Орден Юналии

Гила сложила листок, аккуратно поместила обратно в конверт, поискала на столе кусочек воска, так как побоялась, что Локрий почувствует на печати её магию. Проделывала всё осторожно, прислушиваясь к шагам за дверью.

Бросив конверт в нужную стопку, Гила собралась было вернуться на место, но почувствовала знакомый терпкий аромат. В дальнем углу кабинета, между книжными полками и странной статуей то ли собаки, то ли орпу заискрился крохотный очаг, отмеченный знаками Хранителей магии. Так оформлялся почтовый портал для членов ордена. Из яркого света выскочило другое письмо, и метка на нём стояла императорская. Гила узнала оттиск, так как много времени проводила за историческими книгами.

Девушка подняла очередной конверт, взяла со стола нож и аккуратно поддела. Сердце начало колотиться, будто она нутром чувствовала, что это именно то, чего она так долго ждала. Потными пальцами Гила вытащила крохотный клочок бумаги, на которым корявым почерком были написаны строки:

«Им помог некромант Тадана. Скорее всего, маги ушли в лес Фаргун, нам их не достать. Чтобы попасть в зону разрушенного Источника, нужно знать путь, а о нём известно только выжившим, то есть вам с Карасом. Вышли мне путь на языке Хранителей, и мы попробуем их нагнать. Карасу не говори, этот заказ за нами, делить его с другими не намерены».

С жадностью прочитав каждую строчку по нескольку раз, Гила, наконец, расцепила пальцы и вернула письмо на место. В ту же секунду в коридоре раздался стук, а затем тяжёлое дыхание тучного Локрия. Девушка бросилась к столу, дрожащими руками подняла восковую свечу и помазала ею конверт. Шаги становились громче, а бумага никак не хотела склеиваться. По спине побежали мурашки, но Гила взяла себя в руки и, продолжая держать склеивающиеся части, отошла к портальной почте.

– Гила, девочка, что ты там делаешь? – в голосе Локрия отчётливо слышалась толикам недовольства.

– Вам пришло письмо, – не разжимая пальцев, ответила она. – Хотела положить в общую стопку.

– Нет-нет, – Локрий немного расслабился. – Не нужно. Дай сюда.

Гила шла медленно, даже намеренно споткнулась, и когда протянула письмо Локрию, не была уверена, что конверт склеился. Толстяк же выхватил его нетерпеливо, быстро дёрнул треугольный уголок:

– Надо же, ещё свежее.

От этой фразы у Гилы внутри всё похолодело, но вида она не подала. Глаза Локрия быстро побежали по строчкам.

– Что-то важное, господин Миг? – вкрадчиво спросила она.

– М-м-м, нет… нет… Ничего особенного, – отмахнулся Локрий. – Знаешь, ты свободна, Гила… О! Да ты всё разобрала! Умница. Можешь идти. Давай.

Локрий буквально выставил Гилу, заперев за её спиной дверь. Какое-то время девушка не двигалась, успокаивая отбивающее дробь сердце и приводя мысли в порядок. Теперь она знает, что Хани в Фаргун. И эта правда лишь испугала её, ведь лес Фаргун или лес Забвения, как его иногда называли, – случайная магическая аномалия, жуткий природный артефакт, порождённый магами-мятежниками. Наверно это чуть ли не единственное место в мире, где энергии Источника и сильнейшего ментального мага связались между собой, а после смерти обоих впитались в землю. И теперь лес представлял собой лабиринт из воспоминаний мёртвого мага.

Сердце Гилы сжалось от страха за подругу. Справится ли Хани? Как проявит себя Аин? Гила хотела больше знать, но ещё больше поделиться знанием хоть с кем-нибудь. И этим кем-то мог быть только Шинан.

Как она и предполагала, Шинан работал вместе с Карасом в оранжерее. Директора успокаивала зелень, поэтому он нередко копался в земле вместе с молодняком из Академии. Шинан стоял на четвереньках, пытаясь вырвать глубоко засевший сорняк.

– Может, магией, директор?

