинейно, уставая от нового концерта.

Елена Юрьевна растерялась. Она опустила глаза и улыбнулась, затем принялась бегло смотреть по сторонам.

– Ты как разговариваешь?! – принялась она нападать, желая ускользнуть от ответа.

– Здесь два взрослых человека, Диана, – напомнил Денис Петрович.

– У меня другая вера. Но я бы не хотела, чтобы из-за конфессии прижимали окружающие и обвиняли во всех смертных грехах.

– Ты кем нас выставляешь?!

– Елена Юрьевна, я думаю, что нужно пригласить маму в школу, – лебезил перед ней учитель математики.

– Да, пожалуй. Что стоишь-иди! – грубовато произнесла она, обращаясь ко мне.

– До свидания.

Я вышла из кабинета завуча. В коридоре стоял Иван. Он сказал, что Маргарита Викторовна посодействовала в том, чтобы вдвоем пошли домой пораньше. Она договорилась с охранником, который сможет помочь выйти из здания школы.

Маргарита Викторовна, видимо, пожелала дать нам возможность пообщаться наедине. По-своему она видела мое счастье… да, кто же знает, кто прав? Не все так легко, как кажется на первый взгляд.

– Вань, впереди три урока, – сказала я с непониманием. – Зачем нам домой?

– Тяжелый день.

– А если Елена Юрьевна снова захочет лицезреть меня?

– Вряд ли.

– Я бы не расслаблялась.

– Пошли, – сказал он, взяв мою сумку.

На первом этаже мы встретили Тоню. Она недоброжелательно смотрела. Иван был прекрасным знатоком человеческих душ. Он понимал, что она будет придираться, ввиду сложившихся обстоятельств. Молодой человек сразу пресек ее попытки расправы.

– Тоня, это мой друг, – сказал он обо мне. – Если обидишь ее, значит, обидишь меня. Имей в виду.

– Я поняла, – тихо сказала она, тут же меняя гнев на милость.

Мы вышли из школы. Ваня остановился у ворот покурить. Я стояла рядом. Мы увидели как входная дверь в школу упала. Прямо у нас на глазах рухнула дверь!

– Вот это да, – сказала я, находясь под впечатлением от увиденного.

Из школы выбежал шестиклассник, имени которого не знала. Мальчика часто видела в столовой. Он выглядел угрюмым, подозрительным. В этот раз он был разъяренным. Должно быть, что-то произошло.

– Ну и придурок этот Иванов, – сказал Ваня, глядя на шестиклассника.

– Ты его знаешь?

– Его весь город знает. Он должен учиться в специализированном учреждении. Неконтролируемая агрессия у человека.

Мальчик принялся бить ногами по скамейке. Вот и проявление его недуга на лицо.

– Он сын богатого человека, поэтому руководство гимназии на многое закрывает глаза. Слышала, что девочку побили две недели назад? Это Иванов ударил в сплетение. Она два дня лежала в больнице.

– Как горько!

– Родители перевели ее в другой класс. Вообще у них спортивный класс, считается лучшим.

На улицу вышла женщина-охранник, которая попробовала остановить мальчика. Однако он полез на нее с кулаками.

– Его надо остановить, – сказала я тревожно.

На улицу вышли другие школьники. Они принялись успокаивать Иванова. Тот умчался в здание гимназии. Помещение выглядело довольно странным без двери. То есть, получается, что перед нами находилась обычная арка, из которой сразу следовал школьный коридор.

– Он важную тетку толкнул, – сплетничали школьники в толпе.

Мы с Ваней улыбнулись, услышав речь одного разговорчивого мальчика. Он активно заводил беседу с девочкой, которая, по всей видимости, понравилась. Обоим на вид было около двенадцати.

– Кстати, именно Иванов бросил лизуна в потолок, – сказала девочка с косичками, улыбаясь собеседнику. – Было прикольно! Две недели висел лизун над головами у учащихся.

– Хочу к вам в класс, – сказал школьник, улыбаясь ей.

– Лучше не надо, у нас Иванов действительно опасный, – говорила она в беседе. – Он только вчера носился со стулом по классу за Гошей.

– Почему?

– Гоша поставил стул в проходе на перемене, Иванов стал раздражаться. Ему показалось, что Гоша специально перегородил дорогу. А Гоша с ребятами хотел поговорить…

На улицу принялись массово выходить школьники и учителя. Я надеялась увидеть Витю. Попытка сто пять…

– Пошли? – обратился ко мне Ваня.

– Да, пошли.

Мы отправились в сторону моего дома. Сзади кто-то прыгнул на Ваню. Это был Витя. Он радостно поприветствовал другу за руку, затем поцеловал меня в щеку.

– Вы пара? – спросил он не в бровь, а в глаз.