– Ай-яй-яй, – покачал головой Карас, обирая с веток кустарника неизвестные Гиле ягоды. – Пользоваться магией в таких примитивных целях. Это недостойно члена ордена, мой дорогой Шинан. Магия предназначена для высших дел. Если бы каждый варил с её помощью кашу, то в мире произошёл бы коллапс. Постоянные запросы к магии перегружают пространство.

Шинан предпринял ещё одну попытку выдернуть маленький зелёный отросток, но неловко дернулся и повалился прямо на грудь. По стеклянной оранжерее с высокими потолками и красивыми арками, оплетёнными различными видами плюща, разнёсся смех Галиана: ухающий и глубокий, как у старого филина.

Шинан встал, слабо улыбаясь, отряхнулся и увидел Гилу. В одночасье он расцвёл, словно её приход – это лучшее, что с ним происходило в последние дни.

– К тебе? – лукаво подмигнул Карас. – Иди.

Всё ещё отряхиваясь, Шинан подошёл к Гиле.

– Привет, что случилось? – спросил он, заметив волнение однокурсницы.

– Мы можем поговорить наедине?

– Да, конечно. Всё хорошо?

– Пойдём.

Гила вывела Шинана на улицу, подальше от любопытных глаз и ушей. На широкой площади парка, раскинувшегося недалеко от Академии, она тихо обратилась к нему:

– Тебе интересна судьба Аина и Хани?

Шинан нахмурился:

– Что ты узнала?

– Кажется, они каким-то образом угодили в Фаргун.

– Не понял.

– Лес Забвения. Между бывшими землями ривенов и имперскими городами.

– Ты у нас по части истории и географии, – попытался объясниться Шинан.

– В общем, плохое место, опасное. Мне страшно представить, с чем может столкнуться Хани. Тот лес есть средоточие ментальной магии.

– Хочешь сказать, что Аин и Хани увязнут в галлюцинациях?

– Именно.

– И что нам делать?

– Понятия не имею, Шинан. Мне просто нужно было с кем-то поделиться.

Шинан мягко положил руку на плечо Гиле и притянул девушку к себе:

– Я понимаю, как тяжело тебе далось расставание, но у нас связаны руки. Мы даже не знаем, как туда отправить послание.

Гила не сопротивлялась ласке и положила голову молодому человеку на грудь.

– Мне, кажется, Карас и Локрий что-то скрывают, – сказала она.

Шинан на секунду отстранился:

– Объяснишь?

– Они наняли людей императора, чтобы те следили за Хани и Аином. Но зачем? Наёмники – это колоссальные траты. Они могли бы отправить именно их за убийцей. Но выбрали двух новичков ордена. Разве тебе не кажется это странным?

Шинан сжал подбородок пальцами и с усилием потёр. Он проделывал жест из раза в раз, когда приходилось над чем-то поразмыслить.

– Откуда ты узнала о наёмниках?

– Из письма.

– Покажи.

Гила замялась:

– Ты не понял. Я была в кабинете Локрия. Он отлучился в отхожее место, а я раскрыла письмо, прилетевшее из портальной почты.

– Ох, Гила, ты рискуешь. И за меньшее выгоняли из Академий.

– Поэтому я рассказываю это только тебе.

– Пользуешься моими чувствами?

– Шинан, не надо.

– Я тысячу раз просил тебя поговорить с Хани и всё ей рассказать, но…

– Наша дружба с Хани родилась прежде, чем я полюбила тебя, Шинан. Я знаю, что она испытывает к тебе, поэтому не могу так поступить.

Шинан тяжело вздохнул и с досадой ковырнул носком сапога лежащий на земле камень:

– Уверен, она бы поняла.

Оба замолчали, стараясь избегать взгляда друг друга.

– Я всё-таки хочу попытаться отправить Хани послание, – вернулась к прежней теме Гила. – Хотя бы предупредить о слежке.

– Чем я могу помочь?

– Организуй мне портальную почту, можно ту, что в старом крыле Академии.

– Хорошо, помогу.

Тогда Гила ещё не знала, что их планам не суждено было сбыться, ведь Карас и Локрий контролировали каждый почтовый портал.