– Друзья, – ответила я без улыбки.

– Значит, ты будешь моей, – осмелел Витя, улыбаясь.

Ваня с вниманием смотрел на приятеля.

– Не ожидал, – сказал Ваня, будто бы оценивая поступок друга.

– Ты мне тоже нравишься, – сказала я в его смелом стиле.

– Правда?

Я улыбнулась. Витя принялся кружить меня на руках…

Глава 3

Витя напросился в гости. Я боялась спугнуть появившееся счастье, однако при всем прочем рисковала. Родители не разрешали приглашать молодых людей домой. Чувства к Вите, а также желание угодить были превыше.

Мне хотелось показать ему собственный дом. Я пожелала накормить его, пусть приготовленной мамой едой. Но больше всего хотелось побыть рядом еще немножко.

Я открыла калитку и впустила Витю.

– Я тебя не знаю, но уже люблю, – сказал он.

– Я рада, что мы сейчас вдвоем.

Он прислонил к забору и поцеловал.

– Нас люди могут увидеть…

Витя улыбнулся и взял за руку. Молодой человек раскрывался, и он был совсем не робким. Он был влюбленным…

– Пошли, Витенька, – сказала я, счастливо улыбаясь.

Дома я сделала Вите чай. Он сказал, что черный чай и шаурма его любимая еда. Я пообещала удивить езидскими блюдами. Молодой человек не стал переспрашивать в отношении того, кто такие езиды. Казалось, он знал о моей национальности.

– Макс рассказал о том, что его соседи езиды. Я немного знаю о ваших обычаях.

Я с вниманием слушала Витю, пытаясь услышать мнение. Мне было важно каждое его слово. Было предчувствие, что Витю все устраивало.

– У вас интересная Пасха, угощаете всю улицу, – говорил он.

– Ага, так и есть. Только это называется новым годом.

– Я бы хотел отметить вместе с тобой.

– Через неделю будем праздновать, – сказала я, обнимая его.

Позвонила мама. Она сообщила, что у бабушки в Москве случился инсульт. Мама отпросилась с работы, собиралась выезжать в больницу. Поговорив по телефону, я задумалась. Случилось горе. Я непременно буду молиться за бабулечку. Но при том будто бы сама судьба давала нам возможность побыть с Витей вместе. Будучи оптимистом, я понимала, что вряд ли нам удастся прожить жизнь вместе. Слишком много трудностей будет, ввиду различия традиций и обычаев. Но я старалась не унывать, тем более пока ничего плохого не произошло в наших отношениях.

Витя с сожалением смотрел на меня. Он слышал разговор.

– Витенька, помолись, пожалуйста. Мою бабушку зовут Наташа.

Он поднялся с места.

– Что нужно делать? – спросил Витя с вниманием.

– Ты молись вашему Богу. Я пойду в комнату, у меня другие молитвы…

Я молилась длительное время. Витя не заходил ко мне. Помимо здоровья бабушки просила Малак Тавуса о личном счастье с любимым человеком. Делала все в том порядке, как было заведено. Сначала молитва о других, потом о себе. Собственно, душа всегда болела за других людей, о личном не любила просить.

В скором времени я вернулась в кухню.

– Можно остаться у тебя?

Я растерялась.

– Знаешь, Витя, я сама этого хочу, – сказала я, размышляя. – Но к близости не готова, пойми меня, пожалуйста.

– Так будет правильно, – согласился он.

Витя пошел в магазин за попкорном и газированным напитками. Он предложил устроить домашние посиделки по типу «поход в кинотеатр». Я снова принялась молиться. Душа просила всего лишь одного человека рядом. Я очень хотела сохранить его в собственной жизни.

Полночи мы смотрели комедии, обнимались и целовались в гостиной. Витя уснул в четвертом часу. Мы лежали в обнимку. Я думала и думала о будущем. Эмоции переполняли. Я ощутила счастье и другого состояния не хотела.

Ближе к утру я принялась гадать Маргарите Викторовне на кофе. Увиденное было неприятным. Ей предстояла разлука с выбранным мужчиной. Им мешала возрастная женщина, которой, судя по всему, была свекровь учительницы. Пока она будет жива, не видать Маргарите Викторовне счастья. У ее мужчины появится другая, и это на довольно длительный промежуток времени. Но в дальнейшем они должны соединиться.

Рассматривая блюдце, я думала и о своей жизни. Что же ждет меня? Наконец, я решила не интересоваться собственной судьбой. Будет то, что должно произойти.

Я разбудила Витю в половине восьмого утра.

– Витенька, у нас двадцать минут, и пора в школу.

– Я бы еще поспал.

– На завтрак сырники…

– Классно!

Витя поднялся с постели и поцеловал меня. Рядом с нами оказались две кошки Тина и Дина. Они извивались возле Вити. Тина пыталась прыгнуть на него. Витя оценил активность кошки, взял на руки. Дина обиженно ушла. Стоит отметить, что кошки не ладили, периодически дрались. Эх, даже животные могут не ладить.

Мы пришли в школу. Первым уроком была литература. Однако Маргарита Викторовна отсутствовала. Заменяющий учитель Ольга Павловна радостно сообщила, что наш учитель занимается подготовкой к свадьбе. В тот момент позвонила Маргарита Викторовна. Попросив разрешения выйти, я покинула класс.

– Урок начался, Диана? – спросила она.

– Да.

– Скажи, пожалуйста, кратко, что меня ждет.

– Маргарита Викторовна, дело в том, что я увидела возрастную женщину крепкого телосложения… как бы вам сказать… она вставляет палки в колеса и продолжит это делать.

– А финал какой?

– Нужно еще посмотреть. Чашка не всегда показывает судьбу, но…

– Не будем вместе, ясно, – расстроенно сказала она, перебивая.

– Я вижу расставание у вас с женихом, но вроде бы помиритесь. Я бы хотела проверить, выпить еще раз…

– То есть, свадьбы не будет?

– Думаю, что пока жива эта женщина, вы не сможете быть вместе.

– Боже, мне что ждать смерти будущей свекрови? – риторически спросила Маргарита Викторовна.

Я услышала сзади шаги. Обернувшись, я увидела Елену Юрьевну.

– Нет, вы посмотрите на нее, – принялась она говорить обо мне в третьем лице. – Проповедник нашелся!

Я кратко ответила Маргарите Викторовне, что все будет хорошо и сбросила вызов.

– Здравствуйте, Елена Юрьевна, – поприветствовала я завуча.

– Мама где? – с возмущением спросила она.

– У бабушки случился инсульт, она уехала.

– Я жду ее.

– Придет.

– Диана, я тебя предупреждаю: будешь мешаться Ксюше, вылетишь как пробка из школы.

Завуч ушла. Вздохнув, я пошла в класс. На занятии вновь раздалась мелодия сообщения. На этот раз написал Витя. В тексте было сказано, что он скучает и будет ждать на перемене в столовой. Я счастливо убрала телефон.

– Диана, не наговорилась? – с возмущением спросила Ольга Павловна.

– Простите.

– Садись.

Присев за парту, я увидела радостную Галку.

– Я видела вы вместе пришли, – тихо сказала подруга.

– После школы пошли ко мне и пробыли вместе до утра, – кратко и также тихо сказала я.

– Вау!

– Галя, отсядь, – дала команду Ольга Павловна. – Мешаете обе!

Ольга Павловна посвятила занятие стихотворениям о любви. Одноклассники по очереди читали любимые лирические произведения. К доске вышел Иван, решивший рассказать стихотворение Тютчева:

– О, как убийственно мы любим…

Галя повернулась ко мне и довольным тоном повторила слова Ивана. Мы одновременно несдержанно засмеялись…

***

Апрельский день мы с друзьями проводили у костра. Ветер усиливался. Было прохладно. Витя обнимал меня. В компании появилась Ксюша.

– Привет езидам, – крикнула она мне.

Я уткнулась в плечо Вите. Девушка принялась жаловаться друзьям на конфликт с «матушкой». Никто из присутствующих не стал высказываться. Все таинственно улыбались. Ксения подошла к нам с Витей.

– Мне тут знакомая рассказывала о ваших, – говорила она о езидах, выпив пива. – Вас гнали из Турции в Грузию в советские годы. Оттуда тоже депортировали.

Лицо одноклассницы выражало ехидство.

– Да, нас меньшинство, – признала я. – Цените представителей древней народности! – засмеялась я.

Я, в свою очередь, решила перевести диалог в шутку. В последнее время научилась не реагировать на слова Ксении. Человек критиковал собственную мать. Этим всё сказано.

– Ксюх, иди отсюда, – сказал Витя, прогоняя ее.

– Со мной дружить надо, – сказала она, глядя на него с головы до ног. – Только решать буду я, с кем общаться, а кого сторониться!

Ксения злилась. Трудно понять причину очередного недовольства. Возможно она просто была в плохом настроении, что свойственно ей по жизни. С гордостью Ксения часто заявляла одноклассникам, что «сегодня не в духе». Сейчас могло быть что-то аналогичное. Наконец, она недолюбливала меня из-за другой народности. Она считала, что если я была человеком другого вероисповедания, то должна быть несчастной. Но мир не крутится вокруг нас. Никто не спрашивает нашего желания, касаемо событий. Они происходят, и мы их переживаем. Какие-то легко и счастливо, какие-то сложнее…

Я знала, что гордая одноклассница была не устроена, отсюда вылазил ее негатив. Ксюшу бесили счастливые люди.