***

Спустя сутки пути, изнывая от голода и жажды, Хани и Аин брели по серому лесу в надежде увидеть его окраину. Здесь не шёл дождь и ягоды не росли, листья деревьев по вкусу напоминали бумагу и совсем не насыщали, такой же была и кора.

– Думаешь, он хотел таким образом наказать орден? – еле ворочая языком, спросила Хани. Под её глазами пролегли тёмные круги, и без того худые щёки ввалились ещё сильнее.

Аин выглядел не лучше. Голодный взгляд парня падал на каждый пенёк и каждый кустик. В беспочвенной надежде он рассчитывал отыскать жука или грызуна.

– Мне он сразу не понравился, – прочистив горло, ответил он. – Некромантам нельзя доверять.

– Некромантам?

– А ты не поняла, кто поднял тех людей в Саго? Это он и был. Некроманты владеют магией на порядок лучше нас, а ещё им доступны знания о смерти и возвращении из Поу Ваир2.

– Он выглядел таким… нормальным.

– Скорее всего, относится к Высшим, у них вполне себе человеческий вид.

О таинственной расе Хани знала лишь из Академических лекций, да и те слушала в половину уха. Она всегда считала, что некроманты способны лишь поднимать мёртвые тела, а также высасывать жизненную энергию из тел живых существ. Гила что-то говорила о стыке ментальной и материальной магий, но Хани всё это казалось чем-то невероятно сложным и далёким.

Очередная галлюцинация пришла внезапно. Спутники услышали на западе звонкий смех, а когда обернулись, то увидели уже знакомую ривенку и Коро Зоу. В этот раз обессиленный Аин остался на месте и привалился к широкому стволу дерева, устало наблюдая за картиной.

«У меня новость, Коро. Я подарю тебе дитя».

«Ох, Юналия, дорогая».

«Я чувствую, как нечто крохотное и прекрасное шевелится у меня под сердцем».

«Это замечательная и одновременно ужасная новость».

«Знаю, Коро, знаю. Но мы же защитим наше потомство, правда? Маги не должны добраться до нас».

«Я сделаю всё, что в моих силах».

Фигуры влюблённых растаяли, и спутники были вынуждены идти дальше. Кругом раздавался то детский крик, то плач, то встревоженная неразборчивая речь. Лес буквально тонул в тревожной какофонии, затягивал в водоворот чужих воспоминаний. У Хани разболелась голова, Аин тоже хватался за виски, очередной раз слыша, как рыдает испуганный или голодный младенец.

– Когда это закончится? – вновь и вновь цедил сквозь зубы Аин.

– Я больше не могу идти: ноги болят, пить хочу ужасно, – поддерживала его в негодовании Хани.

И он, и она еле двигались, с трудом переставляя потяжелевшие ноги.

– Давай остановимся? – предложила Хани.

– И умереть от голода? Нет уж, я найду край этой дыры.

Снова смех, крики и рыдания, снова непрекращающаяся душевная боль, коей наполнено серое пространство. То там, то здесь возникали образы Юналии и Коро. Где-то они были счастливы, где-то ругались, а где-то просто молчали. Хани видение испугало лишь однажды, когда маг и ривенка посмотрели прямо на них, будто ощутили присутствие гостей.

– Мой отец очень много рассказывал… о… дяде, – вяло начал Аин, пытаясь, вероятно, отвлечься от мыслей о еде и усталости. – Но в доме была всего парочка карточек с его лицом. Семья Зоу отвернулась от Коро, а почему, никто не говорил. Я знал лишь то, что он якобы опозорил семью. Ты знала, что я из благородного рода магов? Наша линия идёт от самих Хранителей магии.

– Нет, не знала.

– В библиотеке я нашёл множество книг, написанных дядей Коро. И знаешь, его идеи оказались близки мне, намного ближе, чем мировоззрение отца. Теино Зоу одержим положением в обществе и статусом семьи перед императором. А Коро… Коро считал, что все мы равны перед Вселенной: и император, и бедняк. Я тоже так считаю. Для меня что ривены, что дуен, что эхлоки – все равны.

– Но некромантам ты не доверяешь, – слабо усмехнулась Хани.