Позвонила мама. Я отошла в сторону и приняла вызов.

– Сегодня съезжают квартиранты, завтра приедут новые. Нужно убраться, дочь, – сказала она.

– Хорошо, мама, сделаю.

– Ключи забери через час. Я к бабушке уехала…

Бабушка поправлялась после перенесенного инсульта. С того момента, как она выписалась из больницы, мама не видела ее. Тетя Соня жила с бабушкой, помогала проходить реабилитацию. Мы с мамой собирались поехать к ним на выходных, однако мама приняла решение сделать это в одиночку.

Я посмотрела в сторону и сбросила вызов. На моих глазах Витя упал на землю. Мужская половина компании оказалась возле него. Витю пытались поднять и привести в чувство.

– Витенька…

– Язва у него, – сообщил Макс танцор.

– Скорая нужна!

Подошла Ксюша с улыбкой на лице.

– А почему он сознание потерял? – любопытно спросила она.

– Ты еще камеру включи и в интернет выложи! – возмущенно сказала я.

– Езидка, не борзей!

Витя открыл глаза. Он взял руку в свою.

– Отмените вызов, – говорил он о скорой помощи. – Обычный приступ.

– Язва – это очень опасно!

– Не переживай, – сказал он, улыбаясь. – Не буду есть шаурму, поправлю здоровье.

До позднего вечера я находилась с Витей. Друзья разошлись по домам: у одного школа, у другого колледж. Только мы с Витей остались на природе; смеялись и грелись у костра.

Я позвонила квартиросъемщикам и попросила оставить ключи в почтовом ящике. К выполнению клининга собралась приступить ночью, а пока радовалась тому, что находилась с любимым человеком.

В какой-то момент я решилась пригласить Витю в квартиру родителей, которая сдавалась.

– Витенька, здесь недалеко есть место, где можно попить черного чая. Сходим?

– Пошли, – согласился он, обнимая.

Мы отправились к жилому дому, где находилась семейная квартира. Среди ночи на перекрестке увидели девушку, которой было около тридцати лет. Я не обратила бы на нее внимание, но она поздоровалась с Витей и принялась выяснять отношения. Девушка возмущалась, что он не звонил. Она видела, что мы были парой, однако пожелала пренебречь данным фактом.

– Оксан, брось, – сказал Витя. – Мы расстались.

– Да? А я не поняла!

– Пошли, Вить, – сказала я, взяв его за руку.

– Ты ничего не понимаешь?! – со злостью воскликнула она, обращаясь ко мне.

Я прижалась к Вите, признавая, что в очередной раз люди поражали беспардонностью. Взрослая женщина, а элементарным нормам поведения не научилась за три десятка лет…

– Вы его бывшая девушка, – делая выводы, сказала я. – Я настоящая. Нам пора. До свидания.

Мы с Витей продолжили путь.

– Ты мудрая, – сказал он. – Другая девушка затеяла бы потасовку или, как минимум, устроила допрос.

– Она же бывшая.

– Бывшая – бывшая.

– Я рада, Витенька.

Он остановился и поцеловал меня. Вокруг проезжали машины. Ветер продолжил дуть. Свернув за угол, мы подошли к жилому дому. Я задумалась: как было бы прекрасно, если мы жили здесь с Витей.

Мы поднялись на второй этаж. Открыв дверь квартиры, я не смогла не заметить пыль. Ее было так много, что сложилось впечатление, что жильцы не убирались все полгода, которые снимали квартиру. Посмотрев на одну из дверей, я заметила, что на ней находились жировые пятна.

– Можно не разуваться, – сказала я.

Я прошла в гостиную. На темных обоях было объемное красное пятно. Дивану требовался ремонт. Подняв глаза на потолок, я увидела огромные разводы в виде узоров.

–Шампанское открывали, – предположил Витя о появлении пятен, заметив сосредоточенность на потолке.

– Видимо, так.

– Твоя квартира?

– Родители купили несколько лет назад под сдачу. Кто здесь только не жил…

Витя вновь обнял меня. Как кстати было его внимание!

– Давай убираться, – сказал он.

– Работы непочатый край. Спасибо, Витенька. А вообще я всё представляла иначе, – смеясь, заявила я.

– Как?

– Думала, придем в квартиру… ты будешь смотреть телевизор, я пойду в магазин.

Он улыбался. Я чувствовала любовь, пребывающую в нем, и от этого становилась еще счастливее. Мы наполняли друг друга светлыми чувствами и сладкими ощущениями. Наша любовь как бы наполнялась, и, к счастью, не убывала.

Я понимала: это были истинные чувства, ведь в них присутствовала взаимность. Мы открылись друг перед другом, доверяли. Мы все время проводили вместе.