– Это другое.

– Ну конечно.

– Так вот, я всегда мечтал встретиться с Коро. Поговорить с ним. Мне кажется, будь он жив, в семье Зоу ко всему относились бы проще.

– Ну, у тебя хотя бы есть отец, Аин.

– Да, я знаю, тебя Ехоа подобрал.

– Именно. И я до сих пор не имею понятия, кто мои мать и отец.

Аин вдруг остановился, внимательно посмотрел на Хани. В лесу, лишённом магии, она снова выглядела, как диковинный зверь. Белый мех пробивался на подбородке и скулах.

– Знаешь, на самом деле это забавно выглядит. Нет, не ужасно и не противно, даже… мило, что ли.

– Аин, ты точно не в себе от голода, – покачала головой Хани. – Идём.

***

Тропа вывела их к узкому ручью, и Хани даже вскрикнула от радости, увидев его, но приблизившись, поняла, что вода тоже будто замерла, застыла. Нет, не покрылась коркой льда, а просто остановилась.

Поместив руку в её толщу, Хани ощутила лишь приятный холод. Зачерпнуть жидкости на один глоток она так и не смогла.

Вместе с Аином она села на берегу ручья, устало подогнув под себя ноги.

– Извини… за тот случай… – тихо произнесла она. – За то, что убежала.

Аин молчал, глядя в пустоту, ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Мне всегда было страшно, что кто-то узнает о моих проблемах с магией, о влиянии мэркуэрона. Я была чужой в Академии, понимаешь?

– Да, похожее чувство.

– У тебя? Только из-за влияния камня?

– Нет, из-за родителей. Когда отец отправил меня в Академию, мать ни слезинки не обронила. Ко мне относились как к… гостю. Хани, а ты не думаешь…

Аин осёкся, и девушка удивлённо вскинула брови, услышав, как по-доброму и нежно звучит её имя в его устах. Впервые за много лет он назвал её «Хани».

– Что?

– Что всё это не просто так. Что наша отправка не была ошибкой. И здесь мы тоже не случайно?

– Конечно не случайно, от нас избавился некромант…

– Поверь мне, если бы такой, как он, хотел нас убить, мы бы уже не шевелились. Нет, тут что-то другое. Гляди!

Аин подскочил с места и указал дрожащей рукой вперёд. Между тощими стволами мелькнула крохотная фигурка то ли птицы, то ли бабочки.

– Снова галлюцинация? – спросила Хани, не скрывая разочарования.

– Нет, это птица. Настоящая, живая.

– Я не уверена…

– Да посмотри же внимательно. Там деревья шевелятся, – раздражённо бросил Аин. И Хани проследила за его жестом. В метрах двухстах над пожелтевшей травой действительно летала маленькая птичка.

Оба рванули с места и помчались как голодные псы, учуявшие добычу. Хани даже удивилась собственной прыти после пары суток без сна, еды и питья. Словно у неё открылось второе дыхание.

Стоило переступить серую безжизненную черту, как холодный ветер обдал их лица и тела. Пахнуло лесной сыростью.

– Значит, мы смогли! – радостно воскликнула Хани, да так неожиданно, что Аин вздрогнул. – Выбрались из магической аномалии! Тут всё живое!

– Да. И вон там в чаще я вижу небольшую хижину. Линия мёртвого леса проходит прямо по забору.

Они двинулись в сторону невысокого деревянного домика из сруба. Вокруг заросшего малого сада возвышалась ограда из резных панелей. Между деревьев неподалёку свисал гамак. Под небольшим навесом около входа в углу стояли две удочки на металлических болтах. Только подойдя ближе, Хани рассмотрела проржавевшую и отвалившуюся рукоятку у катушки одной из них. Здесь же прямо на земле валялось небольшое деревянное корыто, распухшее от лесных дождей и подёрнутое пушистым мхом. Это место тоже замерло во времени, но уже иначе.

Аин отворил просевшую дверь, осторожно вошёл внутрь.

– Никого, заходи, – послышался его голос.

Когда-то хижина представляла собой уютное гнёздышко семьи отшельников. Одна большая кровать с разноцветным пледом, две крохотные детские люльки, на стенах красивые рисунки: лес, дом, дети и… Коро Зоу.

– Здесь они жили, – сказал Аин и подошёл к высокому письменному столу. – Тут, кажется, неотправленные письма.

Хани прошла к книжному шкафу, где по осыпанным пылью и утопающим в паутине книгам бегали жучки и сороконожки. Она попыталась раскрыть одну из них, но та развалилась на части. В руках осталась только обложка из кожи.

– Она пишет ему, Хани, моему дяде, – Аин говорил сдавленным голосом: явно нервничал. – Ты не против, если я прочитаю одно из них вслух?

– Читай.

– Это моё третье письмо, Коро. Знаю, что ты никогда на него не ответишь, но мне больше некому рассказать. Они убили отца… отправили в Ривенон магов с оружием из мэркуэрона. Сказали, что таков приказ императора. Я прячусь в лесу с дочкой, сюда они не сунутся после… сам знаешь чего, но боюсь ожидающей её судьбы. Это не жизнь.

Тадан застрял на границе. Дошли слухи, что ривенов не пускают и не выпускают. Что же они творят… Пишу и слёзы сбегают по щекам. Коро… Мне так тебя не хватает.

Я отнесу её к Ехоа, пусть позаботится. До восемнадцати лет она вряд ли обрастёт шерстью, ну а если обрастёт, я читала, что полукровки от магов могут контролировать процесс. Молю Вселенную, чтобы Ехоа рассказал ей, как это делается. Кину в корзину найденный в библиотеке Ривенона свиток. Как я узнала из него, всё сводится к тому, чтобы найти баланс, подружиться с собственным телом, а не относиться к нему с ненавистью. Дочери будет проще, ведь и я не чистокровная ривенка. Как бы мне хотелось поговорить с ней. Рассказать о нас с тобой.

Коро, я назвала её Юханджиа. Помнишь, я долго не решалась и она так и лежала в люльке обычной безымянной девочкой. С мальчишкой было проще. Интересно, как там Аин? Я рада, что он пошёл в тебя, почувствовала, насколько в нём велик магический потенциал. Хорошо, что ты отдал его брату через Ехоа, пусть они и отказались от нас, Теино всё равно хороший чело…

Аин замолчал, не смея даже шелохнуться. Он так и смотрел на мятый клочок пергамента не мигая. Хани же ощущала, как её внутренности покрываются льдом, как тот сковывает движения и вот-вот захватит сердце. Но это длилось лишь несколько секунд, потом пришёл жар и резкая головная боль.

– Аин, – хрипло произнесла она.

Парень поднял лицо, и Хани увидела застывшие в его глазах слёзы горечи и непонимания. Он отошёл от стола и сел на пыльную кровать. Ещё раз взглянул на листок и продолжил читать:

– Теино всё равно хороший человек. Он воспитает Аина как надо. Да и жена его сможет унять боль утраты родного ребёнка.

Я иногда хожу туда, Коро, чтобы посмотреть на нас. А потом уговариваю себя вернуться в хижину. Дочка тоже видела тебя. Конечно, ничего не поняла, но видела. Надеюсь, в её маленьком сердечке осталась память о любящем отце.

Я бы не стала ничего менять Коро, даже если бы знала, к чему приведёт наш союз. Ты часть меня, а я часть тебя. Нам суждено быть вместе. Когда они смертельно ранят меня, я зайду в Фаргун, чтобы остаться с тобой навсегда.

Хани села рядом с Аином, она понимала, почему его боль сильнее, чем её. Он знал отца, пусть из карточек, рассказов и написанных им книг, но он его знал. Она же привыкла к отчуждению, к одиночеству. Для неё правда, открывшаяся столь внезапно, стала спасением и надеждой, возможностью обрести семью, пусть и уничтоженную чужой волей.

Хани забрала письмо и мягко, осторожно, притянула Аина к себе. И вот тут он не выдержал – поддался эмоциям. Слёз почти не было, к этому моменту они испарились. Он просто вздрагивал, уткнувшись в мех на щеке теперь уже сестры.

– Они рядом, Аин. Теперь они вместе, – едва сдерживая слёзы, сказала Хани, обнимая брата. – Как и мы.

Они сидели долго, и даже когда в хижине потемнело, не разнимали объятий. Всё время Аин молчал: и когда Хани предложила разжечь камин, и когда поставила вариться похлёбку из кореньев, найденных в подвале. Воду из ручья неподалёку она носила под магическим светом, а уже в домике, помимо камина, зажгла несколько свечей в стеклянных лампах.

– Он знал о нас, – спустя долгое время сказал Аин, черпая ложкой пресный суп.

– Ты о ком?

– О некроманте. Он знал, что мы… это мы.

– Всё верно. В письме было сказано: «Тадан застрял на границе». То есть Юналия знала его. Тадан – ривен, один из приближённых её отца. Значит, нам нужно к нему.

– Но зачем тогда подручный Тадана убил Ехоа? Они же должны быть союзниками, раз Коро и Юналиа доверяли обоим.

– Может, Ехоа убил не ривен, – задумчиво предположила Хани. – Дуен Вакискири мне как раз об этом говорил. Считает, что Академия промывает членам ордена мозги. Что не было никакой угрозы от ривенов.

– Хочешь сказать, что маги целую расу истребили только из-за личных амбиций?

– Не знаю. С прежним представлением о мире так сложно расстаться. Когда всю жизнь тебе рассказывают о значимости магов, об их жертвенности, величии. А потом ты узнаёшь…

– Карас и Локрий.

– Что?

– Это они пришли за нашими родителями сюда, в Фаргун. Это из-за них отец использовал Источник, чтобы защитить тебя и маму. – Глаза Аина загорелись недобрым огнём.

– Стой, погоди. Сейчас нам нужно только холодное сердце, чтобы не натворить бед. Не вздумай впускать в себя мысли о мести.

– А что прикажешь, просто проигнорировать?

– По крайней мере, сделать всё правильно. Сейчас мы уязвимы и слабы, молоды, в конце концов. Если мы попрёмся в Академию с претензиями, то окажемся в подвальных тюрьмах. Нужно узнать больше о нас, о родителях и смерти Ехоа.

– И эта сволочь смотрела мне прямо в глаза, – не мог успокоиться Аин. – Говорил со мной, давал указания, поучал. Лживый слизняк.

– Нет, мы объединимся с Таданом, – продолжала Хани, игнорируя причитания брата, – узнаем обо всём этом побольше, наберёмся сил, станем опытнее, а потом ударим в самое сердце.

На лице Хани расцвела злорадная улыбка и тотчас потухла, стоило девушке вспомнить о лучшей подруге:

– У них осталась Гила.

– Знаю, – отозвался Аин.

– Она должна быть с нами. Она поймёт. – Хани вдруг вспомнила о медальоне, который Гила подарила ей на прощание. Нащупав его, она сжала согретый теплом груди металл.

– Как ты и сама сказала, в Академию нам путь закрыт. Можешь попробовать отправить ей послание.

– Тогда его увидит кто-то из глав. Я не знаю другой портальной почты, кроме как той, что в кабинетах этих негодяев.

Брат и сестра задумались. Никто из них не был силён в стратегическом планировании.

– Предлагаю для начала выйти из леса, нормально поесть в каком-нибудь трактире, а потом пойти в сторону Ривенона, – предложила Хани.

– Ты думаешь, Тадан там? Что-то я в этом сомневаюсь.

– Ну ему же как-то удавалось скрыться от новых шпионов.

– Точно не в Ривеноне. Ты, похоже, совсем забыла. После смерти Иринарха – ривенского вождя – ту территорию укутал непроглядный магический туман. Ещё ни один маг не вернулся из бывшего обиталища расы. Да и крестьяне стараются обходить стороной таинственную пустошь, в которую превратились некогда плодородные земли.

– Тогда что думаешь ты? – Хани скрестила руки на груди и отклонилась на спинку стула.

– Предлагаю дождаться людей Тадана в городе. Если тот некромант знает о нас, значит, будет ждать или искать. Мы встретимся с ним.